Ревалон: Башня Смерти

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » Королевство Кривых


Королевство Кривых

Сообщений 61 страница 80 из 126

1

Время: 25 - ...апреля 1657 года
Место: замок-крепость Расколотая Гора
Участники: власть имущие
События:
   Замок-крепость Расколотая Гора – вот она, конечная цель путешествия императорской семьи. Правит замком давно прослывший безумцем потомственный рыцарь Гандбальдр Куммхель, чей внутренний мир, по слухам, настолько богат, что давно уже перестал откликаться на зовы внешнего. Тем не менее, преданность милорда Куммехеля, как и поколений его пращуров, оценена веками – оценена по заслугам, воспета менестрелями и не вызывает сомнения. «Князь лепреконов и дураков» - под таким прозвищем знаменит рыцарь Куммхель среди немногочисленных знакомцев дворянской крови. Впрочем, прозвище то никогда не было озвучено вслух.
При самом Гандбальдре - полезном и ценном члене общества, уникальном в своем таланте дерзать речами, коим не поверит никто и никогда. Дороги Империи безумцы.
Расколотая Гора встречает Императрицу. Стены крепости прочны. Стены крепости пережили века. Переживут еще многие.
В то же время сестра Императрицы Аурелия, прознав о печальном событии, имевшем несчастье выпасть на долю милых родственников, решает почтить сестру и племянницу визитом. Помогают княгине в осуществлении планов местные арии – арии Аквилеи. Визит таен. Пусть же таким и останется.
Доходят интересные известия до старшего сына князя Эрендола Раймунда фон Эренда. За спасение дочери и жены Император Величайшей Империи Клемент III намерен пожаловать тому посох. Лично…
Когда и как – остается загадкой.
Встречает гостей Расколотая Гора.

о Расколотой Горе

Расколотая Гора — крепость, принадлежащая роду Куммхель уже на протяжении четырех ста лет. Состоит она из двух корпусов, связанных северной стеной. Между двумя зданиями расположен сад с озером по центру. Озеро — Шеска — неглубокое, и прямо из него растёт очень древний дуб, именуемый жителями крепости по-разному. Имение окружено небольшим рвом, через который можно переправиться только по откидному мосту. Вокруг рва построены одноэтажные домики феодальных крестьян, принадлежащих Ганбальдру. Среди них он считается справедливым правителем, добрым.
Под Расколотой Горой расположены пещеры, “вырытые” подземными реками (кстати, именно они дают начало Шеске) — притоками Амарантина. Пещеры связаны с ходами Нижней Архоны, т.к. Расколотая Гора находится относительно недалеко от нее, близ Вишемира. Правительству известно о ходах.
Расколотая Гора славится как место, в котором можно очень быстро спрятаться. Издавна этот замок считался надёжным укрытием от любой военизированной напасти. Род Куммхель, уже четыреста лет правящий крепостью, известен своей надёжностью и преданностью императорскому двору.

+2

61

Отдыхать возле костра пришлось не долго.  В дорогу отправились с первыми звездами. На этот раз волей Императора Селесте расположилась на коне вместе с Эбельтом. Что ж оно было и к лучшему, наверное, так как ехать пришлось долго, ехать пришлось быстро и не факт, что Селесте смогла бы управиться с конем, даже подсказывай ей Вацлав. Ехали молча, она только поглядывала  на тех, кто ехал рядом, да иногда смотрела,  как едут Ари с Вацлавом.
Было время подумать. Странное дело даже в ее рабстве было как-то больше определенности, чем сейчас. Теперь она даже не знала, куда и зачем вообще едет, знала только, что вперед. Будущее было туманно, настоящее запутанно. Да еще эти арии поблизости как-то ее нервировали немного. Назвали Ари "уродом", да еще хотели убить на месте. Хорошо, что Император заступился и этим, признаться, стал чуть больше нравиться знахарке и меньше пугать. Мимо мелькал лес, впереди был пустой тракт. Остаток пути проделали через портал. Ощущения ей всегда не нравились, да и вообще с любым творением ариев соприкасаться не хотелось, но тут уж ничего сделать было нельзя, поэтому пришлось идти сквозь него.
Оказались  возле деревушки. Ничем не примечательная, но Селесте понимала, что вот недалеко от такой бы она с удовольствием поселилась. Там где она жила тоже была деревушка, правда, далековато. Сие навеяло бы воспоминания, коли бы не дождь, да постоянное движение вперед. Мелкий дождь обратился в ливень. Вымокла насквозь, хмурилась оттого, что травки тоже намочило. Сквозь стену дождя появился замок. Довольно пугающим показался он Селесте, хотя без сомнения внушительным.
Когда же оказались во внутреннем дворе, тут то и началась суматоха. Понабежали люди, а точнее слуги, забирали коней, зазывали во внутрь, а Селесте как-то не хотелось с остальными то расходиться. Одна девчонка лет тринадцати тянула ее, приговаривая, что сейчас в купальню отведет, чистой одежды даст, да потом со всеми и отужинает. Проводила Селесте остальных взглядом да последовала. А все-таки приятно было оказаться в теплой воде, да отмыться, наконец-то. А то и волосы уже скорее на солому походили. Правда, намывалась недолго. Равно столько, сколько необходимо, чтобы оказаться чистой. Тут же лежала сменная одежда. Селесте даже залюбовалась и радовалась как ребенок, которому подарили сладость на ярмарке. Платье было простым, но ей казалось таким красивым. Она оделась и немного посидела  у очага, что отапливал купальню, слегка подсушив волосы, чтобы с них вода не капала. Больше времени заняло перебирание содержимого сумки, за коим ее и застигла служанка.
- Да оставьте, я посушу и отнесу в комнату, - Селесте же расставаться с сумкой не хотела, точнее с ее содержимым, так что  переложила все в данную ей тряпку и завязала в узелок, решив потом в сумку переложить. Служанка проводила  ее до дверей столовой и исчезла.
Войдя во внутрь, знахарка увидела Вацлава и Эльку, которая была в новом платье по размеру просто красавицей.  В столовой уже пахло вкусно, пахло едой, что виднелась на столе. Неужели крыша над головою, тепло и еда. Селесте даже как-то не верилось, что это долго продлится, главное успеть хоть поесть. Она улыбнулась
- Не опоздала и славно, - коротко произнесла и огляделась, -  в жизни в таких замках не бывала, запутаешься же и потеряешься, - стала оглядывать столовую с явным интересом. Да де Эскада в таких местах не жил, а если и бывал, то ее с собою не брал. 
- А тебе бы пообсохнуть, а то еще простынешь, да повязку перевязать, -  это она уже обратилась к Вацлаву.

+5

62

Где-то в замке.
( с Ари)

Дорога слишком уж скучной не показалась, хоть и ехали больше суток, – Элька болтала без умолку (а начиналось со скромного «можно пару вопросов?»): расспросила всех гвардейцев, державшихся рядом, как зовут, кто такие, куда ведет дорога, и дальше про Куммхелей, которым, как оказалось, принадлежит Расколотая Гора.
Юрек помалкивал. В основном. Разве что пару раз уточнил Элькины вопросы, да не удержался, чтобы не поржать над Робом ван Дер-Рэ – если учесть, как раздражал маг земли, такой случай просто немилосердно было бы пропустить. А раздражал здорово - с первого знакомства, когда за просто так чуть было не урыл заживо. Пафосные же речи про последних сволочей и тварей-архонтов только утвердили Юрека в намерении занести уважаемого ария черный список личностей, которых при счастливой случайности - а случайности в мире встречаются сплошь и рядом, чтобы люди не говорили - требуется прибить с первую очередь. Или помочь господину магу самоубиться – одно от другого не далеко стоит.
До Расколотой Горы добрались к полудню. И все бы ничего, если бы не проливной дождь – мало того, что все устали, так теперь еще и промокли насквозь. Элька, и та, замолкла, недовольно сопела, но открыто не возмущалась, терпела.
Императора в замке встретили радушно. Всем сопровождающим пообещали и еду, и чистую одежду, и отдых.
И точно, едва успели спешиться, как за Эльвию уцепилась мелкая сухонькая старушка, предлагая идти за ней мыться и переодеваться. Элька, соответственно, ту же уцепилась за Юрека, страдальчески заглядывая в глаза, мол, одна в незнакомом месте никуда не пойду. Пришлось провожать, хоть и не представлялось, что такого ужасного может быть в старушенции-божий одуванчик, вызвавшейся проводить девок в купальню.
Ходами-переходами до этой самой купальни добрались, а дальше шустрая бабуля выставила Юрека в коридор, мол, если желаете, то позже, а так - вместе - неприлично. Он усмехнулся – Эльку он, что ли, без платья не видел? – и послушно вышел за старушкой. Будет Эльвия де Борже мыть себе спинку сама в соответствии с приличиями и строгой моралью, а он уж как-нибудь позже.
Ожидание затягивалось. Элька плескалась от души, а Юреку откровенно становилось скучно ее ждать. Прогулялся вдоль коридора уже раз десять, постоял у окна, глядя на ливень, не думающий даже стихать, снова прогулялся… и вдруг заметил знакомую личность, а именно недоархонта крадущегося куда-то по коридору и опасливо оглядывающегося по сторонам. Опять что-то вынюхивает? Ну, нет, это уже ни в какие ворота не лезло! И так не пойми, откуда взялся и пристал к их компании, так еще и в замке что-то выслеживает! Не то, чтобы Ари уж совсем Юреку не нравился, скорее чем-то настораживал – не верилось ему, хоть тресни!
- Откуда и куда путь держим? – Равиц быстрым шагом преодолел расстояние, отделяющее его от мальчишки, и крепко ухватил архонта за локоть.
- Аааа! - испугано вскрикнул белобрысый попытавшись выдернуть руку. - Не пугай так! Я чуть не скопытился от ужаса. И вообще тихо... - сам-то орал мгновение назад. - А то мегера ненормальная найдет и оторвет мне все, что выпирает, - юнец испугано заоглядывался по сторонам. - Прячусь я.
- От кого? – на автомате поинтересовался Юрек и перехватил парня за шкирку.
- Да служанка припудренная, - заныл недоархонт. - Я потерялся и искал хоть кого-то живого, заглянул за одну дверь. Ну, откуда мне знать, что эта дура там переодевалась? А она в крик "извращенец мол", еще и туфлей в меня кинула. Хоть бы шишки не было, - он показал на красное пятно на лбу внушительных размеров.
Невразумительный бред про голых баб Равица не заинтересовал. Интересовало другое, интересовало с первой встречи с мальчишкой около таверны, и раз уж защитников архонта в виде Леца или Сел не наблюдалось, грех было бы это не выяснить.
- Пойдем-ка, прогуляемся, - держа за шкирку, Юрек вытащил парня во двор. Из окна как раз отлично было видно бочки с водой. Высокие, крепкие. Наполненные благодаря дождю под завязку. К ним и направились.
Ари упирался, но шел. Вернее сказать, Равиц его тащил почти волоком, не обращая внимания на нытье и стоны. Остановился около ближайшей бочки, и фиг с тем, что ливень – все равно все уже давно промокли. Не говоря ни слова, намотал белобрысые патлы архонта на руку и без предупреждений макнул мальчишку головой в бочку. Подержал для порядка пару минут под водой и только после этого ослабил хватку, разрешив вынырнуть.
- Итак, дорогой мой Ари, - проникновенно произнес Юрек, держа парня одной рукой за волосы, другой за локоть, чтобы не удумал сбежать. – Начнем с самого начала. Какого хрена ты за нами увязался? Я не верю в совпадения – хватит и того, что у нас уже и так появилась случайная благодетельница-лекарка. Итак, нахрена?
- Чтобы больше не попрошайничать и убегать от шпаны уличной, - заканючил недоархонт. - Может это все из-за цвета волос вы меня так быстро взяли? С Сел проконало.
- Я на идиота похож? – Юрек не купился. – С какого хрена мы вдруг будем тебя кормить-поить и от шпаны защищать? – он опустил руку, держащую архонта за шевелюру.
Вода в бочке приблизилась молниеносно, а Равиц выпустив волосы мальчишки, перехватил того за ноги и макнул уже по пояс – насилу сам удержал брыкающегося недоросля - и вытащил обратно. 
- В следующий раз отпущу, так и утонешь, - заверил он, как только парень отплевался от воды.  - Честно. Ты же мне веришь? Так что давай начистоту, не трать время. Мне тоже под дождем торчать не очень-то нравится.
- Сложно не верить человеку, что грозится тебя утопить, хотя какая разница, если кто-то узнает, меня так и так прибьют, - неожиданно согласился тот. Убеждение подействовало, или еще что задумал? - Следить меня за вами приставили, не знаю зачем, не знаю для кого, и вообще. Вреда я вам не желаю, если об этом. Я должен был работать с Жохом, но он смылся, к моему счастью, - и обреченно согласился, - теперь можешь топить...
- Подожди. Утопить я тебя и так успею, - обрадовал Юрек. Вроде бы хоть что-то начинало походить на правду. Значит, не случайно Ари на их голову около таверны свалился. А Жох… Этого типа они, и правда, до сих пор не видели. Сбежал? Идет следом? Случайно кто прибил, или сам заплутал? Вариантов было много – верный пока не угадать. - Как хоть выглядел тот, кто нанял? И кому докладывать?
- Я чересчур мелкая сошка, чтобы со мной контактировали напрямую. Два раза встречался с посредниками, и каждый раз был другой человек. Единственное, что мне известно, что вы ребятки кому-то насолили и под вас нужно подкопать. Точного места встречи мне никто не назначал, сказали, сами найдут. 
- Как ты определишь, что это твои работодатели, если ты их в лицо не знаешь, паролей нет, и даже не представляешь, где и когда предполагаемая встреча?
- Не я должен знать эту информацию, а Жох. С меня нужно было только ариев выглядывать и вынюхивать все. Думаю, в случае встречи с "работодателями" я их сразу узнаю по "добряцкой" физиономии и нежным тычкам по печени в темном переулке.
Врет или не врет Ари на этот раз, кто бы знал, но последняя версия «встречи» все же была более правдоподобна. Юрек решил пока поверить. Может даже с кем-то позже посоветоваться. Но мальчишку держать на глазах, чтобы сам не сбежал «докладывать» или не прибил кто, как неудачного шпиона.
- Встретишь работодателей, скажешь мне. Понял? Иначе спасать твою шкуру от осьминогов и прочей нечисти больше не буду,  – заверил Равиц. – Если уж сам надумал с нами держаться, то нам не ври. Своим не врут даже во благо… - сердиться на разнесчастного шпиона-неудачника почему-то не получалось. - Ладно, идем. Там, вроде как, всем предлагали помыться и переодеться… Хотя, я тебя и так уже помыл, - Юрек гоготнул и потащил притихшего архонта за собой обратно в дом.

Столовая для слуг

Воду в купальне успели к тому времени поменять, принесли одежду и даже предложили отправиться к местному лекарю. От лекаря Юрек отказался: попросил бинтов и справился сам – благо, рана почти зажила. А одежду принял. И штаны, и рубашку и куртку – своя уже давно превратилась в хлам, хоть Элька в таверне честно пыталась ее зашить.
Отыскав столовую для слуг, отыскал Вацлава, Селесте и Эльку. А заодно и ужин, который уже успели подать. Ари все это время держался рядом, но притих и помалкивал. 
- Смотрю, нас и покормить по-человечески решили, - Юрек без приглашения плюхнулся за стол. Скамья жалобно скрипнула. Равиц пододвинул к себе кувшин с вином. – Вроде пока все живы, значит, и выпить можно, - он посмотрел на Вацлава. – Есть какие новости?

Отредактировано Юрек (2013-04-07 21:50:32)

+5

63

Этот неловкий момент возвращения в цивилизацию. И приличное место.
Перед ней лежало платье. Женское. Два вороха ткани. Прилично, изящно (ха-ха!), неудобно. И почему-то обязательно в светском обществе.
И ведь самое-то ужасное, что её вещи очередная прислуга со столь нереалистично добрым и ласковым выражением лица, что оторопь берёт, унесла. Нет пути отступления. Есть только эта жуть со своей дурацкой шнуровкой, в которой Хильда гарантированно будет смотреться колбасой в сеточку. Тем более что рыцарке не особо верилось в возможность того, что это сядет по фигуре.
Неудобно, непрактично и скорее всего выглядяще отвратительно. Боги, за что?! Безумно хотелось вернуться в купальню обратно. И утопиться. То есть не вылезать оттуда пока не выгонят. Или ещё позже.
Но нет уж! Она не сдастся перед двумя жалкими произведениями портняжьего искусства.
Забылись все события гонки с Императором и его сварой, прибытие и происшествия в самом зале (кроме всеобщей странности слуг и закрытия ворот - на грани сознания всё маячила мысль о последнем пристанище для душевнобольных, в которое их решил лично сопроводить странный мужик-который-наверное-Император-а-не-один-из-них).
Платье слишком радостно врезалось. Во всех местах. А ведь была ещё шнуровка... Хильда, уверенная в том, что её вид  сейчас было иначе как обожемойчудовище не воспринять, принялась долго и целеустремлённо тянуть. Платье  поддавалось. Со скрипом, на задержанном дыхании, но поддавалось.
Ну почему не мужской наряд? Она бы так не мучилась хоть!
Платье уже дальше нельзя было затянуть. Только если порвав. Да и дышать стало несколько сложновато.
Охохо...
Теперь волосы. Подойти к своему отражению. Не смотреть вниз. Не смотреть. Лучше верить, что там что-то прекрасное духом (ибо больше нечем), чем представлять истинное положение дел.
Здесь было чем приступить к борьбе с собственной копной в частности и внешностью в целом.
Итак. Прочесать, поднять, посмотреть. Сойдёт. Закрутить, зацепить, закрыть глаза и убедить себя, что там теперь не страшно. И отвернуться. Обязательно отвернуться. И не смотреть никому в глаза. Лучше бы и не слышать, но оставалось надеяться, что вышколенная прислуга сдержит смех. А свои посочувствуют и не будут издеваться. Долго.
А со шнуровкой она так щедро зря-а-а...

Столовая для слуг
-И что я пропустила? - стараясь выглядеть максимально незамученно, произнесла мартиника. Этот кошмар с завязками был для неё вызовом, с которым она просто обязана справиться!
Бесцеремонно дотолкав задумавшуюся Селесте к столу в целом и к месту рассиживания Вацлава в частности, Аудхильд наконец-то села самостоятельно. Чудо, что платье терпело и так и не издало подозрительного треска. Что ж, и это отвлечёт воительницу от мрачных мыслей. Сложно думать о человеческих отношениях и своей глупости, когда борешься со столь искушённым противником. Разве что о дурости мысль нет-нет да и мелькает...
А ведь на столе красовалось очередное испытание - еда...
Главное, не позволить никому понять по её излишне выразительному лицу происходящее. Она справится. Обязательно. Должна. Просто обязана.
Но вашу ж мать!..

+4

64

Путешествие выдалось не самым комфортабельным и уютным. Почти двое суток в седле не прибавляли хорошего морального и физического состояния. Путешествовать пришлось в одном седле с Вацлавом, который не отличался особой веселостью, а в связи с последними событиями, он вообще стал каким-то нервозным что ли. Еще и эти арии, которые при любой удачной возможности обливали грязью и бросали презрительные взгляды. Белобрысый в свою очередь доблестно молчал и мысленно линчевал, убивал и жег на ритуальном костре, мерзких, самовлюбленных выскочек, которые чуть было его не пришибли. Хорошо, что император нормальный человек и не позволил ариям выплеснуть на недоархонта свой праведный гнев . Чего только он не слышал в свой адрес: урод, отброс, монстр, были самыми милыми и безобидными эпитетами со всего списка. Будто они лучше. Конченные, неуравновешенные придурки. Думают раз уж силой обладают, так могут грязью обливать. Сцикуны блин, боятся, что какой-то недоархонт им вред причинить может. Да будь у меня силы я бы с лица земли их стер, даже голыми руками. Чтобы там ни было белобрысый доблестно молчал, стиснув зубы. Злился, то и дело дергался в седле, желая накинутся на мимо проезжавшего ария, хорошо что Вацлав быстро останавливал от столь опрометчивого поступка звонки подзатыльником. Когда голова уже болела от воспитательных операций гвардейца, юнец рассудил что лучше спать- и  дорога короче покажется и глаза не будут создавать лишнюю люминесценцию.  Из-за длительного путешествия безбожно болел зад и спина. Единственной кому по виду было более менее уютно в путешествие, была Элька, которая долгое время трещала без умолку. Это немного веселило и отвлекало о злобных мыслях по уничтожению ариев. Особенно забавляли периодические комментарии Юрека, который, было заметно, не мог порою удержатся чтобы не вставить свои пять копеек.
   Под конец путешествия пустился ливень, вскоре вещи промокли и настроение окончательно испортилось. Замок, который  вырисовался в поле зрения, напоминал собой призрака из далекого прошлого. Когда-то этот оплот чьей-то власти явно был образцом величественности, мощи и богатства. Сейчас он тоже выглядел не менее внушительно, но как то покинуто, словно пеплом присыпан. Во дворе замка  суетился и мельтешил люд, лошадей забрали в конюшни, все разбежались по своим делам, один Ари понять не мог куда идти и что делать, еще и чудилось что арии хищно шипят за спиной. Кто-то из слуг принял его за своего и стал отчитывать за безделье, от чего юнец взвыл и убежал в замок, не дослушав тирады местного "командования".
Внутри замок казался каким-то опустевшим, только иногда то тут, то там доносились отголоски чьих-то разговоров.Единственное о чем мог думать сейчас белобрысый было найти хоть кого-то из своих, искупаться, просохнуть и поесть. Только вот не встречался никто живой, кто мог бы вывести неудачника с этого замкового лабиринта. Блуждая по запутанным коридорам он заглядывал в каждую дверь, одни были закрыты, другие проводили в пустые залы и комнаты. Но одна  оказалась роковой.
  Измученный юнец уже на автомате дернул за ручку очередной двери, по началу тупо разглядывая носки своих сапог, но стоило поднять глаза как парень опешив застыл. Перед ним стояла полуобнаженная девушка, служанка по видимому. В следующий миг раздался пронзительный визг.
-Извращенец, подлец, да я тебя убью! - завизжала девица, метко кидая в неудачника туфлей, которая попала прямо в цель - Да чтобы мои глаза вас мужиков не видели, да я тебе сейчас оторву все бубенчики и колокольчики! - воинственная особа стала быстро одеваться, пользуясь моментом парень молнией улетел от сумасшедшей и девицы. Лоб болел от контакта с злобным летающим ботинком, за спиной слышались шаги ненормальной и злословия. Бедный Ари так умотался , что с трудом переводил дыхание, желания стать жертвой озверешей тетки не было никакого желания.
Оторвавшись вроде от погони, недоархонт испугано оглядывался и выглядывал из-за угла. Но как говорится беда не ходит  в одиночку.Откуда не возьмись выполз Юрек и по старой доброй привычке всех знакомых Ари, схватил его за шиворот. Стал допрашивать, откуда, от кого и куда он бежит. И не успел блондин рассказать что к чему, да пожаловаться толком как его потащили в неизвестном направлении.
- Да что блин происходит, Юрек?!- парень брыкался некоторое время и пытался услышать ответ, но безрезультатно, в следствии он смирился затих и ожидал следующей подставы. Которая не заставила долго ждать. На улице все так же лил дождь. И зачем Равиц меня вытащил на улицу? О цели "прогулки" юнец тут же узнал. Водные процедуры в бочке несказанно взбодрили и тут сразу же начался допрос.
- Итак, дорогой мой Ари Начнем с самого начала. Какого хрена ты за нами увязался? Я не верю в совпадения – хватит и того, что у нас уже и так появилась случайная благодетельница-лекарка. Итак, нахрена?
Ну вот и началось, все допрашивают, все мучают. Нужно что то менять в жизни. Рассказал все же, все как есть, после нескольких водных процедур, ничего не оставалось ведь. Ари устал врать, выкручиваться и вообще хотел уже наконец закончить со всей ахинеей. Прихлопнет его Юрек или нет уже было все равно,  хотелось хоть какой-то развязки. В любом случае, если его допросчик поймет и примет все как есть, пареньку не придется рассчитывать только на себя, в случае опасности. Вроде бы все прошло довольно гладко. Белобрысый трус остался живым и здоровым, пусть и промокшим.
  Вскоре бродяжке посчастливилось помыться и переодеться в сухую одежду.  Теперь паренек был одет в простую белую рубашку и плотные темные штаны.

в столовой
Недоархонт был под пристальным надзором Юрека, чему юнец частично радовался. Создалось впечатление будто у него наконец появилась какая никакая опора, ну и возможно ему даже будут прикрывать спину, в случае чего.
- Всем приятного аппетита, - войдя столовую юнец махнул всем рукой и заметно повеселел, - Дамы, прекрасно выглядите. - он шутливо подмигнул, явно чувствующей себя не в своей тарелке Ауд и сел на ближайшую лавку. Вид у парня был слегка растерянным и что не есть  странным. Кстати из-за сменной одежды и с кое-как причесанными волосами, он выглядел вполне на свои года. Даже плечи расправил, все таки более-менее уютная обстановка делает чудеса. И о злосчастной воинственной-служанки успел забыть.
- Так, что будет дальше? Долго мы здесь пробудем? -Ари пощипывал лежащий рядом хлеб, машинально закидывая его кусочки в рот. Еда приятно пахла, желудок требовательно забурчал, а рот наполнился слюной.
- Эм... парни.. То есть нет, мужики! Научите меня нормально мечем махать, если не лень. Когда время свободное будет? - хоть и прозвучало это по-шутовски, но юноша был предельно серьезен.

Отредактировано Ари Рунольв (2013-04-08 03:14:38)

+2

65

Столовая

С каждым новоприбывшим Вацлав чувствовал себя все смурнее, смурнее, смурнее и смурнее. Все помытые, переодетые, благоухающие, а он… «А я трезвый». Трезвость удручала, удручающая трезвость требовала ликвидации. Незамедлительной, чтоб ее. Кувшин подернулся кстати, с восхищением следила за Вацлавом девчонка-разносчица – к виду пьющих мужиков она привыкла давно, а вот с талантом осадить полкувшина махом, не пролить ни капли, не покраснеть рожей и не рухнуть под стол, ведомым порывом испеть серенаду, - с таким талантом встречалась впервые.
- О-о-о! – протянула девчонка, прыснула в кулачок и скрылась за дверью.
Теперь лучше. Знакомое густое тепло поднялось от желудка к плечам, мягкими и податливыми сделались мышцы. Взгляд блестел и сердце, так сказать, рвалось…
Намокшие рубаха с повязкой липли к телу, но боли не было. Второй в зал прибыла целительница. Чистенькая, причесанная, в своем простеньком, но аккуратном наряде выглядела она лет на шестнадцать, и Вацлав с удивлением отметил, насколько она все-таки молодая. Не шестнадцать – нет, однако вряд ли старше дочки Императора. Совсем еще девочка. 
- С перевязкой обождем, - говорил Вацлав приветливо, с целительницей по-другому не получалось. – Поедим, потом перевяжемся, - о том, что замок полон ариями капитан Имперской гвардии старался не вспоминать. С некоторых пор арии были у него не в почете. – И я почти обсох. Переживу как-нибудь.
Следующим к столу подошел Юрек. Тоже весь из себя облагороженный. Острый приступ икоты, тем не менее, вызвал не он.
В целом, Вацлав никогда не отрицал женской природы Хильды, с легким сердцем он даже мог поверить в такой маловероятный факт, что в промежутках между геройствами ее благородие наряжалась в полупрозрачные эльфийские шелка и, воздев руки к небу, с чувством и вслух цитировала избранные четверостишия из знаменитых лирических эпосов – «Ундины» или «Прекрасной Флорель». Могло быть все, но Вацлав икал. Пришлось выпить еще.
Нет, все было хорошо, хороша была Хильда и платье ей шло; шло, да только не сидело. Платье на Хильду наползало, и чем дольше Вацлав смотрел, тем явнее и отчетливее проникался целями – платье не просто наползало на Хильду, платье наползало, чтобы сожрать. И судя по виду рыцарши – с поставленной задачей справлялось успешно.
Икать гвардеец перестал лишь тогда, когда Хильда уселась рядом. Рядом усадили Селесте. Вацлав улыбался. Улыбаясь, оттянул двумя пальцами ткань на боку ее благородия – удовлетворенно кивнув отсутствию очевидных признаков жизни со стороны его гардеробия, поулыбался дополнительно с минуту.
Явился архонт. Что тоже не могло остаться без внимания, поскольку начал пацан с глупостей.
- Одну минуту, - извинился гвардеец, поднялся из-за стола, ровной и твердой походкой направился к парнишке, ровно и твердо отвесил привычный уже подзатыльник и вернулся обратно.
- Слушай ты, товарищ по оружию, пораскинь мозгами, как думаешь, какая судьба ждет архонта… ладно, мини-архонта… в замке, кишащем ариями? Я тебе скажу – хреновая судьба. Тюк по башке – и в канаву, и нету архонта. Так что, ждать тебе придется долго, парень. А до тех пор ешь, пей и не выеживайся.
Новостей нет,
- перевел взгляд на Юрека. Эбельт задерживался. Оборотень и шпион, чем тот занимался, Вацлав не знал. Если надо – с Эбельтом побеседует отдельно. – Могу поделиться соображениями. Отсюда нас за здраво живешь не выпустят. Император хочет взять храм, и он его возьмет. Но людей у него мало. По моим прикидкам, едва-едва наберется человек двадцать, вместе с теми гвардейцами, которые сопровождали нас и теми, которыми командовал я, сопровождая Императрицу. Если из них, моих, кто-то выжил. А этого утверждать не берусь. Плохи дела с гвардеей Куммхеля. По словам Йоффа, таковой нет в природе, но мужиков с вилами Император, думаю, наберет. Выходит, на счету каждый меч. И каждая стрела. От своего Клемент не отступит.
Зато кормят,
- зачем-то добавил капитан Имперской гвардии. – Ваше благородие, чарочку вина не желаете?
О том, что вино вместе с кувшином может быть опрокинуто на его – без того не слишком счастливую голову – Вацлав не думал. А платье Хильды меж тем продолжало охотиться.

+4

66

Вацлав радовать новостями не спешил. Элька, почти устроившаяся было на скамье, вскинулась, нечаянно наступила на подол собственного платья и едва не сверзилась. Неэлегантно плюхнулась на жесткое сиденье, уставилась на Вацлава.
- Надо бы еще определиться, кто такие «мы». Тебя всяко храм брать не возьмут. Могут взять Селесте – она проводница. А тебя – нет, не возьмут…
- Это почему? - пальцы под столом сжались в кулаки. - Я чем хуже?! Не воин, так и не дура же - мешаться не стану, подожду снаружи... - как он не понимает, Вацлав, что не может она не пойти! Невозможно это - сидеть на месте ровно, ничего не делая и не думая о страшном, в то время как кто-то где-то там будет решать их судьбу и, возможно, судьбу Алисии. Если она жива - Элька должна быть там, чтобы помочь ей и поддержать. Если она мертва... об этом Элька тоже должна узнать сама.
Да и, к тому же, надо было совсем плохо знать Эльку, чтобы подумать, будто категорическое "нет" и сравнение с другой девушкой (причем, не в элькину пользу!) не могло бы лишь еще больше утвердить ее в верности принятого решения. Селесте можно - а ей нет?!
Гвардеец совершенно определенно знал ее плохо. Что и понятно.
Даже тот факт, что явно не Вацлав Лец принимал окончательное решение о составе отряда (да и вообще пребывавший не в лучшем настроении, он определенно не был настроен что-то объяснять надоедливой девчонке), наверное, не остановил бы Эльку, если бы просторный зал не начал заполняться народом - сперва слугами, принесшими ужин, а затем и членами их маленького отряда, тоже свежевымытыми и отдохнувшими. Пришлось замолчать, дожидаясь более удобного случая продолжить поднятую тему, и сделать вид, будто все внимание увлечено едой. Невероятно заманчиво, кстати, пахнущей.
Селесте, Юрек, Ари - все приодевшиеся и, кажется, вполне довольные жизнью. Элька вздохнула, улыбнулась Юреку, кивнула Ари и Селесте...
...А потом в зал вошла Хильда. И все обиженные мысли разом вымело из элькиной головы. Ибо сказать, что мартиника выглядела феерично - значит не сказать ровным счетом ничего. Элька с минуту вдумчиво разглядывала наряд рыцарши, которым та явно попыталась себя удушить, прежде чем опомнилась и сумела-таки подобрать слова:
- Этот... цвет тебе очень к лицу, - кстати, против истины и не погрешила. Если бы еще лицо Хильды не отливало такими неуловимо переходящими из одного в другой оттенками от красного до фиолетового. - А ты... мм... уверена, что не запуталась со шнуровкой? Тебе не помочь? - ненавязчиво предложила Элька, наблюдая, как старательно борется с собой и с платьем мартиника.
Задушится же еще ненароком...
Зато Вацлав снова вернулся к начатому разговору о штурме Храма. На сей раз Эльке хватило терпения слушать его молча - болтать ложкой в похлебке, смотреть в стол и размышлять.
Вацлава уговаривать - бессмысленно. Императора... посмеяться разве что. Он-то и вовсе слушать не станет. Но и оставаться в этом странном полупустом замке - нет уж.
В конце концов, если уж его Величество собирает кого только можно, вплоть до крестьянского ополчения, то кому помешает еще одна лишняя пара рук? Да и должен же будет кто-то хотя бы тех же лошадей посторожить, с лагерем помочь.
Значит - просить кого-то из своих.
Элька покосилась на Юрека и снова нежно заулыбалась.

Отредактировано Элька (2013-04-08 12:57:26)

+3

67

Не успел Раймунд опомнится, не успел сообразить, что следует говорить, как благодарить, как получил в руки посох.
И будто ничего не произошло. Вручили палку, сказали несколько слов и пошли дальше.
Дела не ждали ни церемоний, ни благодарностей.
Настоящий, арийский. Не верилось.
 Растерянно моргая, Раймунд переводил взгляд с Императора на Эрика, с другого ария на посох в руках. Конечно, до него доходили слухи... Но какими далекими они казались! И... Неужели все так и должно происходить?
А ты ждал оркестра и речи!
 Волшебная хреновина. Как неуважительно, по отношению к такой вещи! Арий боролся с желанием потрясти головой и ущипнуть себя, проверяя, не бредит ли он.
Отливающее лазурью дерево приклеилось к ладоням, будто врастая в них. Оно больше не казалось хрупким, оно тонкими корнями протягивалось по жилам. Как тогда на дороге, фон Эренд ощущал - внутри него, сквозь все его существо, движется что-то огромное и грозное. Теперь оно касалось и посоха. Не просто касалось - брало из него начало! От этого кружилась голова.
Речи было не нужно, несколько слов Клемента были куда важнее. Под их действием сжавшийся, ушедший в себя арий выпрямился, расправил плечи. Тяжелая и светлая, ворочалась, вырастала в нем гордость. То, что раньше казалось бременем, вечно мещающим пластом  непонятных долгов и громких слов, стало вдруг и ясным, и радостным.  
Для чего существуют арии? Чтобы служить Империи! Вот ты и служишь.
И как только мог в этом сомневаться раньше, как мог допускать ужасные, свинские мысли в свою голову?!
- Это такая честь, Ваше...Я и не думал... - решительно прекратив попытки что-то сказать, фон Эренд молча шагнул в комнату вслед за Императором. Посох он все еще держал двумя руками в горизонтальном положении, бережно, словно боялся, что артефакт рассыпется в пыль.
Опомнился и перевернул подарок только перед самой дверью, когда чуть не застрял в проходе.
Соберись, соберись же! - когда Клемент заговорил с Раймундом, тот уже справился с собой.
- Императрица и принцесса Констанция еще не совсем оправились после нападения, Ваше Величество. Может быть, это не столь заметно, но всем страшно. Княгиня Аурелия приехала очень быстро, очень вовремя. Она, уверен, сейчас вместе с вашей супругой. Принцесса Констанция... - арий замялся, -..ей тоже тяжело. Но она выдержит, нужно только время. Мы ждем. Мы прячемся. Что еще? Все будут очень рады вас видеть... Все в порядке. - арий нахмурился, быстро, пытливо посмотрел  на Императора, - Что он хочет услышать?- провел пальцами по теплому дереву посоха.
Такой привычный, хоть в руке пробыл всего несколько минут. Все они очень много думали здесь, в Расколотой Горе. Забивать чужую голову своими догадками лучше не стоит. А вот другое дело, не менее актуальное...Что тянуть и ждать? Лучше сразу объясниться и принять чужое решение.
- И еще. Здесь нет поводов для беспокойства, но...Ваша супруга и княгиня Аурелия... Лучше я сам скажу. - Раймунд прочистил горло, - Мы с вашей дочерью...- Ну и идиот, - Словом, я. - Было ужасно непривычно говорить о себе и арий жутко терялся, за что ругал себя на все лады.
Впрочем, это никак не помогало.
- Я люблю вашу дочь. Вряд ли я вас удивлю, но ваша супруга и ее сестра очень волнуются по этому поводу. Они думают, что я могу навредить Ее Высочеству. Но это не так. Нет. - отрешенно выдохнув, арий провел ладонью по лицу, мрачно хмыкнул. - Прошу прощения. Не к месту. Я плохой докладчик, Ваше Величество, по делу много не говорю. - Позор! Отдай обратно посох и убирайся.

Отредактировано Раймунд фон Эренд (2013-04-08 20:30:47)

+6

68

Покои принцессы, дальше коридор

Злость сменилась яростью, ярость вылилась в слёзы - горячие и злые - а слёзы выросли в смертельную усталость.
Служанка, вызванная принцессой, и пронаблюдавшая за ней с час, то хватаясь за подол, то охая - тихонько и неслышно - подошла к, наконец, уснувшей госпоже. В порыве, наследница говорила. Много и... Откровенно. Прислуге не пристало знать такие тайны, прислуга их и не выдаст. Яльва уверовалась в этом твёрдо. Всё же у власть имущих бед не меньше, а свободы и той нет.
Просто.. Жалко было девочку, хоть трижды дочь Императора.
А Расколотая скала рассказывала сны. Яркие и столь же ветреные, не запавшие в память.

Проснулась от шума. По коридору бегали. Или ходили почти бегом. Отдавали указания. Яльвы не было. Констанция наскоро умылась остатками воды и промокнув лицо полотенцем, вышла в коридор, на ходу расправляя чуть помятое платье. Лента со лба слетела ещё в бытность истерики, потому волосы водопадом рассыпались по плечам. Остановила жестом слугу:
- Что происходит? - Может хозяева что-то говорят гостям, а я чересчур.... Впечатлительна?
- Его Императорское Величество прибыли. - Торжественно, но негромко ответил пожилой лакей.
Констанция резко обернусь, будто отец мог оказаться за спиной. Радость на лице девушки сменилась решительностью.
- Веди меня к нему.
-Но...
-Веди. - Тон, которому мужчина не рискнул перечить. Принцесса пошла следом, на ходу, заплетая волосы в толстую косу.
С отцом всё в порядке. Слава Создателю! А как Октавий? Есть ли вести от Маркуса? Что происходит в стране?
Вопросы, вопросы и самый дорогой человек, который, отчего-то был ближе матери - папа.
Оставалось жалеть лишь об одном - почему Господь не позволил ей родиться мальчиком? Тогда бы... тогда бы она могла много больше помогать Императору.
И уж точно, она никогда бы не испортила отношение матушки к Раймунду.
Яблоко раздора.
Что же, пока она станет думать о другом.

+4

69

Малый гостевой зал

Страшно, значит? Прячутся? Не оправились? И Императора видеть рады, аж страсть как, того гляди из порток выскачут да побегут голым задом морально дезориентировать и ориентировочно морализовать куммхелевских гусей и уток? Все – это кто? Гвардия? Констанция? Летиция? Сам Раймунд? Или княгиня Аурелия, коей в почетном марше Клемент III Его Величество мысленно отвел роль генерала-авангардиста? Нет, отчего-то не верилось. Императорам радуются в двух случаях – когда те рождаются и когда те испускают дух. В остальном Императоров либо боятся, либо на Императора надеются. Второй вариант казался вполне жизнеспособным, но злой с дороги Клемент решил быть непреклонным. Во всем.
Встретили его, по правде говоря, доброжелательно, тепло, без лишней суеты, давненько Клемент не видел такого скопления по-настоящему довольных собой и жизнью лиц – это злило. Злило и настораживало. Счастливый человек – ненадежный человек, счастливым людям нечего желать; тому, кому нечего желать – не за что бороться. И умирать счастливые люди имеют привычку с подлецки радостной улыбкой на губах. А Клементу требовались воины. Дикие, бешенные охотничьи псы… Отослав эскорт стеречь двери, Раймунда Император не слушал. Посоху его мэтрейшество был рад – ну и хватит с него. Доклад, полный конкретики – до того полный, что уши закладывало, Его Императорское Величество благополучно оставил без внимания. Раймунд – не Рейнеке и даже не телепат.
Говорил фон Эренд в основном общими фразами, от общих фраз толку не больше, чем от быка молока… Но что-то внимание Клемента все-таки привлекло. Перемена в голосе? Очень может быть.
Клемент нахмурился.
«Мы с вашей дочерью» - ах, вот оно как…
«Словом, я» - еще интереснее!
«Я люблю вашу дочь» и «вряд ли я вас удивлю» - ошеломляющая, мать ее, искренность.
- Любишь мою дочь? – Клемент развел руки в стороны, мол, святые угодники – бывает же! – Понимаю, мальчик мой, дело житейское. Было бы удивительно, признайся ты в любви к моему сыну. Любому из моих сыновей – Октавию или Маркусу. А Констанция… Чудесная девочка, верно? Красивая, умная, невинная (!)… Грех не влюбиться. Все понимаю. Сам был молодым. Ох, молодость! МОЛОДОСТЬ! – последнее слово Клемент выплюнул – выплюнул сквозь зубы – стиснутые, оскаленные. Как и каким образом успел схватить Раймунда за грудки, как и каким образом поднять над землей вместе с посохом и со всей дури приложить об стену, притом не выпустив ни Раймунда, ни посоха,  – не поняли ни стена, ни посох, ни сам Его, мать его, Величество. Тоже, видать, дело житейское.
- Навредить? Моей дочери? Ты? Ну, посмешил! Вот же бабы дуры, да? Такой умный паренек и вдруг навредить принцессе! Ну точно дуры, куры-наседки прямо-таки! Не-е-ет, мальчик мой! Моей дочери ты не навредишь, даже пальцем ее не коснешься, потому что - правильно, ты паренек смышленый и ты понимаешь: что не так – я… нет, я не лишу тебя жизни, мы с тобой как-никак родственники… я велю вырвать с корнями твое мужское достоинство, а поскольку грешно разбрасываться частями достоинства сына достойного князя, я велю это самое достоинство пришить тебе на какое-нибудь видное место – например, на лоб. Да-да, Раймунд, есть у меня умельцы – пришьют технично, грамотно – никто не догадается, мол, так от природы не было… Жуткая картина, да? А это экспромт. Ты только представь, какое наказание тебе грозит, если я хорошенько подумаю. Но ведь думать мне незачем? Незачем, а, Раймунд? Ты сообразительный и любишь принцессу, мою дочь, любишь, как друг – самый верный и самый преданный. И будешь любить по гроб жизни, потому что она этого достойна. Любить Констанцию я тебе не запрещаю. Не запрещаю с ней видеться, но помни, Раймунд, никогда не забывай о… достоинстве. Внутреннем и том, которому по всей стати никак нельзя становиться внешним – на всеобщий обзор и посмешище.
Наконец Клемент позволил себе выдохнуть. Выдохнув, отпустил ария.
- Короче, мы друг друга поняли. Повторюсь, ты славный малый, Раймунд. Я назначил тебя охранником моей дочери – это большая честь, это превеликая ответственность. Не разочаровывай меня. Никогда не смей разочаровывать меня  – отца твоей возлюбленной и твоего Императора. А красива – курва мать! – твоя новая волшебная хреновина. Здоровенная!
И Клемент рассмеялся. Эхо отозвалось громким, облегченным хохотом.

Отредактировано Клемент III (2013-04-08 18:00:44)

+6

70

     Столовая

     Эбельт, вероятно, был единственным в отряде, кто был рад дождю. Когда пахнет дождём, можно думать, что больше ничем другим не пахнет. А ещё теперь он был сыт. К волку, конечно, не относится, но в тогдашнем состоянии и не будучи оборотнем можно было вскоре начать присматриваться к спутникам с таким нехорошим интересом. И Селесте оказалось хорошей спутницей: сидела тихо и не одной человечиной пахла, а ещё травками. Ну и вообще ехать на одной лошади с девушкой – штука вполне себе приятная, чего уж там. Возвращающимся простым человеческим чувствам Эбельт был рад почти нечеловечески, хотя и скрывал это от окружающих, не желая казаться ещё и сумасшедшим. Если на хмурого ария насмешки сыпались обильно, то и на излишне жизнерадостного оборотня вполне могли. Не то чтобы он этого боялся, но наблюдать, как смеются над «клюнутым» точно веселее, хотя как знать, не припомнит ли он это им всем. Словом, дорога, если мыслить эгоистично и глупо, никаких плохих впечатлений не оставила. А вот если задуматься о будущем, особенно философски глядя на замок с трогательным названием Расколотая Гора и вспоминая ещё одну своего рода крепость, точнее, её руины, в которых ещё теплилась жизнь…
     Но в этот конкретный момент все прочие вытеснила одна мысль: куда идти? Едва он успел спешиться с лошади в лужу – сухого места во всём дворе было не найти – и помог Селесте с тем же, как появилось несколько слуг, целеустремлённо растащивших по разным углам их компанию, которую Эбельт всё-таки воспринимал отдельно от императорского сопровождения. А поскольку служанка, провожающая его, вскоре исчезла, краснея и хихикая, за порогом комнаты с бадьёй для него начался лабиринт незнакомых коридоров. Разве что помнил приблизительно, как попасть обратно во двор, но тогда в мытье не было бы никакого смысла. Замок поражал отсутствием снующей туда-сюда прислуги, которая могла бы подсказать дорогу, а те немногие, кого он всё-таки повстречал, либо отвечали знакомым хихиканьем, либо просто понятия не имели, где могла бы собраться после отмывания негвардейская-неарийская шушера, прибывшая с Императором, да была ещё куда-то бегущая крайне взволнованная босоногая девушка с угрожающе зажатой в руке единственной туфлей, которая ясно давала понять, что задавать вопросы не стоит. Не попалось даже охраны, которая могла придать ускорение в сторону подальше от господских покоев, то есть как раз к помещениям для слуг, из чего Эбельт делал вывод, что та часть крепости, которую он изучил вдоль и поперёк, часть даже не самая большая, ведь господ тут сейчас должна была быть куча: и Императрица, и принцесса, и Император, и хозяева замка, и фон Эренд ещё, он хоть и арий, а всё-таки знатного рода. Хотя не исключено, что просто охраны не хватает…
     Так и получилось, что он пришёл в столовую последним, с полувысохшими волосами и в некотором тревожном недоумении. Зато как раз к еде и важным разговорам.
     - Вилы могут и не помочь, особенно если у них ещё пара таких черномордых где-нибудь завалялась,- перебивать Вацлава – всё-таки свой мужик, остался с ними в той самой шушере, хоть и капитан гвардии – Эбельт не стал, но в разговор всё-таки встрял, стараясь поменьше косится на женскую часть компании, в особенности на Хильду, чей теперешний облик сильно отличался от уже ставшего привычным.- А зачем ему брать с собой Селесте как проводницу, если он хочет вести туда народное ополчение? Такое не особенно спрячешь, даже если проведёт внутрь незаметно, о них быстро узнают. А вот как целительницу… Опасное там место,- последняя фраза была ещё и ответом Эльке, выражающим, должно быть, мнение как минимум ещё Вацлава и Юрека.
     Сама идея штурмовать храм нравилась Эбельту всё меньше. Никаких подготовленных солдат в Расколотой Горе Император не раздобудет, значит, придётся довольствоваться тем, что есть, но есть не так и много. Снова он с тоской подумал о кольцах-коммуникаторах, которые расточительно забросил в огонь одно за другим. Хотя с Рейнеке арии связаться могут в случае чего. Наверное.
     А ещё пора было вспомнить о бумажке, которую хранил за пазухой тот непонятный тип, в чьей куртке сидел теперь Вацлав – он мыться-переодеваться явно не стал, да и вовсе не стремился. Не привлекая лишнего внимания, но и не скрываясь – слуги все разошлись, значит, все свои – Эбельт развернул сыроватую, но каким-то образом сохранившуюся в целости и нерасплывчатости записку, или что там это было. Может, что-то важное вычитается, а может, бумажка вовсе не стоила того, чтобы таскать её с собой всё это время.

+3

71

Наглая любопытная личность потянула платье. Хильда в красках представила, как сейчас всё это творение ещё и треснет от полноты... Чувств. И содержания. Да и просто... Ну что он издевается, а?
-Убью.
Тихо, больше для себя. Может и не услышал добрый человек. Зато мучить изделие, пребывающее на последнем издыхании перестал.
Хотя, "на последнем издыхании" скорее была Аудхильд. Прелести походной жизни дают возможность забыть о такой пытке, как сочетание наряда, ее размеров и всяких там добрых завязок. Дышать приходилось еле-еле - мало того, что шнуровка, изо всех сил пытавшаяся справиться с натиском всей этой красоты, была уж очень упорна, так еще и чужое платье убить не хотелось. После нее оно вполне себе может растянуться, но хоть порваться это не должно.
А на столе еда. И чувство голода-то есть. А вот... Боязно.
Ее скорбный вид заметили. Похоже, почти все. Вацлав уже поиздевался, теперь вон Ари сочувственно подмигивает. Милейший же мальчик, когда не лезет в пекло, пытается покусать злобных ариев, сверкает глазками...
То есть во сне и еще пару минут.
Пара минут прошла. Что можно наблюдать уже по тому, как поспешил их бравый капитан наставлять мальчишку на путь истинный. За что на этот раз? Путешествия по замку или желание уметь защитить себя? Ведь в чём-то сиротка прав. Уж больно много бед на их несчастные головы...
Можно же хоть немного польстить себе и решить, что это за то, что мальчишка ей подмигнул... Ага. Пошутить вдоволь не дал разве что.
Вот и ещё сочувствующий. То есть сочувствующая. Элька, уже готовящаяся её спасти от великого зла. Если бы могла, покраснела бы.
-Увы, так и должно быть. Было хуже.... Но от предложения может и не откажусь.
Говорить без глубоких вдохов (да и с выдохами осторожными) было сложно. Безумно.
...А, может и правда? И гори всё синим пламенем?..
Тем временем Лец закончил воспитательные мероприятия и начал рассказывать об их очередных проблемах. Добавил добрый Эбельт ( а ведь и правда добрый человек! Хоть не косился при этом на неё сочувственно, не кашлял пивом, не заикался и просто говорил по делу. Пусть и не радостному).
Скорбный вздох мартиники вышел не особо выразительным. Но зато со всей возможной печалью.
-Опять между молотом и наковальней? Мечи, луки стрелы, вилы, товарищи клюнутого и наши "сокровища": Ари и убийственный взгляд, Селесте и травки и Эльвия и ножик, конечно. Чудесная помощь. Капитан, налей уже чарочку, раз предлагаешь. Или ты решил от мировой скорби и в награду за проделанный труд вылакать всё сам?
Не довольная перспективами оглядела стол в поисках достойного утешения, наткнулась на Эбельта, решившего разобраться с бумажкой и хотела было произнести что-то вроде "О, давно пора", да...
Да уже на "О!" платье скрипнуло особенно недовольно и радость пришлось поумерить. В результате бравая (пора бы уже начать сомневаться, настолько ли бравая) воительница лишь сдавленно спросила:
-А среди нас хоть кто читающий есть?
А, хрен со всем, лучше уж хоть дышать. Всё равно и так и так ужасно.
-Эль, подсоби. А то я сейчас эту жуть порву... Со всей любовью и добротой.

Отредактировано Аудхильд (2013-04-09 17:54:19)

+5

72

Расколотая Гора. Коридоры замка. 25 апреля 1657 года.

"Зайка прыг, зайка скок, через речку, чрез мосток. В том лесу растут дубы, заплутаешь, сгинешь ты"... В таком замке хорошо бы игралось в прятки. Детская считалка так и просилась ей на язык - раз поворот, два лесенка, три окошко и тупик, и поворот. Здесь везде было светло, нечего бояться, совсем нечего. Не так, как когда они были детьми, - Лели всегда тянула ее в дальние, темные чуланы, в закутки под лестницами, на пыльный чердак, зажимала взмокшей от азарта ладошкой рот и шикала на ухо, чтобы сестренка сидела тихо. А няня искала их, громко приговаривая про зайку. Прижатая к груди сестры Летти слышала, как билось сердце Аурелии, как тяжело она дышала, и закрывала в ужасе глаза - вот-вот, их найдут! Прыг, зайка, скок. Здесь им нечего бояться, но отчего-то сердце дергалось от напряжения, все теснее, казалось, сдвигались стены коридоров вокруг них. Свернешь за угол, и уже непотнятно, откуда ты пришел, лабиринт переходов, галерей и арок. Летиция сжала руку сестры. Она шла вслед за княгиней как в тумане, все еще слыша слова дочери: "Обращайтесь к отцу!" Если бы она могла! Если бы! Возможно, все бы наладилось. Ее мир продолжал рушиться, падали кирпичики кладки, осыпались фрески с потолка, и уже даже Летиция не могла делать вид, будто все по-прежнему. Но сначала появился страх. Страх, который она прятала в себе всю жизнь. Страх, который видела во сне постоянно - озеро в дальнем углу отцовского сада, липкая ряска на черном зеркале воды. Ее ладони впервые похолодели так же, когда она стала замечать что-то в словах Маркуса, в его речи, когда прикосновения сына стали вселять тревогу. Страх прорвался в ее жизнь через детей, самое драгоценное и милое ее сердцу. Страх за Маркуса и боязнь его, теперь страх за Констанцию и ужас от того, что она делала и говорила. Скрипнули петли, Аурелия осторожно притворила дверь ее покоев. Впереди у них был еще целый день и целая ночь. Сестра все еще была с ней. Прежняя. Летиция порывисто обняла ее.

Расколотая Гора. Покои императрицы. Ночь с 25 на 26 апреля 1657 года.

- Она не сможет скрывать... Не захочет... Не... - слезы, которые не приносят облегчения, слезы, которые нельзя остановить, пока не засохнет сердце, - Не понимает. Они придут за ней, Лели! Я боюсь! Мне так страшно, - женщина рыдала, обхватив руками подушку, сестра сидела рядом у нее за спиной, укрыв ноги тем же одеялом, и гладила ее волосы. Летиция вздрагивала и продолжала плакать, пока очередной стон не отозвался внизу живота тянущей болью. Императрица всхлипнула и подтянула коленки к груди. Аурелия облокотилась на руку и приобняла ее.
- Он никогда не сможет защитить ее! Никогда! Зачем так? Почему с моими детьми?! - взвыла Летиция. Она не понимала точно, кто такие "они", но она чувствовала. Ужас. Женщина перевернулась на другой бок и крепко обхватила сестру. Спать, только бы уснуть вот так, вдвоем, как раньше. И проснуться обратно в своей кровати в Аквилее. Повернуть время вспять.

Расколотая Гора. Покои императрицы. 26 апреля 1657 года.

- Ты спишь, Лели? Лели, - императрица осторожно пошевелила рукой, коснувшись спины сестры. Аурелия спала спиной к ней. "Да, пускай. Она была в дороге", - подумала Летиция, рассматривая оконный проем. Белое-белое небо. Ничего нет. Она села на постели и тут же вернулась боль - и в душе, и в теле. Они уснули только к рассвету, чуть только забылись, но привыкшая к ранним подъемам императрица не могла оставаться в кровати. Медленно-медленно, как старуха, она встала и пошла босыми ногами по полу. Окно оказалось дальше, чем она рассчитывала. Летиция ухватилась за каменный выступ и поморщилась - ей не нравилась эта боль, пальцы подрагивали на животе. Ей нужен воздух. Сегодня она ничего не будет делать, не станет ни с кем говорить, просто будет гулять в саду. А Аурелия пускай спит.
- Ваше Величество, - кто-то шепнул за дверью, явно не решаясь войти.
- Да?! - хрипло отозвалась Летиция. Она оторвала пальцы от подоконника и пошла к двери, - Что? - спросила женщина у обитого железными клепками дерева.
- Ваше Величество, в замок прибыли Его Императорское Величество! - громко зашептала дверь, - Простите, но нам велено было доложить.
- Кем?
- Что?
- Кем велено?! - с нетерпением повторила императрица.
- Милорд Куммхель велели, - виновато шепнула дверь.
- Хорошо. Пришлите служанок. Мне и сестре надо одеться, - выдохнула Летиция, облокотившись на дверь спиной.

Расколотая Гора. Коридоры замка.

- Идем? - Летиция протянула сестре руку. Она почти ничего не говорила все утро, но понятно было и без слов - или сегодня станет лучше, или... Нет, сегодня лучше не станет. Клемент никогда не упрощал им жизнь. Не им обеим. В коридоре они встретились с Констанцией. Летиция отметила ее растрепанный вид, но решила ничего не говорить.
- Доброе утро, дитя, - кивнула она дочери с расстояния, - Вы, смею надеяться, к отцу? Позволите нам сопроводить вас? - она была чертовски обижена, но больше всего - все еще напугана. Ей безумно не хотелось терять Констанцию вот так.

+3

73

Чуть ли не зажмурившись, арий ждал, когда ван Фриз вынырнет из скучной пелены его рассказов о настроениях. Подтянул к себе поближе посох, будто и впрямь решил с помощью него защищаться от Императорского мнения по поводу своих признаний.
  Клемент начал говорить, начал вполне себе даже мирно...но целитель отлично помнил, каким нравом славился Император Ревалона. И последнюю встречу свою с правителем забыть не успел.
Но, как водится, когда его пятки оторвались от пола, а дышать стало проблематично, арий был совершенно дезориентирован и к ответу не готов. Стена была холодная, ужасно твердая и неприветливая, спина гудела, мысленно Раймунд уже прощался со своими далекими опальными родственниками и роковой возлюбленной.
Молодость! Сейчас как переломает ребра в гневе император и помрешь молодым, а ведь арии долго жить должны, пусть и несчастливо...
В общем-то, Раймунду вполне хватило и об стену, чтобы понять посыл Клемента, но результаты следовало закрепить.
В голове отпечаталось - " Не запрещаю видеться, не запрещаю"
Не забрали, не спрятали! Значит, все в порядке?
На самом деле, пока его ноги не коснулись земли, фон Эренд думал не о достоинстве и о наказаниях, а о том, какая смерть будет более быстрой и менее мучительной - если он ничего не предпримет и Император задушит его сейчас, или если он решится ударить Императора посохом. Выбирать не пришлось - злости императорской был предел, милостив был грозный правитель.
Наконец, оказавшись на ногах, арий кашлянул и сипло ответил: - Не разочарую, Ваше Величество. Сохраню принцессу и достоинства, - хохот Клемента отдавался в ушах, на лице Раймунда улыбка все никак не появлялась. Побаливала спина. Хотя было чему улыбаться - он все-таки не проиграл. Сам Император сказал,  кому ж еще верить, как не Всевидящему Клементу третьему? Облегченно хохоталось бы вместе с ним, но достаточно на сегодня искренностей с Раймунда фон Эренда, так и перегнуть можно.
- Да, Ваше Величество. Хороша - слов нет. Восхитительны...ая хреновина.
Арий ненадолго замолчал, собираясь с мыслями и прислушиваясь к своим ощущениям.
Ну вот и кончено, кажется.
Хорошо, что удалось разобраться без лишних ушей. И глаз. Ох и не хотелось бы Раймунду, чтобы кто-то видел его таким пришибленным.
- Позвольте спросить, Ваше Величество: надолго ли вы задержитесь здесь, в Расколотой Горе? И есть ли у вас еще указания для меня? - молодой человек говорил торопливо. Ему показалось, что из коридора доносятся чьи-то быстрые шаги и арий чувствовал острую необходимость перевести тему разговора.

Отредактировано Раймунд фон Эренд (2013-04-09 17:03:54)

+1

74

После Селесте стала подтягиваться вся их команда отверженных и отчаянных животнорезов. Все преобразились. Появился Юрек, за ним Ари, а между ними  самое главное явление. Хильда. Селесте знала ее не долго и вполне могла предположить, что она иногда платья одевает, но теперь  увидела это воочию. Даже как-то жаль ее стало. Ну дали бы ей привычную одежду или платье что ли побольше. Каждый должен носить то, что ему удобно и что нравится. А слишком тугие платье вообще-то еще и вредны для здоровья. Пожалуй, это был главный критерий для знахарки. Она немного замешкалась на пути к столу, но Хильда придала ей ускорения и усадила рядом с Вацлавом.
- Еда, горячая вода в купальни и перевязка, - безапелляционно произнесла Селесте, словно в трех словах составила дальнейший план действий. И не важно что она даже моложе чем есть на самом деле выглядит, а запихнет, если надо силой, может не своей, а чьей-то. Вначале все внимание было приковано к Хильде, и каждый, так или иначе, взглядом, словом или жестом откомментировал Хильду в платье. Знахарка воздержалась и уткнулась в миску, пока пустую, которая, впрочем, вскоре наполнилась вкусно пахнущей едой, так что аж в животе закрутило от желания его наполнить. Ари, правда успел и подзатыльник схлопотать. Ну а после решили обсудить судьбу их дальнейшую. Селесте слушала, да ложкой в чашке водила. Когда в разговоре помянули ее в качестве проводницы, слегка встрепенулась и едва заметно нахмурилась: "Нет, ну а что я-то?" - тяжело мысленно вздохнула. Перспектива вновь очутиться в подземельях ее как-то совсем не радовала. Ради этого что ли они оттуда убегали, чтоб теперь вернуться? И вон Вацлав говорит, что людей мало. А знахарка-то наивно думала, что Император если повелит, тут же подкрепление прибудет. Хотя и, правда, зачем ее брать? Она оторвала взгляд от тарелки, хлопнула глазами
- Зачем я проводником? Только мешаться буду. Я же вроде карту-то нарисовала? Да и что целительница коли арии есть, - Произносит слова и слегка улыбается, хотя и ариев недолюбливает, но пусть они уже идут, может их там и поубивают, ариев в смысле, а не людей.  Ее же слова ее и успокаивают. Вряд ли возьмут. Она лучше вон травками займется, да к лекарю местному сходит, может, поделится инструментами или снадобьями какими. И тут осенило, и она добавила. - Есть же среди них арии целители? - Прям даже как-то от  волнения кусок в горло не лез. "Успокойся, еще никто тебя никуда не берет!" - успокоила саму себя и улыбнулась своим мыслям. Первая ложка с едой отправилась в рот. И сразу жить стало лучше. Эбельт тем временем достал какую-то бумажку, а Хильда спросила, кто умеет читать. Ну, наверное, в этой компании кто-то умеет и хорошо умеет, так что скорее для чистоты совести, чем с намерением читать, Селесте вымолвила, прожевав:
- Я немного умею, - да были у бабки Эйны кое-какие книги по травам, чаще даже ею самою писанные, вот по ним ее и учила бабка, чтоб знала, что да как сготовить, да и вообще чтение оно-то сгодится, вдруг какой рецептик попадется написанный. Вторая ложка отправилась в рот, а она с интересом ждала, когда услышит что же там написано.

+3

75

Столовая

Лиха беда начало, а первое правило бражника гласит: не хочешь опуститься – повышай градус. Народной мудрости Вацлав следовал свято.
Закончив речь, потянулся к кувшину, уже другому – с тем, что покрепче. Покрепчим оказалось густое сливовое вино – густое настолько, что им впору было просмаливать корабельные днища. Кстати, о днищах. «Не убьет», - констатировал Вацлав, топя хильдино «убью» в насыщенном сливовом самозабвенном «блоп-блоп», не убьет уже потому, что на фоне кисло-постной перекошенной от всех бед мирских хари Вацлава ее благородие выглядела достойно и выигрышно, достойно и выиграшно с попеременной успешностью отражая натиски своего Хильдожрака Зеленого Душителя.
Что-то внутри Вацлава екнуло, что-то скрипнуло. Но больше икнуло – только что выпитое вернулось обратно, запузырилось и запенилось. Вацлав откашлялся. Откашлялся в сторону, почти не забрызгав целительницу.
- О чем это я? Да, вина. Сейчас налью, ваше благородие, но лучше пива.
Пива и налил.
Следующую минуту сидел Вацлав тихо, наворачивал из миски пахучее варево, слушал. Сконцентрировано вполголоса просчитывал.
- Таких чернобородых, Эбельт – зуб даю – завалялся не один и не два. Их и возьмет на себя титулованное тобой «народное ополчение». Думаешь, Клемент такой дурак, что все свои силы бросит с одной позиции? Не такой. Знаешь, как говорят у нас в гвардии, а вот как: в каждом маленьком кнехтенке – и в мальчишке, и в девчонке – есть по двести грамм отваги и говна на полкило. Народное ополчение, Эбельт, будет противника дезориентировать и отвлекать. Сбивать, так сказать, с толку. Пошумят, побряцают вилами. Заваляйся у Куммхелей пара-другая тяжелых латников – совсем хорошо. Хоругви им в зубы и стращать, пужать врага. Повезет – бряцающее, пужающее народное ополчение окажется достаточно бряцающим и пужающим, чтобы у нашего противника взыграло непреодолимое желание это ополчение догнать и добить. Мы же обойдем с тыла. С тыла будем нападать. Слышал я, под Расколотой Горой есть подземные ходы… а коли и нет – перенесут арии. Порталами. Прямо к подбрюшью раскурвинного, стало быть, храма. Я б на месте Клемента выжигать его не стал – прихватил бы того с бородой клинышком и домой… И совершенно правильно, - переводя взгляд с Эльки на целительницу, Вацлав заговорил серьезнее, пусть и быстрое согласие Селесте остаться в замке как-то смущало. – Вам там делать нечего. Убьют обеих. А ты, Элька, если пойдешь, не только себя погубишь, ты погубишь Юрека. Спроси его сама. Он понимает, о чем это я.
Вацлав задумался. Может, он и не прав насчет архонта.
- Ладно, уговорил, пацан. Какой-никакой меч получишь. Какие-никакие приемы подскажем. Вот один: руби по яйцам, а лучше не руби, а вспарывай…
Что еще?
Послание?
Читать Вацлав умел, но плохо.
- Да, читайте кто-нибудь.
Содержание у записки было странное – несколько цифр и что-то очень похожее на рецепт приготовления куриного пирога: «Перед тем, как петуха запечь, петуху подрезают крылья». Cледом шел очередной набор цифр и символов, в которых вряд ли разбирался кто-то из присутствующих.
Кто будет читать записку, решат сами.
- Среди ариев целители есть, - в очередной раз смурнея, вяло и нехотя признался капитан Имперской гвардии. – Один, если он тут, даже толковый. Если увижу – могу познакомить.
Познакомит, обязательно познакомит. С мэтром Раймундом, сыном эрендольского князя.
- Доем, тогда познакомлю. И помоюсь. И перевяжусь.
А кусок в горло лез. Весело лез. Самостоятельно, без усилия.
Ел Вацлав с аппетитом, едва ли не превосходящим аппетит Хильдожрака Зеленого Душителя.

Отредактировано Вацлав Лец (2013-04-09 21:58:58)

+3

76

     Столовая

     - Голодная зима будет в этой деревне,- мрачно сделал вывод Эбельт. Он, прямо сказать, без восторга относился к таким бойням, когда умирают сами не знают за что. Хотя эти, может, будут думать, что за Императора. Только многих ли это утешит? Это ведь будут не рыцари, не гвардейцы, а простые крестьяне, которым не родина нужна, а крепкие семьи, здоровые дети, скот и урожай. Но не могут же те отмороженные перебить всех… Или могут? С помощью черномордой и чернобородой армии – вполне.
     Бумажка содержала какие-то советы по приготовлению петухов и каракули, слишком для каракулей аккуратные. Ну и зачем это хранить у себя за пазухой наёмнику - а может, не наёмнику, но не дровосеку точно?
     - Шифр,- предположил Эбельт, передавая записку Вацлаву.- А потом вообще не по-нашему.
     Может, по-харматански. В том, что уши соседней Империи торчат из многих здешних интриг и заговоров, он уже не сомневался. Только попробуй вытащи за эти уши что-нибудь стоящее, когда сам в дерьме застрял. Как же, чёрт возьми, не хватает коммуникаторов. Но просить помощи у фон Эренда… ладно, над этим стоит подумать. Империя, мать её, всё-таки. Хотя Эбельт скорее отдал бы бумажку прямо Императору – пусть сам разбирается. У Его Величества, конечно, других забот полно, но вдруг дело серьёзное, а он утаивает важные сведения.

+1

77

Расколотая Гора. 26 апреля, покои Императрицы

Ночью снова шумел ливень, Аурелия слышала его сквозь шум камина, который горел жарко почти всю ночь, но ей все равно было холодно. Летиция плакала. Много плакала и не могла успокоиться, и Аурелии тоже хотелось разрыдаться: от усталости и от осознания, что сегодня они потеряли свою Констанцию, и главное, сами стали причиной того, что юное сердце в порыве оттолкнуло их попытки повесить на него цепи, но их ли вина в том, что они так по-разному понимают заботу и разное и совсем противоположное видят в этой заботе? Но она держалась и сдержалась, здраво рассудив, что одной плачущей Летиции будет вполне достаточно, что она одна сможет оплакать все горе, что свалилось уже и что еще только свалится им на плечи в ближайшее время,и что ей это нужнее, чем ей, ей, уже потерявшей двоих детей без права бороться за них до последнего, и что сестре сейчас как никогда нужна поддержка и опора, и ком, как не в ней, ей удастся ее найти? И даже говорить ничего не нужно было, кажется, за всю ночь Аурелия не проронила ни слова, а если и говорила что-то, то нечто пустое и несущественное, именно то, что и надо говорить человеку в моменты наибольшего отчаяния, ведь слова пусты и ничто не заменит прикосновения - она и заменяла увещевания прикосновениями, объятиями, в который раз думая, что ей стоило родиться мальчиком когда-то и стать младшей сестре настоящим защитником и настоящей защитой, за которой она сможет прятаться в любую  непогоду, как они сами сейчас за стенами этой крепости. Но Создатель распорядился иначе, и ей даны эти хрупкие руки, обнимающие плечи несчастной плачущей сестры, и Аурелия давно не чувствовала себя настолько беспомощной, настолько по-женски слабой. Что она может? Как она может помощь? Кажется, такого не было с тех пор, как умер Горан... потом у нее были крылья и была Аквилея, где она могла почувствовать себя сильной и свободной, снова, и вот теперь - это.
Уснули они только под утро, и Аурелия не сразу - сперва почти убаюкав Летти на руках, она долг лежала, глядя в одну точку, как часто бывало после долгой дороги. Сон от усталости приходил не сразу, и она замерзла и залезла в тепло одеяла несколько раз, прежде, чем сон смежил веки, и она смогла забыться коротким и неглубоким сном, скользя по глади путаных и дерганых сновидений, которые сыпались на нее, как сорванные в цветение цветы, яркие и пугающие своей яркостью, насыщенностью красок, их тревожной красноватой желтизной.
Она проснулась от какой-то возни, которая проникала в дремотную темноту под веками шорохом и скрипом, тихими голосами и легким толчком, и Аурелия недовольно нахмурилась - она собиралась выспаться хоть немного, но видимо, придется привыкать к бессонным дням и ночам, полным тревоги и ожидания, и кажется, сон потом и отпустил ее легко в этот раз, что она как будто предчувствовала, что утром что-то случится.
- Стоило ожидать... - тихо проговорила Аурелия, вылезая из постели - конечно, стоило ожидать, что Император приедет, и только мысль о том, с кем остался Октавий, почему-то всплыла в голове? Она думает о нем, как о мленьком ребенке, которому нужен присмотр, а между тем она сама в его возрасте уже правила Аквилеей по старости отца. Аурелия видела, как напряжена Летиция, но ничего не стала говорить, даже тогда, когда они оказались наедине без лишних ушей - все было и так ясно. Летиции предстояло выдержать натиск мужниного характера, и никакая многолетняя привычка ей здесь не поможет, а ей самой... Создатель знает, что. Они с Клементом никогда особо не ладили и не старались, особенно с тех пор, как Аурелия позволила себе лишнего в том памятном разговоре о Констанции. Кстати о Констанции...
- Доброе утро, Ваше Высочество, - не хотелось так с ней, не хотелось, но разве не имеет она права на обиду? Мелькнула было мысль, что это страшно - три обиженных женщины, связанных узами крови и родством душ, которые не могут найти общего языка, и в чьей жизни присутствует мужчина, вокруг которого, как колесо вокруг оси, крутится их жизнь. Ее жизнь в меньшей степени, а вот Летиции и Констанции сейчас придется держать ответ. В большей степени Летиции.

+1

78

Коридоры замка.

Констанция обернулась на голос матери и тётушки. В глазах не прошла горечь, но вина... Только за свою резкость, но никак за суть сказанного.
- Тётя, вы ведь можете понять, ведь вам тоже никогда не дадут взять в мужья сына чужого народа! Просто потому что так нельзя - традиции не требуют объяснений...
- Здравствуй, матушка. Тётя. - Слегка склонила голову. - Прошу меня извинить за колючие слова в саду. - Уже тише произнесла она, подойдя на шаг к женщинам. - Но и вы были несправедливы. Мы все. - Оглянулась на дверь, у которой застыл слуга. - Вы идёте к Императору, я полагаю? Тогда... Быть может нам есть смысл зайти туда вместе. Или... Мне следует удалиться? - Сжала губы. Казалось - единственное зачем мать идёт к отцу - так это рассказать о поведении, неблагодарном и недостойном, принцессы.
Наверное, это справедливо.
Нет.
Зачем вы так? Дайте мне хоть немного воздуха!

0

79

Коридоры замка

Причин ненавидеть Раймунда у Клемента не было, в этом арий убедил Императора сам – другой бы на его месте пал на колени, а то и обделался – старший сын Ингвара, несмотря на очевидный и в целом простительный испуг, напротив, держался молодцом. Экая шутка, что парень родился арием. Экая шутка, что судьба подарила Императору всего одну дочь. Клемент откашлялся.
- Покидая Аверну, я намеревался пробыть вдали от замка не более двух дней. Обещанный себе лимит я уже превысил, поэтому не знаю, Раймунд.
Сказать или не сказать? Да все равно ж узнает.
Шаги по ту сторону двери Клемент тоже слышал – пора закругляться.
- С недавних пор я больше не считаю Расколотую Гору надежным убежищем. О причинах, побудивших меня прийти к такому выводу, ты скоро узнаешь, Раймунд. Скажи лучше, те гвардейцы, которые выжили после схватки с чудовищами, - они здоровы? Смогут сражаться? Я слышал об убитых, но мне ничего не говорили о живых. И люди, которых моя жена собрала у старого Рогмара, они по-прежнему здесь? Мне понадобится каждый меч, каждый кинжал и каждое копье, присягнувшее мне. Кроме того, кто-то должен будет позаботиться о безопасности моих жены и дочери на время моего отсутствия. Ну, полно. О предстоящих, хм, подвигах мы еще поговорим.
Дверь скрипнула. На пороге появился один из ариев – с короткими светлыми волосами и жестким, костистым лицом.
- Ваше Величество?
- Слушаю.
- Скоро здесь будут ваша жена и дочь. А также
- Дай угадаю, княгиня Аурелия?
- Она самая. Пригласить их?
- Я сам их встречу. Удачно мы с тобой поговорили, Раймунд, - хмыкнул Клемент III, позволяя арию первым покинуть зал. Сам вышел следом.
Женщин Клемент приметил издали. Шел неторопливо, показательно гордо вскинув голову и расправив плечи. Арии из сопровождения отставали ровно на один шаг.
- Супруга, дочь, Ваша Светлость, - всех троих Его Величество поприветствовал легким, едва заметным кивком. – Рад видеть вас в добром здравии.
Любопытно, сколько людей привела с собой Аурелия? И кому они по-настоящему преданы – княгине или своему Императору? От ответа зависело многое. Впрочем, пока Император не спрашивал.

Отредактировано Клемент III (2013-04-13 14:17:06)

+1

80

Расколотая Гора. Коридоры замка.

Летиция едва сдержала вздох. Сожаление, не жалость, не сочувствие, забродило в ее крови, как остаивающееся в темном углу погреба кислое смородиновое вино - крестьянская наливочка, дешевое пойло. Тело ее отказывалось принимать эту кровь, скручивались в отчаянии вены, но препятствовать растеканию яда по всем закоулочкам не сумели. Императрица смотрела на дочь холодно, молча, поджав потускневшие губы. Констанция, очевидно, считала, что выступает миротворицей. Верно, вину не чувствовать она не могла, не так была воспитана. Но вот что это за примирение, если, прося прощения, она не раскаивается, а вновь обвиняет? Так поступает слабый - судорожно ищет себе оправдания, пытается побыстрее размазать чужие поступки по собственным следам. Только бы забылось, скорее бы все смешалось и растеклось как талая вода. Она бы так никогда не сделала. Нет, Летиция каялась, в открытую могла склонить голову и повиниться. Почему так не могла сделать ее дочь? Возможно, потому что признание вины перед другими так глубоко прочищало совесть Летиции, что для нее не составляло труда отпустить в себе эту боль и идти дальше. Признание вины Констанцией было равносильно ее собственноручному укладыванию своей головы на плаху своего внутреннего суда. "Тогда поступала бы, как Клемент! Уж до конца будь его дочерью. Не признавай, не склоняйся, не ломайся и не гнись. Будь гордой!" Да, это бы она тоже поняла. Признала, как право сильного, и позволила бы идти дальше самой. Но что же вместо всего этого делала принцесса? Куда уж ей решать самой... Ребенок.
Императора она заметила не сразу, повернула голову, заслышав шаги. И не почувствовала радости. Как положено, присела в полупоклоне.
- Ваше Величество, нам трудно описать, как мы рады вашему прибытию и как признательны за заботу, - слова падали на пол. Вместо слез. Спазм вновь прорезал ее нутро, Летиция выдохнула и крепче прижала руки к телу. Выпрямилась и посмотрела на мужа и вдруг поняла - он здесь. И... И Октавий в Аверне! Ныло все тело. Хотелось сесть, положить голову ему на плечо и сказать: "Я все. Реши. Я не могу". Как было всегда.
- Здесь было мало новостей из столицы, - императрица бросила короткий взгляд на ариев позади Клемента. Что за место для разговора, в коридоре? - Как Его Высочество?

+1


Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » Королевство Кривых


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно