Харчевня "белая голубка"

На заплеванную облаками синь с вечера натянуло хмарь и стужу. Улыбки славных жителей Аверны пропадали одна за другой, стертые с лиц мокрой тряпкой ненастной погоды.
Айкен фон Неван в который раз поерзал в седле, стараясь избавиться от треклятого холодка, спрятавшегося где-то за воротом подбитой куньим мехом куртки. Получалось скверно.
Поравнявшись лошадьми с танцовщицей, Дрозд коснулся её руки.
- Не устала? Уже скоро. Совсем скоро.
И правда, харчевня появилась среди кучи насаженных друг на дружку домов и дворов, как по волшебству: в два этажа, серокаменная из грубых тесанных плит с деревянными пролежнями и подпорками, с соломенной с россыпью глины крышей и маленькими круглыми оконцами.
Айкен спешился первым, в последний миг едва не потеряв равновесие и не прикусив язык.
Затем помог Рыске - подхватив девушку на руки, бард еще несколько секунд не желал её выпускать.
- Ты только не исчезай. Я не переживу.
Мальчишка-конюший, подскочивший к ним, получил хлебную и отвел лошадей в стойло.
- Тут друг мой работает. То я ему должен, то он мне. В этот раз -  он мне. Так что задержимся тут на пару дней.
"А потом - куда прикажешь. Я последую за тобой всюду, только скажи".

Протяжно скрипнула щербатая дверь. Ей эхом вторила почерневшая от дождя вывеска.
Рыска, его Рыска была куда смелее и увереннее многих других девушек в мире - Айкен фон Неван это прекрасно знал и понимал.
Понимал он и то, что такая смелая и уверенная девушка может иметь слишком своевольный характер, со своими достоинствами и недостатками. Чего из них может оказаться больше - вопрос забавный и тревожный.
Коньков - пегого и гнедого, с лохматыми бабками и длинной гривой, увели под крышу, укрывая от стужи и непогоды. Задержавшись на пороге всего на пару мгновений, Арчи поспешил внутрь.
Как и часто такое бывает, его окутало дурманом трав, пара, сбило с ног запахом чеснока и мяса, ароматом пива и манящей песней скворчащих колбасок.
Живот свело в предвкушении - следовало бы пообедать.
- Эдар!
Бард помахал рукой огромному человеку у дальней стены. Заросший густым черным волосом, бородатый Эдар был, кажется, на голову выше любого мужчины в таверне. Что касалось женщин, так они и вовсе казались близ него малютками.
- Не бойся, - шепнул Дрозд любимой. - Медведь только с вида да с голоса суров, а нравом мил и добр, как ребенок.
Верзила протолкнулся боком между столов, чудом не свернул кувшин с пивом у группы тиверцев, рьяно судачивших о ценах на вино и свинину, аккуратно подхватил оступившуюся разносчицу и вытер с одного стола крошки.
- Здорово, Дрозд! Эк ты вымахал с последнего-то раза! Кажись, раньше мне, старику, по пузо был, а? Хе, бродяга!
Вместо протянутой руки Эдар оторвал Айкена от пола, заключая в поистине медвежьих объятиях.
Кажется, хрустнули ребра.
- Потише ты! Сломаешь!
Эдар улыбнулся, ручищей взлохматив волосы юноше.
- Не чирикай так звонко - уши болят. - Улыбка могла бы показаться страшной, если бы не добродушная мина. - А что за прекрасная дама рядом с тобой? Не представляешь нас друг другу, шельма, думаешь, я ее покусаю?
Бард нахмурился.
Медведь, отвесив дурашливый поклон, на сей раз улыбнулся Рыске.
- Эдар Лохми, госпожа, купец, швец да на дуде игрец во всем этом суматошном балагане "Белая голубка".