Ночь с 24 на 25 апреля
- Джерард! - Крик прокатился по библиотеке одного богатого особняка Аверны. - Где ж тебя носит то? Джерард!
После того, как благородный герцог Дариер вернулся со злополучного турнира, мужчина не просыхал. Дорога с того поля-побоища старательно забывалась, впрочем, как и произошедшие там события. К тому моменту, когда Истин довёз Улльрике до Аверны, слухи о кровавой расправе архонтов над знатью уже дошли до города. Плохие вести, как обычно, распространялись с невероятной скоростью. Поэтому Аверна уже была мрачна, Аверна гудела и с опаской посматривала на возвращающиеся процессии с багрового поля.
В общем, всё это помнить не хотелось. Не хотелось вспоминать и полураздетые трупы баронесс, графов в одном исподнем с остекленевшими глазами, даже не успевшими толком испугаться перед смертью. Тех, кого не убили целенаправленно, затоптала толпа, иных, вполне возможно, добили падальщики, что обчищали тела. Не хотелось вспоминать плачущих детей, женщин... Не хотелось.
- Джерард, да чтоб тебя! - Истин грохнул об стол кубком с вином, откуда выплеснулось рубиновое вино, до омерзения напомнившая кровь. Герцог бессмысленно посмотрел на лужицу виноградной крови, сморщился, отпихнул от себя кубок.
- Разорался-то, Светлость! - Коренастый темноволосый мужчина с лёгкой иронией во взгляде заглянул в библиотеку и тут  же отпрянул. Как раз вовремя, потому как в дверь полетел кубок, из которого совсем недавно пил герцог. - Хватит пить, Истин. Завязывай уже, - Джерард вновь вошёл, поднимая с пола кубок, вертя его в пальцах.
- Хочу на волю, хочу пройтись, - Не без труда вставая просипел герцог, изрядно уже задыхающийся от винного запаха в библиотеке.
- Проспись, Истин, какая тебе сейчас прогулка? Ночь на дворе! - Впрочем, Джерард кубок герцогский быстро приспособил по назначению, доливая в него вина и осушая одним махом. - Комендантский час, куда ты собрался?
- Что за глупость, право? Ну какой ещё комендантский час? - Герцог насупился, отбирая кубок и с сожалением обнаруживая, что тот пуст.
- Ну правильно, благородный герцог же пьёт, а то, что вся Аверна гудит и рассказывает о жутком чудище, что людей в отбивные превращает, герцогу не интересно, - Знаменосец показательно поклонился, тряхнув кудрями.
- Чудище... - Истин с интересом воззрился на друга. - Так пойдём поймаем!
- Ох... Истин...
- Собирайся, Джерард! Мы сейчас всё решим! - В пьяном угаре герцог ничего не боялся. Более того, он уже нёсся по коридорам, таща за собой друга.

Аверна была пуста. Прохладный воздух выветрил первую порцию хмеля из рыжей головы герцога, правда, ещё не настолько, чтобы повернуть назад и спокойно уснуть. Добрые граждане уже давно расползлись по своим домам. Мало кто хотел остаться один на один с непонятной лютой зверюгой, что растерзала уже двух мужчин и четырёх женщин. Где-то гулко отдавались шаги охраны, патрулирующей город.
- Ну и дальше что? - Джерард с сомнением осматривал непривычно-мёртвую улицу.
- Пройдёмся, может быть найдём... - Истин пожал плечами, кладя руку на гарду меча.

Ночь с 24 на 25. Свежеприобретенный бордель, ранее бывший кожевенной мануфактурой.

Нариил был инкубом деловым, с этим мало кто мог спорить. Да и с его талантами вести дела приходилось довольно легко. Но порой, когда понимаешь, что твои нужды (да и не только твои) выше той прибыли, что ты получаешь, стоит задуматься. А не пора ли расширяться? Так и поступал инкуб, расширялся, обычно именно в Девельте, и там его заведения были ну очень популярны. Но, коли хочется выйти на новый уровень, надо ставить цели более высокие. И именно поэтому инкуб решился на покупку борделя в Аверне. Рискованно, да. Всё-таки столица. Но, тем не менее, он не мог отказаться от мечты стать хозяином самого популярного борделя в столице! Громкая мечта, для инкуба, но ведь на то и мечта! В итоге он всё-таки нашел место, которое были готовы продать. Но... Да, было одно но. Этот "бордель" требовал ремонта, любви, заботы... Или элементарного сноса. Легче было построить новое здание, чем починить старое. Тем не менее, фон Берринел верил в свои силы, так что уже поздним вечером он подписал все бумаги и мог назваться обладателем целой сети домов удовольствий. К слову, местные жрицы любви тоже требовали ремонта. В его домах работали красавицы! А тут красоту даже тщательный макияж не создаст. Мда... Придется часть красоток переправить из Девельта, часть найти, а этих на кухню, там им и место. Разве что парочка сгодится для работы.
- Итак, дамы. Я ваш новый хозяин. И со мной всё будет иначе, - он решил провести беседу со своими девочками (хотя уместнее было бы некоторых назвать бабушками). И после продолжительного монолога он понял, что работы ещё больше, чем он только представлял. Оставалось только оглядеть здание и понять, что он обречен... Хотя.. Впереди у него десятки лет! Может чего и получится... Главное не отчаиваться!
Обойдя здание, он уже начал подсчитывать затраты на восстановление стен (в них действительно были дыры!), косметический ремонт, покупку мебели...
Затем он вышел на уличу, чтобы осмотреть фасад. Что ж. Тут было проще. Чуток подколотить, закрасить, разукрасить и можно радоваться! Тяжело вздохнув, он осмотрел окна борделя. Сколько денег уйдет на всё это! Сколько денег!

Отредактировано Нариил фон Берринел (2013-02-26 21:33:58)

Ночь с 24 на 25. На пути к кожевенной мануфактуре.

Комендантский час уже объявили. Улицы опустели и вечернюю тишину нарушал лишь стук каблуков арийки, скорым шагом идущей по старой щербатой  дороге. Шаги отзывались глухим эхом в мрачном переулке. Остановившись на секунду, Сольвейг обернулась, опасаясь быть замеченной. Позади никого не было. Все в этот час прятались дома. Судя по всему, даже коменданты, которые были призваны надзирать за исполнением воли градоначальника. Арийка продолжила свой путь, исподлобья оценивая городской пейзаж, который изменялся тем больше, чем ближе она подходила к своей цели. Ветхие дома, вместо опрятных особняков, пустые дворы с заборами из полугнилого дерева, вместо аккуратных палисадников. Бродячие собаки, лягушки в лужах. Краем глаза Сольвейг заметила что-то в тесной щели между домов. Это что-то было похоже на гвиренну, но оно быстро скрылось, так, что разглядеть не удалось. Арийка прибавила шаг. Вот и показалось место встречи, назначенное Рейнеке. Старый, несколько кривоватый дом, судя по закопченным трубам - некогда бывший предприятием. Ныне - притон. Должно быть, самый гадкий и распоганый из всех, которые можно было отыскать в столице.  Встреча в борделе с архонтом. А затем и с бардом, там же. Что тут скажешь, Рейнеке любил свою работу. Даже в мелочах проявлял фантазию и искрометный юмор.
Сольвейг остановилась перед грязной широкой дверью и постучала. Бордель этот был настолько неказист и мрачен, что на мгновение арийке показалось, что и жизнь, и похоть давно его покинули. Для верности Сольвейг постучала еще раз,  а затем открыла дверь и вошла. Смело и решительно.

Ночь с 24 на 25, особняк Рома фон Ренна

Эддар де Летт редко ошибался в выборе союзников. И на сей раз ошибки не допущено. Тиверского герцога с многочисленной свитой принял гостеприимный дом не кого-нибудь, самого авернского градоправителя Рома фон Ренна! Ром фон Ренн, не старый еще человек с цепким умом, величайшими амбициями, лояльный и преданный Императору ровно настолько, чтобы разум не утратил остроты оружия – клинка обоюдоострого, готового и далее сопротивляться ржавчине, коррозии губительной отзывчивости к сиюминутным нуждам и потребностям родины, категорически не нравился герцогу. Но был выгоден. Выгоден по причине банальной - банально уязвленного самолюбия. Ром фон Ренн не первый год метил на должность Асвальда Рейнеке. О чем знал Рейнеке и о чем не спешил поставить в известность Императора. Теперь не поставит.
Эддар де Летт умел находить союзников.
В Аверну прибыл открыто, с открытой торгово-деловой миссией. И ждал с нетерпением приглашения на аудиенцию от самого Венценосного. Не дожидался. Впрочем, недостатка в новостях не испытывал. Последние, например, пришли с просторов Ревалонской Империи, где вовсю трудились его, герцога, благородные и не очень соратники. Взять того же господина де Эскаду, харматанского прихлебателя, талантливого, по-своему, исполнительного. Новости радовали. Буквально сегодня-завтра, делился впечатлениями господин де Эскада, его люди попотчуют фунтом соли хвост драгоценного платьица драгоценной Императрицы Летиции. Осталось подождать. Чуть-чуть. Буквально капельку. Излияниям де Эскады Эддар не верил. В конце концов, тот упустил оборотня, поимка коего – в очередной раз клятвенно заверял харматанский прихлебатель, - вопрос времени. Секунд с минутами.
Поймают оборотня, прижмут Рейнеке. Уж какие этих двоих связывали отношения, Эддар Летосский предусмотрительно не додумывал. Однако скорость, с какой Лис Императора поспешил телепортировать «чудище и врага человечества» из авернских подземелий в день, предшествующий исчезновению другой полезной личности – Яцека Волоха – ошеломляла и будоражила.
Ошеломленным и взбудораженным в скором времени почувствует себя сам Асвальд Рейнеке. Интересно, умеют ли арии ностальгировать…
Голова шла кругом. Проснулся герцог засветло. Ром фон Ренн отправился по нуждам общественности. Творилось в Аверне нечто нехорошее. Для принца Маркуса герцог предусмотрел особое убежище. Ему понравится. А вот людей принца Маркуса поселил рядом с собой – дабы познали те возмутительные радости почетного столичного жителя. И с некоторыми другими целями.
Вопреки всему, сладость близкой победы не кружила голову. Смущало молчание Императора Клемента III. Смущала неактивность Рейнеке. Потряс, заметно потряс Лис Императора свою агентуру в Тиверии, несомненно проследил пути с маршрутами его людей, герцога Летосского, а дальше? А больше? А больше ничего не было.
Скверно спалось герцогу. Возможно, после встречи с одной из знакомиц Романа де Эскады – опаснейшей из всех представительниц прекрасного племени, сон вернется.
Хотелось верить. Герцог Эддар де Летт не спешил надеяться.
Где-то здесь, в бесконечных лабиринтах баснословно дорогого, под стать – прекрасного особняка авернского градоправителя о чем-то своем – бесспорно – переговаривались люди Маркуса. «На месте контрабандиста, - размышлял герцог Летосский. – Я бы с ума сходил от бесконечности торговых перспектив – одна одной заманчивей, - которые я ему открыл, пожертвовав – и он знает! – собственными горизонтами».
Утро близилось.
Не спалось герцогу.

Ночь с 24 на 25. Лес в получасе езды от Аверны.

Иногда, решения, события и последствия складываются немыслемым образом.
Иногда корень зла мал и незначителен, находится рядом, буквально под носом, но самым паскудным и противоестественным образом остается в тени.
Дочка охотника и знахарки-ведьмы. С крайнего ревалонского севера. Принц Маркус. Да они вообще никогда не должны были встретиться! Встретившись – увлечься. Велика разница в возрасте и социальном положении. Не должны были. Кто же знал что в лесу много-много лет назад девочка встретит чудовище? Кто же знал, что в лесу чудовище встретит и принц? Чудовище переродившееся, которому нипочем были годы и чужда была людская иерархическая лестница. Когда-то в Готу с Эймарских гор, из Диких Пустошей пришла женщина. Одна. Странная. Зловещая. Это ли была дочь охотника с крайнего ревалонского севера? Похожа. Как две капли воды похожа. Она ли? Вряд ли. Уже не она. Простолюдинки не летают на драконах, больших золотых драконах. Дочь ведьмы. Мракобесье в обличье женщины. Говорили. Говорили о ней много в тех краях, но в основном лишь недоброе. И не всегда это было неправдой. Ревалонский принц, обратившийся в чудовище, тоже был связан с ней. Она предупреждала, что велика цена общения с ней и ее любви. Все имеет свою ценность…
Вышел тот срок, что должен был быть отмерен. Последний раз Маркус видел ее еще человеком. И человеком быть перестал, возжелав, чтобы она была рядом. Теперь будет. Часть нее. Подарок? Проклятие? Ценность…
Йерна снова появилась в Аверне недавно, но, вопреки ожиданиям, Маркуса в столице не оказалось. Город… никогда город ей не нравился. Город душил, в городе было много людей, много соблазнов, много опасностей. Приняв решение дождаться Йерна чувствовала, как ее с каждым днем все больше тяготит эта жизнь. Будто ждала, как волк в клетке, неизвестно чего, бегая из угла в угол. Долго так продолжаться не могло… и Йерна сбежала, оставив комнату в трактире и лошадь на поруки хозяев. Она схватилась за глоток воздуха. Ночь вне города. Может, и не одну.
А луна была так высоко…
Не удержалась. Волчий вой расползался страхом.
Здесь, на скрытой от глаз лесной поляне у реки, ощущая ночную прохладу и сырость царства деревьев, Волчица чувствовала себя свободной. Опять. Снова. Когда-то, совсем недавно, именно сюда она привозила кронпринца и здесь сделала из него чудовище. Но об этом никто не знал, никто не видел.
Оборотень упала в молодую траву под деревом.
Мир сходил с ума, жил, суетился… в Аверне было неспокойно. А здесь, раскинув свободно руки и разметав волосы, Йерна слышала только журчание воды. Усталость после пробежки по ночному лесу приятно одолевала тело. Воспоминания грели нагое только-только перевоплотившееся тело. Разгоряченная кровь, бьющаяся в венах, и эйфория постепенно отступали. Скоро станет прохладнее и придется натянуть на себя эти сковывающие ее тряпки… Совсем скоро. Объятия холода уже покалывали, а мурашки покрыли кожу.

Отредактировано Йерна Эррил (2013-03-04 13:07:25)

Ночь с 24 на 25. Лес в получасе езды от Аверны.

Говорят, что даже если бы человек научился перенимать обличье дикого животного, то даже в звериной шкуре он все равно оставался бы человеком, ибо продолжал бы мыслить по-людски. А остается ли гордый дракон, все тем же бесчувственным и хладнокровным ящером, прожив едва ли не половину своей обращаясь в создание куда более миниатюрное, внешне неотличимое от человека?
О нет.
Только не этот ящер.
Во всяком случае, пока.
Сминая когтистыми лапами какой-то несчастный кустарник, золотой дракон, довольный собой, шествовал сквозь лестную чащу с пойманным оленем в зубах. Видел бы кто прыткого работорговца, задорно скачущего среди деревьев - издох бы со смеху, а потом пошел бы ростовщику на десерт.
Винсент, всем своим черствым сердцем, не любил Аверну из-за огромного количества ариев на квадратный метр, равно как не любил и дотошную Ревалонскую разведку, которая свила себе ядовитое гнездо здесь же, в самом сердце империи. Она, что печально, крайне отрицательно влияла на доходы алчного до злата дракона. А еще разведка, видите ли, не одобряла работорговлю и излишне теплые отношения с Харматаном. Одним словом - безобразие. Таким образом, в лесной чащобе, среди грязи, животных и равнодушных (а теперь еще и многострадальных) деревьев, Клефу было значительнее спокойнее, нежели в самом городе.
Ужин, завтрак и приемлемое лежбище - все, в чем нуждался дракон, было в этом лесу. А вот роскошные комнаты особняка, в котором почивала остальная свита Маркуса, были слишком обильно заставлены мебелью и всевозможной утварью, что делало их не лучшим местом для драконьего сна. В лучшем случае можно проснуться и обнаружить у себя меж ребер изрядно помятую, и баснословно дорогую табуретку. Ну и дичайший погром в комнате а ля "дракону снилась погоня". А потом всем станет безумно интересно, чем же господин торговец таким бурным ночью занимался, что комната стала остро нуждаться в хорошем, капитальном ремонте. Ну а в худшем случае, какая-нибудь утренняя пташка-служанка захочет проверить хорошо ли спится сударю Клефу, и с крайним удивлением обнаружит в комнате не торговца артефактами, а нечто огромное, золотое, рогатое и когтистое. Нет ничего хуже воплей ужаса по утру.
А еще в особняке был герцог, коего Винсент видеть в ближайшее время не желал.
Дракон, на своем ходу периодически цеплявший крыльями и хвостом ветви деревьев, наконец-то остановился, обнаружив какой-то лесной ручей. Всего мгновение, и в озорно журчащую водицу звонко шлепнулась окровавленная туша оленя, с характерными следами мощных драконьих челюстей. Как ни крути, но после одного неприятного происшествия, одна человечная привычка все-таки закрепилась у дракона - мыть еду перед трапезой.

Ночь с 24 на 25. Дом в ремесленном квартале.

Жарко и весело плясало пламя, печь наполняла кухню уютным, живым теплом и особенным духом. Кошка возлежала на полатях, подглядывая за мечущейся от стола к столу хозяйкой янтарным сонным глазом. Хлеб в печке румянился, упругие сизоватые колбаски, только что наверченные джиннией, ждали своей очереди на плоской сковороде. Женщина успела и в погреб смотаться, притащить бутыль пива для снятия пробы. Пиво удалось. Кюмсали не смогла отказать себе в удовольствии ещё раз приложиться к стакану, ощутить на языке хмельной и горько-сладкий привкус летнего дня и нагретой солнцем земли.
- Доброе пиво... - ухмыльнулась она, отставила стакан и лопатой вытащила из печи первый каравай. За ним остальные поплюхались на стол, курясь паром и потрескивая в прохладе кухни. Сковорода с колбасой отправилась в печь, откуда сразу же зашипело, заскворчало и потянуло ароматом чеснока и мяса. - Отличное пиво...
Колбаса жарилась быстро, джинния успела разве что опустошить стакан да наполнить его ещё раз. Оставив всё остывать, Кюмсали вышла во дворик, напоила лошадей. Кони пили долго, со смаком втягивая воду, тыкались в ладони тёплыми бархатными храпами - выпрашивали краюшку. Пообещав им принести по сухарю, джинния проведала и барашка, нагло бякавшего в своём углу и бодавшего от нечего делать столб крыльца, к которому он был привязан.
- А тебе ничего, - джинния потрепала густую кудрявую шерсть, - а то мне потом кишки чистить... Фу...
Возвратившись на кухню, женщина с удивлением обнаружила, что не её одну подняло в такую рань. Необычного в том ничего не было - на каждой авернской кухне сейчас вертелась хотя бы одна баба, но чтоб по улице кого-то мотало, кроме стражников?
- Кому не спится в ночь глухую? - пробормотала джинния, вглядываясь в ночную темень. Ну да, стражники, конные. Кого-то прихватили. - Вампиру, стражнику и... Вроде сосед... Поди, от вдовушки своей разлюбезной прётся, пока жена у родичей гостит. Спасать надо бы... А то сейчас ему стража ввалит, а потом - жена, когда вернётся.
Кюмсали дотянулась до скалки, резко распахнула створку окна и высунулась наружу, вся в клубах пара, вырвавшегося заманчиво пахнущим облаком в морозный ночной воздух.
- Тебя где носит, кобелина проворный?! - завопила она в сторону конников, размахивая своим грозным оружием. - Утро на носу, а он всё по бабам шастает! А ну, быстро в дом, пока я сама не вышла!

Ночь с 24 на 25. Улицы Аверны.

   Мужчина чувствовал себя старым разбитым корытом. Он уже и не помнил, как добрался до Аверны, что ел, где спал, с кем перекидывался хоть парой слов. Дни сливались в один белесый поток, текущий однообразно, размеренно и медленно, словно нехотя. Болел желудок, першило в горле.
   Орион злился. Не на кого-то, на себя. Справедливая злость отгоняла сожаление. Раскаиваться о принятом решении он будет потом. Впрочем, будет ли? Желание расквитаться за просроченные долги не утихало. Но… притупилось? Уже и не ранило острием, а слегка касалось, словно бы напоминая о своем существовании.
   Ситуация требовала серьезных размышлений. И чем больше Орион об этом думал, тем больше приходил к неутешительным выводам. Роли переменились. И кто теперь занимает невыгодную позицию? Впору сорвать вымышленную удавку. Однако, как все перевернулось. Уже не он ведет Рейнеке, а Орион сам – по собственному желанию – идет следом. И кто, выходит, охотник, а кто жертва?
   Архонт, избегая освещенных мест, неспешно перемещался по улицам Аверны, хмуро оглядывая вырастающие на его пути нескладные домишки. Тишина была несвойственна подобным местам. И все же было тихо.
   - Чудище лесное… - шепотом, с опаской.
   Случайный спутник поведал и о чудище местном, и о комендантском часе и об обречённости жителей городских. Обреченность порождалась страхом. Люди, находящиеся во власти страха, готовы платить и идти на сделки.
   - Есть жертвы! – тем же шепотом, воровато оглядываясь.
   Возможно, удастся неплохо заработать. Быть может, не так уж и бесцельно прибыл Орион в Аверну?
   Мужчина подумал было о посещении Великой Библиотеки, но тут же с досадой отмел эту мысль. Что-то подсказывало, что времени на постижение великих мудростей выкроить ему не получится. Толи узел с каждым его шагом затягивался сильнее на шее, толи очередные неприятности уже поджидали архонта за поворотом. Орион поежился – сказывалось близкое расположение Амарантина.
    «Поручил. Ждать. В борделе», - с отвращением подумал Орион. Ожидать как верный пес. Нет, подумать только, как все с ног на голову перевернул. Прячась за высокопарными словами, хитрый Лис ведет собственную игру. Ни правил, ни оговоренных четких рамок. Разве что предполагаемый исход один.
   Послышались голоса. Нахальные в противовес испуганному.
   - Помилуй душу, - спутник, круто развернувшись, растворился во мраке. Орион не обернулся. Кто такой, зачем шел рядом, что рассказывал уже и не важно. Архонт прислушался. Обижают маленьких? Может, и справедливо? А нечего в потемках шляться. Судя по всему, до встречи с Рейнеке время еще было. Торопиться в бордель, да еще и в компанию арийки, не хотелось совершенно. Можно и развлечься.
   Орион выступил из темноты, оценивая расстановку.
   - Так, так… Трое на… - он выглянул из-за спины бородатого увальня, цепляя взглядом тонкую дрожащую фигуру, - на одного? – насмешливо выгнул бровь. – Не стыдно, господа?

Отредактировано Орион (2013-03-05 20:49:51)

Лес в получасе езды от Аверны.

Одежда, кинутая рядышком, слегка намокла от ночной росы.
Глаза уставились в звездное небо. Прохладно. Свободно. Хорошо… Йерне не нужно было многого.
Хорошо, но как-то одиноко. Обычно компанию волчице составляла ее кобыла, которой было искренне однофигственно на все вокруг… но сегодняшней ночью невозможно было тащить лошадь с собой в лес. Для единственной подруги так было лучше: остаться в городе под человеческим присмотром.
На ночной зов никто не отозвался. Все было тихо. Будто бы вымерло.
Здесь как раз впору было бы порассуждать о смысле жизни, но жизнь была явно против такого насилия над собой. Жизнь протестовала и сопротивлялась всеми доступными ей, жизни, методами. Воистину, нет ничего более потрясающего и отгоняющего всевозможные мысли кроме панических, чем дракон, сквозь чащу продирающийся на полянку. На твою полянку. Жизнь сопротивлялась. Оборотень сглотнула и замерла, обдумывая то, что большая ящерица вряд ли подвинется, если ей объявят что здесь занято и она мешает заниматься поисками вселенского смысла бытия.
Ну вот какой смысл был в этом драконе в близости от столицы Ревалона?
Никакого. Но, тем не менее, зачем-то он здесь был.
В темноте поблескивала чешуя. Золотая, красивая, манящая. Манящая людей драгоценным отсветом. Манящая алхимиков своими чудесными свойствами.
Нет, конечно она не отличала дракона от дракона. Когда-то одного из них ей доводилось спасти от плачевного положения близкого к смерти в самой низменной и нелицеприятной форме. В простонародье – острой формы несварения. Но тогда ящер страдал и мучился, а следовательно, был безопасен. Потом же он был обязан, что тоже в какой-то мере ограждало от нежелательных реакций. В качестве платы он помог добраться Йерне до Города Забытых и в, целом даже, они поддерживали приятельские отношения много позже. Только вот Винсент жил  в Аквилее у самого моря. А дракон около столицы Ревалона быть с ним даже отдаленно знакомым имел шансы, что стремились к нулю.
Оборотень пронаблюдала это продравшееся сквозь деревья видение. Пронаблюдала как оно что-то полощет в реке… самозабвенно и абсолютно дико.
Оборотень покосилась на свои вещи.
Услышала голос.
Неожиданно. Вполне даже членораздельный, приятный и совершенно не от дракона.
Какой неловкий момент, когда тебя нагишом в лесу внезапно застают дракон и инкуб. И холод, кстати, тоже.
Первым делом Йерна неторопливо натянула на себя рубашку.
- Дракона-то? – Наугад ответила бестия. – Нет, что вы… он ручной.
А вот теперь можно было повнимательней рассмотреть неожиданного собеседника.

Отредактировано Йерна Эррил (2013-03-06 02:59:51)