Заброшенные доки

Злость сменилась удивлением и непониманием происходящего. Да и как двадцатипятилетний арий, который никогда не претендовал на звание боевого мага, мог подумать, что когда-то он окажется в подобной ситуации? А то, что его, когда силы неравные, разные и неравные в худшую сторону, будут стараться защитить? И как архонт вступится, надо полагать, за капитана Имперской гвардии? Выступить против другого архонта, оберегая, наверное, знакомого и выгораживая ария?
Август не мог ничего такого предположить. И, будь его воля, Доров бы спокойненько себе удивлялся происходящему где-нибудь в сторонке, но изменить уже ничего нельзя было - так приходилось приспосабливаться к обстоятельствам.
Подыгрывать? О, пожалуй, это то, что юноша умел. И юноша замолчал, изобразив оскорбленную невинность, мол, как посмели жалкие смертные объявить его "своим", да и причем вполне обоснованно. Потому что лучше быть "их", чем стать собственностью вон той вот агрессивно настроенной кучки людей.
Кучка стремительно уменьшалась, что не могло не радовать. Однако, не могло все даваться так легко: угроза - и уход трех человек. После манипуляций с головой одного из оставшихся моряков, арий стал присматриваться к женщине. Мысли о том, что его голова могла бы так же легко запрыгать по земле, заставили горько усмехнуться. Доров надеялся, что сегодня и от этого архонту ему не грозит такая участь. Ну а вот от других на такую роскошь нельзя было надеяться.
Быть бесполезным тюфяком совершенно не хотелось, а, значит, надо было что-то предпринять. Осталось четверо опасных противников, а, хоть и юноша не был особым знатаком стычек и драк, понимал, что реальная угроза расправы продолжала висеть над ним. И над ними. Откуда взялось это "ними", Август пока не понял, но благодарность за происходящее уже испытывал.
Сложив руки на груди, арий вперил взгляд в наступающих моряков. Один из них в упор смотрел на мага с совершенно животной ненавистью и злобой. Глаз не отводил, будто бы бросая вызов. И Доров этот вызов принял. Несчастный моряк собирался уже атаковать, как после начала движения стал замирать.
- Вы так легко одеты. Не боитесь простудиться? - голос звучал ровно и насмешливо. Как и должен был.
Ненависть стремительно менялась на не менее животный страх, и человек, протянув одну руку вперед и прохрипев что-то, застыл - ледяной скульптурой, коей и являлся. Тонкий слой льда покрывал все тело, на задубевшей одежде застыла изморозь. Доров посмотрел на дело рук своих, ухмыльнулся и устало прикрыл глаза; общая усталость вкупе с таким непривычным крупным использованием способностей дала о себе знать сильной слабостью. Все ушло на задний план: и размышления, и какие-то мысли о том, что архонт-то тут все же есть, да и трое оставшихся противников никуда не делись; все силы уходили на то, чтобы просто стоять и никуда не заваливаться.
Затуманенным взглядом Август продолжал смотреть на происходящее, понимая, что от него дальше зависело очень мало. Хватило бы сил дойти до оставленной у таможенника лошади и доехать до гостиницы, если все завершится удачно. Так еще нужно будет делать вид, что ты из-за себя что-то представляешь, а не только стоишь, почти шатаясь. И это - исключая все варианты того, что будет, если трое моряков окажутся сильнее однорукого капитана и истратившей часть своих сил архонтской воительницы.

Отредактировано Август Доров (2013-11-10 03:19:55)

Заброшенные доки

В такие моменты Вацлав предпочитал не думать. Совсем. Думать в бою занятие само по себе опасное, противопоказанное, чреватое скорейшей потерей этой самой думалки, как видно и доступно на практике: пока один думает - второй действует. Действовать одновременно начали все: ударила молния, рассек воздух блестящий клинок Серой, покатилась по земле в вихре черно-багровых капелек первая отрубленная думалка. Первая, но не последняя. Хмель из моряков выбило, выбило нерешимость из ария. Вышибло дух из моряка - первого из четверых оставшихся. Тело покрылось изморозью, затянулось хрустящей ледяной корочкой - не моряк, натуральная эльфийская статуя, из всех образчиков искусства, когда-либо виденных Вацлавом, зрелище самое что ни есть прекрасное.
Вот теперь пора. Не позволяя троим очухаться, осознать всю скверность происходящего, Вацлав прыгнул. На статую. Ударил плечом - мощно, в грудь - холодную и очень твердую, хотя ни холода, ни твердости не почувствовал. Статуя опрокинулась. От удара об землю треснула, разлетелась по сторонам осколками - засыпала господ-агрессоров кроваво-красной порошей. И требухой - липкой, влажной, еще теплой. Стало быть, не до кости моряка проморозило. Не теряя движения, ушел в бок, едва ли не на полусогнутых. Чудом избежал удара сверху - кто-то из моряков пришел в себя, тоже решил действовать. И напоролся на меч Вацлава. Напоролся пахом - очень уж незадачливо, подло и грубо ударил капитан Имперской гвардии. Туда, куда смог дотянуться - в пах. Рассек штанину, жилы, мясо, артерию. Брызнула кровь. Человек упал, заорал, забился - хотел жить. Страшно хотел и понимал - не получится.
Остались двое. Лец шумно выдохнул. Своих бьем, понимал умом капитан гвардии. Своих. А отступать некуда.
На душе было вязко, во рту от крови - своей ли, чужой ли - терпко и солоно.

Дом Кайранна

— К архонтам - нет, не пристает, - с ожидаемой инициативой выступил Рейнеке, поднимаясь на ноги - осторожно, медленно, держа на виду руки - поднятые чуть выше положенного. - Подозреваю, пристает к архонтским женам, детям, возлюбленным. В верную веду сторону? А, Кайранн, подсоби?
— Частично, - склонил голову набок Кайранн, демонстрируя парадоксальную смесь брезгливости и нетерпения - уголок левого глаза эльфа нервически дергался.
— Стало быть, разъясним ситуацию, - продолжал мэтр Рейнеке. - Я должен переправить твоих друзей с сотоварищами - в неопределенном пока количестве - в кратчайшие сроки - это раз, два - а это уже вопрос: куда именно? Для таких, как вы, не очень-то много безопасных мест в Империи. Ну и по старинке, Кайранн, где гарантии? Где гарантия моего выживания? Я - конечно, человек отчаянный, но жизнь люблю. Серьезно. Люблю. Глубоко, до самозабвения.
Глаза одного из архонтов вспыхнули - бледно-фиолетовым. Второй опустил руку на плечо товарища, что-то шепнул на ухо.
— Мое слово, разумеется, не гарантия? Память о вашей с моим отцом дружбе, которую я ценю и уважаю, тоже?
— Боюсь, ты абсолютно прав, сынок, - сокрушенно покачал головой мэтр Рейнеке. Думал судорожно, растягивал мгновение.
— Тогда никакой, Асвальд. Прости, никакой гарантии нет. На слово ты не веришь, делом доказать не могу. Нет такого дела.
— И верно.
— Как и выбора, Асвальд, как и выбора.
Рейнеке молчал. Выбора и впрямь не было. Четыре архонта-воина - слишком много даже для Асвальда Рейнеке. Асвальда Рейнеке в компании индифферентного, как старый сапог, оборотня.
— Ладно, положим, по первому пункту сошлись. Уяснили ситуацию. Остается вопрос второй - куда. Есть третий, его озвучу... своевременно.
— В Архону, - скривился Кайранн. По всем признакам, конечная инстанция прельщала Надира не больше, чем Рейнеке.
— Святые угодники! - едва не всплеснул руками Лис Императора. - А переживу ли я такое путешествие? Архона, знаете ли, не самое благоприятное место для ария. Сдохнуть боюсь. В таких-то географиях. Сами понимаете, не хотелось бы.
Архонт с горящими глазами рванулся было вперед - удержали товарищи.
— Понял, у меня нет выбора, - повторил мэтр Рейнеке. - Последний вопрос - когда?
— Очень скоро, - ответил Кайранн.
— Понял. Сколько вас?
— Двенадцать человек.
— Где они?
— В доме одного доброго человека. Ты знаешь улицу...
Рейнеке знал.
— Так что, Асвальд, согласен?
— У меня нет выбора, - пожал плечами Рейнеке и, слегка выгнув кисти рук - банальная показуха, неотъемлемая часть творящейся беспредельщины, активировал портал - ярко-голубой прямоугольник света вспыхнул позади эльфа. На стене. Облицованной архонским же голубым мрамором.
— Так и быть, пойду первым, - согласился Лис Императора.
— Нет, - не согласился Надир. - Первым пошлем оборотня. Вы мне не доверяете и я вам не доверяю, мэтр Рейнеке. Следом отправятся двое моих людей, затем мы с вами, двое оставшихся - последними.
— Как прикажете, - хмыкнул мэтр Рейнеке. Взгляд оставался спокойными, зеленые глаза - предельно холодными.

Заброшенные доки

Кажется, все закончилось. Магу безумно хотелось в это верить, потому что не было никаких сил для защиты; повисшее напряжение угнетало. Доров никогда не находил ничего завораживающего, интересного, или что там еще видят в стычках любители оного, и старался избежать неприятностей. Но, конечно, это удавалось не всегда. Произошедшее - как раз такой случай.
Моряки были мертвы. Во всяком случае, те, которые осмелились остаться - точно, насчет ушедших знает лишь... Да никто не знает.
На земле была кровь. Много крови, еще теплой и совсем недавно текущей в чьих-то живых телах. Не сказать, чтобы зрелище сильно шокировало юного мага, но ему было просто противно. Непромерзшее тело, торчащие кости, застывшие позы. Август скривился, прекрасно понимая, что это кровь была пролита из-за него, как и та, что заляпала рубашку архонтской воительницы.
И, когда, казалось бы, можно было вздохнуть спокойно, Август наткнулся на совершенно недобрый взгляд архонта. И на обнаженную саблю, которая, надо сказать, тоже особо доброй не была.
Арий устало спрятал лицо в ладонях на пару секунд. Нужно было что-то придумать. Погибать так глупо, после того как ты вроде бы уже смог уйти от большей опасности, совершенно не хотелось. Юноша убрал руки от лица и выжидающе посмотрел на женщину. Не задерживая долго взгляд, Август перевел его на Вацлава. Если маг еще был способен как-нибудь выкрутиться, то только с помощью этого честного вояки, которому и так уже один раз жизнь задолжал.
- Как я могу вас отблагодарить? - Доров переводил взгляд с Вацлава на архонтскую воительницу рядом. Ему ему улыбнется удача, он в скором времени будет мирно спать в уютной кровати. Если не улыбнется - ну, что тут поделать, с удачей не поспоришь.

Отредактировано Август Доров (2013-11-14 01:02:57)

Заброшенные доки

Вот и все. Враги повержены. Лец позволил себе выдохнуть. Битва получилась краткой, эффектной, но одной из тех, которые напрочь вылетают из памяти уже после первой кружки браги - для солдатского рациона всеобязательной. «Я слишком трезв», - решил капитан Имперской гвардии, мельком поглядывая на Серую, убеждаясь в неопасности причиненного ей ранения. «Слишком трезв». Слишком трезвым последний месяц Вацлав бывал нечасто и уже позабыл, какова она, трезвость, на вкус. На вкус трезвость оказалась паршивой - хотелось пить. И есть.
— Я - солдат, - обернувшись к арию, - единственному из здесь присутствующих, для кого битва проходной не могла быть и не была, капитан гвардии нахмурился - Защищать Империю - мой долг. Ты - арий, следовательно, часть Империи. Следовательно, защищать тебя - мой долг. Свой долг я выполнил. А вот она - архонт. И защищать тебя вовсе не обязана. Так что желаешь проявить благодарность, забудь о ней... Забудь о том, как и при помощи чего она тебя спасла. И честно отвечай на вопросы, которые будут заданы.
В части задавания вопросов неоспоримое главенство брала на себя Серая. Мало того, что архонтка, теперь еще и разведчица. Авось, что-нибудь выведает. От ария. Стало быть, таможенника.
Голова кружилась, от напряжения мышцы начало покалывать.
— Надо бы отсюда двигаться, - подал голос капитан Имперской гвардии, не забывая, впрочем, о вещах, так и оставленных на складе, пропахшем пылью и плесенью. — Вряд ли эта компания была... как его... единичная. За вас не ручаюсь, а я со второй такой очень боюсь не справиться.

Заброшенные доки.

- Можешь сдохнуть в качестве благодарности, - мысленно рявкнула Серая. Вслух не сказала, зато заговорил Вацлав, неожиданно много и по существу очень правильно, как бы ни хотелось ария все-таки пристукнуть на месте.
- Пожмем руки и разойдемся? – с усмешкой предложила Кейлин, все-таки вкладывая саблю в ножны. Лец не позволит ей убить ария, а если позволит, то потом будет долго доказывать где и в чем она не права. Еще и Рейнеке доложит, а это вообще не входило в планы Кейлин. Примерно то же самое случится, если она действительно пожмет ему руку и лишит силы.
Вот уж верно, что архонты для ариев хуже чумы. От них магического излечения не придумали и вряд ли когда-нибудь придумают. На том мир и держится, да. Пока по крайней мере… Защитив этого мальчишку с таможни, Серая пошла против тех, кого привыкла считать своими. Чувство было поганое, куда более поганое, чем та же рана, хотя о ней тоже следовало позаботиться.
- Надо забрать вещи и перевязать рану, - все-таки озвучила Кейлин то, о чем думала, - Надеюсь, со второй такой компанией мы не встретимся.
Ария хотелось отпустить сейчас, подло понадеяться на то, что уж очередные моряки мимо не пройдут. Но капитан был прав, а начало разговора с таможенником Серая невольно слышала.
- Если вы составите нам компанию и расскажете что за корабль вы видели, это может помочь.
В чем именно - не сказала. Арий хоть и был государственным служащим, не обязан был быть ни верным, ни молчаливым. Это Вацлав всех может по себе мерить, а архонт априори всем не доверяла.
Путь до нужного склада был близкий, хотя Кейлин уже пожалела об этом. Чем дальше и чем быстрее они уйдут от трупов, тем лучше. Патруль, конечно, в эту часть доков доберется нескоро, учитывая беспорядки в Аквилее, зато был шанс, что заброшенные доки станут весьма популярным местом сбора для всяких темных личностей. Пару месяцев назад Серая к ним бы даже присоединилась, но сейчас предпочитала держаться подальше от них и главное – держать подальше от них Вацлава. Оставалось только радоваться, что сам капитан не пострадал в стычке, да и на арии не было ни царапинки. А вот на себя Кейлин злилась – могла бы быть и повнимательнее, не пришлось бы задерживаться на перевязку. На складе все осталось по-прежнему, промотать бы на полчаса назад…
- Подержишь? – попросила у Леца, прикладывая смоченную в лекарстве повязку. Теперь оставалось только закрепить…и надеяться, что арий расскажет что видел в порту…и не будет на нее пялиться, потому что стыд с одной стороны у Кейлин отсутствовал, как класс, а с другой – ариям на полуголых архонтов смотреть не положено. Так-то.

     Поместье де Авели, гостевая зала

     В портал провалиться удалось, архонты на прощание ничем не шибанули, но вскоре Эбельт столкнулся с другой неприятностью: о том, что будет потом, он совсем не подумал. Кайранн вырвался из рук, кажется, ещё ни там, ни сям - внутри портала, если, конечно, у такой штуки может быть какое-то «внутри». Новая обстановка, смешавшись в сплошное пятно, пронеслась мимо. Как его падение выглядело со стороны, Эбельт не знал, но по ощущениям предполагал, что несколько раз очень резво крутанулся вокруг своей оси, прежде чем грохнуться на пёстрый – как выяснится позже - пол. Не удалось даже попытаться приземлиться на ноги, да и вообще хоть как-то повлиять на то, во что превратится этот чокнутый волчок в итоге. Падать с деревьев ему когда-то приходилось, но такого, чтобы в полёте его плющила и кружила какая-то сила, ещё не случалось. Короче говоря, падать пришлось как попало – то ли на бок, то ли на спину, сам и то не определил бы наверняка.
     Многострадальные рёбра, кажется, рассыпались на кусочки даже мельче тех, из которых их недавно пришлось склеивать медику. Эбельт отчаянно моргал, пытаясь вернуть себе зрение или хотя бы вздохнуть, что удавалось со скрипом. Сверху прямо в морду сыпануло чем-то относительно мелким, но колючим, издалека долетал неравномерно усиливающийся голос Рейнеке, после чего вокруг резко выросли стены, потолок и другие уцелевшие детали окружения. Может, Эбельт бы и не узнал их, учитывая, что всё рябило и покачивалось, но других таких же не помнил, так что сомневаться в том, куда их занесло, не приходилось. Пёстрая комната, логово рыжих сестёр, откуда их с Рейнеке выгнали. Трескучий вдох наконец добавил чуть-чуть воздуха в лепёшку, которой Эбельт себя чувствовал, и он решился повернуть голову в сторону, где Рейнеке недавно проклинал таинственную «урвищу». Получилось только скосить глаза.
    - Ыыы?- поинтересовался он у куска дерева, за которым вроде бы виднелась знакомая нога. Странный звук, в который неведомым образом воплотилось желание узнать, в порядке ли арий, удивил самого Эбельта.- Р-неке?- почему заплетается язык, если головой он ударился вроде бы не сильно, оставалось непонятным, зато вторая попытка была уже гораздо удачнее. Вокруг прибавились ещё какие-то звуки, кто-то ахал и топтался неподалёку, а может, не кто-то один. Вернувшаяся рябь в глазах не позволяла узнать точнее, да и волчий слух, похоже, застрял где-то между домом Кайранна и пёстрой комнатой. Понадеявшись, что с высоты своего роста оценить ситуацию будет проще, Эбельт попытался для начала сесть, ухватившись за первое, что попалось под руку – за тот самый кусок дерева, но не двинулась ни деревяшка, ни собственное тело, пальцы и то сжались совсем по-цыплячьи. Всё это тревожило больше толпы архонтов.

Аквилея. Гадара. Поместье де Авели.

Резная, роскошного черного дерева дверь отпрянула от возмущения – врываться в княжеские покои! Беспокоить Ее Императорское Величество! Петли оскорбленно застонали, вторя охам юной «интервенши». Летиция подняла голову, едва ли не затравленно смотря на девушку. Еще! Опять! Сколько же можно?! Лишь только услышав про вторжение, императрица похолодела. Светлый Создатель, неужели чернь все же решилась?! Аурелия! Сестра так и не успела вернуться. Ей нужно срочно доложить. Хотя, это какой-то бред… Гостевая зала? Как? Как прорваться в центр поместья, минуя его ворота? Архонты! Уже будучи на грани паники, императрица все же расслышала про ария, давеча изгнанного ею же. Ах, Рейнеке! Вернулся за прощением? Нет, опять же, как глупо. Гостевая зала разрушена. Что же происходит? И вновь сердце екнуло – Аурелия. Что-то с сестрой! Она не знала, почему решила именно так, но вскочила на ноги немедленно. Грудь стянула резкая боль. Летиция схватилась рукой за сердце. «Нет, нет, все в порядке», - успокаивала она себя, растирая кожу под одеждой. Не то, не так. Что ему нужно? Что делать ей?
- Ты сказала гвардейцам? Они там? В зале? – спросила она у служанки. Мало пользы от солдат против боевого мага, и все же, если они были там, ей было спокойнее. Императрица колебалась. С одной стороны, неизвестность и беспомощность мучили ее пуще прежнего, с другой – она боялась поступить опрометчиво. Мгновение ей казалось, что все же надо идти к месту предполагаемого разрушения, потому что просто так изгнанный высшим повелением арий, которого сызмальства пометили клеймом повиновения господам, не вернется пред светлые очи. Прощение мэтру Рейнеке, лишенному души, было понятием неизвестным. Оттого она и боялась, что принесенные им вести могут касаться ее сестры. Иной неотложности сейчас в Аквилее не было. И прибывших было всего-навсего трое…
С другой стороны – трое, это в наличии, присутствующие физически. Порталы, геена огненная – все это подвластно Императорскому Лису. Значит, разумнее ей было держаться от него на расстоянии приличествующем.
«Вздор!» - оборвала себя Летиция, которой надоел настойчивый взгляд влажных, обрамленных густыми ресницами, что у коровы, глаз служанки. «Бежать от мага тоже бессмысленно! Мой дом!» Она выпрямилась, грудь отпустило.
- Идем со мной, - велела императрица девушке. По пути в залу они обзавелись еще приличным кортежем из десятка гвардейцев, которыми Летиция окружила себя так плотно, словно шла под строжайшим конвоем.
Зала и впрямь выглядела чуть потрепанной. Не беда. Говорят, дорогую мозаику не раз восстанавливали мастера Гадары, после разгульного отдыха некоторых из де Авели чего только с поместьем не происходило.
Мнимые вторженцы, то, что мнимые было понятно по их очевидно растрепанному, дезориентированному виду, рассеяли страхи Летиции.
- Что здесь происходит? Мэтр Рейнеке, я жду объяснений, - она сложила руки на груди в замок и смотрела на гостей, словно на нашкодивших шенков. Взглядом возмущенного родителя императрица не обладала за отсутствием необходимости воспитывать своих отпрысков.

Центральный Госпиталь Гадары. Лаборатория.

Селесте поддерживала мэтра в том, что нужен объект для исследований, своего рода индикатор и согласна была в отношении лягушек. Они хороши для пробы и определения хотя бы типа вещества. Жалела ли она лягушек? Когда дело шло  о жизни тысяч людей, то не жалела. У всего есть свой срок. На вопрос же Рикардо спокойно достаточно ответила
- Можно результат проверить на свиньях, - бабка говорила, что как бы это не смешно, но свинья ближе всех животных к человеку, не считая всяких диковинных зверушек.
- Хорошо, мэтр, не будем терять время, учитывая настроения, что витают в городе, - а настроения витали самые не радужные. Вскоре они в этом убедились, когда начали бить ставни в госпитале, когда стражник оповестил, что происходит. Селесте же сразу принялась за полученную ею работу. Она достала те травы, что были у нее с собою, отобрала те для начала, что были достаточно распространены в данной местности, сделала кое-какие настойки из них. Потом к этим травам прибавила редкие травы, произрастающие так же в данной местности, потом пошли вариации с распространенными травами в других землях, с парой редких травок, точнее настоек из них. Конечно, таких вариаций уже было совсем мало, да даже если взять травы из данной местности, то не все были, потому она даже пару раз ходила на склад госпиталя брала нужные травы. В итоге получилось определенное количество всяких зелий, правда, некоторые еще должны были настояться…Те, что можно было использовать уже, она ставила на один столик,
- Эти настойки и зелья можно использовать. Я их буду на этот столик ставить, оповестила мэтров. То, что было не готово, ставила на другой столик. Как бы кощунственно это не звучало, но она была рада этой работе, словно вновь оказалась дома, ведь занималась тем, что любила и что знала.
- Полагаю, действительно стоит, люди совсем сходят с ума, когда терять им уже нечего, - ответила Селесте, проводя рукою по лбу, а потом продолжая кудесничать над травами.

Госпиталь Гадары. Лаборатория.

- Но если листолазы имунны к действию арийского зелья, как  проверить, что оно перестанет убивать и людей и сводить их с ума?
- Для начала мы проверим, как листолазы отреагируют на созданную вами вакцину. Предполагаю, реакция их будет положительной – иными словами они издохнут, что и происходит при воздействии на них снадобий от лихорадки и язв. При этом зловредное зелье, распространяемое в городе в качестве «лекарства» этих лягушек не убивает. Взяв в качестве основы для работы вашу вакцину и желтую маслянистую жидкость, полученную мной при перегонке сводящего с ума зелья, мы попытаемся выяснить, что между ними общего. Поняв это, мы подойдем вплотную к разгадке рецепта безопасного лекарства.
Джамаль взял в руку соломинку и покрутил ее пальцами.
-Будем капать исследуемое вещество на их кожу. Она впитывает все с удивительной быстротой, последствия не заставят себя ждать.
Арий осторожно открыл клеть, достал щипцами одного из листолазов и посадил его в прозрачный стеклянный кувшин. Лягушка прыгнула, гулко стукнувшись о стенку сосуда.
- Можно результат проверить на свиньях…
Юная травница очень беспокоилась о тех, кто сейчас страдал от болезни за стенами лаборатории.  Можно было списать это беспокойство на смятение светлой и чувствительной натуры, не привыкшей видеть вокруг себя смерть и опустошение. Но это не было банальной мягкостью. Ответственность – вот что говорило в этой травнице.
Ответственность  - не привычка, вышколенная годами учебы и практики, а врожденное качество встречалось в лекарях, как и в прочих людях, далеко не всегда. Судя по всему,  Селесте им обладала в достаточной степени.
Джамаль улыбнулся и, помедлив, ответил:
-Конечно, проверять будем на свиньях.
На самом же деле, найди они лекарство, у них уже не будет ни времени, ни позволения проверять его на животных. Каждый день, каждый час в Аквилее умирали люди. Богатые, бедные, плохие, хорошие. Разные. Умирающего ничто не испугает, тем более сомнительность действия изобретенного лекарства. То, что они трое не сварят яд,  Джамалю было ясно, а вот действенность лекарства с абсолютной точностью можно будет испытать только на человеке. Но арий не стал об этом говорить, не пожелав возлагать еще больше беспокойства на травницу. Ведь даже у самого ответственного человека могли опуститься руки, узнай он, чем придется рисковать. А работа им предстояла долгая и напряженная.