Внешний вид

Солнце почти соприкоснулось с горизонтом, озаряя пески в красный цвет, будто море крови билось о стены Сафра. Уезжала она в сопровождении небольшого отряда охраны, а возвращалась в сопровождении стражников.  Везли ее отдельно от принца, его ария и Рала. Везли, казалось, даже разными маршрутами, словно боялись, что они объединятся. С братом почти не разговаривала.  Чем ближе были ворота города, тем больше ее волновало то, как пройдет встреча с отцом. То, что он будет в гневе, Джумана догадывалась, оттого уже выстроила целый план ответом и реакций на те или иные слова. Впрочем, сильнее, конечно, достанется Диргаму, не без какого-то злорадства думала она. Что поделать, коли их с братом мир не брал никогда, и только общее стремление помочь Шатхи сделало союзниками.
Возле ворот лениво стояли стражники, опираясь на копья. Торговые караваны выезжали из Сафра, дабы проделать большой путь по прохладе, под покровом ночи. Постепенно дневная жизнь города, затихала, закрывались лавочки, благочестивые харматанцы расходились по домам, и начиналось время ночной жизни города. Открывали свои двери кабаки, прятались по углам подозрительные личности.
Огромный белокаменный дворец Джавхармов можно было увидеть издалека. Чтобы до него добраться, нужно было проехать через город и выехать в восточные ворота внутреннего города.  Ее не бросили в темницу, по той просто причине, что была она у себя дома, когда за ней пришли стражники.
Джумана выбралась из паланкина, что крепился на верблюде. "Интересно доложили ли уже отцу?" - думала она, поднимаясь по белокаменным ступеням. Конечно, отец уже был в курсе. Мимо Алима Джавхарма муха не могла пролететь без ведома.
- Хмиль, где мой отец? - Поинтересовалась Джумана у начальника стражи.
- Ваш отец у себя в кабинете, - отозвался Хамиль.
Именно туда по просторным коридорам, направилась она. Показались резные двери, что вели в кабинет.
Слуги постучали в дверь, оповестили  отца о том, что она прибыла и открыли пред Джуманой двери. Она вошла во внутрь.
- Отец, - легкий поклон в знак приветствия.
"Ну что ж начнем".

Отредактировано Джумана Джавхарм (2013-03-24 13:12:57)

Джумана вошла в покои, полные воспоминаний. Это здесь она,  будучи совсем девчонкой маленькой, не давала ему заниматься делами, а постоянно вертелась вокруг, расспрашивая о том, что он делает, и зачем, и почему, и как. Множество вопросов. Наверное, с того момент она стала интересоваться не только красивыми нарядами, да мечтами о хорошем замужестве.  Но сегодня знала, что отец будет сердиться, а она не собиралась отрицать или оправдываться, она скажет правду, но со своей точки зрения и постарается ее выставить единственно верной. Впрочем, Алим Джавхарм была далеко не глуп. Наверное, он вообще был единственным, кто мог распознать ложь дочери, оттого она ему никогда откровенно не лгала, разве что недоговаривала, приукрашивала или озвучивала ту же правду, но иными словами, когда она уже и звучала иначе.
Голос прозвенел, отражаясь от стен. Джумана приблизилась, ступая почти бесшумно, лишь только шелест ткани выдавал ее.  Отец сидел, словно отгороженный тенью от нее, не оборачивался, да и голос его явно выражал неудовольствие. На иное и не стоило рассчитывать, единственное, на что можно так это на то, что все же гнев отца в отношении ее не  будет столь суровым, каким он мог быть. Уж его то дочь знала насколько бывает беспощадным Алим Джавхарм, даже если вспомнить историю с Диргамом, которая навсегда оставила слег на теле брата.
И первый же вопрос не оставлял сомнений, что отец уже в курсе всего, да  на иное и  не стоило надеяться.
- В Мандаге прекрасная погода, но очень досаждают разные ползучие создания, - под последними она естественно понимала тех, кто посмел ее взять под конвой. При словах об убийце султана немного нахмурилась, но ответствовала все так же спокойно с нотками покаяния. Люди вообще любят, когда другие признают свои ошибки, подтверждая их правоту. Тогда  люди даже могут стать мягче к провинившемуся, а вот если он начинает юлить, то скорее может получить суровое наказание. Джумана стояла недалеко от отца, но не садилась. Это когда отец был в хорошем настроении, и между ними царила идиллия отношений дочери и отца, тогда Джумана с легкостью могла, не дожидаясь позволения присесть рядом. Но сейчас лучше было соблюдать все традиции. Но и смотреть на  человек более знатного, более важного, старшего, а тем более на родителя сверху, по традициям тоже запрещалось. Так что взгляд  карих, а сейчас казавшихся почти черными, глаз остановился на двух перекрещенных саблях, что висели на стене. Джуману всегда завораживал блеск стали, особенно стали в умелых руках, когда сабля словно танцует и танец этот чаще можно назвать танцем смерти. Впрочем, любовь ее была лишь издалека. Оружие женщины иного толка. Ее оружие это хитрость и яд. Вот два верных спутника любой разумной харматанки, которая хочет выжить и хоть немного сама решать свою судьбу.
- Разве наш Великий Харма не заповедовал, не судить, покуда не увидим мы доказательств злодеяния или преступник не покается? - Эх, не так она начала разговор. Хоть и сказала все крайне покорно. - Простите, отец, коли доставила Вам неприятности. Не этого я желала. Лишь желала, когда шла  к принцу Шатхи, чтобы восторжествовала справедливость, хотела убедить его вернуться в Сафр, убедить, что ему не будет опасности, коли невиновен. Но видимо, опасность есть, раз  врываются посреди ночи и берут под канвой даже дочь Вашу, - Джумана вздохнула, весь вид ее сейчас выражал просто скорбь якобы над тем как попираются права древних родов. На последние слова лишь покорно поклонилась
- Как Вам будет угодно отец, - сейчас не спорить, это после она сможет переубедить его, но не сейчас.

Джумана расположилась недалеко от отца, облокотившись на подушку. Ее взгляд устремился сквозь арку к небу. Легкий ветерок, еще не приносил прохладу. Отец по-прежнему смотрел не на нее, слушал, размышлял. Алим Джвахарм был мудрым и очень хитрым человеком. Он умел быть осторожным, умел ждать и умел наносить стремительный удар, дабы повергнуть своих врагов. Для Джуманы ее отец всегда был примером. Она училась у него, наблюдала за ним. И если он говорит, что те, кто так с ней посмел обойтись, заплатят, то так и будет без сомнения.
- Вы правы, отец, расплата настигнет их позже, - ответсвовала она, переведя неспешно взгляд на отца. "Интересно, что он задумал? Какие у него планы?", - сейчас у каждого представителя древнего рода, наделенного властью, были свои помыслы и планы. Время перемен, самое подходящее время, чтобы улучшить свое положение или хотя бы удержать то, что было. Джумана была уверена, что ее отец не упустит шанса, что он не будет сидеть без дела.
- Справедливость, она и правда у всех своя, - задумчиво произнесла Джумана. Да для кого-то справедливость, чтобы удушить Шатхи, для кого-то чтобы его посадить на трон, а для кого-то чтоб сгинул где-нибудь в песках наследник Зуйи-волка. - Вы правы, отец, мы можем только пытаться понять, - согласилась  она, задумчиво вырисовывая на подушки пальчиком узор. Вот они дошли до главной темы этой встречи. Конечно, отца интересовала более достоверная информация о том, что произошло в Мандаге.  Теперь стоило быть осторожнее. Впрочем, иногда лучше сказать правду, а не юлить.
- Да, отец, говорила. Правда, разговаривали мы недолго и своими планами он охотнее делился с вашим старшим сыном Диргамом, что же это за планы я узнать не успела, учитывая то, что произошло ночью. - А вот теперь пусть Диргам раскрывает планы, таким образом, и она узнает, о чем там они на своем  малом совете договорились.
- Что же до встречи с матерью, то Шатхи как любой любящий сын беспокоится о ней и  просил встретиться с ней и успокоить ее. Сказать, что ее сын о ней не забыл, - та правда, которая никому не будет опасна.

"Ах, отец, интересно какую игру ты ведешь? Неужто хочешь остаться советником при новом султане? Но что ежели и этот недолго процарствует?", - размышляла Джумана, так же глядя на отца, спокойно. Она лишь ему едва заметно улыбнулась. А ночь все приближалась, уже и солнце почти скрылось, и тени становились длиннее, словно стражники мертвого царства выходили на охоту, словно пытались подслушать о замыслах тех, кто привык  жить под палящим солнцем.  Мысленно она улыбалась шире, была довольна. Все складывало как нужно. Вот  уже теперь с благословения собственного отца сможет пойти к Амису-хатун не таясь, не изворачиваясь.
Советы отец давал как всегда мудрые. Воистину у этого человека можно было учиться бесконечно. Конечно, позволит. Последует совету, но и свои цели будет преследовать. Все же Шатхи она не собиралась бросать в беде, пока не собиралась. Трудно что-то утверждать, ведь все в этой жизни меняется. Обещания полные уверенности всегда дают только глупцы, а дураки его еще и выполнить при любых обстоятельствах спешат.
- Как скажете, отец. Змея обязательно поведется на приманку, тем более, когда она столь предана и чиста в своих помыслах и готова на все, чтобы услужить,  - улыбнулась Джумана и добавила: - впрочем, за ней всегда стоит приглядывать, дабы не появилась еще какая-нибудь особо соблазнительная приманка.
Она слегка наклонилась вперед, словно отец собирался поведать страшную тайну. Впрочем, то о чем он говорил, не было тайной и было понятно. Ей особо не стоило задерживать в логове  узурпатора, ведь он явно узнает о ее встречи с Амису-хатун. Нет, с ним пусть беседует умудренный годами опытный отец.
- Не беспокойтесь, отец,  все так и будет. Впорхну и выпорхну из золотой клетки, - накрыла его руку своей второй рукой.
- Что Вы знаете о нем отец? О том, кто нарек себя султаном. И были ли ему даны обеты верности от глав знатных родов? - Последнее было крайне важно. Ведь если главы родов дали обеты, то они уже потеряны для Шатхи. Радовало, что отец этого еще не сделал, учитывая, что из его слов было ясно, что с нынешним султаном он еще не встречался, после его самовольного воцарения.

Прикосновение отца успокаивало, дарило всегда ощущение, что он сможет защитить ее от всего мира, что рядом с ним она в безопасности. Джумана любила своего отца более чем кого-либо. Мать же для нее всегда оставалась лишь женщиной, которая подарила жизнь и с которой стоит проявлять почтение хотя бы на людях.
- Я понимаю отец, - кивнула едва дочь. Отец был прав, Амису-хатун хитра, на ее стороне опыт. Если эта женщина смогла выжить в придворных интригах, то это уже о многом говорило. Хотя разве не другая женщина подвинула ее подле султана? 
- Конечно, отец. Каждая наша встреча для меня подобно бальзаму на душу. И когда мы долго не видимся и я не слышу Ваших мудрых речей, то солнце уже не так ярко светит для меня, - она улыбнулась отцу. Впрочем, улыбка сменилась сосредоточенностью, когда она слушала о новом султане. Сейчас можно было не играть эмоции, а показать их, по крайней мере, вот в этот момент. Воистину хуже фанатика веры нет никого на престоле, разве что глупец. Впрочем, еще не известно какое из зол хуже.  Место подобных Захиру в храмах, но не как не  у власти.  С такими как он стоит быть еще более осторожным. Кто знает, какое слово может вызывать "праведный" гнев.
- Шакалы всегда бегут первыми, чтобы пасть ниц перед тем, кто сильнее, - три рода из шести. Вполне не плохая поддержка, но  не достаточная. И если Захир умен, то попытается перетянуть остальных на свою сторону, заручиться и их поддержкой, все-таки он не прямой наследник трона и поддержка ему будет нужна.
- Такая жертвенность похвальна для последователя Хармы, но не слишком дальновидна для политика, впрочем, пути Хармы неисповедимы, - только этой короткой фразой отозвалась Джумана о Захире в ответ на рассказ отца. - И кто же этот убийца? Пока все лишь слова, но нет доказательств или уже есть? И что же с другими принцами отец? - Если Захир хотел удержаться на троне, то ему нужно было избавиться и от двух других сыновей султана, которые так же во времена смуты или в случае смерти Шатхи могли претендовать на трон и могли найтись те, кто захотел бы добраться до власти через них, учитывая, что мать их была далека от Амису-хатун.

Харма не поражает молнией. Воистину, если бы так было, то уже как минимум половина Харматана лежала обугленная, и возглавлял бы этих молниеубиенных Джангир-хан.  Харма же всемогущ и мудр, и только избранные могут хоть немного понят замыслы его. Таким избранным был ее младший брат, к которому она относилась тепло. Иногда ей даже нравилось слушать его путанные речи и разгадывать их смысл, а главное что это удавалась, так, по крайней мере, думала сама харматанка.
Мысль о Шатхи заставила сердце чуть учащенно забиться, хотя ни  жестом, ни взглядом она этого не выдала. Отец прав, сейчас его слушать никто не будет. Но это пока сила на стороне Захира, пока Шатхи в темнице. А все из-за султана с Амису-хатун, которым взбрела дикая идея с Ревалоном. Вот не замысли они подобного, Шатхи мог бы быть рядом и сразу занять законное место, не допустив смуты. Но время еще было. И шанс был. Шансов нет только у трупа. Пока три сильнейших рода не принесли клятвы, время было и им нужно было воспользоваться с умом. Для начала встретиться с Амису-хатун, благо, отец не будет препятствовать, а даже сам настаивает. Впрочем, предстояла сложная партия играть сразу на нескольких сторонах и убедить каждую, что она с ними.  Но  она знала одно, что семью свою до последнего не подвергнет опасности, себя, возможно, их нет. Пока жив отец, жива ее защита и жива ее свобода действия. О том, что будет, если Диргам станет главой рода, даже думать было страшно. Впрочем, последнего в неудобный для нее момент, она не допустит. И в тоже время от Шатхи она отказываться не собиралась, видела еще возможность. Верила, что самим Хармой предначертано.
- Они живы? - Легкое удивление скользнуло по лицу. Разве не каждый из них является угрозой Захиру. Львят лучше топит маленькими, чем дожидаться, когда они вырастут и раздерут тебя на части. Если только нет определенной цели. Ведь принцев всегда может настигнуть несчастный случай.
- Отец, - она накрыла его руки своими, как любящая и покорная дочь. Ощущала защиту рядом с ним, но не забывала о том, что отец довольно легко впадает в гнев.
- Готова, отец, вы же знаете. Харма мне свидетель, - и она совсем не лукавила и голос ее звучал искренне, и даже взгляд не лгал. Она готова служить семье, даже ее желание сесть на трон подле ее Шатхи и то заключает в себе отчасти служение семье. А уж в том, чтобы идти по пути, указываемому Хармой, и сомневаться не приходилось. Разве не она шла по этому пути, ведь самому Харме угоден ее союз с Шатхи. Нет, она совсем не кривила душою, произнося сейчас клятву. Ведь именно в этом клялась, а не в чем другом. - Главное чтобы путь этот был истолкован верно, а не был путем заблуждений.

Отредактировано Джумана Джавхарм (2013-04-15 18:52:35)

Да, она была удивлена, потому что помнила один из древних законов, который считала правильным. Когда новый султан садится на трон, он убивает всех братьев своих, дабы оградить страну от смуты. Впрочем, дети прошлого султана не были братьями Захиру, были его племянниками, и, возможно, им он сумеет задурманить головы, в отличие от Шатхи. Оттого-то ее принц и томится в темнице. Ах, как же ей хотелось, чтобы все, что произошло, осталось позади, чтобы новое Солнце Харматана занял свое место по праву рождения, а она оказалась подле него. Но до этого было еще далеко и туманно.
Она слушала отца, слушала внимательно, чтобы понять к чему ведет ее он, который как никто иной умел говорить много, вить кружева из слов, смысл которых могли понять не многие, истинный смысл. Дочь же его было кровь от крови его, училась у него, оттого-то поняла смысл всего сказанного.
Джуману словно кипятком облили.  Чего угодно она могла ожидать, только не этого. Смотрела на отца и видела, что он говорит серьезно. А она так давно уверовавшая в том, что трон и Шатхи неразделимы, не могла просто так взять и смириться, что трон отдельно, а Шатхи где-то там за туманами.
Дочь Алима отдернула руки, словно обожглась, и сейчас ее черные глаза метали молнии. Редкое для Джуманы проявление чувств. Но она еще была молода и иногда эмоции брали вверх, особенно тогда, когда видеть их могли члены семьи, а не посторонние.  О, она прекрасно поняла слова отца. И тут соединились вера и упрямство.  Если отец вздумал ее продать султану, который неизвестно как долго им останется, продать словно товар, за который можно выручить хороший барыш, то он ошибся. Забыл, видимо, об упрямстве его дочери, которое имеет свойство проявляться так некстати.
- Но только одна кровь более молода и податлива, - в голосе были слышны нотки негодования, - более угодна была Харме в спутники мне, а другая темна и может оказаться ядовитой. Я буду султаншей, но буду ею подле той крови, что заставляет сердце биться чаще, и что была угодна самому Харме, отец, - она закончила свою речь, полную  пылкости и страсти.

Джумана увидела реакцию отца на ее слова и поняла, что оплошала. Ах, это ее вспыльчивость, пусть и редкая, но иногда совсем  не нужная и упрямство. Пожалуй, иногда дочь Джавхарма могла быть упрямее тысячи ослов, хорошо, что разум у нее был не ослиный, и она умела брать себя в руки достаточно быстро. Впрочем, здесь была и заслуга отца, который не проявил излишней суровость, строгости и непреклонности, чем мог бы вызвать то самое упрямство.  Она, поджав губки, слушала его. Молодость проходит. Эта фраза совсем не нравилось, как звучала. А ведь ей и, правда, уже двадцать лет, а Шатхи все так же от нее далек как и в семь, и в девять, и в восемнадцать лет. Но трудно взять и сразу переломить свою убежденность, отказаться отчего-то, во что ты верил почти всю жизни и ради чего жил. Будь это не так, Джумана бы заметила, что принц-то к ней не проявлял никаких особых знаков внимания, что разжигают любовь, как искра костер. Но сейчас она еще по-прежнему верила, что Шатхи послан ей самим Хармой, что нет ее счастья и осуществления ее мечты без него. Молодость...молодость. Оттого то она щурится, когда отец говорить, что Шатхи будет сидеть в тюрьме, пока его не выпустят. От того-то несогласно качает головой
- Не он променял, а его родители, коих он не мог ослушаться как хороший сын, - тут же прикусила губу, ведь чуть не ляпнула, что, возможно, это как раз Харме было угодно убить султана, таким образов вернув Шатхи на истинный путь, что вел к ней. Но именно так все Джумана и истолковала. Ах, а что если прав был отец? Она хмурилась. Ей нужно было узнать, как к ней относится ее принц, но к какому из братьев пойти, чтобы это узнать? К Басиру, что не знает Шатхи, а чьи слова нужно правильно еще умудриться понять? Или к Диргаму близкому другу принца, но которому можно ли доверять? А что если поговорить с каждым и решить для себя. Понять, что говорит Харма устами младшего брата, и узнать, что на сердце Штахи устами старшего брата.
- Мудрого и набожного. Не так давно не фанатиком ли он был назван? - Даже если бы не Шатхи, Джумана бы опасалась подобного союза, понимая, что с мужчиной, который так чтит законы Хармы, трудно будет совладать, особенно в ее стремлении быть не просто сосудом для будущих наследников и услады мужа, но и оказывать определенное влияние, иметь определенную власть. А если он еще и умудрен жизнью, то сложностей только больше. Впрочем, может быть, и согласилась бы, ведь трон Харматана так притягателен, но был Шатхи, и это меняло все.
Ой, а вот отец снова вспомнил о Мандаге, ну она и не отрицает вины-то своей.
- Отец, я право не знала же, что Шатхи будет там, просто решила  узнать, будучи уже в Мандаге, и оказалось, что он там. Сама судьба привела. Но я, понимаю, что виновата в том, что поставила под удар семью, отец, хоть и сделала это неумышленно, а из лучших побуждений, - ах кротость и искренность. - Я буду молиться, и просить прощение и за отпущение грехов, и за Вас отец. Так как Вы, толкая на брак, просто не ведаете, что заставляете меня нарушить слово данное  Харме. Я хотела, чтобы это осталось между мной и им, но видит, чтобы не отправлять Вас дорогой греха не по Вашей вине, я должна признаться и надеяться, что Вы поймете свою дочь, - она взяла руку отца и  прижала ее к своим губам в поцелуе полном раскаяния. - Отец, я дала клятву нашему Харме о том, что ни за кого кроме Шатхи не выйду замуж, и что если я не выйду замуж за него до 22 лет, значить это будет знаком того, что я не верно поняла его волю и что моя судьба не связана с принцем. И в таком случае отдам полностью свою судьбу в Ваши руки и вашей мудрости. Прошу отец, не заставляйте меня нарушать то, что не в силах человек разорвать, - она надеялась, что отец поймет и хотя бы так сможет выиграть время, а Харма простит ее, за то, что она лжет отцу, но ведь лжет, дабы исполнить волю Бога. И будет сегодня молиться не только о смирении, но и прощении.
Отец прав брак станет делом долгим, и она постарается, чтобы он не состоялся, нужно только время. Пусть отец заключает соглашения, пусть обезопасит род от временного султана, а так ни отцу не придется отказывать султану, ни ей выходить замуж. Раз Захир столь верно и рьяно служит Харме, сможет ли он настоять на том, чтобы клятва была нарушена?  Джумане хотелось верить, что нет, и что она не просчиталась. К тому же еще сам Захир не вызвался брать ее в жены. Хотя зная упорство отца, трудно было сомневаться, что так будет.
- А коли нужно, я буду кланяться Захиру, коли прикажете и коли это Вам поможет, отец. -  Она может кланяться, но это не значит, что по настоящему преклонится.

Отредактировано Джумана Джавхарм (2013-04-24 19:15:21)