Улльрике спокойно, все так же отвернувшись к окну слушала разговоры в комнате. Большая политика, большая ответственность – не ее путь, не такой путь она выбирала. Ее путь – служить Империи, но не на верхушке, а в ее окраинах – помогать тем, кому ясно как помочь. Как же вырезать гнойник в сердце Империи девушка не представляла, да и не под силу это обыкновенному целителю… Хотя ему под силу вылечить того, кто вполне сможет провести эту сложнейшую операцию. Так что девушка молчала, запоминая, но не мешая.
Слова о возвращении домой заставили вздрогнуть. Домой к братикам и сестренкам хотелось, но, наверняка все они выросли уже, кто-то даже обзавелся семьями, кто-то уже навыданье… Больше той семьи, которую она когда-то покидала нет, она осталась только в мечтах да снах о прошлом.
– Я не вернусь обратно, пока останется хоть один больной, которого я смогу вылечить, – серьезно откликнулась от окна девушка, поворачиваясь. – Как будет угодно метру, так я и послужу Империи, – заученно в очередной раз повторила она.
Затем, раздав все указания, Рейнеке двинулся к двери. Лекарство как раз начало оказывать свой положительный эффект, но больной привычно жаловался, ведь иначе больные лечиться не умеют – жалобы на нерасторопность врачей да на несправедливость методов лечения. В этот миг Рике подумала, что Имперский Лис походит на ребенка, которого стараются напоить горькой микстурой от кашля, чтобы этому самому ребенку помочь, а ребенок сопротивляется, отбрыкивается, совсем как Рейнеке.
– Снотворное снотворным не испортишь, – мягко улыбнулась девушка в ответ на упрек своего начальства, подстраиваясь под руку того самого начальства так, чтобы помочь второй арии довести Лиса до необходимого места.

Кабинет Императора

Она старалась не смотреть на Раймунда. Она разглядывала мраморный пол кабинета. В чёрном, с белыми жилами мраморе мелькали отражения воспоминаний.

- А зачем эта штука? – Рыжекудрая девочка, обхватив мощную шею серого волкодава тоненькими ручками, глядела на псаря, вертящего в руках железную штуку с шипами.
- Ошейник, госпожа. – Худощавый мужчина улыбнулся, присел рядом с принцессой. – Отойдите, ваше Высочество… - Она видела его кисти покрытые глубокими шрамами. На лице тоже были – от уголка губы до щеки. Рассказывал – с волком бился.
- А зачем? – Настойчиво повторила принцесса Констанция, едва перешагнувшая двенадцатилетние.
- Чтобы, госпожа, ежели что, не задрал своих. Токо надо дёрнуть за цепь-то, и всё. – Ошейник одел шипами внутрь. Ошейник был свободен и висел на собачьей шее. Пока висел.

Токо надо дёрнуть за цепь-то, и всё.

Вздрогнула.
Она потом сняла тот ошейник, хоть за то и влетело потом. Слишком любила Чамра, и знала, что он любит хозяйку, и никогда не тронет. Хороший был пёс…
Но сегодня снять ошейник нельзя. Не выйдет.
И потом… Рей не пёс.
- Так ли? – Старалась не думать, но не выходило. Инесса однажды обмолвилась ей, что арийская вольница лишь игра для народа, мол, люди видят, что власть уважает каждого, кто верно служит. Потом, правда оговорилась: Арии не свободны, как и любой подданный – ты служишь Империи, и только ей. И Империи служит даже Император. Именно в этом суть Империи, и так далее. Тогда Констанция не придала значения «не свободе», а теперь… Теперь поздно. Теперь прав отец. Как ни больно, как ни несправедливо к Раймунду, и… Тору.
Сердце сжалось.
Она потом ему объяснит! Он поймёт!
Или..уже понял?..
Зачем, зачем Торвальд уехал именно сейчас?! Он и Маркус?! Несмотря на то, что старший брат был забиякой и злословом, страшно было думать о том, что это по его вине ранен папа, и мэтр. Что по его вине едва не погибла она сама, и могут могут пострадать её друзья.
Она старалась не смотреть на Раймунда. Она разглядывала мраморный пол кабинета. В чёрном, с белыми жилами мраморе отражалось мутно лицо  принцессы, где-то высоко. И мрамор не могу передать той тоски и страха, снова, в который раз, не за себя, на её лице.

     Резиденция Волоха

     Дело определённо не клеилось. Только-только начала появляться надежда, что удастся найти контакт с девушкой, как появилась настроенная на разговор ещё меньше её… неизвестно, кто она была, но выглядела довольно грозно.
     - Простите,- вежливо отозвался Эбельт, стараясь сделать свой сочувственный взгляд, провожающий «бесстыдницу», как можно меньше похожим на разочарованный.
     «Не придётся играть в дипломата, Рейнеке?..»- кисло усмехнулся он, правда, мысленно. В разведке таких заданий, где бы это совсем не требовалось, почти не водилось, а если водилось, то его они обходили стороной. Впрочем, жаловаться Эбельт не собирался.
     - Но мы должны узнать, что случилось с сударем Волохом,- без нажима, но со всей возможной убедительностью продолжил он.- Не могу сказать вам, кому мы служим, но ему это небезразлично,- в целом это не было ложью, впрочем, ему и не требовалось искать себе оправдания.
     Эбельт виновато качнул головой, показывая, что, мол, понимаю, момент  нехороший, будь моя воля, давно бы отсюда убрался, да вот воля как раз не моя, не выясню – шкуру спустят. Он надеялся, что Айкен поддержит этот маленький спектакль. На девушку обаяние могло бы подействовать с большей вероятностью, но на всякий случай попробовать стоило. Может, хотя бы желание выдворить их отсюда метлой или за шкирку, читающееся в глазах старухи, удастся немного утихомирить.

Дом Волоха

Оставьте любезности красоткам - отдайте бабкам злобу всю!
По такому принципу жил Эбельт. Просто Эбельт. Больше ничего о нем не знал Айкен фон Неван, в миру известный как просто Дрозд, прощелыга и разгильдяй из Велеграда.
Девушка скрылась из глаз, на прощание проронив горькие-горькие слезы. Сердце сжалось пребольно, когда её взгляд коснулся его лица: Элька просила. Умоляла. Разве мог Айкен ей отказать?
- И с чего это я должна с вами разговаривать? Не поздоровались, не представились, ввалились в чужой дом и, знай, с порога приказывают! Вон пошли! Оба! Вас тут не ждали! Вас сюда не приглашали! И без вас тошно, ироды!
- Прости нас, добрая женщина! - Айкен доверчиво улыбнулся и отвесил злобной старушенции настоящий изысканный поклон. - Долгий путь, трудная дорога и неприятности в пути напрочь лишили моего друга чувства такта. А смерть нашего общего приятеля и вашего хозяина... это невосполнимая потеря, сударыня! Позвольте поцеловать вашу руку...Нет? Эх, ну ладно.
Язык, что помело - начнет и не остановишь. Айкен порой и сам удивлялся откуда в его речи проскальзывают подобные дифирамбы, сравнения и учтивость к тем личностям, которые вряд ли её заслуживают.
- Горе. Невосполнимое горе, а ведь мы должны были передать господину Волоху послание от нашего общего знакомого. Очень важного знакомого. Он, очевидно, тоже расстроиться, когда узнает о случившемся. А, кстати, что собственно произошло?
Их сейчас обольют помоями.
Или затравят собаками.
Возможен был еще и третий вариант, но о нем как-то думать уж совсем не хотелось.
Оставалось уповать на быстрые ноги. И длинные руки. Живы будем - не помрем!

Малая Башня, затем замок Императора

Дело продвигалось успешно: арий шел. У выхода из здания разведки их встретила стража, среди которой она увидела Вацлава – того самого  солдата, который помог им выбраться из наполненного предателями дворца. Вацлав поприветствовал их кивком, на что Сольвейг ответила легким поклоном, выражавшим признательность.
Не смотря на усиливающееся действие снотворного, Рейнеке держался на ногах и дошел до кареты сам. Едва только он опустился на сидение, как тот час же провалился в глубокий сон. Карета тронулась. Облегченно вздохнув, Сольвейг откинула голову на спинку сидения. Напротив сидел Вацлав. Тому было явно неуютно. Она прикрыла глаза. Из под полуопущенных ресниц не было видно ее взгляда, казалось, что она последовала примеру ария, решив скоротать время в дрёме.
Очень скоро Сольвейг пришлось открыть глаза, причем очень широко: кто-то  уверенно схватил ее за колено. В полумраке она разглядела руку Рейнеке. Спящему было тесно: снотворное зелье настроило его на здоровый сон, которому по всем канонам требовалась широкая и мягкая кровать. Но кровати не было, увы. Плечо эльфийки, на котором расположилась голова Рейнеке, заменяла ему подушку. Колено Сольвейг, по всей видимости, арий принял за свой магический посох, который наверняка не выпускал из рук во сне. А может быть, он просто представлял, что находится в борделе.
-Хорошо устроился, - очень тихо прошипела Сольвейг.
Арийка попыталась расцепить пальцы сонного Лиса, но те только крепче вцепились в ногу. Лицо скалилось, выражая неодобрение. Сольвейг хотела легонько толкнуть его локтем  в бок, совсем чуть-чуть. Но, оценив выражение его лица и крепкую хватку, передумала. Вдруг ему снится, что это не колено, а шея врага? И кто его знает, не страдает ли Рейнеке лунатизмом. А то ведь и ногу обуглит. Сложив руки на груди, Сольвейг уставилась в непроглядную тьму за окном.
-Приехали, -возвестил Вацлав.
Интересно,как теперь из кареты выбираться будут? К Императору ей очень не хотелось. Уж лучше здесь, с ногой в руках огненного мага. Безопаснее.

     Резиденция Волоха

     Айкен не подвёл. Тут же залился соловьём, какого Эбельт, небось, и под угрозой смерти не смог бы изобразить. Будто бы даже смягчил немного. Но старуха была странная. Далеко не глупая, более того, хватка у неё имелась. Интересно, кто она такая, уж не родственница ли… Спрашивает так, будто не впервой замещать Волоха в делах. Пожалуй, Эбельт не удивился бы, обнаружив, что это сам Волох, маскирующийся под удивительно шуструю бабульку. Так или иначе, больше информации взять негде. Рейнеке наверняка давно спит, да и если бы он знал заранее, что скажет Волох, вряд ли бы он стал их сюда посылать, хотя с ним, конечно, ничего нельзя знать наверняка.
     «Послание?..»- Эбельт коротко покосился на барда, лихорадочно пытаясь придумать это самое послание и понять, как озвучить его, чтобы не испортить всё окончательно. У Айкена общаться со старухой получалось лучше. Отрицать то, что она сказала – насчёт их сделанного дела и её хлопот – было бы как-то подозрительно, по крайней мере, без объяснений. Но и так всё рассказывать тому, кому не доверяешь, тоже не хотелось. Тем не менее, долгое молчание подозрительно не меньше.
     - Видите ли,- осторожно проговорил Эбельт, заметив, что бард тоже колеблется с ответом,- наше дело будет не совсем сделано. Даже наполовину не сделано, наверное. Нас отправили сюда, чтобы мы получили дальнейшие указания. Мы служим тому, кто служит Империи. Предполагалось, что ваш… господин?.. может помочь нашему найти некую группу людей. Не лучших людей. Возможно, они и виновны в том, что здесь произошло. Если бы вы рассказали нам…- он не закончил, таким образом показывая, что не настаивает, и предоставляя старухе возможность додумать это самостоятельно. Если бы она рассказала, они, наверное, получили бы хоть какую-то зацепку. А ей, возможно, больше понравился бы вариант «смогли бы отомстить».

У кабинета Императора

Лучшая защита – скрытая. И хорош вроде бы топор, остро заточенный, а в рукаве не спрячешь, за пазухой не схоронишь; потому-то, знал Вацлав, кинжал тоненький куда надежнее. Потому-то, знал Вацлав, и выглядел полупустым внутренний двор замка Его Величества – охрана пряталась. Прятались в окнах-бойницах лучники, таились в темных углах меткие арбалетчики.
Приветствовал экипаж Рейнеке гвардеец – хороший знакомый Вацлава, один из тех, которые сопровождали его с подбитым Императором в лазарет разведки. Потом караулили.
Отдав честь Рейнеке, мельком оглядев женщин, гвардеец велел следовать. Вперед, за ним. Лишних вопросов не задавал. Они и не требовались.
Коридоры в замке Императора были узенькими, темноватыми – так специально устроено. Узенькими – чтобы избежать опасного для жизни столпотворения (кинжальчик в бочину не присунешь – уж больно эхо хорошее, шаги за версту слышатся), темноватыми тоже не без важности – чтоб вызывать благоговение, трепет и сердца роптание – прямо как в храме. Только вот в замке Императора, в отличие от соборов с церквами, не на мертвых пророков, а на живых людей молятся. О том тоже помнил Вацлав. Шел тихо. Как умел – благоговеено.
У кабинета Императора их встретили стражники. Трое. Хмурые.
- Прибыли, - коротко бросил Рейнеке, - доложите Клементу III, Его Императорскому Величеству.
Один из стражников кивнул. Лицо – бледненькое.
- Мы тут останемся? – на всякий случай спросил Вацлав, стражник открыл двери и скрылся в недрах кабинета Императора. - Я и женщины?

Внутренний двор замка Императора - у кабинета Императора

Увидев, как Рейнеке проснулся, Сольвейг произнесла, не то обращаясь к эльфийке с вопросом, не то просто констатируя факт:
-Недолго спал. Наверное, снотворное было слабым.
Она помогла арию выбраться из кареты, а затем, все так же поддерживая за руку, проследовала вместе с ним через внутренний двор и вошла в замок. Сольвейг не любила такие тесные каменные коридоры. Особенно, если они еще и низкие. Казалось, что неровен час – и рухнут своды, погребя под собой. Чуткое эхо передавало каждый вздох, и это ободряло. Никто не спрячется за спиной. И впереди, в темноте тоже.
Блуждая по длинным коридорам они в конце концов вышли к двери, у которой стояла охрана.
- Прибыли, - произнес  Рейнеке, - доложите Клементу III, Его Императорскому Величеству.
Вацлав спрашивал, оставаться ли ему и женщинам за дверьми. Сольвейг не ожидала, что проследует с магом до самых императорских покоев, а потому вопросительно смотрела на Рейнеке. Это его вызывал Клемент. Она и Улльрике сопроводили ария, теперь пусть идет к нему сам.

Отредактировано Сольвейг Рейн (2012-11-07 18:17:55)