Внешний вид
Инвентарь  сумке на поясе невзрачный камень.

Порою время тянется невыносимо долго, а порою летит так стремительно. Сейчас, когда Джумана в сопровождении отца отправилась во дворец к султану, как его пока нужно было называть, время было столь стремительно, а хотелось его замедлить. Отец давал наставления, Амису-хатун давала наставления относительно Захира-хана, но Джумана сосредоточена была лишь на мыслях своих. Каждый из дающих советы преследовал свою цель, но у той, которую одна видела орудием по возвращению трона, другой видел средство достичь еще больших высот, были и свои цели.
О Захире ходило множество слухов даже легенд, главная из которых вещала о том, что жрец Хармы ведет аскетический образ жизни. "Интересно, такой же образ он будет вести, коли добьется всей полноты власти?", - размышляла дочь Алима, которая привыкла к тому, что большинство людей лицемеры, а те, кто обладает властью и подавно.  Придерживая рукою платок,  что закрывал лицо, оставляя открытыми только глаза, она вошла с отцом во дворец. Что она знала о Захире? Лишь только то, что знали все, да слухи, плюс то, что успел рассказать  отец. Не так много. Однако одно было ясно, с ним следовало быть осторожной, пока лишь приглядываться и изучать. С отцом она держалась довольно сдержанно, уважительно.
Слуга, что вышел навстречу сообщил, что Захир-хан желает видеть Джуману у себя в покоях. Быть может, в какой-то другой стране сие расценили бы как оскорбление и угрозу для репутации, но в Харматане султаны и вельможи частенько принимали в своих покоях посетителей и вели дела, покои они еще и как кабинет могли выступать. Пусть и предыдущий султан подобное делал редко, разве что особо приближенные были вхожи в покои. Единственное, что подобная встреча наедине, но ведь это султан, а его воле покорно все и вся.
Отец остался томиться ожиданием, а Джумана следовала за слугой. Прекрасные стены дворца, она помнила, как любила сюда приходить, пусть и случалось сие не часто, как в детстве, да и в более взрослом возрасте представляла себя султаншей и что это ее дворец. Тем временем они свернули в коридоре и оказались в той части, где ей не доводилось бывать. За окном уже был поздний вечер. Пламя в резных светильниках играло, рисуя на стенах причудливые танцы теней.
Джумана вошла в покои, двери за нею слуги закрыли. Оставалось надеяться, что это не было звуком захлопнувшейся ловушки. А вот и тот встреча с кем ей была нужна и встречи с кем она не особо желала. Захира-хана Джумана знала в лицо, да и кто не знает Верховного жреца Хармы.
- Повелитель, - приветствовала, слегка присев, как полагалось и, не поднимая взгляда, пока не будет дозволено. Сама покорность предстала перед Захиром. С ним было проще, чем с отцом лишь в том, что отец знал все уловки его дочери и ее истинный нрав, кои вне семьи она скрывала. И все же как учил все  тот же отец, своего противника не стоило недооценивать. Оставалось узнать чего желает от этой встречи тот, кто теперь зовется султаном.

Отредактировано Джумана Джавхарм (2013-05-16 20:37:16)

Захир жестом повелел пройти на балкон. Что ж оставалось надеяться, что ее с этого балкона не скинут. Не знала Джумана чего ожидать от этого мужчины, а оттого несколько нервничала, хоть и не показывала вида. Солнце скрылось давно, Сафр освещал лишь серп луны, что сиял в небе. Легкий ветерок приносил прохладу. С балкона открывался поистине прекрасный вид, который в душе поэта вызвал бы желание воспеть в своих стихах его, а в душе художника изобразить на холсте. Джумана положила руки на перила, гадая, о чем пойдет речь. Впрочем, долго гадать не пришлось, так как Захир сразу перешел к вопросам прямым как колонны в храме их Бога. В этой своей прямоте он отчего-то напомнил Диргама, который не любил  все эти витиеватые беседы, когда из слов плетутся кружева. Джумана же напротив не любила такой прямоты, считая ее несколько варварской.  Но видимо, Харма тем самым ее испытывал. Вопросы столь прямые, на которые нельзя иначе ответить, как так же прямо
- Двадцать, Повелитель, - отозвалась Джумана, взглядом коснувшись лица Захира. Отчего-то его черты напоминали ей Шатхи, разве что более взрослого, а, может, причиной был  этот взгляд. На второй вопрос ответить было сложнее. По той простой причине, что скажи она, что ее отец шел на поводу у дочери, что отдал право выбирать жениха до нынешнего момента ей самой, это могло бы сказаться на его репутации. Алим Джавхарм вполне мог оказаться осмеянным и его могли посчитать слабым. Изобразить легкое смущение оказалось не так и трудно.
- Ни для кого, Повелитель. Вернее, ни с кем не было заключено договора о будущем браке, так как не нашлось того, за кого отец мог бы отдать меня замуж, - пожалуй, это Захир и так знал, отец уж явно ему это сказал, если не знал. Но и скрывать намерение выйти замуж за Шатхи тоже не стоило. Ведь Захир вполне мог знать и об этом, а сейчас просто желал услышать тоже из ее уст. Это был не тот момент, когда стоило лгать и изворачиваться.
- Впрочем, с детства в семье считалось, что я могла бы стать женою будущего султана, - кто-то мог посчитать, что сие немного дерзко. Но так же Джумана прекрасно знала, что многие перешептывались в свое время о том, что Алим Джавхарм бережет и готовит свою дочь для правящей крови, - если бы это было угодно Харме. Но он был обещан другой, - пожалуй, так не солгала в сути своей, а о внутренних взаимоотношениях в семье  Захиру знать и не обязательно.

"Верховный Жрец и султан? Не много ли власти для одного человека? Кого ты пытаешь обмануть? Быть откровенной, чтобы, быть может, собственной рукой подписать приговор себе и своей семье, Захир? Ты сейчас прежде султан, после уже Жрец. Это ясно всем", - думала Джумана, слушая речь Захира, что подобно змеям пытались опутать ее. Умен и хитер, а значит опасен. Все более явно это видела она, как чувствовала, что любое неверно сказанное слово может сулить беду: "На что ты обрек меня отец? Сам засунул в пасть змея в обличье волка" - злилась на отца, любила и злилась. Не проще было сразу ей голову отрубить и не мучить? 
- Я верю, что все произойдет тогда, когда будет угодно Харме, Повелитель. И верю, что он одарит меня такой милостью как радость материнства, ведь это  главное чего желает любая женщина и в чем ее предназначение, - она улыбнулась слегка смущенно. Впрочем, этой улыбки не было видно из-под платка. Платок во многом помогал пока скрывать истинные чувства. Но если тебе предлагают доверие, то стоит хотя бы подыграть в этом, немного позволить себе откровения, раз говорит она со жрецом.
- Кто мы, чтобы знать, что угодно Харме, его волю постичь может не каждый, а тем более не дано простым людям. Я верю, что в каждом поступке его воля. Но люди не всегда могут правильно понять, к чему ведет нас Создатель.  Видела ли я себя женой принца? Пожалуй, нет, - видеть это слишком самонадеянно. Если человек видит, то он обычно действует и стремится к тому, в чем почти уверен.  - Мечтала и надеялась в детстве - да. Но кто из нас не мечтает?  И не мне судить о желания покойного султана, да пусть душа его пребывает в вечном блаженстве, и моего отца. Да и откуда знать, разве станут они делиться с юной девушкой тем, что должно занимать мужчин, но не женщин - политикой.  Я всегда знала, что покорно приму того мужа, которого для меня выберет отец, - опустила взгляд. Подобные разговоры, конечно, должны смущать любую воспитанную харматанку, тем более с тем, кого она и не знает-то толком, даже если это жрец. И в тоже время она не может не ответить, ведь спрашивает султан.

Они были не в равных условиях. Захир владел кое-какой информации относительно своей собеседницы, причем, той, о которой не шепчутся на улочках Сафра. Джумана же владела лишь слухами не более. Захир наделен властью, способной разрушить ее жизнь в любое мгновение, а все, что есть у нее - хитрость и изворотливость. Ох, и неравные условия.  Он словно злой паук раскидывал свою сеть, надеясь поймать в нее мотылька, и ликовать потом над жертвою своей. Предлагал столько соблазна, пред которым трудно устоять. Предлагал главный соблазн для Джуманы - Шатхи и трон, только вот предлагал это отдельно. Впрочем, разве можно было верить, скажи Джумана, что выбирает Шатхи, то Захир их благословит, и все они втроем будут жить долго и счастливо. Как бы не так.
"Так и стань советником при султане-воине, раз ты так печешься о своем племяннике?  И он думает, я поверю в то, что человек, который добрался до трона, который его не желает упускать, позволит не его сыну взойти на трон? И этими речами он путает мысли других харматанцев. Многие верят. Разве можно не верит Верховному жрецу Хармы?", - нет, не верила. Даже если бы она выбрала Шатхи, и Захир бы сделал все как обещал, то уж он точно нашел бы себе молодую жену, что родит ему наследника, дабы плоть от плоти его восседала на престоле. И коли в ее власти этому помешать, следовало сделать.  Власть ослепляет и любые даже родственные чувства порою меркнут пред нею. К тому же Джумана не верила ему, совсем не верила. И где гарантия, что она не окажется рядом с принцем в темнице, если выберет Шатхи. И от ее слов зависит не только ее судьба, но за нею еще есть и семья, которая не должна пострадать.
Врага же нужно держать ближе, чем друга. Ей нужно было быть рядом с этим человеком до тех пор, пока Шатхи не вернет себе трон. И где-то в глубине грыз червячок желания  ощутить власть, величие во всей полноте, прикоснуться к трону, о котором она мечтала с детства так же сильно, как мечтала о Шатхи. Просто в этом она даже себе бы не призналась сейчас. Говорила, что все это потому что, так от нее будет больше пользы. Захир говорил выборе? О свободе? Но в сути своей сейчас не было ни свободы, ни выбора. Ответ слишком очевиден, если не поддаваться на соблазны. А про источники другие и про родник, пересохший, она запомнит. Память у нее хорошая.
- Даже в том, чтобы трудился человек, есть воля Хармы, - Джумана улыбнулась, не собираясь,  впрочем, рассуждать на тему Хармы сейчас и его воли. Великому жрецу виднее, наверное.  Джумана слегка повернула голову, видя профиль нового правителя, скорее всего, временного правителя. Но было у Захира то, чего не было у Шатхи. Хитрость, коварство и опыт плетения интриг, а иначе как он оказался на троне. Что ж Джумана подыгрывала, делая вид, что верит в выбор и делает его. Пусть даже Захир подумает, что ее соблазнила фраза "разделить со мною трон"
- Я благодарна моему отцу за то, что он дал мне свободу, настолько насколько она нужна человеку. Свобода же кружить голову подобному молодому вину тем, кто не привык и не знает, как его пить. Благодарна и Вам, мой Повелитель, за то, что даете выбор. Впрочем, я сейчас здесь с Вами и это уже  результат выбора, который я сделала. У меня было время, чтобы все обдумать и принять решение. Вы правы, мне давно пора  стать частью семь иной, пора качать на руках своих детей. И разве можно найти в Харматане мужа  более желанного? - И здесь она даже не кривила душою. Многие сейчас мечтали заполучить холостого султана и возвысить свой род через своих дочерей. -  Великодушного, того, кто заботится о своем племяннике, чтобы не говорили.   - Черные как ночь глаза здесь в полумраке, смотрели на Захира. Не ему бы она хотела сказать эти слова, но, говоря Захиру их, видела того, кто еще был в ее сердце. Их сходство было только на пользу. Вот она это сказала и пути обратного уже нет.
Что ж она ввязывалась в опасную игру, результат которой либо величие, либо смерть, третьего не дано. И противник ее опасен, но ведь тем и интереснее партия получится. А к чему все это приведет, известно лишь Харме.