Наконец-то двинулись. С дичью ожидаемо не везло, да ещё Вацлав то и дело ломал ветки и уходил распугивать самую глупую. Ни белок, ни злобных совокупляющихся енотов, ни птиц. Эбельт начал задаваться вопросом, какова цель этого похода на самом деле, когда что-то начало проясняться.
     Может, если бы Вацлав раньше упомянул, что собирается разжигать костры, у рыжеволосой нашлось бы огниво где-нибудь в вещах. Но с чего бы ей брать его с собой? Там оно нужнее, Элька вроде бы начала придумывать какую-то похлёбку, которая всяко будет съедобнее в тёплом виде.
     - Только если камни найти. Растопки хватает,- отозвался Эбельт, осматриваясь. Искру-то высекать он умел, но никогда не делал это с помощью лука и стрел, а нож потерял давно, кажется, ещё в том злополучном лесу, куда защитники императорской семьи и твари друг друга загнали.- Мы изображаем лагерь?- риторический вопрос. Эбельт ковырнул носком ботинка какой-то камень, помедлив, подобрал его.- Обманку или приманку?- судя по тому, что Вацлав улёгся на землю, вероятнее первое, но судя по тому, что он хотел развести костёр – второе. Хотя место такое, что костёр могут и не заметить за деревьями или заметить не сразу, смотря насколько далеко от них «хвост».

Бравые воины и воительницы в компании метких лучников, отправились в леса, дабы покромсать воинственных кроликов и наглых, бесстыжих енотов, а так же пополнить запасы воды и травок. А им слабым и неприспособленным к выживанию оставалось лишь сидеть у костра, учитывая, что и сготовить они ничего не могли, так как единственный котелок и тот увели за водой.  Две девицы сидели у костра, один мужчина, которого можно отнести к типу защитников и бравых воинов, остался охранять, наблюдать и в случае чего уводить.  А светлое нечто, что звалось Ари, решило, наконец, успокоиться и перестать бегать, суетиться и обосноваться на дереве. Одним словом прямо гармония и порядок.
Такие затишья, моменты передышки заставляли думать много, думать о разном, ну или коротать время беседой. Хотя Селесте, наверное, не была излишне разговорчивой. Заговорила Элька.
- Да можешь сразу отдать, как Вацлав мою сумку вернет, не таскать же тебе их с собою постоянно, а когда до воды какой дойдем неизвестно, - улыбнулась. - Я рада, что замечательно. Хотя при следующей перевязки гляну все же. А если травок Вацлав добудет, то перевязь с лекарством сделаю на всякий случай, а то больные нынче совсем не хотят себя беречь, - перевела взгляд на Юрека, что вещал о лошадях.
- Лошадь, на которой ехали, вроде спокойная, по крайней мере, если что я постараюсь удержаться, - ответила знахарка. И все же надеялась, что до такого не дойдет. Удержаться, то, наверное, удержится. Хотя если быстро скакать придется, всякое может случиться. Ей бы привычнее на своих двоих в лесах спрятаться. А вот с ариями встречаться совсем не хотелось...страшные это создания и не поймешь не то люди, не то нелюди, что мир терзают.
- А разве не надо договориться, где все встречаются, после того как разбегутся в случае нападения?- Слегка покраснела, потому как такое от мужиков в подземельях слышала, но в стратегии и тактики ничего не понимала, это для нее азбука заморская была.  От созерцания неба, коим она занялась, ее отвлек вопрос Юрека. Селесте глазами стала выискивать ежика, очень уж надеялась, что его не решат съесть. Мороки много, мяса-то и нет почти.

- Обманка или приманка, сказать не могу, - ответил Вацлав, поерзав. – Как выйдет. А знаете, по чем скучаю? Сам не знаю… Когда я был пацаном, помоложе того белобрысого, мы с братом в такую пору рыбу удить ходили. Отменно рыбка шла! Поставил вершу, а она за полдня так набьется, что до дому не снести – надрываешься. И плавать в такую пору одно удовольствие. Нырнешь – до костей тебя всего раздерет, а вынырнешь и будто заново родился. Я так брату всю рыбу спугивал. Бил он меня потом – словом не сказать! Не то чтоб больно, поучительно. Бил и приговаривал – не мути воду, на мученую воду добрая рыба не идет! Перестав бить, добавлял – добрая не идет, а падальщики – кучею. Сомы всякие… Что я сказать хочу. Обманка ли, приманка ли – все едино. Взмутим воду – собьем с толку. Успеем уйти – хорошо. Не успеем – примем бой.
Приподнялся. Присел.
- Я тебя с какой целью позвал, Хильда. Ты у нас рыцарша. Своенравная, своевольная. Защитница и оборонительница слабого с убогими. Не место тебе в лагере. Ты ж – вдруг что – биться будешь. А биться нам не надо. Нам защищаться надо. Себя защищать. Родного и близкого. Юрек, тот Эльку оберегает, а ты… злая ты девка, Хильда. Потому что хорошая. Рад, что встретил тебя, ваше благородие.
Когда и почему не уточнил.
Большими дурными глазами смотрел на Вацлава лось. Большими дурными глазами смотрел на Хильду. Большими дурными смотрел на Эбельта.
Ширились в такт дыханию мягкие ноздри горбатого носа. Людей лось, похоже, доселе не видел. В больших дурных глазах читалось любопытство, почти бесстрашие. Мотнув рогатой башкой, лось сделал шаг вперед. Хотел сделать. Запрокинулась рогатая башка, расширились мягкие ноздри горбатого носа – на неуловимое глазом мгновение взбугрилась желваком мускулистая шея, в следующий миг распоролась крепкой сталью – выглянул из плоти окровавленный наконечник стрелы. Лось дернулся. Большие глаза сделались совсем огромными… Упал. Упал смешно, забыв поджать под себя ноги. Кто стрелял, Вацлав не знал. Сам неведомой силой вскочил на ноги. Единственное, что расслышал гвардеец – далекое «взял! взял!». Захрустели в отдалении ветки.
Разглядеть охотников Вацлав не мог. Не мог почуять. Почуять мог бы оборотень – охотников было двое. Один пах медовухой, второй – рыбой и разносолами.
Рука потянулась к мечу. Оставались при Вацлаве про запас ножички.

Отредактировано Вацлав Лец (2013-03-07 23:43:32)

Юнец постепенно приходил в нормальное расположение духа. То и дело, высматривая, со своего наблюдательного пункта на дереве, возможных незваных гостей, он думал свою печальную думу и приходил лишь к печальным выводам. Вот, меня было направлено следить за этими людьми, точнее помогать Жоху, который смылся. А если работодатели нагрянут, это же вообще будет катастрофа. Причинять вред своим попутчикам Ари не хотел, хорошими людьми они были, добрыми, пусть и со своими тараканами. Просто по стечению обстоятельств насолили кому-то, вот и расхлебывают. Кому-кому, а ему прекрасно известно, каково это, невезение и чем его закусывают.
   Остаток небольшой, частично-организованной  группы, вели себя так, как будто  неделю не ели или того больше. Морковку всю съели, еще и лошадей ей кормили! Увидев это безобразие, белобрысый недовольно запыхтел и  поплотнее замотался  в плащ. От сырых овощей само собой еще больше аппетит разыгрывается - и похлебки не сварить и результата никакого. Точнее результат был, сладкая парочка, положила глаз на приблудного ежа и активно обсуждала способы его приготовления.  Поглядев на беззащитное существо, с черными глазами-бусинами, паренька невольно бросило в дрожь - уж больно трагично выглядела картина разделывания колючего и дальнейшая его участь на костре.
   Быстро спустившись с дерева, недоархонт бережно взял ежа на руки, который моментально свернулся в клубок. Посмотрел осуждающе на Юрека с Элькой и так же шустро вернулся на дерево, уже в компании ежа.
- Пока "охотники" наши не вернутся, никто есть ежа не будет, - возмущенно фыркнул белобрысый со своего поста - Пару часов поголодали и уже на все, что шевелится кидаться начали. Живопыры, блин! - зверуха, тем временем , неплохо устроилась на коленях у мальца, решив вздремнуть.  Ну не мог Ари видеть, как мелкую живность не по делу в расход пускают, воспоминания о "радужном" детстве и экспериментам дочурки Акселей, не давали ему покоя.
- В случае чего, применю ежа в качестве снаряда, - неожиданно для себя кинул он - И еще, вырабатывайте силу воли. Если уж сильно невмоготу, корешков пожуйте. - Ари прекрасно знал, что такое не есть подолгу, порою приходилось перебиваться и корешками. Хотя со временем организм настолько привык довольствоваться малым, что съеденного краешка хлеба, мальцу вполне хватит на ближайшее время.

Казалось, что все так безмятежно и прекрасно. Ежик в безопасности, его спаситель тоже  и ничто не сможет разрушить эту идиллию. Полуденное солнце то и дело выглядывало из-за быстро пролетающих туч, приятно пригревая своими лучами, легенький ветерок мерно колыхал ветви деревьев и листья приятно шуршал, словно крылья мириад бабочек. При такой обстановке грех не потерять бдительность и немного замечтаться. Замечтаться настолько, что не почуять приближения беды, беды мерзкой, глазастой и хищной. Вот не нужно было как бурундук по веткам прыгать, не нужно было спасать злосчастного ежика, может тогда бы все  и обошлось. Но возня странного юнца разбудила нечто, которое мирно отдыхало на дереве.
  Никто не любит, чтобы его будили, особенно древесные осьминоги, которым перевалил несколько добрых десятков лет. Пока Ари уськался с ежиком и выглядывал врагов, существо, потревоженное недотепой, решило, то ли клюв почистить костлявым тельцем, то ли просто наказать человечишку, что так нагло потревожил его сон.   Гибкие, крепкие, слизкие щупальца с присосками с легкой ленцой обвили руку белобрысому. Не очень сильно, чтобы покалечить, но и не слабо, чтобы этого не заметить. Почувствовав "нежные объятия" на своей руке, невольно вздрогнул. Ладони крепко сжали свернувшегося в клубок ежа, до боли - иголки больно впились в кожу, но сейчас было не до этого. Медленно опустив взгляд на свою руку, недоархонт тихо икнул от ужаса. Щупальце сжималось все сильнее, так же медленно, юнец повернул голову, чтобы увидеть его обладателя. Глаза жертвы и чудища пересеклись. Огромные глазища-тарелки смотрели на человека, а человек в свою очередь, непроизвольно таращился, словно подражая чудищу. Нож в сапоге был слишком далеко, чтобы его можно было быстро достать, следовало как то отвлечь мерзкую тварь. Игра в гляделки длилась, казалось, вечность. Возможно это было бы началом  рождения большой дружбы или неземной любви, типа - едок-закуска. Все могло бы случится, не будь Ари таким нервным.
Он задрожал, всем телом и дущой, чего-чего, а умирать так глупо он не хотел с губ сорвался боевой кличь. Ежик боевым ядром метнулся прямо в глаза осьминогу. Прощай ежик. . Попав прямо в цель, колючее ядро свалилось на голову Юреку, что как раз подпирал дерево. Щупальца твари заметались как хлысты.
- ААаааа! Помогите, осьминог переросток! - заорал парень,  - Отцепись, отцепись тварь! Я не хочу сдохнуть!Юрек, девочки, спасите! Я слишком молод чтобы умирать. Я больше не буду подглядывать и мешаться. Только спасите! - человек потерял равновесие и стал сваливаться с дерева, продолжая шуметь и тараторить, еще больше раздражая этим хищника. Щупальца и не думали отпускать свою жертву.

Сомнения Эльки разрешились самым неожиданным образом: внезапно спустившийся с дерева Ари деловито огляделся, сурово зыркнул на них с Юреком, сграбастал ежа и уполз наверх. Голыми руками схватил. Вот она - самоотверженность и любовь к природе...
- Пока "охотники" наши не вернутся, никто есть ежа не будет, - заявил мальчишка сверху.
- Значит, съедим его когда они вернутся? - хмыкнула Элька. Создатель с ним, с ежиком, пусть обнимается. Куда больше ее интересовало, как он потом планирует спускать животное обратно вниз. - Сам жуй корешки - все равно морковка уже кончилась...
Дразнить мальчишку, впрочем, тоже расхотелось. Элька присела под дерево рядом с Юреком, откинулась спиной на ствол, прикрыла глаза. Солнышко пригревало - тянуло в сон. Пока там добытчики еще вернутся с чем-нибудь, что могло бы пойти на замену несчастному ежу...
Подремать ей, впрочем, тоже не довелось.
Сверху что-то зашуршало, истерически зашипел свалившийся вниз несчастный еж. А следом заорал Ари. Так, словно его режут. Или едят живьем. Последнее, учитывая то, что именно он вопил, казалось более правдоподобным.
Но кто мог жрать его на дереве?
Что? Осьминог?!
- Сдурел ты что ли?! - крикнула в ответ Элька, задрав голову. Ари плохо было видно за мешаниной листьев и веток, но, судя по звучавшей в голосе панике, он не шутил.
Юрек тоже впечатлился - полез на дерево проверять. Элька, в отличие от него, не могла похвастать умением лазить по деревьям, потому осталась внизу, пытаясь рассмотреть, что там происходит и вытащив нож - скорее, для уверенности, чем для действительной обороны. Особенно, учитывая, кто именно сидел на дереве.
Кто?!
Чавкнуло, звякнуло - шмякнулось... щупальце! Древесно-коричневое, с грязно-белыми присосками... гадость!
Следующим должен шмякнуться Ари?
- Юрек! Что там у вас?! - завопила Элька, отчаянно прыгая под деревом и отпинывая все еще шевелящееся щупальце подальше.

Ждать Селесте умела, а вот ждать без дела умела плохо, хотя если надо, и час и два могла сидеть не шелохнувшись. Она наблюдала за Элькой и Юреком, что собрались у ежа, который, видимо, не зная сам, куда ползет, попался. Хмурилась при жарке ежа, не такие уж они и голодные, чтоб накидываться на все что шевелится. Наблюдала она и картину стремительного спуска и подъема уже с ежом Ари. Спасибо, Ари, успокоил тревогу знахарки относительно судьбы брата меньшего, колючего.
Улыбнулась, отвернувшись, представляя этот обстрел ежом с дерева. И вроде в какой-то момент показалось, что все хорошо, все спокойно. Добытчики добывают, ожидающие ожидают, караулящие караулят. Солнышко светило по-весеннему, иногда скрывалось за тучками, а рядом с костром было тепло и хорошо.  "Идти по солнцу на запад оно ясно. И все же пусть ничего не случится. Пусть Хильда, Эбельт и Вацлав вернутся целыми и невредимыми даже без добычи. И мы их спокойно дождемся", - размышляла знахарка, глядя на огонь. Слышала, как Юрек грозился пустить Ари на суп. А в следующее мгновение раздался крик парня. Орал он знатно, так что вокруг поднял на уши точно все зверье и хорошо бы, чтобы только зверье. Не хотелось неожиданных сюрпризов. Осьминог переросток? Селесте подскочила на ноги. У дерева началась возня под крики Ари.  Юрек лихо полез на дерево, Элька прыгала возле, вооружившись ножом. А Сел было дернулась к сумке, как поняла, что сумки то нет, увел ее вояка, главное чтобы не зазря, главное чтобы никого не ранило, а то плохо будет, скверно. Она схватила одну из веток, которая потолще была, что принес Ари для костра, подожгла ее, другую в руку взяла, чтоб если что хоть этим отбиваться, и стала приближаться в сторону дерева. Живность то она вся огня боится, в то время, как оружием в нее еще угодить надо. Селесте видела щупальцу, слегка поежилась.
- Элька, отойди, а то еще схватит, - сама выставила импровизированный факел вперед, но так чтоб чего не поджечь случайно, следила, а старалась если что в щупальцу попасть. Впрочем, надолго то факела не хватит, но главное унести ноги подальше, лучше к костру. Может, этот осьминог расплата за убиенную гусеничку? Как бабка Эйна говорила природа всегда найдет способ за себя отомстить, потому природу надо уважать и бережно к ней относиться.
- Вы от него выбирайтесь и подальше бегите, он может и успокоится, - крикнула Сел, пытаясь разобраться что к чему. Ей казалось, что, скорее всего, животину потревожили, раз она до сих пор не напала. Вывод. Осторожнее лазайте по деревьям и будьте бдительны, господа.

Отредактировано Селесте (2013-03-09 22:59:19)

Лагерь.

Мышление у Юрека было что ни на есть стандартное – сначала рубим все подозрительное, потом думаем, что это такое. Так и тут: только отрубив щупальце и освободив мальчишку, Равиц удосужился рассмотреть осьминога во всей красе, а рассмотрев, сообразить, с чем вообще имеет дело. Сам он подобных тварей не встречал, но рассказывали, что в глухих чащах обитают. По правде, Юрек таким россказням верил мало, а может и никогда бы не поверил вовсе, если б сам сейчас не столкнулся. Только вот здесь не чаща, и тварь вниз не собирается, а с факелом лезть на дерево, спасать мальчишку, ни одному нормальному человеку в голову бы не пришло.
- Отойдите дальше! – крикнул вниз девушкам. Свалится эта туша, кости переломает – минимум, максимум – прихлопнет всмятку – никакое Селестино лечение не поможет.
- Ари, живо вниз! Пошел! – рявкнул Юрек, дав парню пинка для скорости – едва дотянулся, но врезать этому магниту неприятностей хотелось очень уж сильно. - И от дерева сразу в сторону!
Предплечье жгло, хорошо еще куртка удар смягчила. А вот вторую руку щупальце обвило крепко – не вырваться. Глянул Равиц, как парнишка спускается… И как теперь самому за ним успеть? Прыгать придется, иначе тварь не выпустит, и надеяться нечего. Вот ведь курва, ежа ей в задницу! Нет, умирать сейчас в планы точно не входило.
Пока перехватывал меч в другую руку, от веток отцепился совсем, понадеявшись на осьминога – раз так крепко ухватил, то пусть держит. А перехватив, сразу рубанул по обвившемуся щупальцу.
И вниз. Прыжком. Пусть обдерется об ветки и пару костей сломает, если уж совсем не повезет, зато и осьминогу придется вниз слезать, если уж очень хочется поймать. А если нет, то подпалим заразу вместе с деревом. Главное, спуститься. И в сторону, чтобы тварь сверху не приземлилась.

Лагерь
Селесте под дерево совсем не лезла, не хватало, чтобы или Ари или осьминог на голову свалился, но все же была поблизости, пыталась вразумить Эльку, понять, что там наверху творится.  Вскоре вниз спикировал Ари, получив ускорение от Юрека, а вот самого спасителя повязала щупальце. Испугалась знахарка, хотя все же надеялась, что справится человек со зверем. Воин он опытный, не растерялся. А вот за Эльку Селесте переживала больше. Да чего уж там она за всех переживала, о здравии всех беспокоилась.
- Отойди, Элька, отойди, - причитала Селесте, пытаясь за юбку оттащить девицу, которая сама в лапы к чудищу древесному лезла.  Наука им будет, нельзя расслабляться, лес он и укроет, он же и неприятностей устроить может.  Плохо что других нет. Один среди них воин. Элька уже кричала на мальчонку. Да какой он архонт? Нет, ну может архонт, но по уразумению знахарки, ко всякому ремеслу, даже врожденному учение должно быть, а иначе худо всем будет.
Юрек тем временем тоже повалился вниз, Элька тут же стала его оттаскивать, а Селесте палкой размахивала, так чтоб чуток повыше, чтоб чудище сверху не приземлилось, и сама вместе со всеми отходила.
- К костру его выманить надо, да сжечь, - оставлять тварюгу на дереве, было чревато. Вдруг им еще тут на ночлег остаться придется, и кто вот спать будет, когда рядышком сидит чудище такое. Это даже если осьминог за ними не двинется. Дерево все же палить не собиралась, а то спалят же весь лес таким образом и себя заодно спалят. Не выход по ее мнению это был. А страшно все-таки, не зверье страшно, а за других страшно. К зверью то всякому Селесте привычная была, всякому, что в лесах ревалонских найти можно.  Крепче держать ветку, как догорать будет вторую поджечь и к костру. Поглядывала краем глаза по сторонам.

Отредактировано Селесте (2013-03-10 19:53:00)

     Если лес и правда чей-нибудь – а ничейного в мире нет, по крайней мере, Эбельту такого ещё не попадалось – они здесь браконьеры. Кто бы ни были эти двое, они им не друзья. Если из «хвоста» - сцапают, если служат тому, чей лес – тоже сцапают, а то и сразу каждому по руке оттяпают, и не посмотрят, что у Вацлава она единственная, если такие же браконьеры… тоже не друзья. Да даже если никто и просто мимо шли – а это вряд ли, с луками по чужим лесам мимо не ходят – у них есть глаза, чтобы увидеть рыжую рыцарку, однорукого и лучника, уши, чтобы услышать о том, что как раз таких здесь неподалёку ищут, ноги, чтобы пойти к тем, от кого слышали, глотки, чтобы про всё рассказать. И руки – чтобы сначала сцапать, как уже говорилось, а потом получить награду за сцапанное, увиденное и услышанное. А если на каждого по стреле – то уже ни руки, ни ноги не помогут… Не сожрёшь сам – сожрут тебя… Должно быть, попутчики думали о нём иначе, но Эбельт никогда не любил убивать, в том числе стрелять в людей, но всегда приходилось. Ещё немного, и можно будет добавить «чаще, чем в зверей». Но он ведь сам в это впутался. Мог сломать лук и остаться насовсем в любой из деревень с очередной девушкой и больше не искать никого и ничего. Поля пахать и дрова колоть. И защищать свою собственную семью. Тем же самым топором, ну или вилами. Кому-то это виделось счастливым финалом. Так кто-то сказал. Просто кто-то. Он всё ещё пытался выбросить кусок памяти, хотя сам не знал, зачем.
     Лук он опустил, но стрелу с тетивы снимать не стал. За Хильдой следил несколько напряжённо. Зачем было туда идти, к самому лосю и ещё дальше? Мол, давай не в них стреляй, а мне между лопаток, чтоб не мучилась? Что она делает, на что надеется? А то же, что он недавно. Он был сумасшедшим проповедником, она – простой бабой, которой детей кормить надо, если потребуется – своими зубами отрывать для них кусок… от лося, например. У него был лук, а у неё меч, может, потому и подошла, что таким оружием не ударишь издалека. А надеется, что обойдётся. Да и в самом деле, чем простая деревенская баба с мечом хуже простого проповедника с луком? Ничем не хуже. Так что Эбельт решил её поддержать, а там будет видно. Он наскоро придал своей физиономии глупое и слегка разочарованное выражение. Лук поднять недолго.
     - Ещё б немного, и был бы наш, а не ваш, стрела с другой стороны б торчала – вот и вся разница,- миролюбиво заметил Эбельт, подходя поближе и кивая на лося.- Мало здесь дичи, а кормиться всем надо…- добавил он грустно. Хорошо, что и правда на откормыша никак не тянет.- Знаешь, чего?- обратился он к лучнику после недолгой паузы и с видом человека, которого посетила лучшая в жизни идея.- А давай бороться. На кулаках. За лося… За половину. А? Я б и с лука пострелять куда-нибудь не отказался, да стрелы зря тупить жалко, что свои, что твои. Их делали, старались… Ну, согласен?- Эбельт открыто и наивно улыбнулся. Не похож ни на откормыша, ни на того, кто часто устраивает себе такие разминки.- Можно, батька?- он взглянул на Вацлава. Вопрос был мало похож на вопрос, но во взгляде читалась опаска, и не только во взгляде: ссутулился чуть сильнее обычного, улыбка заметно поугасла. Ещё один штрих к картине слабака и телом, и характером. Откажется - получится, что струсил, да ещё перед таким ничтожеством. И землю здорово бы утоптали. Воды намутили бы.