Парень выскользнул из рук, Джон задерживать не стал, лишь устало привалился спиной к колесу. Спать хотелось невероятно, вторая бессонная ночь давала о себе знать, а залезть под теплые шкуры и вырубиться на время, по всей видимости, ему еще не скоро придется. Расслабляться было нельзя.
Бабка, каждое слово которой было слышно, была кругом права. Война мерзкая вещь, вытаскивающая из людей наружу самые глубоко запрятанные черты, всё их паскудство, всю их честь, всю натуру, заставляя показать каждого, на что тот способен. И этот ее порыв и крик души был бы вполне естественным, если бы не кажущееся отсутствие логики в их действиях. Отсутствие логики в действиях не всегда означает, что этой логики нет, просто иногда не сразу видны все мотивы. Она просила защиты и спасения, и когда защита и спасение были предложены – все повернулось совсем иначе. Это значило, что им и не надо было этого, они вероятно лишь отвлекали внимание от чего то большего, а весь остальной их театр действий был развернут не по их воле. Разве что выкрикнуто было то, что наболело. В том, в чем нет смысла при первом рассмотрении – всегда имеет другой скрытый смысл, нужно лишь уметь видеть. Даже в ситуации «возьмите меня, а я не хочу».
Хреновая была ситуация, и она еще не развернулась полностью во всей своей красе.
Джон ощутил холод земли, поднял меч в ножнах и встал, на него опираясь. Оглядел место действия и направился к Астре, лошади, что несмотря на все события спокойно стояла и ждала седока. Вскочил в седло, пришпорил, и поехал к своим.
Дети возились в снегу, как ни в чем не бывало, жена стояла у телеги, наблюдая за ними,  когда Джон приехал – она посмотрела на него обеспокоенным вопросительным взглядом.
Спешившись, кузнец одного за одним посадил детей в телегу, велел спрятаться и не вылезать до дальнейших инструкций из под шкур и железок. Накрыл их щитом. Затем порылся в вещах, вытащил арбалет и несколько болтов, проверил натяжение, вручил жене.
- Сэм, что то происходит, и вот вот произойдет, смотри в оба, лезь в телегу, я буду тут рядом.
Переодел перчатки, обнажил меч, обошел телегу, посмотрел в конец колонны. Там, куда поскакал командор, уже что то происходило, собиралась толпа. Джон остановился и смотрел в ту сторону, сжимая в руке меч.

Тракт

Лужа под мертвым наемником более всего походила на пригоршни кем-то раздавленной брусники. На краткий миг в странном беспамятстве Вацлав подумал даже, кому это пришло в голову бруснику давить - полезная, как не глянь, ягода, а при должной сноровке из этой брусники вышел бы замечательный самогон. Наваждение спало. Труп наемника начинал костенеть.
Баба жалась к мужику, дети-подростки - все трое мужского полу - смотрели на мир ничего не выражающими, большими синими глазами, абсолютно пустыми и беспробудно глупыми.
— Кто напал? - спросил Вацлав, отмечая краем глаза подмогу - пятерых гвардейцев. Один догадался прикрыть снятой с телеги рогожей труп. Разумнее всего тело наемника было бы сжечь.
Мужик молчал. Вацлав сплюнул в снег, зачем-то вспоминая, что коня Серой сдал под ответственность доктору, тому самому, с которого пообещал драть три шкуры - медленно и болезненно - в том случае, если пленники сбегут. Падал снег.
— Какие-то они шибко перепуганные, - подал голос некто из гвардии и, судя по чавкающему звуку, тоже сплюнул в снег.
Звездочка нервно переступала с ноги на ногу, стригла ушами, из ноздрей валил пар. Вацлав смотрел в непроницаемую тьму леса - серо-черное переплетение веток, валежника и стволов. Разделяться им, гвардии, ни в коем разе не следовало. Самым мудрым решением было бы гнать; гнать вперед, наплевав на баб с коровами, дурных лучников-недорослей, на все еще тревожащий душу град из беспорядочных бесцельных стрел.
Становилось холодно. Вопреки утреннему впечатлению, вопреки солнцу, обещавшему оттепель, мороз крепчал.
— Да что за хрень! - нисколько себя не сдерживая, крикнул Вацлав и непременно бы сплюнул в снег, но было нечем - рот пересох.
В следующий миг исполняющий обязанности командора Имперской гвардии не столько услышал, сколько почувствовал, как содрогается земля под ногами - почти спазматически - как с шумом с деревьев на землю сыпется белое крошево, как трещат и ломаются сами деревья. А потом небо над головой сделалось черным, небо над головой попросту исчезло, потому что небо над головой, казалось, поглотила полностью огромная, поначалу бесформенная тень... Вацлав задрал голову. Форма у тени была, по-своему изящная и чертовски страшная - из глубины леса в небо взмыл серебряный дракон.
А потом посыпались стрелы. Эти уже не мазали. Одна прошила бедро мужика. Вторая угодила в висок мальчишке-подростку. Мальчишка упал. Под очередной брусничной пригоршней нестерпимо красным сделался блеклый, сероватый снег.
Из леса хлынули люди. В овчинных тулупах с не пойми каким оружием, но очень целеустремленные. Над трактом величественно и пугающе кружил дракон.

Отредактировано Вацлав Лец (2014-12-13 15:02:02)

Наёмник был уже в стороне от эпицентра событий, но всё равно не мог никак расслабиться. Теперь ему ещё и верхом не сиделось. Ну, коль не сидится, то и сидеть не стоит, верно? Наёмник остановил лошадь и слез с неё, становясь рядом и, дабы отвлечься от разного рода мыслей, стал зачем-то рассматривать её чёрный глаз.
На весьма неприятный, по причине того, что был крайне неестественным, треск, раздавшийся со стороны леса, Ларгре оглянулся медленно. И с досады крякнул. Дракон? Воистину, пока своими глазами не увидишь - не поверишь. Теперь ждём ариев, либо просто не паникуем. Дракон. Хорошо. А... О! Стрелы, которые обошли Ларгре стороной, были явным свидетельством того, что не только драконы в лесу притаились. Драконы ведь не умеют стрелять из лука, верно? Верно. А вот и гости дорогие.
Заметив выбегающих из того же леса весьма занятных нерукопожатых, которым руки-то надобно поотрубать, наёмник ухмыльнулся. Вот это другое дело, вот это по его части. С драконом-то он хрен знает, что делать, а вот с этими всё ясно: достал меч и пошёл рубить. Собственно, достал меч, вытащив его из ножен, проверил шлем, надел щит и, оставив ненаглядную свою лошадёнку одну, она уже привыкла к такому, отправился встречать незванцев. Ларгре не бежал, а шёл, но, казалось бы, шёл непринуждённо. А чего бежать и волноваться? Помереть успеется, а в доспехах бегать не стоит, по-крайней мере, пока ребята в меховых одёжках находятся так далеко. Можно было бы и на лошади поскакать, но навыков верхового боя в толпе у него гораздо меньше, нежели пешего, поэтому лучше рискнуть лишь своей жизнью, а не двумя. Ладно, плевал он на конягу, просто здравый смысл.
Так как Ларгре любил бои, но не любил помирать, то осознавал, что свою нелюдимость и своё одиночество надо засунуть туда же, куда он засовывает страх, так как без товарища, хотя бы одного, быстренько эти дикареобразные прибьют в спину. Быстренько оглядевшись, он заметил какого-то мужика, на вид вполне приличного, а, значит, из своих. Не свои вон какие оборванцы. Мужик это тоже не особо был компанейским, рядом с ним не было никого, кто мог бы прикрыть его спину. Значит, он определённо будет рад помощи. Осталось только крикнуть "Держись, мужик, я бегу!", но ну его к монахам, нечего человека отвлекать от важного дела.

Тракт
Трое летело, лица были зверскими. Не настолько зверским было лицо у третьего, который справа, потому что он пыхтел, задыхаясь от бега. А первый не задыхался, свою железяку, не очень похожую на меч он выставил вперед, с почти безумным взглядом, пытаясь Джона пнуть. Лайт вскинул меч и отбил эту не очень сложную атаку. Мужик налетел почти на него, и тут же отпрянул, что то крича, замахиваясь второй раз. Второй раз Лайт опять ударил мечом по его железке и крутнул, вышибая ее у него из рук. Тут добежали другие двое, но приближаться боялись. В руках у этих оружие было посерьезнее. А в глазах была та же ненависть, и что еще.. может быть голод. А может то, что позволило им послать впереди себя малых и старых. Не-люди типа инкубов, или хотя бы тот же дракон в небе - были честнее и благороднее. Вероятно. Лайту было не важно сейчас, он не должен был пустить их к своим за спиной. За спиной - это 20 шагов назад. Где Саманта держит арбалет, а трое маленьких лежат под щитами.
- Не нужно, назад идите, восвояси, если жить охота, - сказал он предельно спокойно, насколько мог, дыхание пока не сбивалось. Не отвечали, молча ринулись оскалившись, оба слева и справа. С левым Джон мечи скрестил и кинул его со всей силы назад, уворачиваясь от удара правого. Лезвие лязгнуло по лезвию. На развороте ударил этого самого правого мечом по руке, попал по железке, железка со звоном отлетела. На снег. Правый отпрянул, а Джон увидел как первый из нападавших рванул к телеге, и в руке у него сверкнуло лезвие ножа.
Саманта стояла в полный рост, держа арбалет в руках, и не стреляла. Зачем она стоит в полный рост, ведь он же велел ей лечь и укрыться???
Время слишком замедлилось. Вот парень с ножом уже влезает по колесу, вцепившись в обод.
- Неееет, - Джон рванул к телеге, крепко сжав рукоятку, сам себя не помня как всадил меч в спину чужака, насквозь. Рванул обратно оружие, окрасившееся красным. Ухватил его обмякшее тело за шиворот и сбросил на землю. А следом его сбили с ног ударом по ногам. Увернувшись перекатом от тычка в лицо, он заметил лезвие, от которого уже не успевал увернуться .
Там вверху пролетал дракон, его Джон отчетливо видел.

Отредактировано Джон Лайт (2014-12-15 23:10:14)

Помощь пришла очень вовремя, так вообще редко бывает. Джону невероятно повезло. Клинок, что был уже почти у лица, вместе с его носителем сильным ударом был унесен в бок. Кто то, видимо из наемников, гвардейцы командора были экипированы по другому.
Лайт поднялся на ноги почти сразу, несколько скривившись, по ноге шарахнули ощутимо. Кругом лязгало.
- Живой, спасибо, - ответил рыцарю в доспехах, так что бы тот услышал. И в первую очередь глянул на своих. Из под щита, поверх борта телеги,  выглядывал старший, Джей, следил за отцом, хмурым, совершенно не детским взглядом. Сэм что ли опустилась на колени, но все было вроде в порядке.
- Сэм! Под щиты, к ним, быстро, - как можно спокойнее и убедительнее крикнул Джон; послушалась.
Некогда было время терять, теперь нельзя было одного бросить рыцаря. От слаженности их действий вдвоем теперь много зависит, легко повалить одного, но не двоих, стоящих спиной к спине. Со стороны спины, не общая внимания на пока безоружного кузнеца, несся еще один, с явным намерением обрушить на голову рыцаря тяжелую тупую, по всей видимости,  штуковину. Дипломатические разговоры некогда было больше разговаривать, кончилось время дипломатии. Быстрым движением он поднял из снега свой меч, и вонзил в плечо бегущему. Дернул назад. Не насмерть, но парень железяку уронил и сам упал, окрашивая снег в красное.
Дракон заходил на очередной круг, больше никто пока не бежал в направлении кузнеца с этой стороны, желая погубить свою жизнь, и Лайт оглянулся на то что происходит за спиной, мельком посмотрел что творится дальше по тракту.

Аквилея. Лес.

Лес, лес, лес, Кейлин лес любила, но не до умопомрачения. Это эльфы могут долго и красочно вещать о том, как важно каждая деревце и как прекрасна каждая травинка, и то таких осталось маловато. Все-таки сказывается столь долгое соседство с людьми. Ассимиляция, так сказать. Впрочем, рассуждать о красотах пейзажа сейчас вряд ли было бы время даже у остроухих: война докатилась и до лесов, следовало сохранять осторожность, потому что никогда нельзя знать точно, кого ты встретишь.
И все же вероятность встретить одних существ куда ниже, чем других. Серая еще не успела отойти от тракта достаточно далеко, когда увидела… дракона. Сомнений быть не могло, ящер был слишком крупным для драконида, а серебряная чешуя вообще не оставляла места для маневра мысли.
- Быть не может! – выдохнула архонт. Нужно возвращаться. Кто бы там куда ни бежал, где бы ни была разведка, надо было возвращаться, потому что Вацлав важнее. Если он бросится геройствовать, спасая всех без разбору, ничего хорошего не случится. Надо возвращаться. Небо над трактом потемнело. Вариантов тут было два – либо нашествие мошкары зимой, либо кто-то густо стрелял, а если это «кто-то» имел в союзниках дракона, то дело было совсем плохо.
Архонт двинулась к тракту, но уже через минуту заметила в деревьях гибкую фигуру, стремительно движущуюся в ту же сторону.
- Помяни эльфов, - Серая выругалась вполголоса. Темная фигура на фоне снега была вызывающе яркой, а двигалась слишком легко для человека. «Знакомиться» сейчас совершенно не хотелось, в то, что эльф – последний из представителей разведотряда как-то не верилось, Вацлав скорее всего предупредил бы об эльфе. Допускать потенциального врага туда, где все итак плохо (а в том, что неизвестный двигался к отряду сомнений не было), Кейлин не могла.
Архонт остановилась, прячась за одним из толстых стволов деревьев, и кладя стрелу на тетиву. Эльф приближался стремительно, и совсем скоро стало видно, что это… девчонка. Недооценивать соперницу Серая не собиралась, по этим остроухим не поймешь двадцать им или сто двадцать, а разница в сотню лет боевого опыта вполне себе может стать решающей. Только когда эльфийка вышла на небольшую поляну между деревьями, Кейлин сделала следующий шаг.
- Стой где стоишь и подними руки, - архонт держала девицу на прицеле, готовясь в критическом случае ударить и молнией. По хорошему следовало бы сразу убить ее, но… Серая понимала, что как бы ни старалась, предупредить Вацлава она ни о чем не успеет, дракон, уже был на тракте. А информация может оказаться критически важной. По одиночке в лесу во время войне не ходят…

Тракт
Дальше, куда Джон успел увидеть - творилось то же самое. Сеча. Щиты. Стрелы. Наемник, что спас его - рубился как черт. Чрезвычайно эффективен. Что ж, за то ему спасибо. Толпа из 4-х , 5-ти одетых в мех, видимо решили взять его числом, то бишь количеством. Ни фига им это не удавалось. Наемник был живуч. Но помощь ему не помешает. Лайт с размаху зарубил очередного рьяного наседающего на человека в доспехах, тот повалился на снег. Еще одного схватил левой за плечо, с силой развернул к себе лицом, ударил левым же кулаком по морде,  и на отмашь рубанул мечом по шее. Поотстали немного.

Все имеет свой смысл и свою причину. Какой смысл в этом безумном нападении на колонну мирных?  Жрать охота, есть нечего? Но одеваться во что и чем рубиться - есть у них. Жрать охота - так попросите! Нечего - так заработайте! В колонне едут те, кто своим трудом зарабатывают. Ничего делать не умеете, так учитесь, мать вашу. И что они расчитывали? Поубивать тут всех и все отобрать? На долго ли хватит ? рано или поздно - жратва кончится. Но зато на трассе будет стоять колонна мертвых, мужиков, женщин, детей. Мертвые лица будут смотреть в небо. не видя его. Нравится ? Им это нравится ? Война, говорите. Да, война. Война вскрывает истинную сущность каждого. Воров и убийц она особенно воодушевляет. Настоящие воины не посылают впереди себя маленьких и старых. У настоящих воинов как минимум есть честь.
Эти - убивают своих, ревалонских. Для временно поживиться. Без цели, без смысла, без принципа.
Чертов несовершенный, гребаный ублюдский мир, полный рек крови и страданий. Нравится?
Получив временную передышку, Джон вытер лицо. Ему казалось от пота, ан нет, и от крови тоже. Не от его крови, от крови нападавших.
Хотелось орать, орать что есть мочи. Хотелось пойти поднять за шиворот того недобитого и спросить его о том, как ему нравится все это происходящее,  и что он в итоге получил.
Снег валил сплошняком. Снег таял на лице Джона Лайта, кузнеца, мирного человека, человека, который не хотел никого убивать. Человека, который хотел созидать жизнь. И который сейчас четко понимал, что все люди способны перебить друг друга, абсолютно все, без особой на то цели. Но в душе у людей за каким то чертом заложено стремление друг друга убивать. Волк не убивает волка, лиса не убивает лису. Заяц не убивает зайца. Однажды придет время, когда люди перебьют друг друга, и ни птица ни ива слезы не прольет, если сгинет с земли человеческий род.
Орать хотелось неимоверно.
- ААААААААААА, мать твою, - Лайт не смог сдержаться, заорал в небо. В небо, где кружил, снижаясь, дракон.
Джон молился что бы его дети не увидели всего этого, и особенно что бы они не услышали его. Но он точно знал что старший -Джей все видит. И он учится.
А дракон тем временем полыхнул.. нет, не огнем, а холодом. Половина дороги превратилась в лед, лед сформировался на телегах толстым слоем, лед заморозил его шапку. Шапку Джон снял, лед ломался вместе с шапкой. Жалко шапку, но и черт с ней. Бросил.
Стало смешно. Колеса пора менять на полозья, сделать из телег большие санки. Для своих и еще парочки других - Лайт полозья имел. Потому что летом он всегда готовился к зиме. По льду полозья разовьют скорость гораздо большую чем колеса. Вот бы он еще до места назначения такую трассу выложил. Но да это было ни фига не смешно.
Свой меч кузнец вытер рукавом.

Отредактировано Джон Лайт (2014-12-17 20:50:51)

Аквилея. Лес.

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Гарпиям выдали задание, но слишком мало, чтобы как следует подготовиться к нему. Казалось бы, нужно всего лишь узнать о дальнейших планах армии. Для этого достаточно найти её и увидеть её примерный путь. Можно просто подслушать разговоры командования, или же перейти к крайним мерам и выкрасть документы из центрального лагеря, достаточно даже просто запомнить. Сотню раз Гарпии выполняли подобные задания, что может быть сложного в этом? Но нет. Ауриэль впервые приходилось работать в таком амплуа, но ведь всё когда-то бывает впервые?  Основная проблема в единственной крохотной детали. Любовь гарпий к красному цвету когда-нибудь должна была привести к форс-мажору, и на те, пожалуйста. Казалось бы, при таком количестве денег, связей, величия у ордена должно быть всё, а нет. У них не оказалось самого обычного белого плаща для укрытия, не говоря уже о белом комплекте одежды. Нет, конечно, нижнее бельё белого цвета всего найдётся, но расхаживать в таком виде это как минимум не прилично. Допустим, вы нимфоманка со стажем, вам безумно нравится, когда на вас пялятся, но у вас всё  равно не получится отрицать такую вещь как холод. Поэтому Ауриэль пришлось отправиться туда в своём обычном прикиде. Плащ мирно лежал в рюкзаке, ведь бегать в нём это не лучшая идея, а ходить в таком месте, да при таких обстоятельствах невозможно. Если вы самоубийца, то милости прошу.
Гарпия старалась передвигаться как можно быстрее и незаметнее, но все мы знаем, что черный цвет полная противоположность белому, а поэтому можно было спокойно заметить её, но даже это не останавливало юную шпионку. Она бежала, бежала как никогда, как будто за ней гналась целая свора собак. Хотя, она не могла быть уверена, что этого не происходило на самом деле. Девушка посмотрела вверх. Дракон продолжал планировать по воздуху, будто был полностью готов напасть на кого-то. Солнце скрылось за тучами, в результате чего девушка могла с полной уверенностью  сказать, что это точно был дракон. Слишком большой он был для драконида, да и характерная серебряная чешуя выдавала в нём типичного представителя драконьего семейства. Если бы Ауриэль просто прогуливалась по лесу, то она бы с радостью убила бы этого дракона. Наверное, это самый достойный противник, а убив дракона в одиночку можно было стать знаменитостью в местных тавернах, но это лишь мечты. Сейчас девушка занимается скучной беготнёй по лесу. Возможно, скоро она сделает передышку, ведь бежала без остановки уже минут двадцать. Конечно, организм был подготовлен к таким вот вещам, но ведь он тоже не железный. У Ауриэль появилось странное ощущение, как будто за ней наблюдаю…точнее оно не покидало её с тех пор, как она вошла на территорию леса, но сейчас оно особенно обострилось. В такой ситуации невозможно расслабится, но у одного человека, точнее эльфа это получилось, но вдруг раздался голос...
- Стой где стоишь и подними руки! – в ответ на это девушка усмехнулась, но остановиться нужно было в любом случае. Она прекрасно осознавала, что убежать у неё не получится, но резко остановиться у неё бы точно не получилось, а злить незнакомку не хотелось, поэтому произошло такое, что точно никто не ожидал, возможно, даже сама Ауриэль. Она просто упала, оставив на снегу огромную полосу. В результате странной акробатики она оказалась за упавшим деревом, которое чудесным образом оказалось именно там, где нужно. Во время падения она успела заметить, взгляд незнакомки, и что на неё было что-то нацелено, то ли лук, то ли арбалет, то ли праща…в общем лишнее движение, и её ждёт смерть.
- Если ты хочешь поболтать, то опусти оружие. Мне не нравится разговаривать в такой форме. Ты ведь знаешь, я всё равно не убегу. – проговорила Ауриэль, пытаясь отдышаться. Она прекрасно понимала всю трагичность ситуации, но у неё было преимущество. Незнакомка не знала её позиции.

Отредактировано Ауриэль (2014-12-18 08:06:09)

Несмотря на явное, силовое и тактическое, превосходство гвардии, отступать «народное ополчение» не спешило. Хруст. Крик. Кровь на снегу. Что именно гнало мехозадых в бой, какие у ошалелой ярости таились причины и поводы, Вацлав не знал. И знать не хотел. Потому что каждый из них, противников, здесь и сейчас был злом, единственным, неотвратимым, абсолютным злом, весь смысл существования которого сводился к тому, чтобы расколоть надвое твой собственный череп, раздробить кости, втоптать в снег исходящие паром и вонью кишки. Война - это война. Правых и виноватых тут не бывает; как не бывает женщин, мужчин, детей, чьих-то братьев, мужей или отцов. Война - это война. Выбор из меньших и больших зол; где меньшее - меч в твоих руках; большее - нацеленный в голову чужой, вражеский топор. Хруст. Крик. Кровь на снегу.
На Вацлава неслись двое. Краем глаза исполняющий обязанности командора Имперской гвардии, отметил Звездочку - та не спешила убегать в лес, напряженно всматриваясь в небо; в небе по-прежнему кружил, набирая высоту, серебряный дракон. Кобылка была хорошенькой, ее Вацлав жалел.
Отступил на шаг. Потом еще на один. Позади - телега. Справа - труп. Слева - труп. Первый нападающий - мужик с топором - был выше Вацлава и намного грузней, двигался медленно, расхлябисто. Лец стиснул зубы, набрал в легкие побольше воздуха и пошел на таран - с силой боднул нападающего головой под дых, чувствуя, как что-то тяжелое бьет сверху по хребту, но сила удара потеряна - бахтерец выдержал, мужик начал заваливаться, завалился следом и Лец. Хруст. Крик. Кровь на снегу. Опомниться от падения мужик не успел. Тяжелый кулак в латной перчатке впечатался во вражий висок - хруста не было. Следующий удар свернул нос. Кровь брызнула. Вацлав бил - хруст, крик, кровь на снегу; Вацлав бил - хруст, крик, кровь на снегу. Мужик оголтело ворочил глазами, пальцы пытались сжаться на шее Вацлава, не могли. Топор валялся поодаль в снегу. Хруст. Крик. Кровь на снегу. Вацлав облизнулся - во рту стало солоно. Чужая кровь, но такая же горячая, как собственная. А, может быть, нет.
— П-п-пусти его!
Лец обернулся. Оказывается, второй с курцшвертом был совсем молоденький. Засратый, мать его, безбородый юнец.
— Пшел отсюда, - рыкнул Лец.
— Н-нет, - ответил юнец, замахиваясь.
«Твое право», - согласился исполняющий обязанности командора Имперской гвардии, быстро перекатываясь набок и каким-то звериным движением поднимаясь на ноги. Завершить начатое малец не смог -  подхваченный с земли топор забитого почти бесшумно вошел в бок, пробивая тулуп, разрубая кости и вязко застревая в мякости.
— Сам хотел, - подытожил капитан Имперской гвардии Вацлав Лец.
Хруст. Кровь на снегу. Вскрикнуть мальчишка не успел.

Покружив над трактом, дракон вновь пошел на снижение. Оседлав Звездочку, Вацлав рванул вдоль колонны.
— Поджигайте телеги! - приказал он. Потому что лучше уж довести половину товара, чем не довезти вообще ничего. И умереть.
Против серебряного дракона, хотелось верить, пламя - единственное оружие. Или молния, какой владеет архонт. Но Серой здесь не было. «К счастью», нисколько не покривил душой исполняющий обязанности командора Имперской гвардии Вацлав Лец.
— Поджигайте стрелы! Цельтесь в глаза! Подпалим харю дракону, ВАШУ МАТЬ!
А где огонь - там дым.

Вопреки самым пессимистичным прогнозам товарищ не остался в стороне. Что же... Видимо, Ларгре очень плохого мнения о людях с семьёй, отчасти потому, что сам он был человеком несемейным и совершенно не представлял эту самую семейную жизнь. Для него это всё равно, что победить дракона. Это лишь в сказках рыцарь побеждает его и они с принцессой живут долго и счастливо. А как же семейные ссоры, битьё посуд, бедность рыцаря или нежелание короля, который мог подослать к рыцарю убийцу? Да мало ли чего в семье может быть. Да, Ларгре не понимал слова "любовь", потому что единственное, что он любил - это войну. Не из-за денег, а почти искренне. Ему нравились бои, смертельный риск, ему нравилось убивать, калечить, ему нравилось всё в войне, даже разве что только когда он какую-нибудь болезнь подхватит, то это плохо и совсем не нравится, ведь умереть наёмник хотел в бою, а не из-за дурацкой простуды. Такой человек не может быть семейным. И потому он не понимал, как можно жить с семьёй во время войны. Если утрата близкого товарища была трагедией, то утрата семьи... Ларгре примерно представлял какая должна быть боль от этого, но, на самом деле, он был совершенно далёк от истины.
Найдя себе противника, ведь думать много во время боя не очень полезно, наёмник не допускал эту сволоту к своему товарищу и его семье. Конечно, он не армия, оцепление не выставит, потому он лишь помогал им на этом участке, а дальше они должны помочь себе сами. И, конечно же, они могли за себя постоять, но наёмник на это пока не обращал внимания. Он был занят боем, как обычно, один против нескольких. В этот раз было легче, потому что Ларгре уже разогрелся и холодные, а оттого слегка деревянные, мышцы вновь стали подвижны и эластичны. Вот только как бы на таком морозе простуду не подхватить, но это дело десятое.
Первому, который оказался самым правым в ряду наступающих, наёмник просто вонзил меч в живот. Конечно, противник попытался блокировать, но под удар попали пальцы с рукояткой меча, потому это ему не удалось. С остальными двумя тоже долго возится не пришлось, хотя пару ударов в щит они нанесли: рубящий под ноги был заблокирован, а потому голова противника оказалась открытой, затем удар краем щита в висок с дальнейшим выводом из строя; со вторым схема была примерно та же, только рубящим с полуразворота (враг обошёл наёмника сзади) отбить в сторону оружие и затем ударить щитом в голову. Неплохая комбинация вышла, но с бывалыми вояками может не сработать.
Командир всея гвардейской рати приказал стрелять в дракона горящими стрелами. Ларгре бы рад пострелять, да умеет плохо. А вот прикрыть товарища, у которого где-то там, видимо, припасены нужные вещи, он мог и даже был бы рад. К гвардии или другим наёмникам он не хотел идти вообще. Ну их к монахам. Поэтому он вернулся назад, к уже горящей телеге. Насколько наёмник знал, стрелы надо чем-то обмотать, чем-то горючим, и облить тоже горючим, а то толку от пожертвования телегой не прибавится. Если только катапультировать её... Ларгре усмехнулся и даже нормально улыбнулся, представляя как телега летит в дракона. Занятное было бы зрелище.
- Если что, я с вами, - сказал наёмник, оглядываясь вокруг. Горящая телега привлечёт внимание, это даже не обсуждается. Если же не привлечёт... Тогда нападавшие совсем упадут в его глазах, даже ниже самой чёрной черни.