Арии были. Белобрысый архонт это подтверждал. И в этом Элька почему-то верила ему безоговорочно - достаточно было взглянуть на странно отрешенное лицо юноши, отсутствующий взгляд, пылающие глаза. Легко было забыть о том, что парень - архонт в то время, как он вытворял глупости. И тем внезапнее было это открытие сейчас. Элька покачала головой и дернула мерзкого Серого за узду, призывая к молчанию. По счастью, первую его выходку вроде бы никто не заметил - уже хорошо.
А ситуация на поляне, меж тем, становилась все напряженнее, голоса звучали громче. Элька отпустила коня и тихо подалась вперед, осторожно раздвигая ветки, чтобы не только услышать, но еще и увидеть.
- Только не высовывайтесь, - шепнула за спиной Селесте. Шепнула в пустоту, так как именно в этот момент незнакомый арий (о Создатель! Скоро ариев она определенно будет ненавидеть больше, чем кого бы то ни было еще... за исключением, разве что, Эскады) пустил в ход свое мерзкое колдовство.
Земля под ногами Вацлава, Юрека, Эбельта и Хильды пошла волнами, захватила щиколотки, неуклонно потянула вниз. Сволочь! Изверг! Нет, что не арий - то урод, откуда только берутся?! Убьет же... если заживо не погребет, то беззащитных-то бить все одно сподручнее...
Элька сама не заметила, как, охнув, непроизвольно сделала еще шаг вперед. Сделала - но платье что-то не пускало. За ветку зацепилось?
Оглянулась. Не ветка. Селесте. Глаза у целительницы огромные, в зеленом полумраке такие же зеленые.
- Пусти, - тихо прошипела Элька. - Что предлагаешь делать, если их сейчас убивать будут? Смотреть?!
По правде говоря, она не знала, что собирается делать сама. Разве что внимание ария с арбалетчиком отвлечь, а там Эбельту или Юреку будет возможность добраться до них - стрелой ли, ножом ли.
У судьбы были другие планы - видимо, более изощренные. Судьба вмешалась в виде предводителя чужого отряда - высокого темноволосого человека, добротно, но просто одетого.
Судьба встрече удивилась не меньше. Но пленников земляного колдуна отпустила. И даже убивать не собиралась. Свои, мол.
Элька выдохнула и осталась на месте. "Свои" еще не означало, что их отпустят совсем. И, судя по словам "судьбы", пока и впрямь не собирались.

Отредактировано Элька (2013-03-25 11:41:25)

Ветви качнулись. Вроде тихо и незаметно, но взгляд Йоффа коснулся кустов. Туда же косился и Его Императорское Величество. Юрек мысленно матерился: послушались его девицы – убрались с поляны, - но ведь не удержаться, чтобы не поглазеть, что тут происходит! Мать твою через колено! А если Йофф по кустам пальнет? Он свой долг выполнит, императора защитит, а когда разберется, что не было никаких врагов в засаде, поздно будет! Самому Йоффу вместе с Величеством, конечно, плевать, не велика потеря, а вот кому-то будет безумно больно.
Юрек хотел уж было вступиться – предупредить, чтобы не стрельнули, - но Клемент промолчал, Йофф арбалет не поднял. 
- Ту часть вашей компании, что схоронилась в кустах - приглашайте. Все ж свои, верно? Бояться нам друг друга нечего, - выдал император.
Вам их бояться точно нечего, им вас – еще вопрос…
- Эль, подойди ко мне, - позвал Юрек. – Девицы у нас скромные, чужих стесняются, - пояснил Величеству.
Элька была своя, родная. За нее нес ответственность прежде всего, но ею и рисковал – рисковал словно собственной шкурой. Селесте командовать не мог, Ари – не хотел: мальчишку бы лучше вообще держать от ариев на расстоянии, чтобы себя не выдал.
- Костерок тепленький, - ответил Клементу. – Присоединяйтесь, нам не жалко, а тесно «своим» не бывает. Перекусить, что-нибудь сейчас сообразим. Осьминог, он… специфический, не всем по вкусу. Мы гостей не ждали, тушку не убрали, вот и воняет. Исправим, - убрать зверюгу и, правда, не мешало бы, а то еще и стервятников каких-нибудь приманит. - В Вишемире же на первый взгляд все обычно, разве что многолюдно. Говорят, и приезжих, и военных стало больше. Да еще с утра одна таверна погорела, - не удержался, усмехнулся. – Вот и все новости.
А Вацлав притих. Служба, долг… К чему приучен, то и делает. Только вот теперь по пути ли ему с остальными? Или по разные стороны баррикад, случись что?

Отредактировано Юрек (2013-03-27 21:11:06)

     Юрек, судя по всему, был занят тем же – спешно решал, что можно и нужно рассказывать Императору, и вообще хорошо или плохо то, что он здесь оказался. Для них самих-то, может, и безопаснее держаться поближе к большому вооружённому отряду, если каким-то образом удастся в нём затеряться и стать незаметными – ясное дело, сражаться за них никто не станет. Но не этого ли хотели их преследователи, не спеша догонять – чтобы беглецы привели их к чему-то или кому-то интересному? А что может быть интереснее Императора, на жизнь которого не так давно покушались, но который, оказывается, не спешит запираться на все засовы в каком-нибудь замке…
     А Хильда, как видно, обладала талантом разряжать обстановку. Императора тоже развеселила, как Вацлава недавно… сам Вацлав, правда, старательно изображал верную статую, как, наверное, и учат гвардейцев. У него точно дорога с Клементом одна… хотя они все тут ревалонцы, раз Император сказал – общая, значит, ко всем относится.
     Эбельт поискал взглядом лосиные ноги, надеясь, что хоть их «клюнутый», который, кажется, и своему господину не особо нравился, не искупал в земле-грязи. Впрочем, и без них, если что, не пропадут: Клемент-Император обещал поделиться каким-то мясом «для особого случая», и кусок осьминога ему уже предложили. Элька держалась хорошо, наверняка Юрек гордился. Мысленная картина с арием, возвращающимся из-за кустов и предлагающим девушке сперва попробовать диковинную закуску самой, представлялась не таким уж невозможным вариантом развития событий. Звать ли Селесте пред очи Императора, Эбельт сомневался, хотя Юрековы слова, скорее всего, поняли не в общем, а как раз так, что Элька не единственная девушка в их компании. Насчёт Ари сомнений не было – его и так найдут. Как бы только не сочли пацана эдаким скрытым оружием для нового покушения…
     - А вы здесь какими судьбами?- непринуждённо поинтересовался Эбельт у Клемента. Будто трудно было угадать, кто он такой, глядя на его свиту, к которой мгновенно присоединился Вацлав… Но Клемент так Клемент, мало ли, зачем ему это.- И куда ведёт наша общая дорога?- это, кстати говоря, давно хотелось узнать. Остаётся надеяться, что вопросы не станут новой глупостью. В конце концов, что плохого в том, чтобы просто спросить, да и сам Император задать новые вопросы не успел, а про Вишемир и вонючий обед ему уже Юрек рассказал.

Надо что-то делать. Что-то надо делать и делать надо быстро. Это Вацлав понимал. И ничего не поделаешь. Присягал капитан имперской гвардии не на деланье, присягал капитан имперской гвардии на служение. Его Императорскому Величеству. Вот оно, это величество. Во всем его величии, во всем его великолепии.
Радоваться бы, а радостно не было. Было муторно и противно. Противно, как раньше никогда не было, по-новому. Думал Вацлав, нельзя стать предателем, не предав Императора, практика показала обратное. Можно. Император – что? Символ власти. А власть – кто? Правильно – они. Люди. Народ. Элька, Аудхильд, Юрек, Эбельт, Ари и Селесте-целительница.
За императором шел на рефлексе. Муштра, мать ее. И стоял на взводе. Спасала выучка. Спасибо, не дергался. Дергаться хотелось.
Прямо рвало… действовать.
Клемент кивал. Происходящее пришлось по душе Его Величеству. Забавляла игра в «нормального мужика», забавляло чужое смятение. Или он ошибается, Вацлав. С него станется.
Дрянь вонючую Клемент принял с воодушевлением. Откусил кусок. Брови вскинул. Разжевал, проглотил, мотнул головой – понравилось.
- Знатная отрава. Потом спрошу рецепт, - говорил Его Величество. – Куда ведет наша общая дорога? Думал, в Вишемир. Теперь передумал. Объедем городок. Приезжие и военные нам с вами не на руку. А что за военные? Вацлав, может, ты подскажешь? Вижу – не терпится.
Не терпелось.
Скрипнул зубами.
Подобрался.
Невыносимо. Невыносимо было себя сдерживать. Потому что тут – Хильды, Эльки и Эбельты. А там… опасность, которая угрожала Императрице Летиции.
- Что жадниться? – хмыкнул Император, посматривая на Хильду. – Чем богаты, тем с вами поделимся. Нехорошо оно как-то от дармовой еды отказываться. Остальные к нам не выйдут? Обещаюсь встретить дружески. Все свои. Поговорим. Пообщаемся.
- В... - Вацлав осекся. – В нескольких днях пути от Вишемира старый храм. В старом храме…
Не выдержал. Рассказал все. Про чернобородого злодея, про чужих, неимперских ариев, про наемников. О чем вспомнил, о том и рассказал.
Не упомянул разве что об оборотничестве Эбельта, зато поведал о том, как повстречал Эльку с Юреком – как храбро те били предателей, о том, как помогли спастись ему – капитану Имперской гвардии.
- Эти люди, - сглотнул. Говорить сложно. Чужой среди своих. Все они тут для своих чужие и безродные. – Не предатели. Они преданы Империи верой и правдой. И я готов отдать жизнь за каждого из них. Кем бы они раньше не были, сейчас – они не предатели.
Вацлав понимал, как смешно звучат его слова. А поздно. Не остановишься.
Рассказал о целительнице.
- Селесте? Не бойся, - тихо позвал капитан Имперской гвардии.
Смущало только присутствие мальчишки-архонта. А ну не поймут его? Велят казнить. Погибнет душа. Невинная. А ежели предатель?
Вацлав молчал.
Плохо быть на распутье – порвет надвое.

То, что творилось на поляне, в голове у здравомыслящего человека укладывалось с трудом, хорошо что не было в компании таких. По крайней мере среагировали все вполне спокойно, как само собой полагающееся. И пусть в округе шастает "вся королевская конница и вся королевская рать" с ариями в придачу, пусть им век икается - но вопреки всему вокруг костра было тихо-мирно . Ари с трудом соображал, что происходит, что делать и вообще, может свалить? Мысль о том, чтобы позабыть о гордости, честности, верности, смелости и прочих глупостях, и улететь на крыльях  первобытного страха в укромный уголок, где-то на краю света, коробила душу белобрысого труса. Одно останавливало, боялся он убежать еще больше, чем оставаться с уже ставшей привычной группкой приключенцев.
  Все время, пока разворачивались баталии у костра с участием одного чокнутого ария и неизвестного дядьки, белобрысый прятался в кустах. Прятался, к глубокому удивлению, не со страха, а из-за смелости внезапно пробудившейся - вот прямо сейчас бы вскочил и навалял выскочке рушащему целостность земного покрова. Ну не мог он нормально соображать в присутствие ариев этих, хотя на вид был тихим, мирным и вообще неконфликтным по жизни.
  Когда все утряслось, "землетряс" скрылся из виду, а девушки по выползали из своих укрытий, Ари посудил, что нужно хворосту пособирать. Не хотелось пока возвращаться к костру, да и ситуация была уж очень непонятной. Ходил-бродил недоархонт, веточки собирал, постепенно приходя в привычное, безобидное состояние.  Не мог понять он,чего  Вацлав хвостиком за человеком с арбалетом ходит и вообще, откуда у него столь значительный отряд. Не простым был этот человек, от чего становилось вдвойне не по себе. Как оказалось бродил он не долго.
   Вышел из кустов, забыв капюшон снять, на вид деловитый и серьезный. Подкинул веток в огонь, оглядел честный люд. Понял, что готовить приличную еду никто не собирается, только и знай что лепетали перед дядькой-полководцем новоявленным, чуть бы ниц не падали. И чего они так пресмыкаются? Осьминог что ли на рассудок повлиял.. Хорошо, что  не ел этой пакости. Нашел одну из ног лосиных торчащую из земли, нахмурился. Лучше и не задумываться каким образом она там очутилась.  Дергал ее, дергал, с третей попытки таки выдернул. Стыдно то было как, наверное со стороны как недоразвитый какой-то выглядел - молчит, хмурится и ногу лосиную с земли выдергивает. Но как-то не реагировал пока на это никто, это и к лучшему. Устроился на земле рядом с рыцаршей, так парень чувствовал себя в безопасности, и взялся ногу разделывать кинжалом, что был в сапоге спрятан.  Быстро все делал, качественно: кожу снял, ловко ножом острым орудуя, лишнее все по отрезал и грязи не осталось, точно не зря большую часть жизни мальчиком на побегушках пробыл.
- Как думаете, лучше целиком зажарить на костре или что-то другое сготовить?- как ни в чем не бывало обратился ко всем недоархонт, к  рыжеволосой в частности, уж она толк в еде точно знает - И вообще, что это за дядька такой, что за ним Лец на цыпочках бегает? Еще и арии.. Не понимаю ни шиша, что твориться!- возмущенно фыркнул мелкий, возмущенно и тихо, чтобы однорукий не приведи Господи услышит. Тогда уж точно нужно будет под землей схоронится или на верхушку сосны взбираться... Хотя нет, сосна отпадает, еще чего хорошего очередной осьминог нападет.
- Давайте мяса поедим что ли,  - не дожидаясь ответа проблеял изголодавшийся олух - Где вторая нога подевалась, вы же две приносили?Или решили их закопать и щупальцами давится? - теперь уж паренек вернулся в свое привычное состояние раздолбайства.

Отредактировано Ари Рунольв (2013-03-29 18:38:08)

Осьминога предводитель чужого отряда все-таки взял. Прожевал, проглотил, спросил рецепта. Элька хмыкнула, повеселев:
- Разве что в лесу почаще на таких охотиться станете...
Впрочем, хорошее элькино настроение улетучилось быстро: слово взял Вацлав.
Говорил гвардеец долго. Рассказывал все - про харматанцев, про сожженный дом, про подземелья де Эскады, деталей не упускал. Элька хмурилась, теребила пальцами передник, то и дело вскидывала взгляд на предводителя - как слушает? Зачем слушает? Для чего вообще их судить собрался?
Что же он за шишка такая, что Вацлав считает нужным перед ним отчитываться?
По лицу новоявленного любителя осьминогов ничего прочесть было нельзя. Или у Эльки не получалось.
- Эти люди не предатели. Они преданы Империи верой и правдой. И я готов отдать жизнь за каждого из них, - закончил Вацлав.
- Некого нам предавать, - тихо вставила Элька. Глаза снова опустила - и хорошо, что опустила. Мешала в себе страх перед явно могущественным незнакомцем и злость за раскрытие того, о чем не стоило бы рассказывать. - Некому и незачем.
Где этот вот темноволосый с его правом судить и миловать был тогда, когда жгли волоховский дом? Или когда матушку в подвалы утащили? Легко сейчас говорить о том, кто предатель, а кто нет. Элька оглянулась на Юрека, оглянулась на Вацлава - вид у гвардейца был несчастный. На мгновение Эльке стало его жаль. Но укорениться жалость не успела: за спиной что-то тихо говорили Аудхильд с белобрысым архонтом, и пришлось вспомнить о собственной роли. И без того лишнего сказала. Элька стушевалась, умолкла и отошла подальше.
Ари и мартиника деловито обсуждали способы приготовления злосчастного лося. Элька немного постояла над ними, переминаясь с носка на пятку и не зная, куда деть глаза и руки. Подумала.
- Где вторая нога подевалась, вы же две приносили? - весьма вовремя полюбопытствовал Ари.
- И правда, - с готовностью спохватилась Элька, оглядывая поляну. В суматохе задевали куда-то.
А народу на поляне, меж тем, прибывало. Все - рослые, все по выправке и повадкам - военные. И все явно готовые к неблизкому и небезопасному пути.
Нога обнаружилась у кромки леса - видимо, случайно отброшенная туда во время землетрясения.
- Юрек, - позвала Элька, берясь за один конец. Дождалась, пока Равиц подойдет поближе, и тихо спросила:
- Кто он?
Пояснять, кто имелся в виду, не было необходимости.

Селесте краем глаза смотрела на их укрытие в кустиках, но Ари так и не появлялся, а когда появился, то уже с ветками для костра. О чем-то он переговаривался с Хильдой. И чего Хильда в их сторону так посматривает, как-то странно,  ловила пару раз Селесте ее взгляды, на которые лишь улыбалась едва заметно. Элька с Юреком, пытались вытащить лосинную ногу, вояка от темноволосого мужика не отходил, а Селесте не отходила от вояки.
Предатели? А Элька права. Кого им предавать? Нет,  чисто теоретически Селесте предала своего хозяина де Эскаду, но она ведь не вещь какая, она человек вольный, которого против той самой воли к рабству принудили, так что это не считается.  И вообще ее единственная клятва заключалась в том, что лечить она будет любого, кто в помощи нуждается. И вот этой клятвы она не нарушала.
Тем временем на полянке уже становилось больше народа. Те, что из отряда Главного были, вон разбивали лагерь в сторонке, костер развели, да запахло так вкусно, что аж в животе засосало. Пряности, мясо. Ах, горячая нормальная еда, хорошо бы. А то позавтракать ведь так и не удалось, да и осьминога она так и не поела, не особо и хотелось. Только вот такое количество незнакомых людей, немного пугало, а уж когда Главный на нее уставился, то вообще захотелось под землю провалиться. Сможет ли нарисовать карту? Селесте задумалась, а прежде чем ответила, то узнала, что перед ней не просто мужик важный, а само Его Величество. Глазки и без того большие от удивления немного больше стали. Эка теперь ясно, чего поведение вояки так сразу изменилось. "Ух, сам Император. А как с Императорами себя ведут? Может,  надо было упасти и головой об пол, точнее землю, как делают в Харматане  простолюдины перед важными людьми? Но ведь Вацлав не упал. Но он и не простолюдин. А интересно у императора забава такая по лесам гулять? А ведь и не скажешь, что Император, как по-простому общался. Нет, ну теперь-то понятно, что он самый и чего его все слушаются. Хотя вообще, что Император не человек что ли? ", - в общем запуталась в своих мыслях знахарка, потом встрепенулась, подумала, что уж точно  Императорам следует отвечать сразу, а не тянуть с ответом. Поморгала часто, да выдавила из себя
- Кое-что смогу. Коли бумагу дадите и чем нарисовать, нарисую. Выходы какие знаю, где охраны побольше, а где почти и нет. Хотя после побега, могли и поменять. Да коридоры, коими ходила, только меня не везде пускали, да и сама далеко не заходила, страшное там место, - как вспомнила храм, так поежилась, а уж при мысли о де Эскаде так и совсем дурно было. Только вот разве не сменит место расположения де Эскада после их побега? Он то не глуп, может понимать, что кто-нибудь туда рано или поздно  нагрянет по наводке беглецов, среди которых разведчик и вояка. Но опять же не ее это ума дело. В стратегиях и хитростях вон пусть мужики разбираются, во главе с Императором. Селесте вот только думала, к этим "всем вы" она то относится, а то вроде как ей жеж доверять нельзя. Ей даже те, кого она спасла, не сразу то доверять стали, да и стали ли, а тут совсем посторонние. Разве можно их будет винить, коли в лучшем случае отправят ее своею дорогою? Она б и винить не стала.

То, что творилось на поляне, Юреку не нравилось. Зачем Вацлав рассказал про храм и преследование императору, он не понял. Вернее, понял – себя Вацлав выгородил – теперь уж он точно не предатель, а пострадавшая за правое дело сторона, - в вот остальных, может, и подвел. Как скоро надоест Клементу играть роль благородного правителя и "простого мужика"? Зачем ему лишняя обуза и угроза рядом? Юрек, понятное дело, не знал. Но императорское «вы все – отправитесь со мной» много вариантов для размышлений не оставляло: Клемент уже все решил – кто куда едет, кто что делает. За всех. Согласия и чужих планов не спрашивал. Кто-то выступит против? Юрек честно удивился, если б такие нашлись. Отец, вон, держать язык за зубами не умел, лез, куда не просили, - закончил на плахе, - так что за примерами далеко ходить не надо.
Юрек молча злился. На губах замерла усмешка, но в душе бушевал ураган. Хорошо, что он помогает Эльке, – слава лосиной ноге! – и выражения его лица не видит ни Его Императорское Величество, ни кто-либо из его свиты. Нет, он был согласен с тем, что Эскаде надо наподдать и даже сам с радостью поучаствует, если будет шанс, но то, что за него кто-то что-то решал – пусть даже сам император, - жестоко било по гордости. До сих пор, по крайней мере, свобода выбора у него была, сейчас – не осталось и ее.
Возвращение к костру Юрек оттягивал, как мог – направился помогать гвардейцам Клемента закапывать тушку осьминога, чтобы не воняла, воздух для благородного носа Его Величества не портила. Искоса поглядывал на Эльку. Она-то рада. Как же, сам император здесь! Да еще и акцию мести организовывает, чтоб его!
Юрек в сердцах рубанул мечом по щупальцам несчастной убитой тварины, – пусть терпит все его плохое настроение! - закапывать по частям удобнее, хотя, тот же «земляной» арий и целиком без труда мог бы ее похоронить все за раз. 
Впрочем, с чего он злится? Все же правильно. И охрана беглецам обеспечена, и предателями их не считают вроде бы, - повезло! - и  Эскада получит по заслугам… И Клемент не при чем. Причем только одна больная юрекова гордость да старая обида – глупая, детская.
Впрочем, к демонам все обиды! Долго страдать и, уж тем более, жаловаться на жизнь Юрек не умел – пользы от этого не видел. Только почему-то счастливой эйфории от осознания, что все плохое закончилось, так и не наблюдалось.

Отредактировано Юрек (2013-03-31 21:40:21)

- Сам ли я поведу отряд? – лицо Императора вытянулось, призвав к себе одного из гвардейцев, что-то едва слышное шепнув тому на ухо и отправив восвояси, Клемент III расправил плечи. – Нет. Отряд поведу не я. Отряд поведет капитан моей гвардии. Тот самый, которому первым выпала честь встретить моих врагов, выжить и рассказать о встреченном. Я не поведу отряд. Отрядом я буду командовать.
Знаешь что, сынок? Хренов тот Император, который ставит собственную жизнь превыше жизни и процветания Империи.
Селесте подали кусок бумаги, выдали пару угольков – пусть рисует.
Более расспрашивать внезапных союзников Клемент не имел решительно никакого намерения. Распорядился каждому в лагере, поделенном надвое, выдать по миске супа, поделить поровну вяленую свинину, сушеные фрукты и эль – последнего в дорогу взяли с избытком, самое время оприходовать.
Арии не возвращались. Дело времени.
А Вацлав выдохнул. Тяжело выдохнул. Устроился подле костра, смотрел на догорающие угли. Угли догорали, не давая дыма и запаха. В поход они двинутся ночью – такова воля Императора.
Смотрел в огонь, ни о чем не думая. Предавать ему по сути некого. Ни Юрека, ни Эльку, ни Эбельта. Рано или поздно им всем предстояло столкнуться с властями – одним с гвардией, другому – с Рейнеке. А так проще. Все и сразу. На глазах Императора.
Костер тлел. Вацлав пнул ногой в самый жар веточку. Веточка жар перелетела, не загорелась, даже не очернилась.
Зато возле костра тепло. И до ночи полно времени.
Посидит. Подумает. Поскрипит курточкой.
Время шло. Времени, как и ему, все равно бежать некуда.

Отредактировано Вацлав Лец (2013-04-01 22:03:05)