Ревалон: Башня Смерти

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » И ангелов дурная стая


И ангелов дурная стая

Сообщений 81 страница 93 из 93

1

Время: 1 - ... мая 1657 года
Место: локации меняются по мере развития сюжета, княжество Ревалон, окрестности Вишемира
Участники: любой желающий из числа задействованных в "Королевстве Кривых", "Переправе" и тех, кому нечем себя занять
События:
   Император тверд в своих намерениях. Тверд и непреклонен. Помешать намеченному штурму заброшенного храма близь Вишемира, где, по слухам, хоронятся и вербуют соратников враги Империи, не способно ничто: ни проливной дождь, ни подтопленные дороги, ни недовольство окружающих, включая императорскую семью.
    Выступление Его Величество назначил на поздний вечер 28 апреля.
    Отряд Императора, включающий в себя около сотни бойцов, было принято разделить.
    Первый день в пути отметился тишиной и скукой. Тишиной и скукой отметились второй и третий. Слишком тихо, слишком скучно.
    Барабанит по щитам дождь. Нет холоду и мраку ни конца, ни края. Еще день-полтора в пути и цель будет достигнута.
    Чавкает под ногами грязь. Увидеть бы солнышко...

Примечание

И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая.

Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина".

Данте, "Божественная комедия"

0

81

мастерский

Со своими противниками Хильда справлялась мастерски. Удивительная девка! Не мог скрыть восхищения Вацлав. Характер, конечно, погонь; язык что твое помело, а молодец – сильная, не испугалась, не растерялась. Вон, одного по башке саданула так, что ни дать ни взять пробудила в засранце глубоко потаенную архонтскую силу – настолько яркие сыпанули искры из глаз.
Справилась бы, несомненно справилась бы ее благородие, будь нападающих всего трое. За первыми тремя подтянулись еще двое – копейщики. По амуниции Вацлав узнал наемников. Наемник не солдат, наемник не сражается; наемник нападает, чтобы грабить и убивать. Острие длинного копья первого из наймитов с силой полоснуло хильдинова коня по шее – конь заржал. Второй изворачивался, метя копьем в шею Хильды…
Бойцы герцога Дариера, рассредоточившись по периметру лагеря, прекратили точечно добивать пеших и теперь теснили тех к лесу. А лес горел. Горел со всех сторон. Убивал, душил дымом. Очередной огненный вихрь послал в направлении хлынувших из леса вражеских конников мэтр Реймар – гибли люди не от огня. От жара. Прежде чем сгореть, латники успевали свариться в собственных доспехах. Вражеская кавалерия умирала почти молча.
Выскочил на поляну черноволосый человек на жгуче-черном жеребце. Без шлема, в коже и кольчуге, с кривой харматанской саблей на перевес, в общее месиво вклинился острым ножом в мягкий студень. Роман де Эскада. Волосы, стянутые в конский хвост на затылке, дымились. Рубил де Эскада страшно. Не жалея никого, не думая ни о ком. Прорубал себе путь к Императору. И смеялся, смеялся, смеялся.
Невдалеке от Юрека, среди кустов, мелькнул знакомый силуэт в плаще. Эльф подобрал кем-то оброненный меч, но вступать в бой не торопился. Уходит. Кабы не дым, кабы не огонь – побежал бы.
Лес горел. Трещали березы, осины и сосны. Там, под кронами деревьев спасенья нет. Ни человеку, ни архонту. Никому, кто привык дышать воздухом.
В боевой клин строились арии. Три удара – поднять щит.
Копейщик метил Хильде в шею. Второй – в брюхо коню. Вацлав прыгнул. Меч в ножны вернул еще на бегу, достал кинжал. С вязким, протяжным хлюпом; с грубым хрустом лезвие вошло аккурат в шею тому, который силился распороть лошадиное брюхо. Хильде Лец подмигнул.
Подмигнул и пошатнулся. Панцирь на нем был добрый, прочный, но даже он не мог уберечь от метательного топора. Маленького такого топорика, пущенного слабеющей рукой теперь уже наверняка мертвого наемника.
Топор угодил в лопатку, пробил доспех, впился в кость. Застрял.
Ноги подогнулись. Вацлав задрал голову. Задрал голову и увидел небо. Целое поле огромных рыже-красных лютиков распустилось там, в вышине – это Реймар на пару с братьями колдовал огненный град. Красиво, даже очень. Что-то подобное он видел в небе над Аверной. Давно уже. В день рождения Императора.
Кричали люди, дохли кони.
Де Эскада бился с Императором.
Вражеская пехота отступала. С криками и проклятьями умирали куммхелевцы.

Отредактировано Вацлав Лец (2013-06-03 12:11:08)

+4

82

Элька вырвалась, вмазав по колену, и попыталась сбежать. Вот дура! Наверное, это семейная карма, что все женщины в роду Юрека были малость… того: матушка замуж без проса умотала (хорошо еще, скандал замяли), сестрица подалась… кххем… фиг с ней с сестрицей – из семьи давно выгнали, да и общение, кроме Юрека, никто сколько лет не поддерживает. Бабка по материнской линии, говорят, в молодости неплохо гоняла нечисть с окрестных болот дедовым фламбергом, так что влюбиться в Эльку, резво скачущую в мужских портках посреди пекла с одной ей какими-то ведомыми целями – это уже судьба. Или карма. Или рок. Все – одно, названия разные.
- Стой, дура! – слово вырвалось, хоть Юрек и не хотел ничего говорить. Прыгнул следом - на мокрой земле ноги скользили, в итоге свалился в грязь вместе с возмущенно-брыкающейся Элькой. – Только дернись отсюда, прибью сам на хрен!
В кустах мелькнула фигура гвардейца-соглядатая, успевшего сбежать минутой ранее. Обернулся на миг в сторону Юрека…
Так вот в чем дело! Знакомая эльфийская морда! Удрать задумал? Но зачем за Элькой крался? Да и плащ явно не в подарок получен.
Заметил их с Элькой или нет, не понять.
Недавнюю стоянку клементова войска заволакивало дымом. Дышать становилось тяжело, глаза щипало до слез – то, что пора убираться отсюда подальше, наверное, понимал уже каждый.
- Беги в ту сторону... Там Берта. Я вернусь за тобой, - прошипел Юрек неожиданно притихшему чудо-солдату. – Только попробуй ослушаться!
Стрелы свистели где-то рядом, но уже больше наугад. Небо расцветилось  новой порцией колдовских огней ариев – своих или чужих, теперь уже не разобрать.
Поднялся с земли Юрек быстро, быстро достал из ножен меч. Еще быстрее добрался до нерешительно замявшегося у тлеющих кустов эльфа.
Далеко собрался?
Хотел спросить. Не спросил, передумал. Брал нахрапом - ударил сразу, торопясь успеть до огненного дождя, готового рухнуть с небес. Рубил по шее. Говорят они  у эльфов тонкие и хрупкие – ломаются на раз.

Отредактировано Юрек (2013-06-03 23:34:48)

+1

83

Хильда не была из изнеженных девиц, иссушивающихся слезами над выдуманными рассказами. Не знала, есть ли они, эти печальненькие рассказы, вообще. Не особо-то слышала-видела выступления что театральных трупп, что просто талантливых трубадуров...
Но, похоже, лиричное девичье поведение - то, что останется в крови. Или просто бабье это дело?
Топор. Который оружие, а не мечта крестьянина, что крупен размером и верно служит крестьянским делам. Дурацкий. Мелкий. Кончающийся. Топор.
Который! Попал! В Вацлава! 
-Арррррррр!
По всем канонам должно было звучать "нет!" Ну, или "не-э-э-э-э-э-эт!" Но это менее удобное слово. В нём целых три буквы. Такое если и вспомнится, то для пересказов. Если будет, что пересказывать. И то... Уж  до известного "Сёстры, неужто..." ему всяко не дорасти.
Но об этом Хильда не думала. И вообще больше не думала. Ярость - отличное средство избавления от мыслей. И от рассудка. И от памяти.
А уж тем более - от самоанализа.
Даже не до цельного восприятия.
Ноги ощущают твёрдую землю. Если будет потом, она попытается восстановить события и добавить для себя и как, и зачем. И даже, что это она спустилась с коня, поймёт потом. Из спины капитана торчит топор. А капитан - на Коне. А в её руках меч. И она всё ещё жива.
Несмотря на странные махинации.
Ей наплевать на чужие смерти, ведь рано или поздно это случится с каждым. Её работа ничем не хуже и не лучше пахарской, купеческой, или блядской. Рутина. Нет страха, боли, смерти.
Но сейчас она стоит перед своим израненным конём с возможно умирающим товарищем.
Похоже, жизнь в очередной раз рассмеялась над её принципами. Сейчас здесь воевали крестьяне. Раньше вставали за Родину торговки и шлюхи.
Ещё одна тварь рассталась с жизнью.
Хорошо, что за спиной некому достать Коня или Вацлава.
Иначе она им не простит. И себе не простит. Но им в первую очередь.
Есть только противники.
Есть только должные выжить свои.
Есть только ярость.
Она уничтожит любого приблизившегося. Чего бы это не стоило.

Отредактировано Аудхильд (2013-06-05 23:58:12)

+2

84

Барбело всегда удивляла страсть людей к уничтожению себе подобных, не то чтобы джин не понимал этого стремления, как раз наоборот, будучи ифритом он всегда имел тягу к разрушениям, разве может быть что-то прекраснее лесного пожара? Той музыки, что слышишь, когда сотни елей и сосен погибают в один миг, растворяясь в огненной пучине. Люди тоже неплохо горели. Конечно, зрелищности не хватало, зато сколько задора и веселья. С тех самых пор как Барбело оказался в этом странном и хаотичном мире он успел сжечь не мало лесов, людей и деревень… Впрочем, желания испепелить всё живое с возрастом сошла на нет. Он словно прошёл пубертатный период, когда кровь бурлит в жилах и гормоны застилают взор. Однако, страсть к огню неистребима в любом возрасте, тем более, когда его у тебя нет… как-то Барбело решил сосчитать, сколько лет он прожил в этом мире. Года слились в одну безликую вереницу и лица людей, с которыми ему довелось встретиться, расплылись в сером тумане, так и не позволив вспомнить, сколько именно зим он уже топчет эту бренную землю.
Впрочем, лицо последнего своего «хозяина» Барбело помнил очень хорошо. Он почувствовал себя персонажем детской сказки, не иначе. Глупый крестьянский мальчишка сумел покорить бессмертный огненный дух, угадав его имя с безумной лёгкостью! Трудно было представить, насколько глубоко уязвлены были чувство джина. Какой-то крестьянский паренёк, который едва ли мог сосчитать до десяти, проявил такую смекалку, что сумел обмануть ифрита. Паренька звали Свеном, он был в целом неплохим человеком, Барбело встречал куда хуже на своём веку, но глупым определённо. По дурости он решился записаться в регулярную армию и оказался в рядах имперских вояк. Барбело, к сожалению, не оставили выбора, ему пришлось последовать за своим владельцем. Будь его воля, он бы позволил насадить на пику этого глупого юнца. Но задуманному не пришлось сбыться джина случайно обнаружили в солдатском лагере и так как он носил женскую личину, пришлось притвориться продажной девкой, которая прячась под мужским платьем, пыталась заработать на жизнь. Какое-то время её продержали около капитана имперской гвардии, а после передали ариям. Вот тогда девчонке пришлось попотеть, чтобы не раскрывать свою истинную сущность. Благо заваруха началась быстро, магикам не хватило времени разобраться, что на самом деле представляла из себя это худосочная девчонка со странными фиолетово-зелёными глазами.
Свен был мёртв. Убит стрелой противник. Барбело знал точно. Он больше не чувствовал оков, что стиснули мёртвой хваткой его волю. Дышалось свободно. Дышалось легко.
Лес горел красиво, искрил, переливался ярко-жёлтым, багрово-красным, спелым, сочным… или эта чья-то кровь хлюпает под ногами? Босая пятка утонула в тёплой жиже. Девчонка усмехнулась. Где-то уже видели, где-то уже проходили что-то подобное.
С неба падали звёзды. С неба лился огненный дождь. Она могла лучше. Дилетанты.
Блеск метала. Тягучий свист. Топор пролетел мимо, едва коснувшись коротких светлых прядей. Она проводила взглядом пронёсшийся мимо неё кусок литого метала. Он угодил прямиком в спину одного из солдат, ноги его подкосились, упал. Барбело узнал в нём того самого капитана, не позволивший своим солдатам вздёрнуть её как продажную девку.
Вражий солдат с яростным криком нёсся в сторону Вацлава и его рыжеволосой спасительницы, которая уже успела водрузить раненого капитана на своего коня.
Девчонка стояла у него прямо на пути, тупым ударом меча он снёс её с дороги. Она охнула, схватившись за живот, упала. Вот вся прелесть телесной оболочки, боль чувствуешь как любой другой мешок с костями. Фиолетово-зелёные глаза загорелись яростным пламенем. Нехорошо злить ифрита… Нехорошо.
Мужчина почти добежал до них, мартиника приготовилась отразить атаку, но в полуметре от неё противник вспыхнул как свечка на праздничной ели.
Забурлила, лопнула кожа, в воздухе разнёсся запах горелого мяса. Он истошно завопил, ибо боль была невыносима. Несколько шагов навстречу и пламя поглотило его полностью. Наёмник рухнул. А позади него стояла худая девчонка с кривой усмешкой на губах, явно довольная своим достижением.

Отредактировано Барбело (2013-06-07 16:27:28)

0

85

Далеко не убежалось.
- Стой, дура! - рявкнул позади Юрек. "Сам дурак!" - хотела было отозваться Элька, но не успела. Во-первых, обстановка была не подходящая для долгих пререканий. А во-вторых, потому что огрызаться на бегу неудобно. И валяясь в грязи под весом свалившего ее туда Равица тоже неудобно. Все дыхание вышиб... больно же, зараза!
Юрек что-то яростно втолковывал. Элька дернулась, пытаясь его сбросить - безуспешно. Пришлось лежать и слушать.
Охватившая ее безумная, совершенно несвойственная ей ярость притихла, словно схлынувшая волна. Вновь пришел страх и осознание того, где именно они находятся. Благо, забыть об этом было несложно - в нескольких метрах от них невидящим взглядом уставился в Элькино лицо солдат. Вернее, его наполовину отрубленная голова. Чей-то удар почти снес ее - тело валялось рядом, все еще соединенное с головой тонкой полоской кожи, и дождевая лужа под ним была багровой.
Тошнота подступила с такой силой, что Элька едва сумела ее сдержать. Отвернулась, уткнулась лбом в землю, и молча слушала Юрека, часто дыша и сглатывая. На смену желанию убивать и ощущению распахнутых за спиной крыльев, справедливого возмездия на кончике потерянного ножа пришла безмерная, безграничная усталость. И стремление оказаться как можно дальше отсюда.
Юрек неожиданно поднялся, почти мгновенно исчезнув из поля Элькиного зрения, ограниченного багровой лужей. Огненные всполохи, дым и дождевые капли еще больше мешали видеть.
Бежать к Берте? А куда бежать потом?
Лес кругом уже пылал, и треск горящих деревьев почти заглушал крики людей, которым не повезло оказаться как можно дальше от арийского пожара. Неподалеку от того места, где лежала Элька, пламя уже охватило ближайшие деревья, и тяжелый дым заползал в легкие, мешал дышать. Голова все еще кружилась.
А потом бежать некуда...
Элька медленно поднялась, выпрямилась на подрагивающих коленках. В процессе всех этих бешеных метаний она где-то потеряла дурацкую шапку чудо-солдата, но слипшиеся от дождя и волосы и покрытое грязью лицо все равно вряд ли позволили бы опознать в ней Эльвию де Борже. Или хотя бы просто человека, а не восставшего покойника. Впрочем, в том аду, что пылал вокруг, даже покойник предпочел бы не восставать.
Она сделала несколько нетвердых шагов в сторону. Подняла подсвеченный огненным всполохом нож - свой, оброненный. И только тогда заметила Императора.
И де Эскаду.
Оба они походили на самых главных демонов этого пекла. Ни усталость, ни ужас их словно не касались - с такой силой сшибались клинки, так яростно вертелись под обоими боевые кони. Лицо Эскады было перекошено в жуткой ухмылке, лица Императора не было видно под глухим шлемом, но Элька не сомневалась, что оно искажено такой же гримасой.
Элька замерла. Ненависть тяжелым комком ворочалась где-то под ребрами. Оба они... пожалуйста, хоть одна случайная стрела, хоть один пропущенный удар... Хоть один из них должен сегодня умереть - обязан! И если хоть один умрет - все закончится.
Пальцы вцепились в рукоять. Упади хоть один - и он больше не встанет.

+1

86

Не всякое геройство – подвиг, не всякой смерти суждено быть воспетой в балладах.
Эльф умер без всякого достоинства, в общем-то как и жил. Кровь из раны, перерубленная кость. Был эльф, не стало эльфа.
Дождь кончился. Исчерпало ресурсы естественное метеорологическое явление, догорел дождь магический.
Свирепая сеча, свирепая, бессмысленная и беспощадная тоже подходила к концу.
Наемническое войско Романа де Эскада оказалось не более профессиональным, чем наспех собранное народное ополчение Императора Клемента III. Жажда крови – ненасытное чувство. Ровно до тех пор, покуда не начинаешь кровью захлебываться. Кровью захлебывались все. Метались по лагерю куммхелевцы:
- Сдаюсь! – звучало слева.
- Сдаюсь! – звучало справа.
Метались по лагерю пехотинцы де Эскады:
- Сдаюсь! – звучало тут.
- Смилуйтесь! – звучало там.
И каждый не прочь был сдаться каждому. Лишь бы выжить. А больше не хотелось ничего.
Эскада рубил с Императором. Император рубился с Эскадой. Силы равны, победит самый упорный. Или самый везучий.
Приближения невзрачного бойца из Императорского отряда не заметил даже злой вороной жеребец Романа. Не заметил и зря. Окровавленный меч с размаху вошел в бедро лошади – брызнула кровь. Едва различимый в общем гомоне лошадиный крик взмыл над поляной и стих. Конь упал. Упал всадник.
Остатки конницы де Эскада ломились сквозь лес – побитые и обожженные. Ломились сквозь лес крестьяне из Расколотой Горы. Обе «армии» превратились в толпы – неконтролируемые, неуправляемые, обезумевшие. Сегодня еще не война и преследовать их было некому. Пока.
Слишком многие полегли с обеих сторон. Это понимали даже арии. Ариям тоже хотелось жить.

+2

87

Эльф помер глупо и бесславно. Юрек не ожидал, что все будет настолько прозаично.  Хоть какой-то ответный удар, борьба за жизнь бесценной эльфийской тушки! Но, нет. Все оказалось проще некуда.  Впрочем, Юреку было пока не до разочарований, а жизни эльфа и тем более не жаль. Жаль его, наверное, будет Эльке – ее взгляд, брошенный на остроухого еще тогда, у костра, до бойни, он хорошо  помнил.
Равиц отер рукой с лица пот, а может капли дождя или кровь, или все вместе – что бы ни оказалось, глаза начинали слипаться от какой-то дряни. Дела до него никому не было – обе армии смешались, давно плюнув на итог схватки и расползаясь от пожара подальше – кто уцелел.
Император продолжал биться с Эскадой. Стоит ли мешать императору? Клемент не уступал – бились на равных. Влезть в чужой поединок – оскорбление.
Юрек подопнул куммхелевца с распоротым брюхом, вытаскивая из-под него копье. Усмехнулся сладкому желанию насадить на вертел Эскаду. Желания не всегда сбываются, это он давно выучил.
Наконец-то подоспевшая Берта притащила за собой Эльку. Без шлема чудо-солдат на мальчишку походил мало. Но разве сейчас это уже важно?
- Помочь Его Императорскому? – Берта наложила стрелу на тетиву.
- Вроде помогли уже, - Юрек проводил взглядом упавшего с лошади всадника.
Вацлава нигде не было видно. Оставалось надеяться, что жив.
Раненые никого особо не волновали, хоть вроде и говорили раньше про целительницу. Где она сейчас? Во время боя Равиц ее не видел. Сбежала,  в кустах отсиделась или героически погибла, спасая чью-то жизнь? Что гадать? Он не гадал. Спасение собственной шкуры – дело личное, для каждого индивидуальное. Остальному миру на тебя посрать - дорогу выбирать самому. 
Отчего-то вспомнилась Гадара.

Отредактировано Юрек (2013-06-08 19:47:52)

+2

88

-Ебнулась?!
Какой-то мужик отшатнулся от воительницы. Какой... Странный враг. Не наступать же
Ой. Она и правда ё... Это самое. Он же сидел за одним из костров в лагере. Точно. Только теперь он выглядел гораздо потрёпаннее.
-А что... Всё?- Хильда недоумённо посмотрела на боевого товарища. Последний явно был уверен, что ЭТОЙ он вовсе не товарищ и рад бы популярно объяснить бабе всю её неправоту. Но а ну как укусит? Покрутил у виска, махнул рукой, отправился дальше.
Всё. Кончилось.
Оставшиеся прятались по кустам, молили о пощаде... Но большинство лежало здесь. Считать убитых? Потом. Сейчас найти раненных, лекарей и целителей и попытаться спасти что есть.
А у нее как раз местной целительнице подарочек. На любимом коне лежит себе, что тюк.
Мартиника с опаской посмотрела на раненного Леца. Он и правда никуда за время боя не делся. Так и лежал, украшенный топором. Аудхильд приложила руку к шее, нащупывая пульс.
Еще живой.
Рассмотрела засевший в доспехе топор. Вроде бы не должен глубоко сесть. Да и там ничего жизненно важного быть не должно.
Наверное.
Посмотрела на Вацлава.
На топор.
Снова на Вацлава.
Положила руку на топор.
Лицо Вацлава не изменило выражения. Лучше бы, конечно, он вскинулся с криками "Курва мать, что ты делаешь?!" Но это невероятно. И фраза дурацкая. И длинная.
Вздох.
Топор. Надо достать.
Точно. Надо.
Хильда задержала дыхание, крепче взялась за древко...
А, чёрт с ним! Лучше уж найти целительницу! Или целителя. Или хоть кого. Всё равно она больше-то ничем помочь не может.
Хильда взялась за поводья коня и вслед за остальными потащила свою ношу куда-то. Раненных должны вроде к целителям и тащить. Кто-то должен знать, где они.
Топор укоризненно покачивался при ходьбе. Что-то вспоминалось. История какая-то. Про печального рыцаря, верного ему толстяка и ослика. Конь, верная толстуха есть. Даже рыцарь есть, хоть и не тот.
Вспомнился смеющийся Лец в котелке, спрашивающий про посвящение в рыцари.
Не, тот рыцарь. Подходит.
Аудхильд Эгенус печально вздохнула.
-Только попробуй сдохнуть... Старый хрыч.

+1

89

Время почти остановилось - замедлились дождевые капли, утихли огненные всполохи, все реже звенела сталь. Вопли о пощаде, напротив, участились и казались отчего-то странно неуместными.
Элька неотрывно следила за поединком между Императором и Эскадой. Смерти эльфа не видела. Не поняла. В какой-то момент разве что краем сознания отметила, что желания увидеть чужую смерть больше не испытывает. Все пойдет само собой - как и должно быть.
Так ее и нашла Берта. Схватила за локоть, - шлем пожилой мартиники почти сбился, седая коса растрепалась, она что-то говорила, но Элька не слушала ее, - отволокла в сторону. Подальше от почти угасшего огня, к Юреку. Оба - и Равиц, и Берта, - выглядели усталыми. Но живыми и невредимыми.
А упал Эскада. Видно было, как взвился на дыбы черный конь, как вылетел из седла всадник, повалился в размокшую грязь и остался лежать неподвижным.
Элька смотрела молча. Представила на миг, каково бы это - всадить сейчас нож в умирающего (или уже умершего?), - но не сдвинулась с места. Незачем было. Нож выпустила: звякнув, упал на землю. Нелепо раскинутые руки, неестественно вывернутая шея - Эскада мертв и больше никому не грозит, битва окончена, смерти желать больше некому. Не осталось ненависти ни к уже убитому Роману, ни - вот странность! - к Клементу. Было это некое помешательство или пресловутая "боевая горячка", о которой говорили пару раз гвардейцы? Элька не знала. Но войны она больше не хотела - хотела мира.
Жаль только, что война к ее мнению не прислушается. Но это уже не от нее, Эльки зависит.
Элька нашла ладонь стоящего рядом Юрека, сжала обеими руками. Выдерет ведь он ее. Как пить дать, выдерет - за все, что она тут натворила...
Ну и пусть. Главное, что живой. И что самое плохое осталось позади. А впереди путешествие в Аквилею и, наконец-то, возможность построить свою собственную - как же замечательно это здесь и сейчас звучит! - новую жизнь. И дальше все будет хорошо.
Пусть Элька не знала этого наверняка, но была в этом твердо уверена.

Отредактировано Элька (2013-06-08 22:56:41)

+1

90

Клемент снял шлем, вытер пот со лба. Враги сдавались – те немногие, которым удалось выжить. К удивлению Императора почти полностью перебитая людьми Дариера вражеская конница оставила после себя без малого два десятка лошадей. И несметное количество трупов.
Куммхелевцев полегла треть, гвардейцев перебили полностью. Нет, один остался. Лысый, усатый человек Аурелии. Клемент не помнил его имени, если когда и знал.
Живые занимались мертвыми – волокли в кучу, арии помогут вырыть могилу. Хоронить будут всех вместе – и своих, и чужих. Смерть уравнивает.
Роль врачевателя взял на себя темноволосый боевой маг – Олаф, его имя Клемент помнил. Врачи из боевых магов распоследние, альтернативы не было. Краем уха Император Величайшей Империи слышал, будто с отрядом герцога прибыла целительница, коли так – девка либо померла, либо поддавшись страху сбежала куда глаза глядят. Все арии преданы, не все арии преданы одинаково.
На лице коркой запеклась кровь. Чужая. В битве Император не пострадал. Чуть ли не единственный из всех сражавшихся.
Лес продолжал гореть. Гореть лес будет до рассвета. Потом отряд вновь тронется в путь. Реймар уже связался с Йоффом – помощь близка.
А что потом? Об этом он подумает позже.
Удалось захватить пленных, в том числе ариев – оглушенную девку, двух обожженных мужиков. Первый до рассвета не доживет.
Обходя лагерь по периметру, Клемент морщился. Воняло кровью. Кровью воняло страшно. Не менее страшно воняло горелым мясом.
До жути хотелось пить.
И есть. Есть тоже хотелось.
Голова была на удивление пустой. О том, что случилось он подумает часа через два-три, не раньше. Подумает о том, кого назначить капитаном гвардии. Нынешний вряд ли выживет.
И все-таки это была победа.
«Я жив. Слышишь, Летиция?». Летиция, конечно, не слышала.
- Как же хочется пить…

+1

91

Их было четверо, но бойцами они были плохими…а еще скорее всего никогда не сражались в связке. Погубило ли их это или страх – архонт не была уверена. Огонь отрезал ее и ее противников от леса, забирая последнюю надежду на благополучный исход всего этого действа…для всех. Теперь, окончательно поняв, что прорваться с поляны не удастся, Кейлин хотела только убивать – всех, кто станет у нее на пути. Так вышло, что встали противники императора. Один из мужчин сделал неудачный выпад…и лишился руки. С криком, больше приличествующим свинье, а не человеку, он упал на землю, пытаясь зажать рану, из которой хлестала кровь. Второй получил ножом под подбородок. Лезвие вошло глубоко, а времени вытаскивать его уже не было. Умирающего оттолкнули с дороги его же соратники теперь, видимо, собираясь воспользоваться наконец тем, что их двое, а архонт одна. Будь у них больше опыта или больше мозгов, возможно, кто-то из них и выжил бы...если бы отправился искать противника себе по зубам. Но наемники боялись… а еще они слышали, как рядом затихает битва, как сдаются на волю победителя их товарищи. Одного из мужчин Кейлин убила, вогнав меч ему в грудь. Куртка из вареной кожи не смогла защитить своего хозяина, с таким ударом справилась бы редкая кольчуга, а здесь и говорить было нечего.
Последний противник, видимо, окончательно осознал в насколько неудачной ситуации он оказался.
- Пощады! – взмолился воин, бросая меч и падая на колени. Отличное положение, чтобы лишиться головы. Кейлин была не слишком склонна к милосердию сегодня.
Вероятно, так сложились звезды, - с усмешкой подумала девушка, толкая обезглавленный труп на землю. Еще пара мгновений понадобилась, чтобы добить того, кто лишился руки.

Битва закончилась. Архонт вытерла лезвие о плащ одного из трупов и позволила себе оглядеться. Выжившие были и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять какая сторона победила и насколько большими были потери. Интересно было другое – сколь многие видели ее в плену и ее, сражавшуюся на стороне имперских. Арии выжили, Кейлин чувствовала их даже сейчас. Но достаточно было, чтобы убитым оказался тот, что видел ее. Остальные не могли просто так почувствовать в ней архонта. Хотелось пить, жара убивала, и Эртон поспешила уйти от пылающей границы леса. Нужно было… а вот в общем-то хрен знает, что нужно было сделать теперь. Можно было попытаться найти Вацлава и его рыжую подружку. Такие, как она, поди, не пропадут и в подобной резне – битвой назвать то, что сейчас произошло почему-то язык не поворачивался. Кейлин заметила на поясе у одного из мертвецов фляжку и сняла ее, здраво рассудив, что она ему уже не понадобится. Во фляжке оказалась вода. Тепловатая, но чистая… Впору было поверить в бога на несколько секунд. Выжившие, сновавшие по поляне, были заняты – кто-то ранеными, кто-то убитыми, на девушку, покрытую своей и чужой кровью, практически не обращали внимания. Набрать воды в ладонь и попытаться смыть копоть, кровь и пот было делом еще минуты. Снова пару глотков живительной влаги и можно было идти дальше, осторожно переступая через павших, таких одинаковых в смерти… Кейлин не могла уйти в горящий лес и поэтому искала Вацлава – вот так глупо, единственного знакомого среди этой бойни, единственного кто мог помочь ей уйти с этой поляны живой уже после того, как все закончилось.

0

92

Взяла на себя наглость додумать факт лекарей/помощников. Ну хоть вы меня режьте, не верю я в окончательный идиотизм партии
Интересно, как чувствовал себя тот, фольклорный, толстяк, отними у него право быть при пафосном и благородном уничтожителе мельниц ради Идеи?
Она, сдавая на руки магу благородного защитника Идеи Родины,  чувствовала мигом навалившуюся усталость, тяжесть доспеха. И пытающаяся привлечь внимание боль. И отчаяние. И... память.
Улыбается. Ей. Подбадривающе. Он потерял руку, а подбадривает...
-...Слушай не сыщется у толстухи что-нибудь горячительное для калеки однорукого?..

Нашлись люди, засуетившиеся над капитаном. Вот вытащили злосчастный топор, сняли всё мешавшее перевязке. Здесь справятся.
- Я не скучный, я живой, что...
...Не помешало тогда Лецу полезть в глупейшую драку. Да только...

Перед глазами всё поплыло.
Отвернуться. Не видеть. Не смотреть. Ее тревога не будет помощью. Не дело. Капитан в порядке. Или скоро будет. Подумаешь, царапина.
В ушах стоял звон, мысли путались. Аудхильд было страшно.
Это бред! Ей не должно было быть страшно. Это нормально. Это - не мирные прогулки со срыванием цветочков и составлением букетиков. Здесь воюют. Здесь ранятся, умирают, а то и чего поинтереснее. Боевой товарищ, ты сам, враг, шваль, несчастная девица или благородный герой - кто угодно может оказаться жертвой. Так и выглядит норма. Иной жизнь быть не может! Не для нее точно! Пусть там, в своих счастливых жизнях, другие болеют романтикой. Здесь всякая розово-цветочечная муть сделает тебя жертвой. Потратит время, силы, нужные для другого.
Расплывавшая было реальность прояснилась. Взгляд сфокусировался на... Стоящем перед ней дереве?
Никогда еще мартиника не чувствовала себя такой идиоткой.
Надо было помогать остальным. С убитыми, ранеными... А потом снова этот безумный поход на руины? Чтобы что? Никто, включая Императора, не вернулся?
Глупая, несвоевременная и недопустимая мысль. Как и "а что если не спасут?"... Эта глупейшая и неуместнейшая. Жизнь - штука короткая.
Гнать мысли. Пойти и заняться делом.
Только тогда настанет завтра. Наверное.

Отредактировано Аудхильд (2013-06-15 18:22:20)

+1

93

Кабы не гарь, кабы не кровь, кабы не вонь, то…
Все это было – и гарь, и кровь, и вонь.
Реймар, боевой маг огня, светловолосый и бледнолицый делал обход. Впереди мага, метрах в двух над землей, плыло три огненных шара – арий идет, дорогу арию.
Хлюпал носом: тонкая струйка крови перемазала рубаху, перемазала куртку, останавливаться не хотела.
Сволочь.
Раненых почти нет. Одни убитые.
На втором круге заметил ее – архонтку. Ту самую, которую не велено было пытать. Ту самую, которая была в сговоре с эльфом и – маг видел – билась против своих. Чудовищное чудище, богомерзкая тварь. Целая и, кажется, невредимая. А лагерю катастрофически не достает крепких рук.
Они даже не были знакомы.
Ее он убьет потом.
Если отдадут приказ.
Реймар хлюпнул. Капля крови мазанула по рубахе. К девке все-таки приблизился.
- Шить умеешь? – спросил маг. – Шить, перевязывать. Умеешь? – иди за мной.
Все просто. Война объединяет: тех, кто выжил и тех, кто еще не умер.
- Раненым нужна помощь. А ты несомненно хочешь жить. Хочешь жить – пойдешь за мной.
Догорал лес.
Бледнела в небе неполная луна.
В сущности, в масштабах вселенной не произошло ничего. Ни плохого, ни тем паче – хорошего.

+1


Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » И ангелов дурная стая


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно