Уиллам выслушал до конца. Что ж, не впервые он слышал такое. Он уже видел на себе и раньше надменно насмешливые взгляды в том числе и сверстников, принадлежавших семьям политических противников его отца. Они не раз с ним соглашались, но чаще всего с особым цинизмом, позволявшим делать выводы и смысле полностью противоположном словам.
Что ж, он произвел неверное впечатление, он показал себя наивным юным идеалистом, недостойным серьезного отношения. Объектом, достойным насмешек. Вероятно он подставил отца, провалив серьезное испытание. Но если бы ему предоставился второй шанс и все переиграть - разве вел бы он себя иначе? Никак нет. Все повторилось бы вновь.
И теперь он ощущал себя поверженным на поле боя, вверху синело безоблачное небо, только меч победителя не нависал над ним ожидая решения толпы, а толпа вокруг ничего не скандировала.
И женщина за которую он дрался - молчала в отвращении к нему. Ах если бы он любил, все было бы иначе. Но он не любил, у него был лишь долг и скорее всего выдуманный образ прекрасной дамы. И хорошо, если не ветряные мельницы.
Если бы он любил.. Наверное, этого ему не суждено.
Уехать хотелось сразу, что говорят по приличия по этому поводу - он не знал точно, но как минимум - Росинанту нужен был отдых, ведь конь ни в чем не виноват. 
В молчании Уиллам проводил Конрада взглядом, допил вино и поставил кубок, откинулся на спинку стула.
Поднимайся снова и снова, пока ягнята не станут львами. Так написано было на рукоятке его меча. Уиллам не собирался сдаваться, даже если путь будет состоять из непрерывной череды поражений.
- Благодарю за обед, Ваша Светлость, - поклонился он Грете фон Эдель, а потом повернул голову к Агнетте.
- Так говорите, корабли, ваша Светлость? Да, я бы с удовольствием посмотрел.

Отредактировано Уиллам фон Ларсен (2015-07-01 16:50:38)

Один час с небольшим Уиллам сидел в комнате, предоставленной ему на время пребывания в замке фон Эделей и листал книгу. Грета фон Эдель благосклонно отнеслась к посещению порта и с тех пор до их отправления велись некоторые приготовления. Мысленно он все время возвращался к беседе с князем, раз за разом повторяя смысл его слов. Сталь, серебро, военный и торговый флот Эделейса был приданным Агнетты, что не шло ни в какое сравнение с серебром, пенькой и мехами фон Ларсенов. Но все это было необходимо его стране, его Родине, и его королю. А Агнетта всю жизнь мечтала стать императрицей. Но зато у Уиллама было то, чего небыло у всех императоров на свете, включая всех  тех, упомянутых Конрадом, бесцеремонных дипломатов - честь, доблесть, верность и принципы. И этим он отличался от всех остальных. Доказывать это придется всю жизнь, и он обязательно докажет всей своей жизнью то, кем является на самом деле, вопреки всем их понятиям и стереотипам.

В сопровождении охраны фон Эделей они с Агнеттой доехали до порта. Пахло рыбой, деревянной стружкой, смолой, с моря дул холодный февральский бриз. Работа кипела, никто не стоял на месте. Погрузка здесь, разгрузка там, на четыре кабельтовых от берега на якоре стояло дозорное судно. Масштабы торговли и военной мощи поражали, перспективы сотрудничества их стран - захватывали. Капитан одного из судов подробно рассказал Уилламу о назначении всех мачт и парусов. Где то в иной жизни, если бы у него когда нибудь была другая жизнь - он стал бы капитаном корабля и бороздил морские просторы. Скитания очищают, переплетают встречи, века, книги и любовь. Они роднят с небом. Мало родиться на свет, нужно еще увидеть всю землю. Но это в другой жизни. Прежде следовало прожить свою собственную текущую достойно.
Осмотрели многое, на самом деле далеко не все, на подробный осмотр ему бы не хватило и недели, но пора было  честь знать. Под конец Уиллам попросил пустить их на военный корабль, и они с Агнеттой взошли на его палубу. Судно стояло у самого выхода из гавани, так что по правому борту открывался океан. Уиллам смотрел в океан опираясь на ограждение борта.
- Флот впечатляет, Ваша Светлость, - сказал он, - я вижу очень интересные перспективы для сотрудничества между моей и вашей страной. Они хорошо выгодны и вам тоже.
А потом он повернулся к океану спиной и посмотрел на княжну.
- Мы можем поговорить без всего вот этого обычного привычного порядка, без политики, без недомолвок и иносказаний? Просто как двое людей, которых свела судьба.
Ветер сменился, он уносил его слова в море, даже и постараться - никто бы и не услышал.

Отредактировано Уиллам фон Ларсен (2015-07-06 20:34:42)

Только сейчас Уиллам заметил, что на Агнетте нет перчаток и руки ее посинели от холода. Что ж он был таким невнимательным, откуда ж ему было знать, что родителям, которые так пеклись о ее безопасности, стремясь оставить в родовом замке до рождения первенца - нет никакого дела до то того, в какой экипировке она отправилась к морю холодным февральским днем. А он все еще не имел права контролировать такие вещи, но теперь похоже - уже пора.
Он встал с наветренной стороны, закрывая ее ветра, снял свои кожано-меховые перчатки, сунул их подмышку. Ее ледяные руки он взял в свои, легонько растер согревая своими горячими и натянул на нее свои перчатки. Они были ей несколько велики, но так и должно было быть, так быстрее отогреется.
- Задели, еще как задели. Но я его не виню, ваш отец в сущности неплохой человек, расстроенный и подавленный чем то, возможно разочарованный в жизни и мироустройстве, и оттого он склонен судить всех по одному шаблону. В этом нет его вины, просто он видел не всё. Я покажу вам, что есть исключения из правил, к которым вы привыкли. На это понадобится время. Тут уж ничего не поделать.
Знаете, Агнетта, я понимаю, вы мечтали об иной участи, а вышло иначе. Я не принц Ревалона, не богач, не что то подобное. Но я собираюсь стать вторым лицом в Тиверии, как мой отец, и, мне подумалось - может вас это заинтересует. А еще - я подарю вам нормальную семейную жизнь, я буду заботится и любить вас и наших детей. И ваш древний род не прервется, также как и мой. Важно не то, что мы имеем, а то что мы делаем и как, важно то - кто мы есть на самом деле.
Вы сказали, что не можете поступиться одной заповедью ради другой, и очевидно из этого следует, что мне положено согласиться с вашим отцом. Но я хотел бы настоять на том, что бы вы отправились со мной. Однако тут важно ваше решение - если опустить формальности и заповеди, чего вы сами хотите? Вот именно вы - чего хотите? Остаться в Эделейсе или поехать в Тиверию? Каково ваше желание, не заповедь, а именно желание? Понимаю, что вы будете тосковать по родине, но мы будет ездить сюда время от времени.
Она совсем замерзла, и следовало уже отправляться обратно, но поговорить без свидетелей можно было только здесь. Еще немного, только один ее ответ и будет пора.

Уиллам слушал ее, глядя в глаза, стараясь понять ее эмоции. Ясно было не всё, но зато она была честной и прямой, как он и просил. Однако, она действительно была согласна с отцом, не смотря на то что и ее он наверняка обидел, рассказав слишком много подробностей.
Фон Ларсен вздохнул, дослушав, посмотрел на доски палубы, потом снова ей в глаза, с улыбкой грустного оттенка.
- Я благодарен, Ваша Светлость Агнетта, за вашу  прямоту и честность. И мне жаль, что ваше желание не совпадает с моим. В ваших словах, конечно, есть своя логика, ваши привычные правила. Но видимо придется гордым народам Эделейса узнать новое и интересное, несколько поколебаться в своих старых заблуждениях и стереотипах. Да, сейчас я для вас чужак, - Уиллам склонил голову, - но не более чем через год Тиверия станет частью Ревалона, и мы снова будем одним народом, которым были всегда. Чужаками мы стали благодаря ошибкам предков. Теперь же настало время исправить то недоразумение. Итак - мы не чужаки по сути дела. Что же касается нашего будущего сына - он и так будет на половину тиверийцем и на половину эделейским. И раз уж вы говорите о людской молве, то сдается мне - она этот момент тоже не упустит. Но нельзя вечно слушать то что говорят другие, иначе никогда не придется принять собственного решения. Я намерен поступать по собственному разумению, а не руководствуясь чужими домыслами. Если бы его Величество Эддар де Летт все время оглядывался на тех, кто является противником его претензии на трон, а особенно если бы он их слушал  - он бы никогда королем не стал.
Относительно же правления страной из за ее пределов - до того момента как на долю нашего сына выпадет руководство княжеством - пройдет не менее 20-ти лет. Не думаете же вы, Ваша Светлость, что он будет им править из чрева или будучи маленьким? Не потеряете вы связи с домом, вы всегда будете вольны съездить домой, когда слишком сильно по нему затоскуете. Но сейчас - ваш отец и ваша матушка прекрасно справляются с княжеством; и, в конце концов, Агнетта, неужели вы не хотите посмотреть мир! Отправиться куда то, что отличается от вашего привычного бытия? Неужели вы не хотите увидеть новых людей, новые земли, познать неизведанное, отвлечься от привычного, пожить новой другой жизнью?
Уиллам выдохнул, выпалив всю эту тираду.
- Вобщем, Ваша Светлость, я очень бы хотел, что бы вы отправились со мной руководствуясь собственным выбором и интересом. Я очень надеюсь, что во время вашего посещения Танаквиса, моего замка и наших производств - вам там действительно понравится. И мне будет жаль, если вопреки вашему желанию мне придется попросить вас исполнить заповедь, которая говорит что жене следует отправляться с мужем.
Подумайте пожалуйста, - Уиллам просил по хорошему. Он старался, - а теперь пойдемте, Ваша Светлость, холодно, вы замерзаете, пора в тепло.