Закончив с лошадьми, Кюмсали оттащила от споривших подальше мешок с провизией, расстелила на траве плащ, разложила то немногое, что осталось от последних покупок - буханчик подового хлеба, пахнущего кислинкой и тмином, колечко копченой колбасы, полголовки козьего сыра, серовато-белого и зернистого. Увлеченные разговором мужчины не обращали на неё внимания, и джинния расположилась поудобнее, отыскала поблизости подходящий камушек и сотворила из него стопку. Вино так и не успело согреться в глубине мешка, было прохладным и терпким, колбаса источала аромат чеснока, заставляя захлебываться слюной, представление было в самом разгаре...
А день потихоньку клонился к закату, знойкое марево висело над рекой, звенели в тени деревьев комары, терпеливо дожидаясь, когда лошади подойдут поближе. Тяжелый овод пронесся мимо, заходя на посадку, и был сбит прицельным и хлестким ударом хвоста. Где-то за рекой ошалевшая от духоты птица подала голос и тут же замолчала, затаилась. Кони медитативно хрупали травой, явно собираясь сожрать подчистую всё до последней былинки. Ветер лениво ерошил волосы женщины, и они подсыхали, завиваясь в мелкие кольца и мешая пить.
- Выпьем за те жемчужины, которые здесь собрались, - тихо сказала Кюмсали и отсалютовала спорщикам стопкой. Она выглядела совершенно спокойной, даже умиротворенной, но речной берег почему-то периодически мелко подрагивал словно замерзшая собака.

Скандал между двумя самцами, независимо от их вида обычно переходит в драку. Так было и сейчас - отец залепил сыну пощёчину, да такую, что тот рухнул наземь.
Ярость в юноше бушевала, пьянила его разум не хуже крепкого алкоголя. Ещё немного - и он бросится душить своего биологического родителя, только сначала скажет ему то, что о нём думает.
- Вот так, паршивый кусок дерьма! Какая-то сраная безделушка тебе дороже живого существа! И как только я мог от такого ублюдка как ты родиться? - проорал Элладан, вставая на ноги (он был крепкий малый, сказались избиения в деревне) и плюя отцу в лицо. - Перед кем мне тут извиняться? Это ты сначала извинись, и в первую очередь - перед моей матерью! Она насильно тебя к себе не подзывала! Это ты, ублюдок, её обманул!

- Всегда пожалуйста! - Кюмсали очаровательно улыбнулась любовнику. - И передай мне жакет, может, я смогу еще его спасти... От земли-то точно. А вы, юноша, выходите на берег... На этом месте вы всё равно не утонете, да и повод неподходящий. Кстати, насчет порядочных женщин я с вами полностью согласна: сама трижды замужем была именно потому, что чаще отказывала, чем соглашалась.
Ей стало жаль мальчика. Запутавшийся, мокрый и злой, слишком молодой, чтобы правильно оценивать происходящее... Плюс папа, не имеющий ни малейшего желания ему помочь и ясно это выразивший. Возможно, сделай Нариил вид, что он рад сыну, всё сложилось бы иначе. Что ему стоило убедить мальчишку, что он не знал, что так уж сложились обстоятельства, что... Да мало ли чего можно придумать? Но нет, занимаем стойкую оборону и плавно переходим в наступление. Для джиннии, не имевшей детей собственных, но исправно растившей чужих, это было непонятно. Совершенно непонятно и дико. И старший фон Берринел сейчас изрядно упал в её глазах. Так упрямо отрекаться от сородича? Кюмсали дорого дала бы, чтобы к ней вот так вот ввалился бы юный джинн или джинния и объявил её матерью. Но - это Кюмсали. У инкубов, похоже, всё было иначе.

Поняв, что драматично умирать ему ещё не время, да и более того, он этого сейчас не хочет, юноша вылез из воды.
- Ну правильно, моя мама выросла там, где нежные объятья уже сами по себе выражают желание прожить всю жизнь вместе. - отвечал он своему биологическому отцу. - Она не знала, что может быть иначе, что... Что то, что ты с ней сделал могло было быть мимолётным развлечением! Ты воспользовался её наивностью!
В любом случае, Нариилу следовало понять чувства сына к матери. Неужели у него самого не было мамы? Неужели никто о нём не заботился и не вёл за ручку по полной не только удивительных приключений, но и опасностей дорогой детства?
- И что же у неё в это сундуке? Человеческие головы? К нам домой чуть ли не раз в полгода вламываются деревенские идиоты, которые нечто подобное и пытаются найти! - прорычал Элладан. - И скажи мне наконец, чем я болен?

Вот сволочь! Сволочь! Сволочь! - глаза юноши так и полыхали гневом, когда он глядел на своего папашу. Тот самый легендарный и воспеваемый так часто, что он успел приесться, взгляд, который бы сжёг, если бы мог сжигать.
- Вечно у вас, бывших любовников, претензии друг к другу! Вечно ваша бывшая любовь являет собой чуть ли не исчадие ада, а вы сами невинные овечки! - прорычал Элладан. - Да понял я уже, что ты не человек. Мама моя, надеюсь, всё же принадлежит к человеческому роду?
Извиняться перед инкубом юноша не собирался. Он до сих пор хотел его как следует побить, о каких извинениях может идти речь? Тем более его омерзительный биологический папаша продолжал издеваться над ним! Да за такое в морду надо давать, а потом самому требовать извинений!
- Я извиняюсь за свои слова. - прошипел он как проклятье. - Теперь извольте, господин непогрешимый бабник, рассказать мне, что за безобразие я от вас унаследовал.

- Я что, ещё в урода какого-нибудь превращусь, если не пойду по твоим стопам?! - воскликнул юноша. - Ну папочка, ну удружил!
Значит, нужны женщины. Элладан взглянул в сторону ведьмы, но тут же повернулся обратно - женщины его пугали больше, чем перспектива стать уродом.
- И в кого же я превращусь, если не пойду по твоим стопам? - спросил Элладан, понимая, что через себя перешагнуть не сможет.
Я не хочу знать никаких женщин! Они ужасны! Кошмарны! Их голос, манеры, тело - всё ужасно! Гадкие, крашеные, мягкие существа - сущая зараза! А как они бывают коварны, когда им нужно что-нибудь...
Тут юноша вспомнил о своей матери, но решил, что гнусный обман её отца наставил её на истинный путь и сделал её человеком. Просто человеком, душой в первую очередь, а не телом.

- Но только что?.. - проследив за движениями отца, который взглянул на свою пассию, спросил юноша. Всё было очевидно даже для такого наивного создания как он. - Стыдно показаться?
Говорить о том, что красотка-ведьма может инкуба бросить, когда увидит его истинный облик, Элладан при этой самой красотке-ведьме не решился.
- Ну и что? Мама меня и таким любить будет. Хо-хо! Я смогу охранять дом, только, боюсь, против меня пустят отряд. Но это ладно. - уже скорее себе говорил юноша. - В общем, мой разговор с тобой, папаня, окончен. Что делать или не делать, я теперь знаю.
Наклонившись и взяв свою рубаху, юноша начал одеваться. Пора было уходить, причём, скорее всего, пешком, и не потому, что Эл был уверен, что его лошадь не сможет идти, а потому, чтобы подойти к ней, придётся пройти мимо ведьмы.
- До свиданья, папенька, не поминай лихом. - сказал Элладан, разворачиваясь в сторону леса.
Долго однако гордый юноша не прошёл - поднятая голова помешала ему смотреть под ноги, поэтому коряга, за которую одна из его нижних конечностей зацепилась, вызвала его падение, а то в свою очередь такой сильный удар головы, что несчастный лишился чувств.

Отредактировано Элладан (2013-11-07 04:29:14)