Императрица, смеясь, слегка коснулась подушечками пальцев едва выглядывающей из-под ворота исподнего платья ямки между ключицами. Нарочно кокетливый, явно наигранный жест вкупе с возведенными к потолку очами. Она могла сдержать взрывы смеха лишь на мгновение, чтобы только успеть состроить такую гримасу, и потом хохотала уже над удачно спародированной приторной нелепостью сценки из менестрельского репертуара.
- Я, право же, не стою, мой верный рыцарь! Какие признания, - пропела Летиция, - Ах, моя речь так скудна и облик так несказанно тускл, в сравнении с вашим идеалом. Что я? Всего лишь де Авели, мне не хватает благородства Их Императорского Величества, - женщина пожала плечами и осторожно опустила свой кубок на каминную полку, отполированную рукавами извечно скучающих в ожидании придворных, затем ступила вперед, ближе к креслу императора и подняла со стола тонкошеий серебряный кувшин с раздутыми боками.
- Еще вина? – все продолжая забаву, услужливо, как подобало нижестоящим, спросила Летиция, но руки ее так дрожали от радостного возбуждения, свойственного разве что заигравшимся детям, что вознамерившись исполнить свое предложение, она бы окатила Клемента с ног до головы, - Оно уж точно прогреет. Я, к стыду своему, сама мерзну как осинка на ветру, ты же знаешь, - она, и правда, всегда зябла. Даже когда была моложе. Слуги подкладывали под перинку нагретые на углях камни, тем только и спасалась. А уж согревать своим теплом всю широченную и высоченную как корабль императорскую постель задача для Летиции была непосильная. Раньше, бывало, она тихонько подтягивала к груди колени и утыкалась холодным носом в спину правителя Империи. Теперь грели дорогие меха.
- Только ты никому не говори, - приложила Летиция палец к губам, - Мой единственный грешок, а для всех я Императрица Без Изъяна.

- Тебе не будет никакого проку от моего кубка, - императрица деловито уперла левую руку в бок. Кувшин с вином тяжело повис в крепко сжатых пальцах правой кисти. Тонкая изогнутая ручка из свитых вместе серебряных виноградных лоз, казалось, не была рассчитана на вес булькающего внутри напитка, -  А мне от твоего, я и так уже почти два раза была обвинена в покушении на измену родине. Что-то будет во хмелю?! Пьяные символы – это уж как-то совсем бесстыдно, - кувшин покачивался в такт ее дыханию, сверкая упитанными бочками и грозясь выплюнуть на правителя свое дорогое содержимое, но Летиция ловко подхватила донышко другой рукой и вернула сосуд на стол.
- Зима и в самом деле выдалась на редкость промозглая, - она вновь вложила пальцы в протянутую руку Клемента, - Думаю, даже самые целомудренные символы не осудят за попытку согреться? – Летиция присела боком на узкий подлокотник кресла, спиной к огню. Она нагнулась к лицу мужа, пропустив правую руку между обивкой спинки и затылком Клемента. От движения концы ее волос, которые были оставлены свободно свисающими из тугих узлов уложенных в корону кос, медленно сползли с плеча и потянулись к груди императора как ветки плакучей ивы к воде. Императрица прижалась щекой к виску Клемента:
- А если не смотреть на тебя, ты вполне себе еще человек. Такой же теплый, - тихо хмыкнула она над ухом правителя. Ей было очень уютно, даже, несмотря на то, что приходилось балансировать на подлокотнике как птице на жердочке. Женщина закрыла глаза.