Ревалон: Башня Смерти |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » Сезон охоты
Участники: Кейлин Эртон, Пауль Райо, Сом,
Время: 27 июля 1652-ого года, за пять дней до праздника св. Ниссена, покровителя Ильмена
Место: Ильмен и окрестности
Краткое описание: череда кровавых убийств накануне главного городского праздника потрясла Ильмен. Святая Инквизиция, как всегда, встает на защиту праведных чад своих, а то, что методы ее могут быть весьма спорными…так лишь бы были эффективны.
Отредактировано Кейлин Эртон (2013-06-26 21:58:04)
Путь в Гадару лежал через Ильмен. Тихий приморский городок, не такой опасный, как Каносс или Андор, не такой шумный и грязный, как столица Аквилеи… Здесь пахло морем, а жители не слишком настороженно относились к чужакам. Серой нравился Ильмен, но сейчас улицы портового города были непривычно пустыми и какими-то мрачными. Солнечный летний день только увеличивал неожиданный и неприятный контраст. Обычно в это время года улицы были уже украшены цветами, а жители готовились к празднику святого Ниссена, покровителя Ильмена и мореплавателей, которому молились рыбаки о защите от штормов и о том, чтобы сети всегда были полными. Первого августа в городе устраивали гуляния, а ларец с мощами святого на лодке, украшенной цветами, провозили по каналам, где в зимние месяцы прятались от штормов мелкие суденышки. Обычно к торжественной процессии присоединялась половина города, а вторая жарила сардины на пляже и танцевала. Но приготовления к празднику всегда начинались примерно за неделю, а сейчас на улицах было пустовато не только из-за полуденной жары.
В трактире у пирса тоже было пустовато. На вошедшую девушку обратили внимание, кажется, особенно задержавшись на рукояти меча, висящего у пояса. К таким взглядам Серая давно привыкла, но в портовых городах, как правило, было больше чужаков и на каждого конкретного приходилось внимания поменьше.
- Белого вина и ваше фирменное, - попросила Кейлин хозяина, занимая столик в углу, где было потемнее и попрохладнее. Здесь подавали отличную рыбу, которую рыбаки с утра по дешевке приносили хозяину. Обычно в случае хорошего улова они и оставались в трактире едва ли не до вечера, пока жены не приходили чуть ли не со скалками, чтобы забрать непутевых муженьков. Иногда архонту казалось, что она буквально притягивает неприятности. Вот и сейчас предчувствие их витало в воздухе. Стихшие было разговоры продолжились через какое-то время. И, судя по всему, оставаться на праздник не стоило. Вообще все его проведение, судя по все более громким (с наступлением вечера и увеличения количества выпитого) голосам рыбаков, было под угрозой из-за жестоких убийств, которые потрясли город. Городская стража, как всегда, много обещала и мало делала. Рыбаки спорили послали ли за ариями в Гадару, но так и не пришли к единому мнению. Собственные арии Ильмена куда-то запропали, что настораживало еще и больше, хотя не слишком-то расстраивало Кейлин. Хозяин принес рыбу и какое-то время девушка была занята едой, не забывая, впрочем, прислушиваться к разговорам, в которых убийства обрастали все большими подробностями.
Отруби голову пустому человеку – что получишь? Правильный ответ – много крови из ничего.
Неплохо. Очень похоже на шутку. Смеяться и быть смешным – единственная наука, которую он не мог освоить.
От рыбной похлебки сводило живот. Рыбная похлебка – вот и все, на что хватало денег. Иногда сестры из госпиталя жалели его – домашние пирожки, запеканка и что-то еще. Должно быть, им нравилось смотреть, как он ест, - они улыбались. Каждая вторая из девушек работала в порту – для того, кто умеет видеть, секретов нет. Церковь готова оплатить путевку в рай, расходы на тело вне компетенции Церкви. У них тоже сводило от рыбной похлебки живот.
Море хранит секреты; «отдать швартовые» - и греха больше нет. Память о грехе, соленая рыба, шелк и пряности, попутный ветер, ослепительное белое солнце – отдать швартовые! – и греха больше нет. Только солнце, только море; теплый соленый бриз. Путевку в рай они себе обеспечили. День работы, пять последующих можно не вспоминать о рыбе.
В этом не было ничего постыдного. Вопрос выживания. Совесть – это вопрос цены. Некоторым приходится платить слишком высокую. Тела приносили сюда же, в госпиталь. Розоватая пена у носа и губ, раздутая грудная клетка; цвет кожи варьировался – от нежно-синего до почти лилового. Они утонули. Они утонули не потому, что торговали собой. Они утонули потому, что отказывались платить за собственную продажу. Ильмен – цивилизованный город. За все приходится платить.
Первые две были целительницами, двух других он не знал. Четыре за последний месяц. Всего четыре. Пока.
Смерть – это вопрос цены. У таких, как Сара свое название. Смешное – «бордель-маман». Ильмен – цивилизованный город. Открытый кошелек – ключ от всех дверей. Он родился здесь, в Ильмене. Сын меднокожей островитянки. Родился в Ильмене, вырос в Асгарде. Ни Ильмен, ни Асгард – ни один из городов Империи, ничто из этого не было для него домом. Дом для Сома – вода. Так его прозвали. В Асгарде. Сомы отлично плавают, стихия сома - дно. Еще их называют падальщиками - напрасно. Такая же рыба, такая же, как сотни и тысячи других. Сара считала себя крупной рыбой, Сом видел уху.
В госпитале его называли Альбертом. Помощник главного лекаря.
Она согласилась на встречу. Сочла грустными его серо-зеленые, миндалевидные глаза. Трогала ладонью волосы – волнистые и черные. Наверное, она была права. Радости он не испытывал. Даже когда дарил поцелуй, особенно, когда дарил – вода хлынула в горло. Лед обжег гортань, обжег трахею и легкие. Сопротивляться бессмысленно, Сара не успела. Она тонула. Тут, на берегу. На ощупь легкие будут губчатыми.
Море хранит секреты. Грех сестер из госпиталя уносили с собой моряки. Его грехи не исчезнут с приливом. Сара считала себя крупной рыбой, Сом думал иначе. Крупная рыба – это просто чертовски много ухи. Чертовски много рыбной похлебки.
Он не мстил за девушек из госпиталя. Каждый выживает по-своему.
Больничными инструментами Сом не пользовался. Давным-давно купил свои. Основная сложность – в выборе. Быть собой или кем-то другим? Отпилить или отрубить? Пила или топор? На самом деле топор даже не оружие. Топор – инструмент дровосеков, пьяниц и мясников. Неряшливый инструмент. Отрубить голову с одного удара – искусство. Грубое и грязное. Обломки костей, расплющенные, раздавленные сухожилия. Клочки кожи и целое море крови на полу. Головы он все-таки отпиливал. Методично, аккуратно. Процесс занимал много времени, оно того стоило – физический труд полезен. Когда руки заняты, ум свободен. Сегодня Сом решил разумным пошутить. Спилы как всегда были ровными – голова, руки от предплечья, ноги чуть ниже колен. Со снятием кожи работа замедлилась – ее срезал полосками, так чистят яблоко. Вскипятить воду, кусочки сложить в котел. Ждать. Чтобы мясо отделилось от кости нужно часа два. Или четыре. Сара не молода, жесткая и костлявая. А бульон наваристый; приятно, соблазнительно пах. Накипь он сливал в отдельную мисочку. Всего мисочек потребовалось четыре. Занятное совпадение: четыре трупа - четыре миски. Когда мясо слезло с кости – вполне готовое, розовато-серое – расфасовал по мешочкам. Довольно глубоким, кожаным. Обычные кошельки для денег. Ничего этого он не планировал. Пожалуй, озарение. Насухо вытер кости – предплечье, плечо, кисть, голые суставы пальцев. Голени и стопы. Насухо вытер череп. Волосы сбрил заранее. Золотисто-желтые, длинные, гладкие. Их упаковал тщательно. И мисочку с накипью – ее тоже тщательно упаковал. Одежду сжег.
Тело оставил в доках. Обнаженный торс, обнаженная грудь – некогда загорелая, теперь она была белой. Иссиня белой. Череп, руки, ноги – все должно быть на своих местах. Рядом с нетронутой плотью голые кости, мешочки вываренного мяса выглядели странно. Как именно, он сказать не мог.
Здесь ее и обнаружили. Где-то к полудню. К тому времени мясо успело подгнить, в спилах рук и ног радостно копошились черви.
Сара, Сара – не первая, не последняя. Три дня назад Сом проведал конюха. Конюх пил, жизнь его была пустой и серой. Конюха задушили. Сняли кожу с пальцев рук. Зачем-то вырезали сердце. Действительно, зачем? Сом не знал. Его ведь не спрашивали.
До конюха был моряк. До моряка – пекарь. Уж больно яростно он молился. Обеспечивал себе путевку в рай. Попал ли пекарь в рай, Сом не знал, но сделал для него все возможное. Вопрос цены. Рано или поздно приходится платить по долгам.
О нем заговорили. Жестокие, страшные убийства. Сом, молча, слушал – что же в них страшного? – ответа не было.
Последний, с кем он встретился, - молодой священник. Насколько он знал, тело не обнаружили. Священника разрубили. Разрубили, чтобы сшить заново. Ничего необычного – все на своих местах. По образу и подобию. За исключением крови. Крови в нем не осталось. Знал бы кто, до чего сложно залить в распоротую брюшину целое ведро морской воды. У него получилось. У него всегда получается.
Нет, тело пока не нашли. Найдут – об этом он узнает первым. Осматривать жертвы чудовища – его работа, такая же неотъемлемая.
День выдался жарким, город готовился к празднику. Сому хотелось есть, совсем не хотелось праздновать. Отруби пустому человеку голову - что получишь? Повод заполнить пустоту всем тем хорошим, чего при жизни в человеке никогда не было.
Отредактировано Сом (2013-07-02 14:08:00)
Серая ела и невольно прислушивалась к разговорам. Дело привычки. Иногда это могло спасти жизнь, когда, например, разговор шел о заезжих ариях или королевских отрядах. Сейчас разговор шел об убийствах, причем люди спорили достаточно оживленно, перебивая один другого, строя предположения. Сходились в одном, убийца скорее всего был человеком, хотя и кровожаднее иных тварей. Шлюха, конюх, моряк, поговаривали, что пропало еще несколько человек. Все убийства были очень жестокими… по крайней мере казались такими, судя по рассказам рыбаков. Освежеванные трупы, отсутствующие органы. Кто-то заявил, что видел своими глазами одну из жертв. Ему не поверили, рыбак обиделся и уткнулся в кружку с пивом. Минут на пять, а потом снова влился в разговор.
Дальше Кейлин не слишком прислушивалась – люди хуже зверей и куда более жестоки, к тому же бывают сумасшедшими, непредсказуемыми и просто непередаваемыми мудаками. Рано или поздно маньяка найдут – всех находят – так или иначе, те или другие. Либо стража, либо местные, либо безумие его достигнет предела и он навредит себе. Или ошибется… Да мало ли что. Но оставаться в Ильмене надолго, пожалуй, не стоило. Вернее стоило уйти как можно раньше. Обойдется она без праздника святого Ниссена, все равно церковь Всеединого не считает архонтов своими детьми.
Но все равно обидно. Ильмен Серой нравился. Портовый город со всеми причитающимися – запахом моря и соленым ветром, кабаками, шлюхами, не всегда честными на руку купцами, необычными вещицами, привозимыми со всего света, он все-таки был куда цивилизованнее других аквилейских городов-портов. А еще здесь было красиво и уютно, особенно если не соваться в те районы, которые не предназначены для прогулок честных горожан. Кейлин в такие не совалась…почти.
Заплатив трактирщику, архонт поднялась в комнату. Ванная и недолгий сон – вот идеальное времяпрепровождение. А до вечера она успеет покинуть город. Преимущество портовых городов в том, что чужаков здесь много, они приходят и уходят когда им вздумается… но Эртон была слишком заметной даже здесь. Поэтому стоило уйти как можно раньше. Люди, охваченные страхом, склонны делать глупости. Архонтов не любят нигде, считая тварями исключительно бездушными, а значит, способными на что угодно. И потом не докажешь, что только вчера появилась в городе и знать не знаешь ни о каких убийствах. Да и церкви с ариями причины чтобы отправить «злейших врагов рода человеческого» на эшафот не нужны, достаточно самого факта существования.
В общий зал Серая вернулась через несколько часов. Солнце уже клонилось к закату, и народу ощутимо прибавилось. Парень, явно претендовавший на звание местного менестреля, терзал струны лютни, публика внимала, кто-то тискал в углу девицу легкого поведения. Обычный вечер в портовом трактире.
Ненавидеть в душе, презирать ни за что
Ты не знал этих слов, а тем более чувств
Ты старался жить так, как ты пел только что
Под обломками образа слышится хруст*
На ужин заказала крабов, а вино стала разбавлять водой. Разговоры о маньяке чуть поутихли, сменившись обычными после трудового дня – об улове, свадьбе дочки кузнеца, предстоящем празднике, который городской совет все же не решился отменять. Атмосфера стала чуть менее напряженной, и идея покинуть город в ночи уже не казалась такой блестящей. Только интуиция продолжала бить в набат.
Ты не боялся стать мишенью
Ты здесь вообще ничего не боялся
Рушится зал и колеблются тени
Ты не боялся, но ты и не спасся
Менестрель закончил, а спустя несколько мгновений снова ударил по струнам, начиная играть песню весьма похабного содержания про русалку, которая соблазнилась ильменским рыбаком, а тот, хоть и оценил ее прелести, понятия не имел, что делать с хвостом… А у Кейлин не шел из головы последний куплет предыдущей песни. Все-таки к интуиции следовало прислушаться. Архонт уйдет из Ильмена сразу после ужина.
Гребаная паскудная херня. Вот, что говорили те, кто видел его трупы. Ильмен – приветливый цивилизованный город. Улицы приветливого цивилизованного города должны быть чистыми. Безымянных мертвецов – с перерезанными глотками, ножами в боку, задушенных и утопленных – хоронила Церковь. Хоронила совершенно бесплатно. В этом заключался ее долг. Подготовкой мертвецов занимались лекари – осмотреть, обмыть, завернуть в холстину, придать земле. Время от времени трупы сжигали. Но эта мера вынужденная. Так поступали редко.
Гребаная паскудная херня. Сом решил запомнить. «Крупная рыба Сара – это чертовски много ухи». Такими словами он проводил Сару в последний путь. Правильная своевременная импровизация. Близость Церкви творит чудеса. Перед тем, как отправить человека в последний путь его отпевают. Чертовски много ухи – тоже своего рода молитва. С мертвецами положено говорить.
Гребаная паскудная херня. Нет, это не было похоже на молитву, Сом все равно запомнит. Молодой монах, отправленный им в последний путь – или жестоко убитый – слышал перед смертью другое. Собственное сердцебиение, потому что говорить Сом не любил. Разве что иногда, под настроение.
Тело обнаружила проститутка. Обнаружила в переулке. Монах лежал на земле под грудой рыбацких сетей. Проститутка была пьяна, она не могла дойти до дома – упала сверху и, наверное, обрадовалась, почувствовав под собой что-то упругое, приятное, мягкое. Сперва упругое, приятное, мягкое – потом мокрое. Швы на брюхе лопнули, брызнула по сторонам вода и желчь. Бедная женщина, вся перепачкалась. Кричала не громко. Храмовый квартал. Тут, совсем рядом, - госпиталь.
Первыми труп осмотрели стражники. На сей раз одежду сжигать Сом не стал. Ряса – темно-серая – лежала рядом. Аккуратно сложенная, выстиранная и разглаженная. Убитый был монахом – никаких сомнений.
Вслед за стражей пришли они – обитатели храма. Главный лекарь, две целительницы, возница, прибывший два дня назад отец-инквизитор, Сом и конь. Конь, запряженный в телегу.
Это была большая компания. Большая компания привлекает зевак. Зеваки начинают кричать. Они и кричали. Вопила какая-то женщина. Причитала старуха.
- Гребаная паскудная херня, - выругался один из стражников.
– Ты его знал? - говорил старший целитель. Спрашивал отца-инквизитора.
- Как же не знать, мы с ним вместе прибыли.
За первым криком второй, за вторым третий. Крики добрались до таверны. Сейчас здесь будет полно людей.
«Гребаная паскудная херня», - запомнил Сом и поднялся на ноги.
- Ну, что скажешь, мэтр? – спросил старший целитель.
- Гребаная паскудная херня, как тут правильно заметили, - пожал плечами Сом, отправляя за пояс кожаные перчатки, какими пользовались медики. – Могу добавить: водой его накачали уже после смерти. Странно оно все.
Тряслась, вжавшись в стену, отрезвевшая шлюха.
- Кто додумался убить священника? – голос у старшего целителя был надтреснутый. - Кому такое пришло в голову?
Верно, кому? Сом не имел понятия. Он даже не знал его имени.
Улица наполнялась криками быстро. Такое бывает только если что-то случается и случается довольно близко… Например, если находят очередной труп. Первым в таверну заскочил мальчишка-посыльный и поднял крик:
- Убийство! Убийство! Священника убили! – голосил пацан, и люди невольно повскакивали с мест. Люди кричали, кто-то расспрашивал о подробностях, кто-то причитал, кто-то молился. Благодать покинула Ильмен прямо накануне праздника святого покровителя. Трактир наполнялся людьми – кто-то входил, кто-то выходил, все были взбудоражены, разговоры стали громче, интонации испуганнее. Вскрикнула и замолкла лютня. Менестрель прислушивался к разговорам, очевидно, уже прикидывая что за песню можно написать на основе этой истории, что все обрастала подробностями.
Кейлин правда не слишком интересовало то, как именно был убит несчастный. Интуиция не обманывала, слишком много неприятностей. Надо было уходить. Девушка подхватила со стула сумку и перекинула через плечо, бросив на стол пару мелких монет. В трактире была и боковая дверь, выходившая на соседнюю улицу. Ей пользовались не так часто, в основном те, кто приходил к хозяину или служанки, выходившие за поручениями. Но, сдавалось Серой, сейчас стоило воспользоваться как раз этой дверью, благо располагалась она как раз возле столика архонта. Повернуть ручку и оказаться на вечерней улице… Надо было уходить раньше, интуиция почти никогда не подводила…
Отредактировано Кейлин Эртон (2013-06-30 23:39:42)
Ильмен – первый город, где его заметили. Почему Ильмен? Потому что Ильмен. На месте Ильмена мог быть Асгард. Могла быть Гадара. Могла быть Аверна. Люди меняются. Меняются привычки. Меняются города. Здесь не было связи. Не было причины. И в общем-то не было следствия.
Труп пах прогорклой рыбной похлебкой. Некоторые трактирщики добавляли в рыбную похлебку свиное сало: сытнее блюдо – выше цена. Между аккуратными швами – на шее, плечах и бедрах, бойко перекатывались бледные юркие тельца. Погода в Ильмене до глубокой зимы стоит жаркая. Ничто не пропадает даром. Ничто не пропадет под солнцем. Всему найдется свое место и время. Червей было много – мелкие.
- Если судить по их размерам, - счел необходимым добавить Сом, указывая на червей. – Его убили не далее как сегодня ночью или утром. Большего я сказать не могу.
Имени священника он не знал. В город отче прибыл три дня назад. У отче было рябое лицо, бледно-рыжие волосы, серые глаза. Отче неистово молился. Неистово молился и страдал от сифилиса. Под ногтями отче запеклись кровавые комочки – таким он и прибыл в Ильмен – с запекшимися комочками крови под ногтями. И теребил себя ниже пояса, провожая взглядом монахинь и целительниц. Он думал, его никто не видит. Его и не видели.
Обыкновенный человек. Не хуже, не лучше других. Самый что ни есть обыкновенный.
- Эй, ты куда прешь! – гаркнул стражник. Боковая дверь таверны распахнулась. На улицу вышла темноволосая женщина. – Стой, мать твою, и не двигайся. У нас тут ебаный труп. Только тебя не хватало.
На голос стражника обернулся главный лекарь. Обернулся отец-инквизитор, попутчик убитого. Обернулся Сом. Все оборачивались.
- Натопчешь – сама виновата.
Убийство священника – тяжкий грех. Бог любит своих детей.
Сом убрал со лба влажную черную прядь – ночи в Ильмене жаркие.
Чтобы понять, что выйти было плохой идеей, потребовалось меньше секунды. Воняло на улице так, что местонахождение тела не вызывало сомнений. Кейлин мысленно выругалась, подробно расписывая где она видала свою удачу, которая явно повернулась к ней сегодня не тем местом. Стражники, лекари еще и инквизитор, - только беседы со всеми ними и не хватало девушке для полного счастья. Плохая идея была, интуиция оказалась как всегда права.
Среди тех, кто крутился у трупа, а сейчас развернулся к ней, оказался арий. Первое, инстинктивное желание – схватиться за кинжал. Хорошо еще, что кинжал обычный, разве что с посеребренным лезвием. В городах Серая не рисковала носить архонтское оружие в открытую. Руку с кинжала все же убрала. Медленно, стараясь не слишком акцентировать внимание на движении. Не хватало только взбесить стражников, которых, небось, итак здорово отчитывают за то, что маньяк не найден, за то, что смерти множатся, а любимый праздник всех жителей под угрозой. Хорошо хоть глаза не засветились, как бывало в первые годы при любом проявлении магии. Спасибо Райдеру за науку – показал, рассказал как можно контролировать себя, а то проблем бы у Кейлин было куда больше. Да и сорок с лишним лет практики зря не проходят.
- Простите, уважаемые. Я вообще по нужде вышла, кто ж знал, что тут…эээ….это. Легенда была не слишком плоха. Сортир данного славного заведения и правда находился за ним, а выйти в его сторону было проще всего как раз через боковую дверь, особенно учитывая наплыв посетителей.
- Думаю, я смогу еще потерпеть, прошу прощения за беспокойство, - Серая примирительно улыбнулась и взялась за ручку двери с явным намерением войти обратно в трактир.
- По нужде! – стражник смачно сплюнул под ноги. Сеть воспаленных капилляров – красные белки глаз, красное опухшее лицо – все это выдавало в нем забулдыжного пьяницу; человека, который не всегда помнит имя собственной жены, но с легкостью назовет коронное блюдо каждого из многочисленных кабаков города. – Что-то я тебя тут раньше не видел. Не за подружкой пришла?
«Подружка» жалась в стену. Совсем недавно розово-красное ее лицо приобрело нездоровый синюшно-желтый цвет. Женщина мучилась тошнотой. Сом почти видел, как судорожно сокращаются мышцы ее диафрагмы. В своем собственном теле она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
У той, что покинула таверну, были блестящие глаза и кинжал на боку. Хороший кинжал, не слишком дорогой – такой удобно лежит в руке, мягко режет и не привлекает внимания. Почти никогда не привлекает внимания. Сегодня не тот случай. Ильмен – большой цивилизованный город. Город-порт. Но и здесь не любили чужаков.
На кинжал обратили внимание все.
- А ты вообще кто такая? – продолжал стражник. Двое других грузили на телегу труп. – Давно здесь?.. Пиратка что ли?
Кто-то по-прежнему всхлипывал. Тихо молилась Господу древняя старуха. Сом смотрел. Ничьи судьбы его не заботили.
Городу было о чем говорить.
Вообще-то у Кейлин не заржавело бы сказать, что она действительно пришла за проституткой. И сама бы могла прикинуться оной, если бы не кинжал. Продажные девушки подобных с собой не носили – разве что маленькие ножички, которые годились в основном на то, чтобы ковырять ими в зубах. Впрочем, убить-то и ложкой можно было. Серая даже знала как.
Стражник архонта раздражал, еще больше раздражало присутствие ария. Слишком близко. Нужно было держать себя в руках. Вдох-выдох, успокоиться. Эта тварь, наверняка, была ответственна за куда больше смертей, чем маньяк, которого они искали. Арии рвут ткань мира, арии – почти абсолютное зло. Почти, потому что Кейлин признавала, что бывают исключения, пусть они встречаются и слишком редко. Пожалуй, она все-таки подобных еще не видела. Этого ария хотелось убить, хотелось сжечь и его тело, и расчлененное. Хотелось вообще не выходить в эту долбанную дверь. Серая начинала злиться.
- Я из Асгарда, - что в общем-то правда. Ее родной город был удобен еще и тем, что женщины, владеющие оружием, там встречались куда чаще, чем обычно. – Сегодня днем приехала, ищу работу.
А вот это уже откровенное вранье, зато выглядит достаточно логично. Что еще делать наемнице в портовом городе? Разумеется, искать работу. На судне или у кого-то из купцов – тут уж как повезет. Осталось только, чтобы стражник-пьяница купился, и отпустил ее прямо сейчас. Присутствие ария начинало слишком раздражать.
«Я из Асгарда», - сказала женщина. Сом прибыл из Асгарда. Главный лекарь об этом знал. Сом знал другое: он должен услышать «Асгард», должен услышать и показать другим, что услышал. География – вот, что связывает людей. Крепче веревок. Кусок земли, который топтали чьи-то еще, не только твои ноги. Кусок земли, у него тоже есть свое собственное, не похожее на другие название – родина. Или отчий дом. Или родной край. Земля вяжет крепче веревок. Тем более та, которая помнит твои первые шаги.
- Я тоже из Асгарда, - сказал Сом. – Я там жил. В Асгарде много наемниц. Женщин с оружием.
Теперь он должен посмотреть на нее. Сом посмотрел.
У каждого человека десятки сотен лиц. Профиль, анфас, вполоборота. Лицо, чтобы здороваться. Лицо, чтобы прощаться. Лицо, чтобы отходить ко сну. Лицо, чтобы просыпаться. Лицо издалека, лицо вблизи. Десятки сотен не похожих друг на друга лиц. Cом знал: люди этого не замечают. Не замечают, насколько меняет привычный, знакомый облик случайно увиденная пора; случайно увиденное крохотное родимое пятно или криво растущий волосок брови. Увидел пору, увидел пятнышко, увидел волосок – новое лицо. Прежде никогда не виденное, абсолютно незнакомое.
Сом знал.
У Сары, конюха, пекаря, моряка; у Сары, конюха, пекаря, моряка и священника лиц не было. Только кожа под пальцами, дыхание, сердечный ритм. Некоторые пытались заглянуть в его глаза и ничего не видели. У Сома тоже лицо всегда разное.
- Наемница? – нахмурился стражник, опуская руку на оголовье меча. – Работу ищешь? А, может, уже нашла? Ножик у тебя есть – как знать, не походил ли он по чьи-нить кишкам?
Стражник хотел говорить дальше, он не успел.
- Что ж ты взъелся-то? – подал голос главный целитель.
Стражник хотел ответить. Опять не успел.
- И какую работу ищешь? – скрипнул зубами отец-инквизитор. Высокий, с белыми волосами. Еще молодой.
Сом переводил взгляд с первого на второго, со второго на третьего – возницу: тот, гладил по носу коня; близко, метрах в двух от них – с третьего переводил взгляд на четвертую.
- Не обижайся. Ильмен – приветливый и цивилизованный город, - улыбался Сом. – Это все убийства. Любого выбьют из колеи.
И многих выбили. Это не конец. Не начало. Переправочная станция.
Сом улыбался наемнице из Асгарда - очередного большого цивилизованного города.
Арий заговорил, арий был ее земляком… и Кейлин очень постаралась не скривиться от этой новости. Улыбнулась, нашла в себе силы. Таков негласный закон – радоваться при встрече «своих», и плевать, что на родине они могли жить в разных районах и не заговорили бы друг с другом никогда. На чужбине это правило не работало, на чужбине значило из одного города, значит, «свой». В таверне могли налить за компанию, продажная девка могла сделать скидку, разговор мог затянуться дольше того, что положено приличиями. Серой говорить с арием было не о чем, но именно он мог помочь ей выпутаться из этой щекотливой ситуации, потому девушка и улыбнулась. Улыбнулась весьма искренне, очень постаравшись избавиться от картинки, подкинутой воображением, в которой она ломает арию хребет. Улыбка все-таки не должна превращаться в оскал, люди смотрят. Труп вонял страшно, в городе было жарко.
- Пока нет, - Серая пожала плечами, пропуская замечание стражника мимо ушей. Архонт злилась, доблестному служителю закона она бы выпустила кишки, раз эта идея его так привлекала.
В разговор вступил целитель, а потом и инквизитор. Последний не понравился Эртон сразу. Фанатичный блеск в глазах, жесткие интонации, с такого станется убить, небось и на его руках крови не меньше, чем у маньяка. Кровь, кровь, кровь – она начинала постепенно занимать мысли Кейлин. Очень плохо. Это пока она может себя контролировать, но слишком много времени проводить так близко от ария нельзя, иначе есть шанс выдать себя, а рядом с инквизитором и стражей это то, чего меньше всего хотелось. Отец-инквизитор Серой не нравился, но отвечать верному служителю истинной веры все равно нужно было.
- Хочу наняться в охрану каравана или купца какого, видимо, лишним не будет, - чуть поморщившись сказала архонт. Маньяков она тоже не любила. Сегодняшний день был как-то слишком богат на неприятные вещи… хотелось бы верить, что на неприятные события он будет богат чуть меньше, но пока не получалось…
- Понимаю, - кивнула Кейлин арию. - Так может, я все же пойду, чтобы не мешать вам? - вновь уточнила девушка.
Возница махал руками, привлекал внимание главного целителя, привлекал внимание инквизитора – еще чуть-чуть, пытался донести возница, и труп окончательно протухнет.
- Идем-идем, - торопливо отвечал главный целитель.
Инквизитор смерил женщину взглядом. Долгим взглядом. Пустым взглядом – ничего не говорящим и ничего не значащим. Стражник плевал под ноги. Когда он сделает шаг – влажный пунктир по контуру подошв позволит определить размер его ноги. Бесполезное знание.
Бледную проститутку решили взять с собой. Сжав под мышками, усадили на телегу. Недалеко и не близко от трупа. Труп разлагался. Дурно пахли мертвые ткани. В теле совсем не осталось крови. Об этом он им расскажет потом.
- Да, думаю, да, - подал голос Сом, вытирая руки о штанины. – Можешь идти. А лучше я тебя провожу. Сегодня чужеземкам не стоит гулять в одиночестве. Неспокойная ночь… Все эти убийства. Среди убитых были и женщины. А я давно не был в Асгарде. Приятно поговорить о родном крае, правда? Заодно поедим. Я голоден и я плачу.
Сом улыбался. Место рождения, как и место смерти – то, о чем принято говорить вслух. Место рождения и место смерти – причинствующие и следующие обстоятельства – скажут о вас больше, чем вы сами хотите о себе сказать.
Сом действительно был голоден.
- Ильмен большой и по-своему гостеприимный. Может, даже найдем тебе работу. Ах да, меня зовут Альберт. Без фамилии. Можно просто «Эл». Идем?
Стражник сплюнул под ноги.
Сом протянул руку женщине.
Улица воняла… Портовый город – итак не самое приятное место для прогулок, особенно если брать те кварталы, в которых они находились, разлагающийся же труп, погруженный на телегу, окончательно убивал все желание находиться где-то поблизости.
На предложение проводить ее Кейлин едва не ответила резкостью. Сдержалась в последний момент – ее отпускали, проблемы ни к чему. Стражник совершенно явно не отличался ни наличием мозгов, ни добрым нравом. Обыск вещей, при котором найдут архонтский кинжал ей был ни к чему. Наемники – частые гости в Ильмене – архонты – в застенках инквизиции. Это было лишним, отец-инквизитор сразу не понравился девушке.
Нужно было улыбнуться, земляк вызвался ей помочь – по доброте душевной и потому, что когда-то они топтали улицы одного города, слишком далекого отсюда. Поговорить о родном городе на чужбине – ну что может быть приятнее? От одной мысли об этом у Кейлин сводило зубы. Говорить не хотелось, хотелось убивать. Однако не время и не место. Если сейчас они с арием уйдут, то спустя несколько часов одним выходцем из Асгарда может стать меньше.
- Я понимаю, спасибо, - Кейлин улыбнулась. Тот, кто ищет работу, не должен отказываться от бесплатного обеда. Аппетита не было от слова «совсем». В присутствии ария вряд ли кусок полезет в горло – держать бы себя в руках… Стражник и инквизитор должны остаться позади. А от ария со временем не останется ничего. Серая не этот маньяк, разбрасывать части тела по всему городу не станет. Помощника лекаря просто никогда не найдут. Оно и к лучшему.
Предложенную руку архонт не взяла, хотя соблазн был очень-очень велик, сделала вид, что не заметила, оглядывая окрестности.
- И куда здесь можно податься пообедать, Эл? – спросила вроде как без всякой задней мысли, просто ища глазами место поприличнее, чем тот трактир, из которого вышла. – Я, кстати, Эстель, - имя матери само пришло на язык. Асгард такой Асгард… странное слово «родина». Одной рукой архонт придерживала сумку, чтобы та не соскользнула с плеча, вторую положила в карман. Пусть лучше думает, что она не слишком хорошо воспитана, пока они не окажутся на достаточном расстоянии от стражи и инквизитора.
- Пойдем? – арий и архонт отправились вниз по улице. Оба улыбались, никто не знал о чем думает другом. Вежливость превыше всего.
«Тебя зовут не Эстель, - с интересом отметил Сом, - и ты видела мою протянутую руку».
Нет, ее звали не Эстель. И кинжал, который так удобно лежит в ладони – неприметный, самый обыкновенный кинжал – был слишком обыкновенным. Необыкновенным был взгляд. Взгляд, который выискивает – не друзей, но свидетелей; не знакомых, но очевидцев; не людей, но препятствия; не видит, но зрит. Это был знакомый взгляд. Взгляд не человека – взгляд охотника. Как и кинжал за поясом – самого обыкновенного. На зайцев. Или оленей. Или тварей покрупней. Сом смотрел иначе. Потому что никогда не прятался. И никогда не боялся спугнуть дичь.
- Поместите тело в ледник, - ответил главному лекарю Сом, хотя его не спрашивали. Ледник в подземельях госпиталя он оборудовал сам и даже гордился этим. – Я буду к шести.
Ему кивнули. Кивнул Сом.
Всю дорогу она молчала. Первой не заговорит. Погружена в себя. А, может, это Ильмен. Большой, цивилизованный город, где так легко потеряться. Где так легко найти работу. И где так трудно дышать вечерами. Густой воздух Ильмена, пропахший солью. Пропахший соленой рыбой, сладкими пряностями и диковинными засахаренными фруктами, которые привозили с островов. Один из таких островов - невообразимо далеких - был родиной его матери. Сом не знал ее имени. Ее настоящего имени. Она никогда не говорила с ним на родном языке. Родной язык был для нее таинством – таинством, в которое нельзя посвящать чужих. Таинством, которое она делила со своим народом. Народом, который никогда не был его народом. Который не был народом его отца – капитана когга. Или его, капитана, первым помощником. Точно Сом не знал. Это знание не было важным. Важным было говорить. Кому-то из них - ему или наемнице.
- Почти пришли, - улыбаясь говорил Сом. Они свернули в подворотню – людную и шумную. Богатый квартал. – Вон та таверна – «Блудливый краб». Хозяин весельчак, но кормят там неплохо. Если захочешь, угощу тебя мороженным. Ела когда-нибудь? Здесь, на юге, его не найдешь, я могу приготовить. Понадобятся молоко, фрукты и ягоды. Ты оценишь. Давно в Ильмене?
Почему же она не смотрит в глаза? Сому нравилось смотреть людям в глаза. Там, глубоко, гораздо глубже кристаллика, все они, люди, – настоящие. За сотнями, тысячами лиц одинаково искренние. Без вымышленных имен и самых обыкновенных ножиков.
- Я ведь арий, маг воды. Если что-то и умею – это замораживать.
Сом рассмеялся – тихо, очень приветливо. Они ведь не враги.
Отредактировано Сом (2013-07-07 13:18:00)
Будет ли арий в госпитале к шести Кейлин была не уверена, как не была уверена в том, что сейчас чувствует. Ненависть, не нашедшая выхода, постепенно почти улеглась внутри, но переросла в глухое раздражение, грозящее выплеснуться наружу на всех и каждого. Она должна быть благодарна целителю, который помог ей разобраться со стражником. За это и за предложенный обед.
- Забавно, - усмехнулась Серая, - Кому же в голову пришло такое название?
Она не знала, верит ли ей арий, не знала как долго сможет сдерживать себя, но понимала, что приличия надо соблюсти. Город перекрыт, стражи много и она на взводе, хуже всего было сейчас ссориться с теми, кто представляет местную власть и ее интересы. Тем более врач… Усилием воли Кейлин удержала себя от того, чтобы поморщиться. Лекарь… одних лечат, других калечат. Сколько тварей появлялось на одного вылеченного пациента? Сколько еще появится? И скольких они убьют? Что из этого меньшее зло? Арии не должны существовать, но Серая не была дурой. Она не собиралась уподобляться идиотам, которые умирают за идею. Мороженое Кейлин пробовала, но… Альберт был мужчиной, а значит, ему было бы лестно, если бы с его помощью девушка открыла для себя что-то новое.
- Не пробовала, звучит интригующе, - архонт улыбнулась, - Ты и готовить умеешь? Недавно я в Ильмене. Действительно сегодня только приехала… хотя раньше пару раз бывала, давно уже, - пожав плечами призналась архонт. «Давно» было почти десять лет назад, но магу об этом знать было не обязательно.
- Правда? – удивление получилось изобразить весьма искренне, девушка даже сбилась с шага, еще раз посмотрев на спутника так, словно видела его впервые. Люди ведь не знают кто перед ними, пока им не сказать об этом… или не показать магию. Себя Кейлин показывать не стремилась, поэтому по очереди изобразила всю гамму чувств, которые обычный человек испытывает при встрече с арием – удивление, легкий страх, сомнение и уважение, смешанное со все тем же страхом. – Я всегда думала, что они в основном большие шишки… А ты вот с трупами возишься, - сказала архонт, мысленно делая себе заметку о том, какой именно силой обладает маг. Ей же проще будет потом…
До таверны дошли скоро, заходить внутрь мучительно не хотелось, но если она желала и дальше играть свою роль, то стоило продолжать. И от этого мороженого не отказываться.
- Кому пришло в голову такое название? – исподволь глядя на спутницу, Сом открыл дверь. – Дама вперед. Такое название пришло в голову тому, кто позарез нуждается в клиентах. Все порты одинаковые: пришельцев много, рабочих мест мало. Каждый выживает как умеет.
В таверну Сом вошел вторым. Главный зал с легкостью вмещал полсотни человек, треть столиков была занята: люди пили, люди ели; закатывали глазки юные шлюхи, активно ерзая на коленях немолодых работодателей; пахло жареной свининой, бараниной, рыбой и крабами всех сортов.
- Шумное место, - извиняясь, улыбнулся Сом. Он всегда выбирал шумные, многолюдные места: веди себя правильно – и тебя запомнят, не узнавая. – Но мне здесь нравится. Как смотришь на вон тот столик? Который ближе к лестнице?
Двухэтажная таверна. Два этажа лучше, чем один. Десятки свидетелей, сотни мнений, ни крупицы истины.
- Не то чтобы я умел готовить, не то чтобы не умел… Временами приятно побаловать себя и других. Если задержишься на день-два – угощу тебя собственноручно приготовленной рыбой. Кстати, о мороженом: что предпочитаешь – побольше фруктов или побольше молока?
В том, что «Эстель» - не просто наемница, Сом более не сомневался. Лица говорят больше слов, больше слов говорят глаза. Она читала его – читала не по губам, не по выражению лица или глаз, она читала по дыханию – примеривалась к сердечному ритму. Так волк читает оленя. Тук-тук-тук, бум-бум-бум, челюсти поперек хребта. Очень занимательно.
Рукоять ее кинжала была слишком гладкой для рукояти кинжала наемницы. Это было не оружие – маска, за которой так хочется спрятать лицо.
- Ну да, арий. Я думал, ты догадалась, - хмыкнул Сом, присаживаясь за столик. – И ты чересчур предвзятого мнения: мы, арии, - тоже люди. Одни стремятся к власти, другие – нет. Я не стремлюсь, помогать людям важнее. Мне нравится… возиться с трупами. Тоже помощь. Возясь с трупами, я больше узнаю о живых. Ну как о живых? Скорее о том, что сделало их мертвыми – о тех же болезнях. Со времен окончания Школы я почти не прибегал к магии. Моя работа – чистая наука. Так что, наверное, я погорячился – арий я только на половину. А ты? Тебе нравится то, чем ты занимаешься?
Нет, она была здесь не первый день. И приехала отнюдь не для того, чтобы охранять чьи-то караваны. Глаза не лгут. Охотник чует охотника. Она искала жертву.
Соблазнительно пахло пряностями.
Человек – творец своей судьбы. Как знать – быть может, свою жертву она еще отыщет.
- Заказывай все, что хочется. Не скупись. Все равно хозяин мне задолжал.
Отредактировано Сом (2013-07-07 21:38:17)
Таверна оказалась большой и судя по тому, как пахла еда, не так уж нуждалась в клиентах. Обеденное время уже прошло, а зал был заполнен больше, чем на треть. Не так уж и плохо для хозяина. Места было предостаточно, на втором этаже наверняка сдавались и комнаты. Видимо, чаще всего за почасовую оплату. Все портовые города отличаются друг от друга, но все они одинаковы.
- Почему бы и нет? - Кейлин предпочла бы место у окна поближе к двери, но и у лестницы было сносно – оттуда можно было контролировать выход и большую часть зала, особенно если сесть спиной к стене. Интересно почему это место выбрал арий. Подозрительность Серой не всегда играла ей на руку при общении, зато часто спасала жизнь, и отказываться от нее девушка не собиралась.
- А я вот готовить не умею, - честно призналась Кейлин, - Получается либо походная еда, либо дрянь, похожая на походную еду. Еще неизвестно что хуже, - пожала плечами. Это, кстати, было правдой. Хранительница очага из Серой была никакая, убийца тварей – гораздо лучше. Вершина кулинарных умений – мясо, приготовленное на углях, прелесть которого заключалась только в том, что оно было свежим, со всем остальным могли возникнуть накладки – специи, степень прожаренности и прочее варьировалось от того, насколько удачным или наоборот неудачным был день. Обычно второе.
- Не знаю останусь ли. Будет окончательно ясно, если найду работу.
Аппетита почти не было, желание есть что-то, приготовленное арием, и вовсе стремилось к нулю. Архонт действительно уже была готова найти работу, если удастся таким образом свалить подальше от Ильмена. Идеальным вариантом было бы найти торговый караван, отправляющийся в Гадару.
- Побольше фруктов, - решила Серая. Молоко она никогда особенно не любила, а по такой жаре и вовсе возникали серьезные сомнения в его качестве.
Кому-то Альберт врал – либо ей, либо себе. Ариев на половину не бывает… хотя было в мужчине что-то, что отличало его от других…и заставляло Кейлин внимательнее присматриваться к нему.
- Вполне, хотя обычно в моей работе не возникает сомнений в причине смерти, - с усмешкой сказала Серая. – Я никогда не любила сидеть на одном месте, а так хоть мир посмотреть можно. Ильмен вот, например, не таким уж плохим кажется. Ты давно здесь живешь?
Было интересно что арий из Асгарда забыл так далеко от дома. В госпитале можно работать везде, было бы желание. Так почему этот портовый город, а не тот? Спрашивать сразу было неудобно, к тому же Кейлин сомневалась, что стоило. Магов надо убивать, а не вести с ними задушевные беседы. В таверне было слишком людно. Возможно, стоит после обеда просто попрощаться и уйти. Серая никогда не была склонна к необдуманным поступкам.
- А что им удается лучше всего? Я успела попробовать в Ильмене только крабов, они оказались вполне сносны. Закажи ты, может, если хозяин тебя знает, то и вино не слишком разбавлять будет, - с улыбкой добавила Кейлин. Светские беседы ей не удавались. В таверне был один главный вход, задняя дверь и выход на балконы со второго этажа. Окон в зоне досягаемости было три, до остальных слишком долго добираться. Из всех посетителей угрозу могли представлять четверо, один был под вопросом. Ее спутник входил в эту четверку. Серая никогда не была склонна к необдуманным поступкам. Все следовало просчитать заранее.
- Побольше фруктов? Как скажешь, - улыбнулся Сом. Мудрый выбор. Мороженое она пробовала – это несомненно, - хоть и пыталась убедить в обратном.
Разносчик ждать себя не заставил. Клиентов в Ильмене ценили. Долговязый парень лет шестнадцати с дочерна загорелыми руками и лицом, он тоже улыбался. «Мы ценим клиентов на вес золота», - говорили глаза парнишки. Это была правда. Человек приходит в трактир, чтобы есть; клиент – чтобы платить.
- Принеси нам пива (скажу по секрету, Эстель, вино тут не очень), - шепотом добавил Сом, - персики, клубнику и фруктовой воды – все свежее. Еще… дай подумать, баранина со специями? Да, давай баранину со специями. И окуня с гарниром на твой вкус. Не забудь пожелать от меня всего наилучшего отцу! Он поймет, - Сом подмигнул. Парень кивнул. Большего от него не требовалось.
- Знаешь, как нас учили в Школе, Эстель? До вскрытия никогда нельзя быть уверенным в причине смерти. Как знать, может перед тем, как человеку вскрыли горло, его успели отравить? – уголки губ Сома дрогнули. Приятно, наверное, говорить по душам. – Я родился в Ильмене. Учился в Аверне – в «Школе Четырех Стихий», затем в «Длани Дарующей» в Асгарде. Много путешествовал. Был в Гадаре, Андоре, Эвенберге, даже в Архоне – в общем, на недостаток впечатлений не жалуюсь. Но лучше других городов мне запомнился именно Асгард – там я обрел себя, если ты понимаешь о чем я – первая серьезная работа, первый нормальный доход… А куда ты смотришь? – Она не смотрела, оценивала позиции. – Не бойся, не ограбят. Приличное все-таки заведение.
Разносчик вернулся. Миска персиков, вторая – клубники. Кувшин сока.
- Скоро баранина, - сказал разносчик. От него пахло солью. – Отец тоже желает вам здравствовать.
Сом кивнул. Большего от него не требовалось.
- Будь добра, сложи фрукты по вкусу в одну миску и залей соком, а потом я покажу тебе, что умею, - дружелюбие в голосе было почти искренним. Нет, они друг другу не враги. – Что до работы… Ильмен – не самый богатый порт. Если не хочешь застрять тут до осени, поторопись. Никогда не пробовала себя в роли охотницы за головами? Я слышал, за поимку нашего убийцы назначена неплохая награда. Я бы сам занялся, но – увы – единственные убийцы, с которыми я имел дело, успели изрядно протухнуть… Извини, не хотел испортить тебе аппетит. Как это называется? «Профессиональная деформация личности». Итак, побольше фруктов. Фруктовое мороженое – самое вкусное.
Он еще никогда не охотился на охотника. Все бывает в первый раз.
По крайней мере удастся обойтись без молока – уже хорошо, - мысленно отметила Кейлин. Пиво не любила, так что решила ограничиться соком, весь его все равно вряд ли удастся извести на мороженое.
Девушка улыбнулась, фраза Альберта о смерти вполне могла сойти за шутку, пусть и в стиле черного юмора, Серой не привыкать. Когда разговор коснулся Асгарда, Кейлин невольно помрачнела. Из-за проклятой «Длани Дарующей» она не смогла уговорить Райдера остаться в Асгарде или хотя бы его окрестностях, из-за этой школы не видела мать больше пятнадцати лет, из-за нее… Да много что из-за нее. Райдер почему-то считал, что больше архонтов появляется там, где больше ариев, словно природа пытается найти способ уравновесить жестокую магию. Если учитель был прав, то если бы «Длани Дарующей» не было в Асгарде, Кейлин могла бы вообще остаться человеком, и сейчас радовалась бы внукам, а не таскалась по дорогам Аквилеи. Конечно, это было бы не так интересно…зато она не была бы так одинока.
- А сюда вернулся, потому что родной дом или потому что не нашел города лучше? – попыталась отвлечься от собственных мыслей Серая и изобразить внимательного собеседника. Правда, спустя пару мгновений оказалось, что ее собеседник не только прислушивается к разговору, но и приглядывается к ее реакциям. Пришлось смущенно улыбнуться.
- Нечасто бываю в приличных заведениях, привычка, - виновато развела руками девушка.
Вскоре появился разносчик с фруктами и соком, пообещав, что и мясо на подходе. Сладкое до основного блюда? Любопытно, наверное.
- Я хотела уйти с караваном, - сказала Серая. – Не люблю подолгу торчать на одном месте – надоедает. К тому же никогда не охотилась на людей, пусть лучше этим занимается ваша стража.
Даже не покривила душой – арии не люди, хотя по поводу способностей стражи по поимке кого-либо у Кейлин были серьезные сомнения.
- А аппетит ты мне вряд ли сможешь испортить, это тоже…как ты там сказал? Профессиональное что-то там.
Строить из себя дуру было не слишком приятно, проще вообще не общаться. Но Серая прекрасно понимала, что для наемницы она итак слишком образованна. А ведь «университетов не кончали» и все такое. Приходилось подстраиваться и надеяться, что это не слишком заметно. Что до аппетита – невозможно испортить то, чего нет. Во-первых, Эртон недавно ела, во-вторых, не слишком привыкла вести застольные разговоры с магами.
Фрукты сложила в миску – больше персиков, меньше клубники. Для наемницы Кейлин была слишком привередлива. Впрочем, проявлялось это только вот в таких вот трактирах, когда был выбор и были деньги. Залила фрукты соком и подвинула миску к Альберту, убирая руку в перчатке без пальцев до того, как арий коснется ее. Соблазн был слишком велик. Вот сделает он мороженое, а потом магия ему не понадобится… Можно коснуться его, можно даже взять какую-нибудь из комнат с почасовой оплатой, чтобы «отблагодарить» за обед. Интересно, чувствуют ли арии хоть что-то, когда их лишают магии? Кейлин не знала, в прошлые разы была слишком занята тем, чтобы снести магам голову, а не вести с ними задушевные разговоры. Сейчас старалась мысленно подготовить себя к всплеску магии, чтобы никак не выдать архонтскую сущность. Не дай бог глаза засветятся или щит на автомате выставит. Нельзя. Самое время учиться себя контролировать.
Вы здесь » Ревалон: Башня Смерти » Архив завершенных эпизодов » Сезон охоты
