Ликовал Хартаман! Празднование шло на всех улицах белоснежного Сафра - дни рождения правящей семьи всегда становились торжеством не приватным, частным, но общим и всенародным. Благосклонно взирал с небес Харма, явив своё око народу. Внимательно следил он за танцами, восхваляющими наследника престола, а через него и самого бога.
Тянулись к центру праздника, султанскому дворцу, и послы от влиятельных семей Хартамана, спешащих засвидетельствовать дарами и личным присутствием почтение Султану и непосредственно Драгоценному птенцу - оружие, богато инкрустированное драгоценными камнями, ткани и многое другое. Каждый надеялся, что его подарок запомнится принцу, и султанская милость снизойдёт на него.
Шатхи предавался празднованию со всей тщательностью. Не обделил он в этот день вниманием и друзей, и молоденьких наложниц, и дары виноградной лозы.
Золотая молодёжь праздновала шумно, весело и с размахом. Смех и вино лились рекой. Не спешило клониться к закату белёсое око Хармы. От жары спасал лишь талант архитекторов, устроивших дворец так, что в богатых покоях не ощущался вся сила солнечного жара.
В проёме не закрывающихся сегодня дверей показался слуга, спеша к принцу. Шатхи оторвался от золочённого кубка, с интересом поглядывая на вошедшего.
- Да прибудет с тобой милость Хармы, о Солнцеликий! - Слуга склонился в приветствии. - Купцы из рода Ихеоритов прислали тебе свой дар. Это прекрасный жеребец, который сейчас находится во внутреннем дворе. Прикажете в конюшню или же желаете сначала осмотреть подарок?
Слуга внимательно смотрел на принца, ожидая дальнейших указаний.
Шатхи вскочил, тут же пытаясь изобразить степенный шаг, приличествующий Защитнику Престола, перебрался к окну, выходящему во внутренний двор. Там, удерживаемый двумя слугами, стоял прекрасный жеребец, переливавшийся перламутром под солнечным светом. Принц поцокал языком, покачал головой.
- Мы все идёт посмотреть на подарок! - Скомандовал наследник, спеша к прекрасному животному.

Скакун... Что в этом слове для сердца мужчины или юноши, выросшего под неусыпным наблюдением Хармы? А что скажет избалованному Птенцу, привыкшему к роскоши звонкое мелодичное ржание?
Глаза принца горели от предвкушения - как и любой хартаманец он одним уже беглым взглядом мог различить благородного скакуна от клячи. И отличил. Мелодия конского ржания, изгиб шеи - всё говорило о том, что во дворе его ожидает настоящее сокровище.
- Ааа... - Отмахнулся от поздравления ария юноша, всецело поглощенный мыслями о подарке. - Поспеши, Джамаль, с нами, услади свой взор моим новым конём!
С мальчишеским пылом спешил  Шатхи во двор и остановился, поражённый перламутровым сиянием шкуры благородного животного. Точеные тонкие ноги, крутой изгиб шеи, аккуратная голова с раздувающимися резнымт ноздрями, тёмные глаза с виднеющимся белком, выдающим норов - прекрасный подарок, достойный принца.
Шатхи заворожённо рассматривал живое сокровище.
Не каждый день доводится наслаждаться таким зрелищем, и Птенец от души радовался. Перламутровый жеребец полностью захватил его внимание, приковал к себе взор, вытеснив все прочие мысли. Таким приобретением гордился бы и султан, что уж говорить о мальчишке, проводившем столько времени в тренировках с оружием и верховой езде. Шатхи был покорён.
Наследник решительно двинулся к подарку, в то время как жемчужный жеребец недоверчиво косился на юношу, совсем не желая устанавливать знакомство. Пальцы сами потянулись к светлой морде, скакун же нервно дёрнулся, отступая назад. Шатхи нахмурился - как так, чтобы его собственность от него ещё и бегала? Не привык к подобному принц. Не привык слышать отказ. И не хотел.
Солнце, заполучившее, наконец-то, свою жертву, обливало его жаром, усиливая эффект от выпитого...
Сафр праздновал.

Отредактировано Шатхи (2013-04-22 18:05:24)

Взбудоражен был скакун. Извивалась его шея подобно змее, глазами косился на людей недобрыми - вольный сын вольного табуна. Неизвестно, где смогли пленить будущий подарок для принца, неизвестно, сколько людей оказалось побито аккуратными тёмными копытами жеребца, да сколько из них покусано было. Чудом было то, что перламутровая дивная шкура не пострадала. Свободы его лишили, но волю не сломали. Купец, видимо, не сумевший своими силами объездить скакуна счёл, что султанские конюхи сами разберутся и доведут его подарок до ума.
Шатхи влюблёнными глазами осматривал подарок. Пожалуй, ни одна из наложниц не вызывала у него такого восторга, который смог за считанные минуты оставить в его душе скакун. Уклонился конь от ласки? Принц нахмурился, но милостиво простил великолепному созданию подобную дерзость, вновь протянув руку к аккуратной морде. Тёплое конское дыхание коснулось пальцев буквально на секунду - жеребец вновь отпрянул, с такой лёгкостью преодолевая сдерживающие его путы, словно то не люди взрослые были, а пушинки.
Птенец недовольно поморщился. Выпитое уже давно ударило в голову, начисто заслонив чувство разумности и самосохранения.
- Нет, - С упрямством мальчишки выдал наследник престола. - Я желаю попробовать в седле сей подарок. Сейчас!
Ножкой не топнул - и то хорошо. Зато ножкой топнул скакун, грациозно поводя шеей и скидывая одного из своих пленителей. Во внутреннем дворе наступила суматоха - подарок требовалось вновь приструнить. Даром что представитель дарящего уже был бел, словно всё лицо вымазал мелом.
Харма с интересом взирал на праздник в Сафре. Продолжал радоваться народ.

Кони детям не игрушка... Дети коням не игрушка... Вот они и встретились - кто из них был упрямей мог знать разве что Харма.
Прекрасный скакун цвета лунного света продолжал радовать публику своей статью, необычностью и норовом. Норов, к слову, оказался самым выдающимся в данном представителе рода лошадиного. Может то в табуне был местный принц или молодой правитель, может ещё как, но тяга его к свободе была фантастической.
Шатхи упрямо смотрел на животное, примериваясь, размышляя, с какой стороны к нему подступиться. Снова погладить попробовал, снова не увенчалась попытка успехом.
Вино было, как правильно Джамаль отметил, непревзойдённым - иное просто не могли подать по такому торжеству, как день шестнадцатилетия Драгоценного Птенца. Сегодня могло подаваться и дариться лишь самое лучшее, дабы не оскорбить бесценную кровь зуйита.
- Сейчас! - Коротко отреагировал юноша на витиеватые уговоры ария повременить с объездкой жеребца.
Пока ещё воодушевлённый и изрядно задетый тем, что лошадь ему церемониально не поклонилась, приглашая на свою спину, отвлекало его от прочего. Пока ещё не видел принц в словах лекаря ничего для себя оскорбительного. Зато в поведении жеребца уже явно прослеживались подобные нотки. Принц хмурился.
- Удержите же его как-нибудь, я сам займусь его укрощением! - С восторгом выдал Шатхи, предвкушая, как в глазах друзей он ещё больше возвысится, одержав победу над строптивым животным.
Солнце припекало. Все разумные существа скрылись в тень, пережидая полуденный час. Все, кроме людей.