мастерский

Жизнь — круговая порука: ты в ответе за тех, кто платит тебе. Все, чему полуторавековая жизнь научила эльфийского ведуна Алидара Эт'Рэнна по прозвищу Крысолов, — выживать. Приспосабливаться. Приспосабливаться и снова выживать. Жизнь — круговая порука и ты в ответе. Потому что жизнь — твоя. Другой не будет.
У работодателей Крысолова тоже были работодатели. И у работодателей работодателей. Работодатели были у всех, все они хотели жить. Все они хотели жить сыто. Поток денег между работодателями циркулировал неравномерно — что поделать? - это был стабильный, надежный, проверенный веками поток. Естественный порядок вещей в непорядочной, насквозь продажной, но знакомой, привычной, стабильной, надежной Империи. Кронпринц Маркус предлагал хаос. Хаос кронпринц Маркус проповедовал. И ничего, ничегошеньки не сулил взамен. Только смерть.
Всякая революция, хмыкнул Алидар Эт'Рэнн, начинается за здравие, всякая революция заканчивается кабалой. Повышением налогов, репрессиями, смертями, слезами, кровью, сотнями безнаследных наследников. Каждый хочет урвать кусок погромаднее. Работодатели работодателей не хотели, понимали: не всякий кусок стоит запихивать в собственный рот, потому что порвешь. Рот.
И задницу.
На выходе.
Архонт-альбинос наверняка успел бы увернуться сам. Рефлексы позволяли. Воин, настоящий воин, честный. Такие почти вымерли.
Архонт-альбинос наверняка успел бы увернуться сам, но рука архонта-альбиноса наверняка бы дрогнула. Податливая плоть, острый кинжал. Бесформенная туша кронпринца в луже собственной крови, лимфы и мочи. Нет, это неправильная смерть для кронпринца Маркуса. Слишком просто, слишком непоказательно. Работодатели работодателей мечтали о другом.
Глаза эльфа расширились. С невозможной для человека его комплекции быстротой, с невозможной ловкостью Богдан Шарель, глава торговой палаты Тиверии, нырнул под кнут. С леденящим кровь свистом, с омерзительно, тошнотворно липким щелчком змеиное жало кнута резануло Богдана Шареля, главу торговой палаты Тиверии, по лицу. С жадностью, с алчностью голодного хищника вырвало правый глаз... Шарель не кричал. Рухнул лицом вниз и больше не двигался. Все силы, все нервы; вся голая, воспаленная эмоция ушла на этот поистине нечеловеческий прыжок. Испарина выступила на лбу эльфа. Он мог воспользоваться стражниками принца, они бы не успели. Богдан Шарель успел.
- Прекратите! - громко и властно крикнул Алидар Эт'Рэнн. - Господа, хватит! Браво, браво, браво! Очень убедительно! Очень красочно! Но зря. Что же это за сотрудничество такое, если оно начинается с перегрызания горла потенциальных союзников? Вот вы, сударь! - взгляд упал на второго архонта. - Вразумите своего друга. Напомните ему, сколь непростительно глупо менять собственную жизнь на жизнь того, кого ты сам не ставишь ни в грош! И вы, мой принц, вы ведь... политик... понимаете, сей вспыльчивый господин — воин. Профессиональный воин. Профессиональных воинов в наши нетихие времена мало, но каждый из них друг другу и сын, и отец, и брат... Вы ведь не хотите однажды увидеть у собственной постели братьев этого несомненно достойного господина? - братьев, пришедших мстить? Ах, господа, полно вам! Взгляните на бедного господина Шареля, он истекает кровью...
А когда он истечет кровью, мысленно продолжил Крысолов, эта кровь, эта грязная лужа скрепит вас всех навсегда — самой прочной, самой неразрушимой печатью — печатью убийства, печатью, разделенного поровну предательства.
Работодатели работодателей будут довольны. Потом. Сейчас? Сейчас Крысолов приспосабливался. Сейчас Крысолов выживал.

У каждого народа есть свои устои – правила, которые не следует нарушать, каким бы местом ни повернулись к тебе обстоятельства. Далеко не все они на поверхности, далеко не все можно понять и принять. Нельзя утверждать, что любому эльфу претит вырубка деревьев. Нельзя быть уверенным, что самое страшное наказание для дварфа – лишиться рук, а вместе с ними и возможности когда-либо ещё в своей жизни взяться за кайло..
Нет, ситуации бывают разными. Случаи тоже, а потому каждое существо умеет приспосабливаться, корректировать свои внутренние правила под происходящее.
Хаэль себя праведником не считал. Чего греха таить, он себя и к моралистам-то не очень относил, однако были и в его сознании догматы, перешагивать которые пока не хотелось. Не настолько уж критичной была ситуация, чтобы забывать о правилах, а пуще всего – о долге гостя, зашедшего под кровлю хозяина дома. 
Исстари было так, что хозяин, приглашая в свой дом чужестранца, брал на себя ответственность за его благополучие. Тот должен был быть накормлен, напоен и уложен спать. Точно также и обласканный вниманием пришлый человек должен блюсти уважение к поделившемуся с ним теплом своего очага, пищей со своего стола. Да, было такое давно…сейчас может и не все об этом помнят. Инкуб помнил.
Нет, старомодные устои не настолько уж сильно коренились в сознании, чтобы самоотверженно закрывать собою Шареля, который, к слову, этот самый долг хозяина ничем не нарушил. Ну разве что неуверенным мямленьем чуть подпортил отличный вкус вина, ну так то не страшно…
Бросаться под кнут, вторично вспоминая ощущения рассекаемой кожи, Хаэль и не собирался. Но вот оказать последующую помощь вполне мог. Тем более, что подобным поступком он явно не поставит себя по какую-либо определённую сторону баррикады.
Продолжая удерживать бутыль, парень протиснулся к лежащему на полу Богдану, мимоходом оторвав от ближайшей вычурной портьеры изрядный кусок, и опустился на колени перед ‘пострадавшим за империю’
‘первым в списке…хотя мероприятие только-только успело начаться’
- Эй, ты жив?
Хаэль перевернул мужика на спину, оценивая масштабы ущерба, но не забывая поглядывать на окружающих. Колошматить тарой других гостей щедрого дома древние обычаи не запрещали.
Прижимая отодранную тряпицу к тому месту, где раньше был шарелевский глаз, инкуб с интересом глянул на эльфа
‘Интересно, лечить, то ты, ушастый, умеешь? Или только от падающих деревьев выворачиваться?’
Кровь ручейками вытекала из-под пальцев, Хаэль с заметным уважением глянул на кнут Винсента. Сидеть на полу было не слишком удобно – вскакивать, случись что, сложнее будет.
Хотя было непонятное ощущение, что спину ему найдётся кому прикрыть..

Отредактировано Хаэль (2012-11-09 19:22:24)

Орион с интересом смотрел на приближающегося незнакомца. Идеально выпрямленная спина, неспешная походка, даже на кончиках волос лучащаяся принадлежность к высшему сословию. Ни в конфликты, ни в контакты с птицами высокого полета, признаться, мужчина входить не собирался. И то, что сейчас эта птица близка к тому, чтобы нарушить личное пространство архонта, не делала ему чести. Вальяжность и наглость должна пресекаться на корню. Орион невольно согнул ноги в коленях, приготовился к атаке. Нет, без причины он и не пошевелиться, но приближение незнакомца доставляло дискомфорт.
   Быть быстрее, значит, быть в выигрыше. Внезапность и непредсказуемость - их хлеб насущный. Вальгард ожидать не стал. Как и идти на поводу Маркуса ван Фриза. Обманчиво приветливая реплика, молниеносное движение, опасные события. Пусть он вмиг заслужил как неодобрение, так и молчаливое поощрение. Это его право, и это право никем не отнять, не оспорить. Другое дело – последствия. Сложно было предугадать последствия, как и просчитать риски. Похоже, Вальгард сие мероприятие посчитал выгодным. Что ж, посмотрим, во что оно вольется.
    Маркус ван Фриз к неудовольствию архонта был прав. Действительно, спасибо, быть может, и скажут. Да не те. Орион это понимал с отчетливой ясностью. 
   Свистнул кнут. Пала случайная жертва. Орион равнодушным взглядом окинул распластавшегося на полу хозяина особняка. Он тоже сделал свой выбор. Какой смог.
   На сцену вышел эльф, до этого молчавший и глупо улыбавшийся. Мотавший разговоры на собственный ус. Орион повел бровями. Своего друга? Вразумить? А разве Вальгард ему друг? Нет, и даже не хороший знакомый. Всего лишь случайный попутчик. Разве архонта, принявшего решение, можно вразумить? Сомнительное мероприятие.
   - Это его решение, - пожал плечами Орион, отводя взгляд на недвижно лежащего на полу хозяина. Его кровь медленно растекалась по полу. Но сейчас перед глазами архонта был не тот грузный мужчина, с трудом выдавливающий слова призыва, а его – Ориона – Учитель. Точно так же лежал, точно так же его кровь обагряла деревянный пол. Орион почувствовал нестерпимую жажду мести. Покажись ему сейчас на глаза арий – любой арий – несдобровать последнему. И сейчас он осознавал, что, похоже, не зря находится здесь, среди остальных цепных псов, готовых по первому слову разорвать врагов. Настрой Вальгарда передался и Ориону. Нет, он все еще не разделял решение этого архонта, но уже желал бы ринуться с ним в бой.
   Вновь послышалась сталь. Орион невольно скосил глаза. Человек. Рыцарь. Решительность. Сталь в сильных руках. Архонт нахмурился. Бойни он не желал. Не желал и тех ошибок, что могут сгоряча наделать присутствующие. Один уже прибег к решительным действиям. И что добился? Ровным счетом ничего. Разве что заявил о себе. Разумно? Признаться, Орион так не считал.
   Обогнув Вальгарда, продолжающего стискивать в своем стальном захвате Маркуса, Орион преградил путь рыцарю. Неодобрительно покачал головой. Не стоит вмешиваться. Не стоит зарабатывать сомнительную репутацию. Не стоит марать грязью свой меч. Как бы так не получилось, что грязь, въедливая, смоется лишь с кровью обладателя.

Особняк Шареля

Маркус стиснув зубы, слушал речи проклятого альбиноса. И, кажется, научился ненавидеть ещё чуточку больше.
Только ведь…
…Только ведь Белёсый был прав.
Только ведь…
…Не дело собак решать, какое право имеет их господин!
Не будь Маркус сыном Клемента, если бы хоть движением, хоть дрогнувшим веком показал страх. Перед псом. В голубых глазах страх унимался злостью. И вновь вспыхнувшей болью. Даже если кисть сломается, это он едва ли почувствует, чудилось, что сустав уже давно покинул назначенное Создателем место.
Тварь!
- А ты жаждешь спасти мир, архонт? – Прохрипел. Глотать было больно – мешал клинок. – Стоять, всем… - Взирал на столпившихся людей. На каждого и на всех. Верные ли ему? Чёрта с два. Винсент.
Ему выгодно. Ему обещаны золотые горы за помощь будущему Императору.
Эльф… Странный, непонятный гость.
Шарель… От вида мёртвого торгаша… Не мутило. Совсем. Казни видал и пострашнее. Было только жалостливое отвращение.
Едва ли жертва была добровольной. Не бывает такого.
Эльф… Арий? Или один из тех ушастых стервятников, что ждут падения Империи, жаждут урвать куски потерянных земель?
Торвальд. Не рассчитывал. Ошибкой было показать ему его шлюшку. Большой и глупой.
Белобрысый пацан? Наблюдатель. С бутылкой. Просто наблюдатель – даже не воин.
Потрёпанный приятель альбиноса… Приятель альбиноса, и этим всё сказано.
Ларс? Запасной вариант. И уж тем более… Не стоит дразнить архонта, а сомнений в принадлежности напавшего не было, приказами архонту же.
Нет. Пусто.
Хотелось рассмеяться. В голос.
Принц! Вашество! Вы не нашли союзников! Вы нашли шакала, стервятника, медведя на поводке и подростка! И  потеряли Шареля. Не велико горе. Кроме того горя – что не нашлось не единого союзника. Ни единого.
- Мои люди, снаружи. – Стараясь не сглатывать резко, проговорил принц. – И им я скажу. То же. Ларс… Тебя каса… Ется. Все… свободны. – Благородство? О, нет. Кое-кто за это ответит. Ответит.

События медленно развивались без особого участия Хаэля, что того отнюдь не печалило. Скорее наоборот – в подобных ситуациях даже страдающий чрезмерным эгоцентризмом инкуб предпочитал держаться в стороне.
Будь здесь полно простого люда, можно было позволить себе поумничать, повыступать, подразнить…Против архонтов да прочих нелюдей не попрёшь.
Хаэля окликнули. Звал Винсент, предлагая бросить бесполезное занятие перекрывания шарелевской крови. Инкуб ещё раз взглянул на хозяина дома. А не понять, живой, али мёртвый. Кем-кем, а уже медиком парень не был, так что понять, когда пациент перешёл за грань жизни, мог бы лишь после экспериментального тыканья палочкой.
Сидеть подле него из чувства долга Хаэль перестал уже давно…просто так было спокойнее самому. Вроде как я при деле: тряпочку, вот, держу…А значит и нет времени раздумывать и предполагать.
Решив что-то самому себе, поднялся, прижав безвольную руку Богдана к самодельному бинту – авось удержит, если Создатель добро даст – и снова уселся на облюбованный стул позади Винсента. Тут и привычнее, и надёжнее.
Впрочем, говоря об отсутствии тут людей, инкуб приврал. Были слуги. А уж они-то как пить дать наблюдали всю картину произошедшего от начала и до конца. Наивен тот, кто считает молчаливую деваху с подносом  неодушевлённым предметом. Нет, она подглядит всё, что нужно, со всеми обсудит, да ещё и в город побежит, подружкам рассказать..
Хаэль мог бы поклясться, что уже сейчас расползаются слухи о безвременной кончине знаменитого Богдана Шареля, о том, как отважно он на ножах боролся с пятью архонтами, оберегая честь кронпринца. По тавернам уже к вечеру будут ходить цитаты его предсмертной речи (в пяти различных вариантах, не исключающих и пылкое признание в дерзновенной любви к этому самому принцу), а на завтра кое-у-кого даже появятся обрывки тех самых штанов, в коих и был убит славный Богдан, приносящие счастье в семью и повышающие деторождение.
Всё же прав он был – думать сейчас ему вредно. Так что Хаэль начал планомерно прикладываться к бутылке, справедливо рассудив, что нервы воина должны быть в порядке, а в случае чего вокруг можно ещё с дюжину таких же бутылей и подобрать.
- Терпимость по отношению к кронпринцу? – глоток, быстрый взгляд наверх – терпение чуждо коронованным. Чувство собственного величия затмевает разум. Будь он терпелив, он бы сначала собрал информацию обо всех, кого собирал тут. Но нет. А народ, чувствуя нетерпение от главы, и сам становится..нетерпеливым.. – после очередного глотка протянул мужчине бутылку – Будешь? И Вы, не имею чести имя знать, многоуважаемый знаток вырубающихся деревьев и щепок, присоединяйтесь. Пить же, помнится, хотели…а то тоже, вон, переживаете..
‘Вспотел аж…прямо как..как…Нет, воспоминание о горящих одуванчиках сейчас явно не к месту’
- Да, глотните тоже. И опустите уже железяку, наш резкий друг – это уже белоголовому – успокойтесь, дайте же кронпринцу назвать цену. Вопрос это, к слову, - лёгкий поклон в сторону эльфа – и впрямь первостепенный. Ибо если цена окажется мала, то его и без Вас тут найдётся кому пырнуть. Опустите оружие
‘Второй раз кнут точно попадёт, куда следует’
Инкуб оглянулся на Винсента, делая ещё один глоток и безмолвно прося снова ловить за волосы, ежели что.

Перед носом вырос еще один воин. Архонт? Судя по уверенным движениям, спокойствию - да, он самый. Еще один.
Стыдно признаться, но Торвальд был как будто немного рад этой преграде, отделившей его от сюзерена и человека, прижавшего лезвие к сюзеренскому горлу.
Значит, не судьба. Значит, желание от чистого сердца помочь архонту отрезать принцу голову больше нет причин сдерживать. Сдержит воин, преградивший дорогу.
Не будь это дворец, не будь за спиной человека принц, не будь всего этого хаоса, Торвальд бы непременно набросился на заведомо сильнейшего противника. Из спеси, из желания проверить самого себя. Из желания, в конце-концов, как-то разрядить внутреннее напряжение. Но сейчас Торвальд, обыкновенно не долго раздумывающий перед тем, как ударить, замешкался. Отступил на шаг, ухмыльнулся без тени веселья. Меч в ножны не убрал, но отступил.
Неужели? Что это с тобой, мой друг? Благоразумие проснулось?
Повзрослел неожиданно?
Маркус боялся, и его трудно было не понять. Какого это, когда твоя жизнь находится в руках совершенно обезумевшего архонта? А как, должно быть, гадко и обидно за то, что оказанное толпе доверия - ах! - не оправдалось! Маркус определенно был наивней, чем многие полагали. Может быть, в последствии это его и спасет?
Обезумевший архонт чем-то нравился Торвальду, но он решительно не понимал, каким образом этот человек собирается остаться в живых.
Цены. Торвальд поморщился. Всему есть цены. Но они редко называются вот так, во всеуслышание. Слишком честно. Слишком много людей, у которых нет причин тебе верить.
Всем сразу? Разве что когда нужно повести за собой ораву обезумевших от голода крестьян. Крикнуть что-нибудь типа " за горы хлеба и моря пива! Каждому по способностям!" - и вперед, пока никто не сообразил, что к чему.
Любопытно, что думает обо всем происходящем этот тип? - рыцарь с интересом разглядывал второго архонта. пытался уловить его настроение - уж больно спокойным тот выглядел на первый взгляд.
Что он? Пойдет за Маркусом? Или заодно со своим дружком, потому и стоит здесь?
Надо идти за принцем. Когда его отпустит воин - поймать война. И спрятать где-нибудь. Скажем, "в жуткой темнице, где он будет питаться собственным дерьмом". Или даже сразу "в бездне, где обитают души всех грешников и паскуд, Главное - чтобы не нашли и не вспомнили.
А там уж с ним и поговорить.

Отредактировано Торвальд фон Эренд (2012-11-20 00:41:55)

Меч дернулся.
Не поцарапал ли шею венценосного? Хрен бы с ней!
Вальгард отступал, внимательно смотря на присутствующих.
Алчные, злобные, алкающие власти, бабских жоп и денег. Противно. Слишком противно бы это все им досталось. Не правильно. Не по-хорошему.
Мерзко.
Неужели Орион собрался примкнуть с этой мерзости? Пускай. Валь не в праве решать за него. Спасибо, что не мешает.
- Потерпите, Вашество! Недолго осталось, - шепот процеженный сквозь хищный оскал должно быть обжег принцу ухо.
Научится ли Маркус чему-нибудь? Если останется жив - будет больше трястись за свой зад. Ему же лучше. Не останется? Ну, значит не судьба.
- Вопрос цены, господин эльф? А нет никакой цены! Есть желание: жить. Многие из собравшихся хотят жить вкусно. А я хочу просто жить. А купаться в дерьме я не хочу. Ох, как не хочу. А купаюсь. Прямо сейчас. Я уйду. Вместе с принцем. Потом его отпущу. Не советую глупить всяким горячим головам: не простой я орешек. Не по зубам нежити.
Мужчина с кнутом...
Светловолосый парень.
Замолкший и застывший Шарель. Единственный, в ком уже не приходилось сомневаться.
Шли бы они все к черту.
- Вашевство, покатаемся в карете? Без дураков? За город. Обещаю увлекательную беседу и целую куську. Соглашайтесь.
Меч надавил чуть сильнее. До выхода, кажется, оставался пяток шагов.

Инкуб с трепетным любопытством изучал взглядом изгибы композиции ‘архонт-кронпринц’, пытаясь определиться с занимаемой стороной.
- Я немного не местный, так что сомневаюсь, будто данная тушка могла иметь хоть какое-то отношение к моим деньгам. Да и нет их у меня. Зачем они? – Хаэль поднял глаза на собеседника – зачем вообще деньги копить? Они должны того..как там принято говорить?  - он пощёлкал пальцами, припоминая – а, вот. Обращаться!
На стресс все реагируют по-разному. Кто-то начинает носиться кругами и орать, кто-то наоборот сидит смирно и ждёт подходящего случая для побега, кто-то наблюдает за двумя первыми категориями, учась на их ошибках. Хаэль сам себя причислял к последнему виду, хотя все немногочисленные знакомые, не сговариваясь, приписали бы его к первой группе.
Переводя взгляд с одного гостя на другого, инкуб поочерёдно ощущал испуг, уверенность, любопытство, ужас, голод…Немного подстёгнутое алкоголем сознание поплыло дальше, благо, сам хозяин не был против.
Внезапно серые глаза широко распахнулись – краем сознания ощущалась чья-то решительная готовность к сиюминутному действию. Нет, не такая, как у присутствующих тут. Не единоличная, но коллективная. Вышколенная. Привычная делать, не думая.
Хаэль судорожно заозирался, пытаясь понять источник. Эмпатом в полном смысле этого слова он всё же не был. Да и проникать в чьё-то подсознание привычнее было после тактильного контакта..
Закопошившись на стуле, инкуб повертел головой в поисках наиболее тёмного уголка. Не имея возможности понять, кто именно сейчас готовит нападение, он всё же предпочитал не попадаться никому. Второй раз за решётку ну очень не хотелось.
Хаэль подёргал Винсента за рукав.
- Пойдём воон туда.  – он указал подбородком куда-то в сторону самого дальнего стола с рыбкой - Да, в тот тёмный приятный уголок. Да, мне кажется, оттуда нам будет удобнее слушать. Ну очень хочу оказаться там с тобой.
Найдя, меж тем, двух испуганно жмущихся к портьерам служанок в разных концах помещения, инкуб постарался сосредоточиться на них и внушить необходимое.
‘Медленно выглядываем в окно и ищем кого-нибудь, кого быть не должно. Людей, животных - не важно’

Отредактировано Хаэль (2012-11-26 15:07:31)

Винсент добрался до блюда с рыбой, и с ходу решил попробовать угощение на вкус. "Сносно, есть можно, костей мало." Мало, но все-таки есть. Дракон сплюнул мелкие рыбьи ребра куда-то в сторону. "Поговорить - поговорили, подраться - подрались, теперь осталось только пожрать, авось вопрос кронпринца и архонта так быстрее решиться."
- Хотел бы я посмотреть, на участь тех, кто дракона отважиться дверью защемлять... Не пойми меня не правильно, Хаэль, я не суеверный... Хотя, это наверное и хорошо, что ты меня не понял.
Почти дружелюбный разговор в темном углу, на фоне терпящего крах заговора. Маленький пир во время чумы. Что может испортить такую идиллию? Вооруженный отряд, например, к которому дракон стоял спиной.
- Шарель мертв?
"Ну что же, было вкусно... Хорошо, что я не стал убирать тюрбан." Винсент натянул на лицо ткань - теперь светить лицом было совсем не кстати, с ним ведь, еще предстояло лицемерно улыбаться клиентам в своей лавке, да с кронпринцем общаться, если выживет.
Клеф развернулся.
Вооруженные люди не торопились спасать Маркуса, равно как не предпринимали попыток сделать несколько новых дыр в архонте. "Теперь у нас, в некогда просторном, а ныне тесном помещении, целая толпа вояк. Неуждо все друзья-выпивохи Шареля?"
Винсент напрягся. Вновь повисло неловкое молчание, взгляды то и дело падали на весьма приметно валяющуюся тушу Шареля. Такое сложно не заметить, лужа крови все-таки, выбивается из общего интерьера. Стыдливое напряжение могло продлиться чуть дольше, если бы у кое-кого не сдали нервы. Лицо Клефа скривилось в как если бы торговца артефактами вдруг стала мучить язвенная проказа. "Хаэль!! Эх ты ж..."
Дракон сначала испепеляюще, а затем сочувственно посмотрел на инкуба, тот, сам того не подозревая, взял всю вину на себя. Весьма своеобразное благородство.
- Позвольте представить вашему взору, новоприбывшие господа, кронпринца Маркуса, в объятьях архонта. Шареля вы можете заметить в нескольких метрах от себя, на полу, в луже. Ему бы лекарь не помешал, или священник. - Винсент говорил тихо, больше для себя, нежели для вооруженной гвардии. Руки же, расслабленно легли на кнут, несмотря на то, что против такой толпы, спасет только жаркое дыхание.