Голова болела неимоверно, с каждым словом Эбельта боль только усиливалась, нарастала, будто вот-вот разорвет бедную черепушку вампирки. Но нет, этого не произошло, лишь небольшое воспоминание всплыло в голове...
"- Ловить их - одно, другое - подставлять свою шею. Я вам что, козел отпущения? - Абигайль срывалась на крик, тяжело дыша. Ситуация всё больше и больше напоминала какой-то дикий фарс.
- Ну почему же сразу козел? - лоснящаяся физиономия заказчика, чье рыльце очень напоминало свиное, светилась самодовольством, а маленькие круглые глазки весело прищурились, - Мы всё оплатим, каждый волосок с вашей ценной головушки, только назовите цену..." - и это всё. Правда, особо это картину не прояснило, лишь всё запутало. Оставалось только гадать, кто были те люди и почему она кричала на них.
До слуха донесся вопрос Эбельта. Что-то про разрывание горла, кажется так?
Абигайль задумалась, в этой самой задумчивости до её тонкого слуха донеслось немного ускоренное биение сердца юноши. Он не боялся, не волновался, просто был немного встревожен. Странно, слышать как бьется чье-то сердце...
- Не знаю... Но пахнет твоя кровь странно, даже если бы я и пила чью-то кровь, то твою бы трогать не стала, - ответила Абигайль неуверенно.

"Пить кровь? Это... Мерзко. Что может быть хуже, чем отнимать у людей жизнь ради продления своей?" - подумалось Абигайль. Она не верила, что могла помышлять таким, ей это казалось неправильным, слишком неправильным. Одно дело отнимать золото, драгоценности, но нельзя просто так взять и отнять жизнь у просто человека, забрать все мечты и надежды, ради которых он жил. Конечно, бывают плохие люди, но ведь они тоже живут какими-то своими стремлениями. Эти стремления общество не очень поддерживает, но для тех же подлецов нет ничего дороже мечты. И ведь в основе каждого мечтания есть своя история. Нельзя же просто так свернуть с пути истинного!
- Я... Я не знаю, мне не кажется, что это было бы... Правильно, - она растерянно покачала головой. В голове не укладывалось, что она могла так поступать! Но если не так, то как тогда?
- Если одежда моя, то я должна в неё переодеться, может более привычный облик поможет вспомнить что-нибудь? - предположила Абигайль, хоть и надеялась, что не вспомнит ничего. Создавалось ощущение, что будет лучше не помнить зла, которое ты сделала (если сделала, конечно), чем вспомнить и сожалеть об этом. А может... И не будет сожалений? Может этот мир казался совсем другим до провала в памяти?
"Это кажется ужасным, все эти вещи, умения, способности, не уже ли я... Я - чудовище?" - недоброе предчувствие зародилось где-то глубоко внутри. Оставалось только надеяться, что интуиция подводит женщину.

Абигайль была согласна, не всё, что делается, правильно. Но тем не менее не верилось, что она могла кого-то убить просто ради какой-то там крови.
- Да, я быстро, - она кивнула, дождавшись, пока Эбельт покинет помещение. Сняв с себя грязное платье, вампирица принялась медленно облачаться в такую необычную для женщины одежду, но кажущуюся довольно привычной, более привычной чем платье. Машинально застегивая пуговицу за пуговицей, она понимала, что одежда действительно была её, более того, весь её вид говорил о том, что вот она, настоящая, без всей этой дворянской глупости.
Зеркало с ужасом смотрело на вампирицу в её простой, но удобной одежде, странной дворянской прической и макияжем, определенно что-то надо было исправить. Отыскав воду и чистую тряпицу, Абигайль смыла с себя краску, скрывающую её красивую (для кого-то) бледность. Она распустила волосы, позволяя им спокойно лежать на плечах, не мучая шпильками и лентами. Один взгляд в зеркало и... Голова, до того просто разрывающаяся напополам, готова была взорваться, как та самая часть дома. Да, дом, он взорвался, тот человек, с голосом-колоколом, он хотел убить, чтобы никто не знал о проделках молодой дворянки, за которую себя и выдавала Абигайль. Люди... Что? Не убивать? Как можно оставлять в живых эти подлые создания? Они веками истребляли малочисленный народец Абигайль, так почему нельзя взять и начать истреблять людей? Почему же драгоценная для вампира кровь должна быть скрыта в молодых жилах, когда она может дарить жизнь? Что за глупости? Что за идиотские мысли лезли в голову вампирицы, пока та не помнила себя?
Рассмеявшись, Абигайль чуть было не плакала от того, о чем недавно думала. Мечты, надежды, у неё тоже есть они, она питается ради них, имеет право на существование, имеет право убивать, хотя... Она невинных потребляет, но не убивает, так что зла никому не приносит. Разве что...
- Жди меня, зажравшаяся свинья, я тебе кишки выпущу за всё это, - она оскалилась, глядя на своё отражение. Прицепив на пояс меч, она направилась к выходу, не спуская с лица злой ухмылки.

Жажда мести. Для Абигайль это было редкое чувство, почти незнакомое, просто мало кто мог отважиться кинуть вампирицу. Но тем не менее, именно жажда мести сейчас мучила Керне, вышедшую в прохладную ночь на свою особую охоту.
- Хм... да, немного вспомнила, - намеренно растягивая слова, она ухмыльнулась, вспомнила она абсолютно всё.
"Ты задел мою гордость человек, этого никакой вампир тебе не простит, уж поверь мне," - думала Абигайль, оглядываясь. Сейчас надо было найти короткий путь к своему нанимателю, который наверняка успел где-нибудь скрыться, на случай, если она выживет.
- Помочь? Если хочешь, то можешь идти со мной, - она пожала плечами. Помощь ей особо не требовалась, обычно, но легкая слабость после немаленькой потери крови (люди и вовсе после этого помирают) несколько ослабили Абигайль, лишняя пара глаз и ушей была только кстати.
От былой растерянности и неуверенности не осталось и следа. Неизвестности, собственно, тоже не было, зато была уйма злости, любовь к своей собственной персоне, самоуверенность и маленькая доля безрассудства, так, для остроты жизни.
В нынешней походке Абигайль больше не было той самой скованности, её жесты стали намного более открытыми, можно сказать, что она сама "раскрылась", наверное от того, что вернулось осознание собственной персоны.
- Кстати, по поводу моей природы, - она обратила свой взгляд на Эбельта, - Стоит больше верить байкам, порой в них больше правды, чем вымысла.

Оглядываясь, Абигайль высматривала стражу. Попадаться ей на глаза было плохой идеей, хотя бы потому, что сейчас она была против вампирицы. Продажные сволочи.
- Мы идем учить одного очень плохого человека вежливости и честности. Может быть поможем исцелить слабоумие и глупость, - ответила женщина, раздумывая над своей местью. Убивать свинью было бы не разумно, но вот преподать ему урок... Да, это было бы идеально!
- Собственно, я собираюсь и учить и выбивать, а если хочешь, то можешь помочь, или просто понаблюдать, это уже от тебя зависит, - нырнув в темный (для человека) переулок, женщина тихонько прокралась мимо стражи, выйдя к другой улице. Здесь ночью вообще редко можно было встретить даже пьяницу.
- Я Абигайль, - представилась вампирица, - И да, я очень даже живой и реальный вампир, - а что отрицать? Всё равно всё к этому и шло. Так пусть знает правду и, если хочет, то бежит. Хотя убивать своего спасителя она всяко не собиралась.
Зайдя за очередной дом, женщина остановилась. Тут-то и жил её клиент.
- Полезем через окно, он не женат, так что если и будет визжать, то только сам, но мы ему поможем этого не сделать, - она улыбнулась, подтянувшись на руках, чтобы залезть в чуть приоткрытое окно.

- Он ли завалил - не знаю, а вот мальчик, что кинулся на меня с кинжалом - его рук дело, - уверенно ответила Абигайль. Вряд ли тот амбал по собственному желанию из-за нелюбви к вампирам кинулся на неё. Собственная жизнь ему должна была быть важнее. Тем не менее, не была. Видимо кошелек с монетами был дороже. А ему наверняка обещали деньги. Может даже много.
Внутри было темно. Правда вампиру темнота не помеха. Пахло свечами, вином, едой. А ещё потом. Кажется кто-то не мылся уже долгие месяцы. Но, может это просто казалось. Тем не менее в ноздри были разнообразные запахи разной степени приятности.
Дабы не навести шуму, вампирица решила воспарить над полом. Полезная способность, когда пробираешься к кому-нибудь на незаконном основании. Определенно нет ничего полезнее в этом случае.
Тем не менее в комнате подлый кусок свинины был один. А значит, что им никто не помешает.
В доме могла быть охрана. Этот мешок с деньгами всегда боялся за своё богатство. Так казалось Абигайль. А раз была охрана, то кто-нибудь обязательно позовет на помощь, дабы справиться с ужасным вампиром. Надо было решить этот вопрос.

Пока Абигайль прислушивалась к дому, стараясь понять, кто ещё в нем есть, Эбельт успел сделать доброе дело. Он разбудил толстяка, да как грамотно! Тот даже не пикнул! Красота. С ним работать в паре оказалось... Приятно.
- Благодарствую, - тихо произнесла она, затем переведя свое внимание на другого, менее приятного мужчину.
- Вот мы снова встретились мой друг, - на лице появилась кровожадная улыбка, в которой обнажились длинные клыки. Если бы луна освещала комнату, то в её свете они бы непременно казались ослепительно-белыми.
На лице человека смешалась уйма эмоций: страх, удивление, гнев, ужас.
- Я смотрю, вы тут спали сладким сном, довольные той мыслью, что я погибну при обвале или от кинжала ваше... Как жаль что я не люблю плохих слов, - глаза мужчины, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Но, постаравшись взять себя в руки, он прохрипел нечто, что наверное должно было быть оправданием.
- Тише, не стоит суетиться, не видите? Мой друг очень нервный, он может вас понять не так и... ну, полагаю, что вы понимаете, - она прошлась до прикроватной тумбы, разглядывая подсвечник, бокал. Эта тварь небось и выпить за "удачное завершение дела" успела. Женщина открыла первый ящик тумбы, наблюдая за реакцией толстяка. И что она видела? Ликование? Хм... Тут был подвох.
- Так вот, мой дорогой, вы меня обидели. Мало того, что обманули, ранили мою чуткую душу, - простукивая дно ящика, говорила Абигайль. Уж слишком глухим был звук. - Так вы ещё и оскорбили меня, решив, что пары камней и ножичка будет достаточно, чтобы я покинула сей дивный свет, - поддев ноготком дно ящика, она потянула деревяшку на себя. Как и ожидалось, та поднялась. Дивненько, как это было дивненько!
- О, друг мой, мы сорвали куш, - она улыбнулась Эбельту, вытащив из ящика дивный перстень. С изумрудом.
Примерив его на свой палец, вампирица решила, что тот слишком велик. Да и к черту ей не нужно это всё было, она требовала расплаты!
- Так вот. Я как вампир не могу простить такого вопиющего неуважения к своей персоне, а потому... Потому требую справедливости. Конечно взрывать этот дом, перерезать вам глотку было бы честно, но мы поступим иначе... - она улыбнулась. То, что хранилось в ящике, наверняка было не всем богатством мужчины. И дивно. Разжиться тут было чем.
- Завтра, в полдень, ты выйдешь на улицу со всеми своими деньгами и драгоценностями, - голос вампирицы потерял все интонации, стал монотонным. Она смотрела прямо в глаза человеку, гипнотизируя того. - Ты пройдешь по городу, раздашь всё своё добро, включая одежду, бедным, и не очень. Затем ты заберешь с улицы бездомных и приведешь их в свой дом, где они и будут жить с твоими деньгами и богатствами. А сам ты сдашься властям, поведав им о каждом, даже малейшем своем прегрешении, вплоть до рукоблудия. И всё это время ты будешь терзаться от того, что делаешь. Тебя будет душить твоя жадность, но ты всё равно всё всем отдашь, - мужчина слушал как завороженный, кивая на каждое слово, как болванчик. Он определенно понимал поставленную перед ним задачу.
- А теперь, спи, - глаза толстяка закрылись, мгновенно он погрузился в сон, повинуясь желанию вампирицы.
- Мы завтра его навестим, в полдень у дома, полюбуемся на эту красоту, - она вытащила из тумбы ящик и направилась к окну. - А это наша премия, - улыбнулась она мальчику. - Пошли.

- Это обыкновенный вампирский гипноз, мой сладкий, - по-доброму ответила Абигайль. Она перемахнула через подоконник, не пророним ни единой драгоценности. Как же это было приятно, взять и разорить такую сволочь.  Правда брать у неё особо ничего не хотелось. Разве что...
- Думаю, мне понадобиться это... - она взяла небольшой мешочек, в котором, судя по звуку, были монеты. Хотела было передать ящик Эбельту, но гляз зацепился за небольшое, аккуратное женское колечко. Золотое. С рубином. Она надела его на левую руку. Колечко было в пору, а вампирица была довольна. - И это, - добавила она, оценив украшение. Несмотря на то, что парень не хотел брать ни единой драгоценности, Абигайль вновь заглянула в ящик. Куда ей столько всего? Причем от того толстяка... Нет, ей это не нужно. На дне ящика нашелся небольшой серебряный медальончик в форме какого-то хищника. Он был действительно хорош: каждая деталь, каждый ноготок животного был отчетливо виден. Только не разобрать, кто это.
- На, - она протянула медальон Эбельту, уперевшись рукой в его грудь, отпустила побрякушку, зная, что парень её поймает. - Бери и не спорь, а то обидишь, а я, как ты заметил, мстительная, - она улыбнулась парню. Тот был довольно забавен. Ну, на её взгляд. Когда подрастет, из него выйдет хороший мужчина, это точно.
- А теперь, пошли, - позвала она с собой паренька. Куда деть остальные побрякухи она уже решила.
Выйдя к окраине города, где стояли лишь старые, покосившиеся деревянные дома, женщина принялась за раздачу подарков. Пусть хоть у кого-то будет праздник.
- Этот мешок жира сюда вряд ли дойдет, - пояснила она парню, кладя на порог очередного домишка горсточку добра. Настроение диктовало делиться с неимущими.

Она чувствовала себя добрым волшебником из сказок, который не умеет колдовать, но зато одаривает бедных дарами. Самой ей эти деньги и даром не нужны, ей вообще особо деньги в жизни нужны не были.
- Ну, во-первых, они не мне подобные. Во-вторых... вот что я буду делать с этими деньгами? Покупать еду? На кой она мне? Моя еда - все, кто меня окружает. На жилье я и так заработала достаточно, хотя снимаю комнаты где-либо редко. Намного интереснее укрываться в заброшенных домах. Там иногда бывает занятно, - продолжала свое шествие, не забывая раздавать подарки.
- А вампиры... Да они разные, все до единого. Хотя, не думаю, что старые вампиры так уж дорожат деньгами, - она пожала плечами. Деньги ей мало когда были нужны по-настоящему. Разве что на одежду да оружие. Но с бережливостью Абигайль, даже эти две нужды удовлетворялись довольно редко.
- Людям деньги нужнее. Их дети не пьют кровь, так что прокормить их намного сложнее, - как на зло память подкинула одну из многих картин прошлого. На сей раз из далекого детства. Мать уже умерла, а они с отцом путешествовали. Он искал добычу, чтобы его дитя не знало голода.
"Моя девочка голодна, вы ведь поможете нам?" - вроде простой вопрос, а человек уже во власти старого вампира. Уже готов отдать всю свою кровь, до последней капли. Да, с человеческими детьми сложнее.

Отредактировано Абигайль Керне (2012-08-09 00:37:38)