Аквилея, Гадара. Поместье де Авели.

В камине за спиной императрицы мягко потрескивали угли. Уютно, успокаивающе, радушно, как и положено очагу в промозглую приморскую зиму. Им вторила высокая свеча на столе перед Летицией. Ее пламя вытянулось в длинный дрожащий язык с чадящим хвостом, что дрыгался над медленно оплывающей головкой, словно ноги повешенного, но никак не мог соскочить со своего места. Летиция сжала пальцами одной руки кисть другой. Руки у нее были холодные. Императрица медленно подняла голову и посмотрела в глаза той – другой, что всегда была здесь. Женщина наблюдала за ней, не постоянно, конечно, но она знала, когда Летиция смотрела в ее сторону и всегда отвечала взглядом. У другой были длинные тяжелые рыжие волосы, белая кожа и серые глаза. Она была не молода и не стара. У нее, наверное, были дети, только она их редко видела, да и не стремилась видеть столь часто. Зато у нее были драгоценности, много прекрасных, дорогих камней, золото, серебро, жемчуг – она часто меняла их, Летиция не могла упомнить все. Женщина никогда не разговаривала с нею, никогда не улыбалась, но императрица знала, что та любила смеяться, всегда была окружена гомонящей толпой таких же любительниц развлечений, и трудно было понять, что она делала в ее обществе. Зачем приходила к старой, разбитой, как крестьянская телега, седой матери, которая только и делала, что плакала ночами от бессилия и боли. Что могла она сказать ей, этой беспечной, холодной женщине из далекой страны? Она помнила только четыре имени, хотела видеть только четыре лица. Октавий, Маркус, Констанция, Лукреций. Женщина слышала их много раз, но разве они были ее заботой? Она бы не поняла, если бы Летиция рассказала ей, какой высокий и статный у нее старший сын, как он отважен и умен, каким замечательным правителем он бы стал. Ей было все равно до того, как на самом деле Маркус был истинным ван Фризом и во всем стремился превзойти своего отца. Она не сочувствовала Констанции, которая так просила мать о помощи, умоляла избавить ее от самого чудовищного кошмара, и все же оказалась в нем. Эта, другая, отмахнулась бы от дочери Летиции так же легко, как это сделала императрица. Совсем уж никакого дела не было ей до розовощекого младенца, что только и умел пока, что плакать да пачкать пеленки. Ей все это было не нужно. Она была красива. Она была богата. Ее муж правил Великой Империей и совсем не вмешивался в ее дела. Его казна исправно оплачивала счета от ювелиров и портных, а государственные дела не могли переползти порога его кабинета.
Летиция отвела волосы с лица и позвала служанку. Рождение ребенка в преклонном возрасте – дело редкое, часто оканчивающееся смертью или матери или новорожденного, но, как и говаривали повитухи, сродни молодильному зелью. С новой силою поползут в народе слухи об эльфийском колдовстве женщин де Авели. Сначала она сама, потом ее сестра понесли годы спустя рождения детей Летиции и скандальной бездетности Аурелии. Меж тем юная жена наследника престола, от которой страна с нетерпением ждала благой вести, таковой никак не сообщала. Императрица плотно сжала губы. Служанка ловко шнуровала ее черное платье, богато украшенное жемчугом и серебряным шитьем по высокому глухому вороту.
Это была странная ссылка. Император «преложил» ей уехать к сестре и взять с собой невестку, которую она почти не знала. Казалось бы – какая забота! Она ведь всегда мечтала поехать домой, в Аквилею, на юг. Но… В Аверне остался Маркус. Ее несчастный мальчик, которого вот-вот ожидала смерть. Дату казни не назначали с момента его возвращения. И это была пытка. Клемент женил Октавия, непонятно чего ожидая, так и не отменил приговор среднему сыну. Констанция появилась в столице едва ли не на миг и тут же была отправлена в Харматан. Как же теперь раскаивалась Летиция в своих словах, сказанных дочери в пылу, как корила себя за обвинения в неблагодарности и незнании своего долга. Теперь ее красавица была заложницей у самых настоящих дикарей, жила едва ли не под открытым небом, в поле, терпела все мыслимые лишения и навряд ли могла ожидать хоть сколько-нибудь мягкого к себе отношения. Кошмары Летиции ожили и окружали ее ежечастно, один уродливее другого. Она не могла найти спокойствия ни в чем. Любимая сестра – потеряна, проиграна чужому, какому-то выскочке, возомнившему о себе бог весть что. Любимые дети – потеряны, проиграны империи за чужое имя «Ван Фриз». Любимый супруг? Клемент, казалось, вконец убедил себя в том, что он не был человеком. Он раздирал свою семью на части, отрывал их от себя, вроде как, стремясь их защитить, но на самом деле постепенно отдаляя каждого, словно расставлял вещи по местам. Те, что были ему еще полезны, или могли пригодиться в будущем, оставались в пределах досягаемости, под строгим контролем. Те, что пользы каждодневной не приносили – убирались на дальние полки, под замок, пронумерованные и проинвентаризованные. Сослали ее и Софию. За ненадобностью. До лучших времен. Кому бы пришло в голову подумать о том, как могли они чувствовать себя? Одна – едва начавшая узнавать своего мужа и потерявшая его в мгновение ока, другая – не успевшая оплакать одного сына, узнавшая о пропаже второго и разлученная с третьим?
Летиция не плакала днем. Она шла по родительскому дому быстрым, уверенным шагом. У нее было дело – приглядывать за сестрой и императрица ревностно следовала своему долгу, переступая через свою неприязнь к де Летту и его будущему наследнику.
- Узнайте, встала ли Ее Высочество, - она отдала указание, не останавливаясь, не смягчив голоса, - Ей будет полезно присоединиться к нам с Ее Величеством. Без толку сидеть в одиночестве, - она коротко махнула рукой, отпуская свою фрейлину исполнять приказ.
Императрица вошла в покои сестры стремительно. У нее было дело на день – присматривать за Аурелией. О собственных детях она будет думать

Воистину жизнь непредсказуема, а для некоторых она довольно часто совершает резкие повороты. София была уверена довольно долго, что таким единственным переворотом в ее жизни стало проклятие архонта. После ее ждал очередной поворот. Казалось, бы сам Всеединый обратил взор на ту, которую во имя его с радостью убили бы многие верующие. А он словно простил и понял, что она не сама выбрала такую судьбу. Так, конечно бы, думала София, будь она излишне набожной, хотя какие-то похожие мысли обитали и в ее голове. Очередным поворотом стала знаменательная для будущей Императрицы Ревалона встреча с Лисом Императора, от одного имени которого большая часть страны приходила в трепет. И снова словно Всеединый принялся ее защищать. Казалось бы, все налаживалось, впереди было столько всего интересного, если бы не очередной поворот в жизни. На этот раз совсем не благой. Хотя как посмотреть. София хотела очень поехать с Октавием, но ей подобного не позволили, словно что-то уберегло, от участи супруга. С другой стороны, едва обретя супруга, София его потеряла. Множество мыслей витало в голове. Думала она и о самом плохом, когда ей придется почти сразу стать вдовой и вернуться в родительский замок, чего она бесспорно, вкусив свободы и жизни, совсем не желала.  Переживала и за Октавия, возможно, не столь ярко демонстрируя свои переживания. Хотя бы от того, что новоиспеченная ван Фриз верила в лучшее и не унывала. Верила, что ее супруг вернется в столицу. К тому же София словно не  в полной мере осознавала трагичность ситуации. Она не понимала, почему должна теперь  все время ходить со скорбным видом, словно Октавий уже умер. Еще никто не умер так зачем хоронить и супруга, и себя раньше времени? Было ужасно скучно, казалось, каждый так и мечтал при встрече выразить сочувствие, что порядком начинало раздражать. Именно поэтому поездке в Гадару София, наверное, одна из немногих радовалась искренне. Она всегда мечтала посетить Аквилею, посмотреть и поучаствовать в балах-маскарадах, коими славилось княжество. Посмотреть на архитектуру, совершенно отличную от архитектуры Асгарда. София распланировала все, что желала сделать в столице княжества. Она с нетерпением ждала, когда они туда прибудут. Жаль, конечно, что поездка выдалась зимой, впрочем, по сравнению с погодой Асгарда здесь для Софии все равно был рай. Бесспорно более счастлива она была бы, если бы она совершила эту поездку с супругом, а не с его матерью. Императрицу София знала плохо, но она ей казалось даже чем-то напоминающей маменьку, строгостью своей, наверное. Иногда фон Эдель казалось, что Ее Величество не очень ее жалует, впрочем, саму Софию подобное заботило не так сильно, как могло бы.
Пожалуй, во всем этом мероприятии страшным был лишь способ попадания в Гадару, с помощью ариев, ариев очень близко. Она все еще опасалась за свою тайну, впрочем, все оказалось не так страшно, хотя и странно. Первый портал отдавала легкой тошнотой.  Более никаких неудобств они не испытали.
Утро встретило ее тучами и ветром. Но по сравнению с почти вечными туманами Асгарда, здесь было даже очень ясно. София сидела в окружении своих подружек и щебетали они о том, что можно посмотреть в Гадаре, планируя совершить сегодня поездку в город после полудня. На ней было платье сине-белого цвета, волосы, слегка вьющиеся ниспадали с плеч и были собраны немного на висках, заплетены не в слишком замысловатую прическу.
- Мы обязательно должны посмотреть на площадь Дайнтэ, - произнесла одна из фрейлин Софии. Именно в этот момент, когда девушки уже собрались обсудить все что знали о данной достопримечательности и решить, когда туда отправиться, в дверь постучались, и на пороге появилась фрейлина Ее Величества. Девушки сразу перестали смеяться. Женщина сообщила, что Ее Величество пожелает, чтобы Их Высочество присоединилась к двум, пожалуй, самым знатным дамам в данный момент в княжестве.
- Обязательно посмотрим, но позже, негоже Ее Величество заставлять ждать, - признаться в этот момент София испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она давно хотела познакомиться с Аурелией де Авели. Ведь, как-то все не удавалось, хоть и видела она ее издали несколько раз за свою жизнь. С другой стороны, она понимала, что скорее всего компания в виде двух высокородных дам скорее изобилует этикетом и сдержанностью, а значит скукой, но никак не весельем. Тем более, вряд ли мать Октавия была настроена вообще на веселье. София иногда даже задавалась вопросом, а знает ли Императрица Ревалона что-то помимо строго этикета и долга? Умеет ли она смеяться легко и от души?
Радовало одно, что ариев по близости не было, так что София все же с большим интересом направилась туда, где прибывали де Авели. После того, как огласили ее появление, она вошла во внутрь
- Доброго утра, Ваше Величество, - поклон одной царственной даме. - Доброе утро, Ваша Светлость, - приветствие второй дамы. Все же по двум этим женщинам было сразу видно, что они сестры. Внешнее сходство, красота роднили их даже при первом взгляде.

Гадара. Поместье де Авели.

Быстрые шаги тихим эхом шелестели в каменных сводах длинного коридора. Джамаль шел в большую гостиную в западном крыле замка. Здесь он должен был встретить старшую из княжен фон Эдель – Агнетту. Сестру Софии фон Эдель, супруги принца Октавия. В эти неспокойные времена дворянке , приближенной к престолу, было слишком рискованно отправляться в путешествие традиционным способом, поэтому решено было переправить молодую госпожу с магической помощью ариев, через портал.
Остановившись в центре зала, Джамаль оправил одежду, еще раз проверил содержимое поясной сумки: в ней находились крохотные бутыльки с нюхательными солями и отварами трав –на случай, если путешественнице станет дурно. Не секрет, что даже арии при отсутствии опыта прохождения через порталы переносили подобный переход очень плохо, зачастую исторгая содержимое желудка сразу же по прибытии, а то и вовсе –теряя сознание. В мастерстве ариев, отправлявших гостью, лекарь не сомневался, но, на всякий случай, спрятал в своей сумке кровоостанавливающий жгут и бинты. Лучше перестараться, чем потом у плахи разводить руками, сетуя на несчастный случай.
Удивительная вещь – судьба. То она бросает тебя на погибель от рук узурпатора, то предоставляет шанс спастись, то преподносит в лапы главы разведки вражеской страны. Сейчас, похоже, судьба вновь благосклонна к Джамалю. Не просто благосклонна –она повторяет себя. Джамаль вновь находится под покровительством царственной особы и ему, что поразительно, вновь доверено делать все, чтобы на свет благополучно появился очередной наследник престола. На этот раз - Тиверского.
Осознание уникальности такого совпадения и величайшей ответственности, привносило в душу ария восторг. К своим обязанностям он относился с тщательностью и старанием, искренне веря, что судьба не зря проявила такую благосклонность и, наверняка, вскоре может потребовать от него совершения поступков, на которые бы Джамаль, возможно, никогда бы и не решился. Но рок непреклонен, а его влияние в своей судьбе арий чувствовал очень четко.
Воздух в центре зала задрожал, пространство стало преломляться. Играя лучистым светом, перед арием начал раскрываться портал. Джамаль шагнул навстречу и, увидев, как из облака света выходит женская фигура, учтиво подал руку, слегка склонившись в поклоне.
- Добро пожаловать в поместье де Авели, госпожа. Надеюсь, переход был легким и не утомил вас.
Отступив на шаг, арий представился.
- Джамаль Шенер, арий и лекарь ее величества Императрицы.

Отредактировано Джамаль Шенер (2014-12-07 16:49:16)

Аквилея. Гадара. Поместье де Авели, покои княгини.

Видеть Аурелию такой для императрицы было невыносимо. Разумеется, дело было не в небрежно свитых в простую косу волосах, не в отсутствии княжеских регалий и даже не в нынешнем положении княгини. Но в ее глазах. В том тепле, что они излучали. Аурелии  было предначертано стать хорошей матерью и, за неимением ребенка, она стала лучшей матерью своему народу, но теперь все изменилось. Она никогда не перестанет быть Великой княгиней аквилейской, но в первую очередь будет теперь королевой Тиверии, никогда не оставит своих людей сирыми, но лишь ради своего родного ребенка, не перестанет быть де Авели, но будет зваться и де Летт. Все дело в том, что поставить на первое место.
Едва ли не сразу же слуга объявил о прибытии Софии. Новоиспеченная принцесса Ревалона вошла в покои, и Летиции едва не стало дурно. Счастье, счастье окружало ее, лезло изо всех щелей, как обнаглевшая мышь в кладовку. Лицо Аурелии светилось счастьем, хотя она и не спала всю ночь, по ее же собственному признанию. Лицо Софии светилось юностью и беспечностью, хотя она и была отныне навек прикована чугунной цепью брака к великой башне ван Фризов. Глупые! Одержимые своим счастьем, ослепшие от его света. Летиция плотнее сжала губы и ответила на вдохе, сначала сестре, затем невестке.
- Сон в твоем положении более всего необходим. Ты это знаешь прекрасно. Надо будет принять расслабляющего. Я распоряжусь позже.
- Доброе утро, Ваше Высочество, надеюсь, Вы находите свои покои достаточно удобными? Я решила побеспокоить Вас, несмотря на то, что Вы, скорее всего, и не настроены на ведение светских бесед. Заверяю Вас – беспокоиться Вам не о чем. Здесь мы все – семья и держимся куда как более просто, нежели при дворе в Аверне. Моя сестра – поверенная всех моих дум, и я надеюсь, что мы с Вами сможем разделить такую же близость, что Вы имели со своей дорогой матушкой. Как-никак, теперь Вы моя дочь и заботы и тревоги теперь у нас с Вами общие.
- Лели, - она обернулась к сестре, - Если хочешь, мы поможем тебе одеться. Свежий воздух будет всем полезен.
Вопрос о ее собственном сне Летиция оставила без ответа. Она уже и не помнила, когда в последний раз спала спокойно. Ночь от ночи становилось только хуже. В ее голове беспрестанно крутились одни и те же мысли, в поверхностной дремоте виделись одни и те же кошмары.
- София, дитя мое, Вы же умеете шнуровать платье? Мне потребуется Ваша помощь, - когда развлечения уже не способны заглушить тоску, только труд и может успокоить больную душу. Императрица Ревалона готова была сама убирать за сестрой постель, причесывать ее волосы и водить Аурелию под руку, как тяжелобольную, только бы не вспоминать о своих бедах.

Гадара. Поместье де Авели.

Арий поклонился в ответ на приветствие, отметив про себя, что слова юной госпожи не были пустой учтивостью. В них скрывалось искреннее беспокойство. Но в глазах Агнетты кроме беспокойства было что-то еще. Сомнение. Хаотичное, порывистое. Арий задержал было взгляд на лице девушки, но отвел его мгновением позже.
- Спешу сообщить, что те, о ком вы спрашиваете, пребывают в здравии и благополучии.
Неудивительно было видеть растерянность и беспокойство в глазах людей, окружавших ария. В столь тяжелые времена каждый опасался каждого,  события, доселе обыденные, вызывали во многих опасения. Ничто не могло считаться убежищем, надежным в достаточной степени для того, чтобы скрыться в нем от наступающей войны. Даже  дворец в Аверне не был исключением, ибо никто не знал, как далеко способна продвинуться война.  Аквилея стала для царственных особ местом, в котором они могли почувствовать безопасность.
- Увы, насколько мне известно, о его Высочестве пока нет никаких вестей. София фон Эдель бесспорно будет рада вашему прибытию, тем паче – в подобных обстоятельствах. Родная кровь способна возрождать жизнь в человеке, присутствие же близких скрашивает горе в трудную минуту и усиливает радость в дни счастья.
Арий сделал приглашающий жест, указав рукой в сторону длинного коридора, ведущего прочь из зала.
- Я провожу вас к ней. Следуйте за мной.

Сложно было сказать, удовлетворил ли ее ответ ария. Хорошо это или плохо, что Октавия ван Фриза так и не нашли? Безусловно, хорошо, если это означало, что его молодая вдова будет отправлена домой к родителям. Тогда роль Агнетты сводилась лишь к благообразному поддерживанию сестры под локоток возле пустого саркофага в авернском кафедральном соборе и сопровождению несчастной обратно под отчий кров. Теперь уже, дай Создатель, навсегда. К спокойствию и безопасности всего семейства и страны.
Плохо, если София успела понести. Агнетта слабо представляла себе престолонаследие в этом случае. Младенец на троне при живом и рвущемся к власти дяде? Смута и развал империи. Такого император не допустит. Но отдаст ли он трон своему среднему сыну? Отправят ли Софию домой или же передадут «по наследству» Маркусу? Вероятность такого развития событий была крайне высока тем более, если сестра не готовилась стать матерью. Голова у Агнетты гудела. Она уже хотела было попросить у ария какого-нибудь средства для поддержания здоровья, уж больно тяжело ей дался этот портал, как в коридоре возник бледный, всклокоченный человек, вопящий, что есть мочи «Чудовища!» Княжна готова была поклясться, что у нее встали дыбом волосы, таким реальным был страх, шедший от перепуганного слуги. Она сжала пальцы в кулак, так что костяшки побелели от усилия.
- Мэтр?! – обратилась Агнетта к Шенеру, - Об этом незамедлительно должна узнать Ее Величество!
Охрана! В поместье де Авели должна быть охрана! Боевые арии, которые уже наверняка успели, и перекрыть путь, и оценить угрозу, и послать сообщение о подмоге. Или нет? Что это были за чудовища? Слухи о тварях, то и дело появляющихся как из ниоткуда и рвущих крестьян в клочки, ходили по всей империи. Но на то у них и были арии. Их защита и опора. Невозможно было себе представить, чтобы здесь, в самом безопасном месте страны, вдруг случилось непредсказуемое и непоправимое. Агнетта прислушалась.
- Я ничего не слышу. Мэтр?! – она выразительно посмотрела сначала на своего сопровождающего, затем на подобострастного паникера. В глубине дома слышались встревоженные голоса, грохот и шаги. Но не было слышно шума сражения, борьбы. Не было криков ужаса и боли. - Людям может потребоваться ваша помощь, мэтр. Скажите, как мне попасть в покои Ее Величества? Не беспокойтесь, я в состоянии добраться сама, - княжна еще раз прислушалась и подошла к окну. К сожалению, снаружи был лишь один из внутренних двориков. Пустой квадрат чуть влажной травы, тут и там зияющий проплешинами. Пара мокрых воробьев, вяло ковыряющих землю подмерзшими лапками. И ничего. Люди в поместье суетились, но птахи снаружи, казалось, были совершенно равнодушны к нападению.
- Вы уверены, что там что-то происходит? Да. Вы?! – она обернулась к черноволосому, - Отвечайте.

- Чудовища?- Джамаль удивленно смотрел на вбежавшего человека. Очень быстро удивление Джамаля сменилось настороженностью: молодой маг, явно входивший в многочисленную дворцовую свиту, и впрямь был напуган. Что называется «до мозга костей». На какой-то миг арий показался Джамалю излишне впечатлительным, впрочем, человеческий опыт, не богатый ежедневным форс-мажором, зачастую порождал именно такие яркие эмоциональные реакции.
«Как бы то ни было, паника нам сейчас ни к чему». Джамаль со спокойной уверенностью опустил руку на плечо ария, явно затушевавшегося от неожиданно свалившейся на него ответственности.
- Спасибо за бдительность, мэтр ван Рэ. Вы поступили правильно, в том, что сообщили о своей… находке незамедлительно. Но, каким бы ни было это «чудовище»,- Джамаль выдал улыбку, преисполненную снисходительности,- дамам не стоит паниковать раньше времени.
Арий вновь обернулся к Искандеру, деликатно зыркнув на него из под бровей и, тем самым, намекая на необходимость соблюсти внешнее спокойствие. Затем он обернулся к Агнетте.
- Полагаю, это какое-то недоразумение. В любом случае, нужно выяснить, что это за «нечисть». Посему вынужден покинуть вас.  Покои императрицы располагаются на втором этаже. К ним вы можете проследовать сами или в сопровождении прислуги: комната слуг находится в конце коридора, слева от лестницы. 
Спешно поклонившись, Джамаль быстрым шагом направился туда, куда указывал Искандер.

Внутри сжалось, когда она шагнула в портал, и ухнуло, когда вышагнула. Нет, страха не было, она давно привыкла к этому, но не любила. Рут невольно качнула головой, когда портал мигнул последний раз и погас. Ей не нравилось это состояние. К этому уханью можно привыкнуть, но избавиться от него не получалось.
В поместье было всё ново, она тут впервые. Да, и по сути для неё всё вообще впервые. Девушка всего полгода, как состояла на службе при дворе. И это первый раз, когда она была отправлена одна, без старшего. Она честно пыталась запомнить те инструкции, какими её проводили в дорогу. Но стоило ей выйти из портала и всё, что она знала, почему-то сразу размазалось, словно вчерашняя каша по тарелке и стало далёким.
Молодая ария упрямо двинула плечом, поправляя лямку котомки с немногими личными вещами. Рут сильно не хотелось сделать что-то неправильно или не верно. Некогда переживать. Успеется. Усиление безопасности царственных особ, коих в поместье прибавилась на ещё одну это то, что от неё сейчас требовалось и ничего другого. С этим она справится. Почти то же самое, что и на прежнем месте, только местность незнакомая и люди другие. Нужно найти того, кто отвечает здесь за порядок и укажет ей, куда поселиться, поставит на довольствие и расскажет её обязанности в поместье. Как-то было привычней ей жить по такому распорядку.
Полутораметровая магичка исследовала помещения. И почти первое, что ей попалось, было кухней. Рут улыбнулась.
«Война войной, а обед по расписанию. Не забыть бы сюда дорогу».
Кивнув глянувшей на неё кухарке, она вышла обратно в коридор и продолжила поиски. На минуту остановилась у окна, положив свою котомку на узкий подоконник и выглядывая на улицу. Наверно проще было бы выйти и узнать нужное у тех людей, что бродили во дворе, но выход во двор нужно было ещё найти.
Через пару минут это стало совершенно не важно. Откуда-то из глубины дома раздались полные ужасом вопли: "Тревога!" и "Чудовища!"
Рут замерла на мгновение и прислушалась. Ничего. Она ровным счётом ничего не ощущала. Никакой нечисти. Но раздумывать было некогда. Её заботой была безопасность прибывших и находящихся в поместье монарших особ. Потому, недолго думая, магичка рысью последовала на испуганный крик. Не может же быть,  чтобы с таким тут шутки шутили. Да ещё в военное время.
Голос кричащего действительно был перепуганным донельзя.
В коридорах появились удивлённые и переглядывающиеся люди. Кто-то из них указал ей, откуда точно доносился крик. Она подхватила полу мешающего бежать плаща на руку и повернула в указанном направлении.
Сапоги девушки дробно стучали каблуками по полу пустого коридора и резко остановились, когда впереди показались фигуры.
Двое, один из которых удалялся, были ариями, а третья... третья была старшей княжной фон Эдель. Собственно той, кого и следовало охранять Рут. Но ни нечисти, ни другой опасности, магичка не ощущала и не видела.
- Ваша Светлость, вы в порядке? - подходя, осведомилась ария.
Рут понятия не имела, не помнила, могла ли она обращаться к княжне напрямую, но испуганное лицо черноволосого мага не внушало девушке никакого доверия, и потому она позволила себе такую вольность.
- Прошу прощения, - добавила девушка на всякий случай и посмотрела на обоих снизу вверх, слегка нахмурившись и пряча своё смущение и неуверенность за крохотной складкой меж тёмных бровей, - мэтр?
Котомка так и осталась лежать у окна, где-то недалеко от кухни.

Отредактировано Рут Мирт (2015-02-07 12:47:28)

Аквилея. Гадара. Поместье де Авели. Покои княгини Аурелии.

Пальцы Летиции пробежались по волосам сестры, собирая все выбившиеся пряди. Ни единого седого волоска. Золото и шелк.
- Тебе нужно заказать больше платьев. Эти скоро будут совсем тесны, - нежная кожа на шее Аурелии чуть покраснела от трения ткани, - Твоим портным нужно будет управиться до гадарского карнавала.
Аурелия, конечно, предпочла бы отменить празднование, или на худой конец явилась бы на него в старом платье. Война, подсчеты расходов, недавний мор и голод в ее стране не способствовали веселью правительницы. Но Летиция считала иначе – Гадара обязана была предстать перед народом прежней, беззаботной, сияющей, вселяющей надежду на скорое окончание их бед. И Аурелия должна предстать перед людьми такой же. Что бы ни случилось, де Авели должны держать голову высоко поднятой. Только это еще и отличало их от других княжеств. Они вынуждены были подчиниться воле Ревалона, брали подаяние от тиверийцев и платили им за хлеб кровью, если они перестанут соблюдать свои традиции, то ничто уже не будет отделять их от жалкой участи прозябающей провинции, клянчащей денег у своего большого брата. Хотя бы в мыслях аквилейцы должны оставаться свободными.
Императрица закончила оправлять прическу княгини и отошла в сторону, рассматривая свою работу.
- Море в Эделейсе другое, - ответила она за принцессу. Летиция помнила свой восторг, когда императорское семейство впервые путешествовало в Асгард. Однако вместо привычной глазу лазури и белого атласного песка аквилейского побережья их встретили серо-стальные воды и крупная серебристая галька в гаванях Эделейса. Летом вода могла быть такой же теплой, что и в Аквилее, но не было той расслабленной неги, что неизбежно настигает человека в разгар июля в Гадаре. Даже в самую жару человеку не хочется распластаться подобно сонной кошке в тени ласково шуршащего листьями миртового дерева, босые ноги режет раскаленный камень и единственное желание, что у тебя остается – чтобы скорее пришла спасительная прохлада морского бриза. Даже порт в Асгарде звучит по-другому, деловито клацает цепями, хлопает рука об руку, заключая сделки, жужжит зубьями пил, готовя к выходу в море новые корабли. Гадарский порт пахнет пряностями, разит дешевыми духами, бренчит бусами с дальних островов, пушит перья диковинных птиц. София выглядела с ног до макушки головы эделейкой – кристально чистые светлые глаза, мягкие, серебристые волосы, такую не оденешь в парчовое платье, не увесишь рубинами и изумрудами. Ее нельзя было представить королевой гадарского карнавала, скорее уж стоящей босой на холодных острых камнях ее родного побережья. Летиция подавила вздох. Ревалонская мощь и сталь Эделейса – неразрывно вместе. От одного дерева. Теплая, мягкая, разнеженная Аквилея, живущая не по средствам, беззаботная и бездумная, бесшабашная и пропащая. Так про них думали все. Но она же была и жестокой, бессердечной, расчетливой, покупающей и продающей живой товар в Андоре. Она умела жечь города и вешать на рее, она могла унизить, совратить и обесценить целый народ. Все давно уже про это забыли. Но аквилейцы забыть этого не должны, поэтому каждую зиму на изломе сезонов, когда все другие народы затягивали потуже пояса и ждали с надеждой первых нежных росточков на поле, гадарцы веселились, обряжались в диковинных существ, жгли высокие костры, танцевали, горланили песни и ставили сценки на площадях. Интересно было бы посмотреть на реакцию Софию на это зрелище.
- Конечно, - согласилась императрица на замечание сестры про сопровождение, - Кому, как не мэтру Анхелю… Безопасность прежде всего, - Аурелия доверяла своему слуге и у Летиции не было причин не поступать так же. Разве что некоторая смущенность Софии при ариях. Достаточно было уже и того, что ее невестка с трудом следовала новому для нее этикету, при магах она и впрямь глотала язык. А Летиции хотелось узнать девушку получше. Ради сына она готова была постараться переступить через свое предубеждение. Она будто заигрывала с судьбой, пытаясь предложить ей сделку в обмен на скорейшее возвращение Октавия – ты мне, я ей.
- Будет ли твой супруг присутствовать на карнавале? – Летиция подхватила сестру под руку и потянула ее в сторону дверей, - Или же ты захочешь скоро оставить нас и перебраться в Танаквис? – конечно, Аурелия могла бы отдать своего сына на воспитание в родную страну ее нового мужа, только Летиции слабо в это верилось. Не такой была по натуре княгиня, чтобы суметь оставить долгожданное дитя. В то же время не сочтут ли тиверийцы длительное нахождение их наследного принца в чужом государстве подобным положению заложника? Узелок был тугим.