Вечер 24-го апреля;
Аверна, тайный каземат в рыбацком квартале.

Тяжко живется драконам, ох тяжко. Кто их пожалеет, кто приласкает таких одиноких и несчастных? Да никто, конечно же. И правильно сделает. Ведь дракон это чудище из легенд, дракон это несокрушимая мощь холодных мускулов, тугих жил и крепкой, аки небесная сталь, чешуи. В глазах дракона таится больше ярости, чем в его огне, а любая живая тварь ему на один зуб, что уж говорить о его хитрости и коварстве. Все это легко читалось Златогором в глазах глупцов, которые решили, будто самолично сумели изловить опаснейшее из чудищ, что когда-либо попирало своими лапами их землю. А еще древний ящер легко читал в этих глазах столь знакомую ему жажду. Золото. В их замутненных грехом глазах он отражался огромной горой золота, которую принесет хозяевам столь дивного развлечения. Воистину, сколько же людей расстанутся со своими увесистыми кошелями ценного металла чтобы хоть одним глазком взглянуть на то, как славный рыцарь отсечет могучему змию голову. Или как могучий змий задерет благородного рыцаря, будто горного козла. Как же низко пал род людской, ниже любой нечисти, будь прокляты богом их падшие души.
Разведка действует лихо и коварно. Чего стоил только план внедрения дракона в подобную структуру. Златогор до сих пор поминал начальство злым тихим словом, когда вспоминал как ему доводилось прикидываться, будто его изловили, аки шелудивую лису в курятнике, крепко избили стальными прутьями, а затем кинули в очередное сырое подземелье, к которым за всю свою службу он успел было привыкнуть. Он рычал, он грохотал цепями, заставляя стражу заходить и в очередной раз разогревать ему бока ударами крепких палиц. На пасть был одет намордник, сдерживающий опасное пламя, на крылья набросили гири-наковальни, лапы повязали, что дикому коню. Древний дракон чувствовал себя в западне, яростно вращал глазами, рычал, из ноздрей шел черный, густой дым. Всем своим видом это существо выражало непокорность, силу, ярость. Хоть и томилось тут не первый день, желудок просил теплого мяса, а рот наполняла густая слюна, когда в каземат заходила стража, чтобы проверить состояние змия. Естественно, что здоровым он был им без надобности, кто ж из смертных способен обуздать дракона. А вот ежели этого дракона голодом поморить, дубинами отбить, чтоб трещины в костях образовались, воды не давать, сна поменьше... Вот тогда какой витязь может и одолеет такую тварь.
Только вот Златогор больно хитрым был драконом, да и к тому же знал на что идет. Ярость и слабость изображал ну уж очень натурально, будто раньше подрабатывал в труппе какой. Впрочем, не всегда и изображать доводилось, голод воистину одолевал дракона, порой впиться зубами в мягкую плоть человека хотелось до безумия, хоть и давал клятву разумных тварей не употреблять в пищу. Ну, да нерушимы клятвы только у богов, дракон же явно мог позволить отдаться звериному, тем более когда от этого зависела не только его жизнь, но и успешное выполнение миссии. Кто ж поверит в дракона, который людишек не жрякает? В остальном же Златогор был более чем уверен. Пока все шло по плану, опасаться нечего. Мускулы еще не больно захирели под ударами стражей, только пить хотелось и есть, но разум покамест держал все в узде. До поры до времени. Дракон чувствовал, что в этот раз удержать свою нечестивую природу будет очень трудно. И в это испытание он решил погрузиться с головой.

Она слышала шаги. Кто-то шел сюда. Позже, она распознала, кто это был. Человек, что каждый раз заставлял её выходить на арену. Правда сейчас он и его охрана были для неё лишь группкой бьющихся сердец. Она даже слов не понимала, лишь вдыхала аромат человеческого пота, слабо скалясь. Её даже не требовалось сковывать, так слаба она была. И что от неё толку? Даже если выставить её сейчас против ребенка, то она проиграет, не сумев даже увернуться от грубой атаки. Хотя... Как знать. Ох... Если бы она учуяла кровь, то прилив сил был бы гарантирован. Но нет, её даже не дразнили.
Да, не так она представляла себе свой конец. С мечом в руках, один на один с каким-нибудь монстром? Да. Спасая чью-то жизнь, защищая свои идеалы? Да! Но не в сыром подвале, где даже крысы редкость и нет ни единого луча солнечного света! Тем не менее, ощущение, что конец близок уже не первый день терзало вампирицу на пару с голодом. Даже надежды не осталось, а ведь говорили, что она должна умирать последней. Видимо врут, и покидает она человека (или же нелюдя) практически самой первой. И скорее всего умрет она в лапах какой-нибудь другой нечести, под гул и вопли тех, кому кровавое зрелище в удовольствие. И кто после этого монстр? Вампиры? Оборотни? Драконы? Люди за всю историю человечества убили себе подобных больше, чем вампиры и прочие "монстры" вместе взятые! Проклятые лицемеры!

Из ноздрей дракона продолжал валить тугой черный дым, будто ящер силился кашлем изничтожить своих дюжих стражей. Сверкая очами, он нервно приподнялся на полусогнутых лапах, поскрипел чешуей, погремел железом, хвост бил по полу, призывая к битве так же, как воин гремит сталью клинка о крепкий щит, демонстрируя врагу свою свирепость и молодую, пламенную силу. Только дракон, в отличие от этого воина, умел не только тратить силу, но и копить ее, расходовать мерно и увесисто. Струны холодных мышц вытянулись, готовые в любой момент кинуть неповоротливую с виду тушу в бой, Златогор лишь на миг показал свою истинную силу, затем умело скрыл, сделав вид, что задняя лапа не выдержала и дрогнула, тело же могучего ящера чуть завалилось неуклюже назад.
Измельчал род людской, измельчал. Неужто теперь всю работу за них будет всякая нечисть исполнять? Хе-хе, того гляди через сотенку другую лет будут моих братьев в плуги и на поле... Да не о том мыслю. Надо придумать как же все-таки мне выбраться. И сдается, что безумная вампирша мне в этом поможет волей-неволей.
В огромной башке дракона быстро начали переплетаться ниточки мыслей, завиваясь в причудливую паутинку. Хозяин боев явно не ожидает того, что нечисть может действовать сообща, для него они лишь звери, не обладающие качеством рационального мышления, что и наделяет его самого правом пользовать зверей как ему угодно. Желая заработать побольше звонкого металла, он упустил из виду вполне очевидную вещь - если что-то пойдет не так, как он запланировал, то его людям придется иметь дело не с одним затравленным зверем, а с двумя. А двое, как известно, уже отряд, а против отряда и стратегия требуется, а она, как известно, константой быть не может. По очень тонкой грани придется пройти дракону, ну да он себе другой судьбы никогда бы не пожелал. Слишком много моментов были чересчур скользкими. Во-первых это обуздание вампирши, только при ее содействии абстрактный план может сработать. Во-вторых это сам способ побега. Ручейки мыслей упорно грызли оба этих камня, но покамест не находили выхода.

npc-персонаж.
Обедневший рыцарь Бертрам де Ксансо.

Выдался год урожайным - ешь репу, жуй мясо, грызи морковку и наслаждайся капустой. Не жизнь у крестьянина в богатый год - малина. Только что в меду не валяется.
Выдался год скудный на запасы - ешь корешки да давись кое-как вершками. Да хвали Господа Бога нашего, что и это у тебя есть. Кто-то и с голоду пухнет.
Обедневшим рыцарям, у которых есть только имя и отцовский меч, приходилось жрать крыс. В лучшем случае.
Поэтому, когда скучающий народ и люд, толпясь и тесня друг друга столпился близ ристалища посмотреть на потеху, Бертрам молился. Искренне, неистово, фанатично. Молил высшие силы уберечь его от когтей зверя и твари, молил направить его руку и не сгинуть в безумной схватке. Молил о жизни.
Всего один бой. Так мало денег, но их хватит, чтобы купить недостающий к отцовскому доспеху шлем. А там еще пара боев - и на коня наскребется. А затем можно участвовать и в турнире.
Он обязательно победит. Не может не победить.
- Приветствую вас, господа! Найдется ли среди нас смельчак, готовый испытать силу и храбрость в схватки не с одним, но с двумя чудовищами — врагами рода людского? Цена победы удваивается!
Господь на его стороне.
- Я готов, - рыцарь уверенно шагнул вперёд, с тревогой наблюдая, как расступается перед ним стража.
Момент триумфа. Момент позора.
Все смешалось в голове. Волнение. Тревога. Страх. Отчаяние. Всего один шаг... и всё.
- Ваше имя? - прохрипел герольд, потянувшись к кувшину с вином.
- Бертрам. - рыцарь замялся. Сложно называться именем отца, если у тебя никогда не было настоящей рыцарской жизни. - Бертрам де Ксансо.
- Годится, - герольд булькнул кувшином, икнул и оттер рыжие усы. Затем, крякнув, напыжился и возвестил. - На ристалище выходит благородный сир Бертрам "Волк" де Ксансо! Сей доблестный муж сразится с нечестивыми тварями!..
Что было дальше - Бертрам не слышал.
И не были тому виной скудный шумок и свист, который пронесся по рядам зрителей.
Он боялся. Просто и по-человечески.

npc-персонаж.
Обедневший рыцарь Бертрам де Ксансо.

Оставалось лишь молиться. Оставалось лишь верить.
В себя, в святых и избранных, мучеников и юродивых... что не присоединится к их доблестному числу.
Бертрам шагнул на ристалище.
Если бы у него был шлем - то рыцарь спрятал собственное испуганное лицо за забралом.
Но шлема не было. Его пришлось заложить ради ковриги хлеба.
Не было и плаща. Не было архонтского меча. Да и силы архонта, по правде сказать, тоже не было.
Осталась лишь честь. Глупая, требовательная, бесчеловечно жестокая.
И именно честь гнала его вперед.
- Ну же! Ну!
- Навались на чудище!
- Занзо!
- Я Ксансо, - пробурчал рыцарь себе под нос и махнул мечом крест на крест.
Нестись на дракона, пусть и скованного, было глупо.
Было вообще глупо выходить на ристалище против столь сильного противника.
Свистнул арбалетный болт - снаряд пришелся дракону в морду, предвещая огромный силы рык, сотрясший помещение.
"Господи... смилуйся!"
Бертрам де Ксансо ринулся в атаку.