Вечером в таверне Харлина было удивительно спокойно, относительно других питейных заведений, что приходилось видеть Вил. Люди ели, шумно разговаривали, иногда затягивали песни (некоторые путники даже на родном языке, не понятном ревалонцу), но никто не выходил за рамки приличий. За два года пребывания в этом месте девушка только трижды стала свидетельницей настоящей драки в стенах трактира. Возможно, причиной тому был скупой и сварливый хозяин, который непременно сдирал с участников потасовки стоимость испорченного имущества и, часто, еще и золотой за моральный ущерб. Каким бы вредным не был старик, нельзя было отрицать, что с обязанностями начальника он справляется превосходно.
- Эй, сколько можно? Принесите еще бочку!
Харлин ругался на рабочих и постоянно поторапливал Авилию и всячески старался придраться, но добрые тетушки с кухни – в их числе и жена хозяина – старались помочь девушке. Хозяйка даже подобрала для нее платье, чтобы Вил не выступала в лохмотьях, в которых работала.
- Птица, заканчивай с мытьем! Зал полный! – старик выкрикивал все свои указания в кухню, - Я за что тебе плачу?!
Девушка наскоро вытерла руки о передник и выглянула в зал, чтобы осмотреть посетителей, потом повернулась к Харлину:
- Я переоденусь и начну выступление. – она тепло и добродушно улыбнулась, зная, что все равно услышит ворчание.
- Мне-то что… - старик, как и ожидалось, раздраженно хмыкнул за своей стойкой, но не сложно было заметить, как смягчился его взгляд.
- Снова характер показывает? – поинтересовалась румяная и распаренная от готовки хозяйка.
- Да… - посмеиваясь, покачала головой девушка и убежала наверх.
Спустилась Вил уже с инструментом, причесанная и опрятно одетая, держа в руках лютню, как маленького ребенка. Она проплыла мимо столиков, улыбаясь знакомым посетителям и рассматривая новых. Специально для воскресных выступлений отгораживалось место у камина – импровизированная сцена – чтобы всем было удобно смотреть и слушать. Акустическая система, которую построила сама Авилия (особенно плотные занавески на некоторых окнах и штора у двери в складское помещение), предусматривала хороший чистый звук даже при толпе в помещении.
Девушка встала на свое место и широко улыбнулась, теперь окидывая взглядом всех людей. За столиками зашептались: «Птица!», и шум быстро стих. Все, кто знал, зачем девушка появилась, с интересом ждали, остальные же продолжали разговаривать. Вместо приветствия Вил провела пальцами по струнам, некоторые натянула сильнее для большего звона, и тихо запела:
В деревне далекой, в деревне лесной,
Старец живет одинокий.
Он лучше всех знает и видит порой,
Как солнце садится далеко.
К концу четверостишья голос Птицы набрал высоту и заставлял обратить на себя внимание. Девушка прогуливалась по свободному пространству и, продолжая петь про мудрого старца, который знал все на свете, улыбалась смотревшим на нее мужчинам и женщинам. Песня становилась все веселее, а музыка все громче и быстрее, звуки заполняли зал и поднимались к потолку, напоминая пение настоящих птиц, что резвятся весенним утром в ветках деревьев.

Сказание о старце закончилось на шутливой и поучительной ноте – тот, кто знал все на свете (как он сам считал), влюбился и погряз в чувствах, а женщина взаимностью не ответила. Так седовласый и зачах, питая бесполезные надежды и мечты. Зрителей такой поворот событий очень развеселил, все посмеивались и потешались над старцем, будто действительно его знали. Мало кто понял мораль истории: не задирать нос слишком высоко. Впрочем, Птицу это не особенно волновало, ей нравилось петь, а посетители хлопали в ладоши и радовались – вечер начался отлично.
- Приветствую вас. – улыбаясь и легко поклонившись, произнесла бард, не прекращая играть уже новую тихую мелодию, - Сегодня будет еще много веселых историй, а пока послушайте рассказ о далеком и прекрасном…
Она не стала сильнее дергать струны, но слушатели замерли – что-то новое, Вил не играла эту легенду раньше. Когда Птица начала так же тихо и вкрадчиво тянуть мычащие звуки, создавая нужную атмосферу, все притихли настолько, что стало почти отчетливо слышно возню на кухне. Музыка не становилась громче, она звучала неторопливо и шуршащее, напоминая плеск волн, а голос девушки казался шумом ветра, что лезет в уши, не спрашивая разрешения. Авилия не поднимала взгляда, пока не начала говорить:
За горами и степями, за пустыней вдалеке,
Есть свобода с хладным ветром,
Где воде не видно края… Что уж там реке.
Вступление она именно проговорила, на распев и успокаивающе, полушепотом, лишь помогая себя игрой, устанавливая нужный темп. Птица плавно двинулась со своего места и направилась к противоположной части зала, где была развешана изолирующая ткань, похожая на паруса.
За горами и степями, за могучими лесами
Спит великий и жестокий,
Спит неведомый, далекий,
Стерегут его киты с длинными усами…
Ее журчащий голос переходил в пение, будто сам собой, окончания тянулись приглушенно, но звонко, мелодия баюкала. Девушка смотрела в глаза каждому, кто смотрел на нее, пока не остановилась под навесом, замаскированным под занавеску на окне.
Укрывает он богатства, на волнах качает,
Чьи-то кости вязнут в иле,
Чьи-то мачты сгнили в тине,
Океану все равно – вечно он скучает.
Дальше рассказ пошел об отважных моряках, что решили покорить водные глади и добыть несметные сокровища, прославить себя отважными и непобедимыми героями. Зрители слушали, затаив дыхание, а Вил невольно покачивалась, будто сама стояла на палубе корабля и видела все, что происходило вокруг. Описывая сражения в песне, она переходила на более низкие ноты, иногда переставала играть, позволяя атмосфере и интересу слушателей накалиться, а после с новыми силами и потоком воздуха выпускала из себя обволакивающие разум звуки.

Играть и петь не так сложно, как, например, заниматься физическим трудом – драить заплеванный пол или засаленные котлы, но к концу выступлений Вил все равно уставала. Она отдавала много энергии зрителям, а некоторые песни требовали выкладываться и эмоционально. Направляясь к стойке, чтобы выпить воды, девушка привычно вежливо улыбалась, больше не обращая ни на кого внимания – ее дело на сегодня сделано.
- Птица, - позвал мужской голос, и Авилия послушно обернулась, все так же бледно улыбаясь. - такое красивое выступление у вас было, вы уж простите меня, но я думаю, что оно не должно остаться не оплаченным.
Она не сразу поняла смысл слов, но благодарно кивнула, только после подняв взгляд на лицо мужчины. Откликнулось мимолетным уколом в затылке, так происходит, когда встречаешь давно знакомого человека, но кто перед ней Вил не знала, поэтому списала ощущение на то, что могла видеть незнакомца среди постояльцев раньше.
- И если у вас еще есть время, согласитесь ли вы составить мне компанию за ужином?
Опасным собеседник не выглядел, да и пьяным, как большинство людей в зале, тоже, поэтому Птица согласно кивнула.
- Хорошо, только пойдемте туда, - она указала на стол в дальнем конце комнаты, за стойкой и бочонками, - А то очень шумно.
Хозяин таверны проводил их недовольным взглядом, но ничего против не сказал, поскольку пахло парой лишних монет. Девушке часто предлагали выпить, а те, кто останавливался на ночь, еще и подняться в комнату, но все те предложения были скользкими и грязными, как и сами предлагающие, поэтому Вил всегда отказывалась – прислушивалась к интуиции. В этот раз никакого дурного предчувствия не было, значит, причин отказываться тоже. Проводив мужчину до стола она вежливо указала рукой на один из стульев, предлагая сесть, сама же только поставила к стене лютню и сложила руки на чистеньком, но поношенном, переднике.
- Чего желаете? Разносить еду сейчас некому, а я все-таки работаю, - она снова улыбнулась, на этот раз немного виновато и будто оправдываясь, но все так же приветливо, - Вы хотели побеседовать? – Вил вопросительно подняла тонкие брови, пытаясь понять мотив приглашения, чтобы знать, к чему готовиться.
Все же, ей немного неловко было говорить с незнакомым человеком в такой обстановке. Хоть и приходилось почти каждый день общаться с торговцами и ремесленниками, все те разговоры были сугубо по делу, а теперь, кажется, Ротейм предстоял абстрактный диалог, возможно даже, что по душам. Больше всего она надеялась, что интуиция ее не подвела, и незнакомец не окажется очередным любителем девочек, только более приличным на вид.

Отредактировано Авилия Ротейм (2014-12-02 14:00:17)

- Да, я хотел поговорить, просто поговорить. Скоро вернусь, надеюсь, вы не против вареной рыбы, она была сегодня вкусной, и я не прочь повторить.
Авилия невольно выдохнула, с облегчением, но стараясь скрыть это; кажется, мужчина тоже немного смущался, что казалось совсем необычным. Она вновь виновато улыбнулась и, кивнув, села за стол, сложив руки на коленях и провожая нового знакомого взглядом. Птица видела, как трактирщик с ним разговаривал, и знала, что Харлин предлагает, от этого становилось стыдно почему-то ей. Она заметила, что мужчина заплатил больше, чем стоит ужин, отчего инстинктивно напряглась, снова борясь с сомнениями. Хозяин таверны был явно очень доволен, а это могло означать либо легкие деньги, либо удачно провернутое грязное дело – Вил сжала в кулаки ткань подола платья.
Когда мужчина вернулся за стол, девушка изо всех сил постаралась не думать о худшем и вести себя естественно, в конце концов, хотя бы сыграть непринужденность. Джон представился, и ей стало немного легче убедить себя, что все будет хорошо.
- Спасибо за лестную оценку. – бард широко улыбнулась, глядя в глаза собеседнику, - Авилия, но тут привыкли к Птице, реже зовут Вил. – она все еще чувствовала себя сковано, однако, не подавала виду. – Я из рода торговцев Ротейм, мои родители путешествуют… - на секунду девушка запнулась, изображая крайнюю заинтересованность ужином, после снова посмотрела на кузнеца, - Но, как видите, мне пришлось оставить их и задержаться в Бефасане на время. Не самый приятный город.
Без особых усилий справляясь с разделыванием рыбы, Вил не спешила есть, тревога постепенно сменялась любопытством – разговаривая, девушка успокаивалась.
- Вам интересны песни? – она всегда думала, что ремесленников занимают только их профессии, а искусство воспринимается в качестве развлечения во время питейных мероприятий, поэтому была немного удивлена, - Я видела, как вы… - Птица помедлила, подбирая подходящее описание, - Как вы сосредоточенно слушали, будто никого вокруг не было. – и кивнула в сторону переполненного зала.
За угловым столом было достаточно тихо, поэтому говорить можно было не выкрикивая слова, как это делали все остальные люди в зале, так что звуки сливались в жужжание, словно рой гигантских шмелей запустили в одну маленькую банку. В полутьме помещения шум казался особенно густым, Вил еще раз отметила про себя плюсы акустических штор, решив, что стоит предложить хозяйке небольшую перестановку и отделить от общего гама еще несколько столов, брать за них символическую плата. Такая идея наверняка понравилась бы скупому старику, который периодически косился в сторону бочек, но на самом деле очень хотел подглядеть, а лучше подслушать беседу.

Отредактировано Авилия Ротейм (2014-12-06 23:48:21)

Мужчина рассуждал здраво и откровенно, это удивляло и одновременно восхищало. Стереотип, который построила для себя Вил, медленно рушился, благодаря конкретному примеру. «Неужели он действительно это слышит?» - Птица не сдержала пораженного взгляда, когда кузнец заговорил о пении стали. В живом воображении девушки моментально возник образ раскаленного и искрящего от ударов молота клинка, а после благодарно шипящего металла, который опускают в воду, все видение окутало паром, и Авилия невольно улыбнулась. «Почему про простые вещи никто не складывает песен?..» - она снова смотрела на кузнеца, однако, на словах об оружие в бою все внутри непроизвольно сжалось. «Да, лучше воспевать убийства и кровопролитие.» - досадный факт.
- У меня двое мальчишек и дочка, я думаю, это все должно быть очень важным в их воспитании.
Вил снова улыбнулась и кивнула, соглашаясь, ведь именно так ее воспитывала мать – наблюдать за миром вокруг и воспринимать прекрасное, то что не всегда замечают люди. Она снова кивнула, соглашаясь и с тем, что сосредоточенность необходима. Лайт отдаленно напоминал Ротейм отца – сурового на вид, но умного и вежливого в общении, наверное, именно это помогало почти до конца побороть смущение.
- Бродячие артисты…
Тихо повторила светловолосая и беззлобно хмыкнула, услышав вопрос мужчины.
- Из-за них и… - она замялась, решая говорить правду или приукрасить собственную глупость. – Мы с родителями были в Велеграде по торговым делам, там я впервые увидела бродячих артистов. – девушка говорила легко, стараясь не отводить взгляда от лица собеседника, - Можете считать меня сумасшедшей или безрассудной, но тогда я была уверена в правильности решения. Ничего не сказав родителям, собрала вещи и отправилась в путешествие вместе с труппой. Они – артисты – казались мне совершенными созданиями, одухотворенными и возвышенными, на деле оказалось, что я ошибалась.
Птица замолчала, чтобы перевести дух. Воспоминания не были болезненными, не огорчали, но девушке было стыдно за необдуманность действий. Она наклонила голову чуть в бок и так же спокойно продолжила:
- Мы проехали вместе несколько деревень – труппа как раз направлялась в Тиверию или в Харматан, не знаю – и главный в их шайке предложил… - это уже было не совсем приятным эпизодом, но Авилия улыбнулась, надеясь, что мнение кузнеца о ней не изменится в худшую сторону. - Он хотел, как и Харлин, кстати, - она кивнула в сторону стойки, - Чтобы я не пела, а обслуживала клиентов. Конечно, мне пришлось от них сбежать, пока уговоры не перешли в принуждения. Ближним от стоянки артистов городом оказался Бефсан, вот и осталась тут у знакомого отца.

Представлять, что чувствовали родители Авилии не хотелось, она как могла избегала этих мыслей. Если отец переносил все стойко, то бедная пожилая матушка наверняка извела себя переживаниями. Единственный любимый ребенок исчез, ничего не сказав, кто знает, что могло случиться? Лайт, видимо, думал о том же, Птица видела это по выражению лица мужчины. Кузнец знал, что значит иметь детей, а значит и понимал ситуацию лучше. Но в этом побеге (ошибке?) была и еще одна сторона – Вил переживала за своих родителей не меньше. Когда они путешествовали все вместе, женская доброта матери и дочери сглаживали суровость главы семейства, кто знал, что он может натворить без этой поддержки. Девушке оставалось надеяться, что все будет хорошо до ее возвращения, что она сможет снова стать частью семьи и заслужить прощение за свою безрассудность.
Бард кивнула, соглашаясь с собеседником.
- Надеюсь, они поняли, что я просто ушла. Мама могла догадаться почему, ведь лютня пропала вместе со мной. – девушка интуитивно потянулась к инструменту и провела пальцем по струнам, так что звук едва различимо коснулся ушей.
Она немного помолчала, оценивая обстановку и понимая, что вечер стоит продолжить так же хорошо, как он начался, а не подталкивать Джона в сторону недобрых мыслей.
– Наверное, это не самая радостная тема для разговора. – ее тонкие губы растянулись в немного печальной улыбке, - Вы говорите, что сказки и песни помогают в воспитании детей? Жаль, что я не знаю ни одной детской песенки, зато могу рассказать множество сказок и легенд, если захотите. Никогда не рассказывала их детям, а взрослым не интересно слушать истории про волшебство и наивную любовь. – она легко пожала плечами. – Какие истории вам нравятся больше всего?
Птица вспомнила, что на тарелке перед ней остывает угощение, и, посчитав свое поведение невежливым, принялась за еду. Рыба действительно оказалась хороша на вкус, хозяйка решила испробовать новые специи и очень успешно – неприятного запаха почти не осталось, зато появилась сладость и пряность во вкусе. Насколько Вил могла помнить, раньше в таверне готовили намного хуже, она решила перед уходом от Харлина выведать несколько рецептов у его жены.

Вил кивнула на слова кузнеца. Женщины всегда знают, как правильно учить детей, как лучше объяснить им то, что необходимо для хорошего фундамента человека, по крайней мере, Птице так казалось. Приходилось видеть обратные примеры, но о них лучше не думать – исключения подтверждают правила. Простые и интересные сказки с воспитательным подтекстом воспринимаются намного лучше, чем поучительные речи в назидательном тоне. Детям вообще не стоит доказывать, что ты умнее, они уверены в обратном.
- … и иной раз детскую сказку сам с удовольствием слушаешь, потому что в ней имеется важный урок.
Снова соглашаясь, кивнула. Взрослым тоже не помешает мораль.
Джон пересказывал песню, которую девушка раньше не слышала, но в груди потяжелело – текст был более чем близок. Не все слова можно понять, для некоторых нужен определенный момент, моральная подготовка, чтобы впитать весь смысл, заметить главное. Вил постаралась запомнить то, что ее так задело, и позже разобраться подробнее, она подберет мелодию и будет петь для себя – эти стихи не для публики.
Про Кота бард знала и поэтому мысленно воспроизвела мотив, слушая пересказ уже с беспечной улыбкой. Ее живое воображение сразу нарисовало крупного пушистого кота  с мохнатыми лапами, который ходит по кровати и щекочет усами щеки спящей девушки, потом неслышно выпрыгивает в открытое окно и поднимается на крышу, смотрит в сторону порта, где стоит его корабль.
- Замечательные песни. – ответила девушка, когда Лайт закончил, - Жаль, что не все любят подобное. Хотя, все волшебство слов тогда бы испарилось, они бы перестали быть чем-то особенным и подверглись изменениям. Люди любят коверкать хорошее…
Ее прервала девушка разносчица, которая пробегала мимо стола к чулану:
- Тебя Харлин зовет.
Невольно помрачнев, Авилия посмотрела на собеседника.
- Извините, я сейчас вернусь.
Она упорхнула к стойке, оставив инструмент у стула. Старик как всегда встретил ее недовольством, поворчал, пока разливал остатки пива по кружкам.
- Завтра поедешь к Мирану за сыром, у нас закончился. Лошадь знаешь где, к вечеру чтоб привезла заказ. – он было отвернулся, но, подумав, через плечо добавил, - И бочонок ему отвези.
Обернуться за день было не особенно сложной задачей, но выехать в таком случае стоило рано, вместе с рассветом. Вил ничего не ответила, только мотнула головой, избавляясь от желания выругаться: «Мог бы кого-нибудь из мужиков отправить, не спокойно в лесу». Спорить бесполезно, поэтому пришлось смириться с участью. Взять лошадь порезвее - должна унести. Девушка собрала пальцами волосы и перекинула на одно плечо, все еще успокаиваясь, только когда глаза снова стали светлыми вернулась к кузнецу.
- Прошу простить, мне нужно идти работать. – она искренне разочарованно вздохнула, разговор был интересным и так прерывать его не хотелось. – Рано утром хозяин просит съездить в соседнюю деревню. Боюсь, мы больше не увидимся.

Отредактировано Авилия Ротейм (2014-12-15 21:14:39)

Попрощавшись с кузнецом и все еще находясь в приподнятом настроении, Вил вернулась к своим прямым обязанностям – отправилась на кухню драить котлы. Когда на втором этаже было уже совсем тихо, девушка неслышно прокралась к своей коморке и почти не чувствуя рук повалилась спать.
Утро застало ее в постели, первые лучи солнца уже пробирались в комнату через маленькое окошко у потолка, Вил нехотя открыла глаза и потянулась. Духота маленького помещения, темные стены, посторонние звуки то ли от грызунов, то ли от ночующих, снующие поблизости люди… Девушка снова закрыла глаза, больше всего ей хотелось сейчас оказаться в поле, в тени широкого могучего дуба, на ароматной траве.
- Ты проспала, Птица, поднимайся. – в и без того тесную комнатку ворвалась румяная хозяйка, поставила на полку чарку с водой. – Поторопись, пока старик не проснулся! – она тронула светловолосую за плечо и так же стремительно умчалась прочь, на удивление бесшумно.
Нужно было встать. Пока есть цель, к ней нужно идти. Вставать, умываться и идти. Нужно.

В конюшню Авилия вбежала, на ходу застегивая ремешки кожаного сюртука, летнее солнце уже вовсю согревало улицу. Бард, не останавливаясь, махнула парнишке, который все еще дрых в стогу сена:
- Счастливый ты! – собирая растрепанные волосы в копну и перетягивая пряди тонким шнуром, Вил улыбалась.
Ее лошадь была уже запряжена, значит конюх все-таки просыпался, оставалось только закинуть на круп перевязь с бочками. Оглядевшись и убедившись, что никто на нее не смотрит, Птица сунула в седельную сумку пару железных ножей. Она знала все слухи, что распускают торговцы, и о паре грабежей на дороге, по которой предстоит ехать тоже. «Жаль лука нет» - рассеянно подумала девушка и похлопала свою гнедую по крепкой шее, лошадь всхрапнула и переступила с ноги на ногу, повернула голову.
- Пойдем, милая. Надеюсь, ты сегодня в хорошем расположении.
Ротейм потянула за поводья, направляясь к выходу, и только тогда заметила мужчину, который, похоже, был рядом все время.
- Доброго утра, Джон. – она была рада видеть вчерашнего собеседника, он произвел более чем хорошее впечатление, - Тоже уезжаете? Осторожнее на южном тракте.
Поравнявшись с Лайтом, Авилия придержала лошадь, снова похлопала свободной рукой и широко улыбнулась мужчине, мысленно желая удачи и спокойно добраться до семейного очага. Тепло наступающего дня чувствовалось уже и под навесом, еще немного и совсем разогреется, нужно успеть добраться до леса - там больше тени.
- Мне нужно спешить, но с удовольствием побеседую с вами снова. Если будете в городе, заходите.
Девушка смотрела на кузнеца снизу вверх, невольно прищуриваясь, и добродушно улыбаясь. Лошадь фыркнула, стукнула копытом и сама потянула во двор.
- Что, пробежаться не терпится? – Вил пошла за ней, раздумывая над наиболее безопасным маршрутом.

Во дворе девушка еще раз проверила ремешок седла и крепление бочек. Они висели неудобно, помешают сидеть и будут упираться в бедра, но брать повозку или еще одну лошадь не хотелось – потеря в скорости. Лайт вышел следом, его лошади тоже норовили поскорее вырваться на природу. «Как я вас понимаю…» - подумала Вил, проверяя копыта своей, когда мужчина задал вопрос, обернулась к нему и тут же прикрылась рукой от солнца:
- На юго-восток к реке, где приток расходится. Там живут замечательные сыроделы. Деревенька совсем маленькая, на пять домов. Жители еще иногда продают рыбу.
Она привычно ухватилась за холку гнедой, поставила ногу в стремя, чуть повернувшись, подтянулась и села боком, снова посмотрела на Джона:
- Старик меняет их продукты на самодельное вино, но сам ездить уже не может, поэтому приходится мне.
Птица похлопала по бочке у ноги, показывая, что имеет в виду, и легко подтянула вторую ногу, перекинула через луку и уселась удобно, взялась обеими руками за поводья. У домов уже суетились люди, еще сонные, но сосредоточенные и деятельные – готовились к рабочему дню. Ротейм поздоровалась с соседями и направила лошадь шагом к воротам, придерживая, чтобы ехать рядом с кузнецом.
- Вы много путешествуете, Джон?
После задержки на долгое время в одном месте Авилия все чаще вспоминала о путешествиях. Она собиралась уехать из таверны, но не знала, как одна справится со всеми трудностями. Раньше рядом всегда были люди – сначала родители, потом артисты. Девушка не представляла, как сама будет ночевать в лесу или в поле, хотя прекрасно знала охотничьи хитрости и полезные приемы. Ей одновременно одолевали сомнения и желание перемен. «Вспоминаю о той, что когда-то, что когда-то крылатой была – она давно умерла…» -  всплыли в памяти строчки песни, которую любила петь матушка, но с особой задумчивостью и грустью, уголки губ Птицы дернулись вверх.