Оборотням положено быть злобными грязными тварями. По крайней мере, так считается. Эбельт в кои-то веки соответствовал, хотя и в меньшей степени, чем мог бы. Темница Расколотой Горы была не грязнее тех, где ему приходилось бывать раньше, а некоторых и почище, куда более злобным он был тогда, когда обнаружил, что оказался там заперт. Позже он спрашивал себя, как мог сделать такую глупость: повернуться спиной к фон Эренду. Как княжеский сын смог убедить тех, кто заметил отсутствие допплера, что так и должно быть, даже думать не хотелось. Но всё равно думалось, и картины получались те ещё, например: агент разведки выразил настойчивое желание самостоятельно допросить пойманного перевёртыша, выдававшего себя за Рейнеке, а когда ему предоставили эту возможность, сбежал вместе с тем самым перевёртышем в неизвестном направлении. Да и сам агент не какой-нибудь, а тот самый, которого при первой опасности надлежало убить, о чём и агенту, и фон Эренду было известно. Кое-что не сходилось, но это если точно знать, когда произошёл побег. Фон Эренд со здоровенной шишкой на лбу, поставленной якобы рвущимися на волю предателями Империи, в красках расписывающий всем, кто хотел слушать, его коварство, представлялся Эбельту вполне живо. Что угодно, чтобы волчьей морды больше не было возле принцессы Констанции. Можно было бы понять, конечно, не будь он обычным, далеко не всепрощающим человеком, но всё это в итоге могло привести к его смерти, которая и так подошла вплотную в этом проклятом месте. Разведчик делает то, что велено, а если не делает, он уже не разведчик, а вражеский шпион. Арию, да ещё с посохом, да ещё приближённому Её Высочества, наверняка поверили безоговорочно.
     «У меня нет выбора»,- сама по себе мысль была не слишком оптимистичной, но ничего более утешающего давно  не приходило ему в голову. Ни раньше, когда он выбирался из Расколотой Горы, ни ещё раньше этого «раньше», когда он утвердился в мысли, что Императрица, принцесса, и вся их свита, исчезли в неизвестном направлении. Действительно неизвестном – арии в Горе были, значит, могли быть и порталы.
     Потому Эбельт и решил идти в Аверну. Просто чтобы куда-то идти. И потому, что в Аверне – Малая Башня, в Малой Башне – Рейнеке. Это правильно, так должно быть. Иначе быть не может. То есть, конечно, может… но ведь не может. А если всё-таки может, если не в Башне, то ещё где-нибудь. Найдётся. Не может не найтись. Кажется, он сходил с ума.
     Подобные пугающие мысли, возможно, и заставляли обмениваться с допплером редкими фразами. Друзьями они, ясное дело, не стали, но относиться  к нему совсем не по-человечески не получалось, попытки если и были, то вялые. Разумеется, Эбельт не забывал, кто такой этот оборванец на самом деле, куда он этого оборванца тащит и с какими нехорошими целями, но угнетать того, с кем он вдруг очутился в некотором роде в одной лодке, на проверку оказалось не так просто. К тому же попутчиком допплер оказался смирным: не причинял никаких неудобств, безропотно помогал разводить костёр или соглашался спать сидя и будучи привязанным к стволу дерева, не пытался сбежать, видимо, на слово поверив, что это приведёт только к тому, что ему придётся идти в том же направлении и в той же компании, но ещё постоянно в верёвках и с ускоряющими пинками. Впрочем, пинками Эбельт ему не угрожал. Только предупредил, что «трюки» ни к чему хорошему не приведут. Если быть точным, предупредил на первом привале, суя в руки перевёртыша кусок недавно подстреленного и зажаренного зайца. Ну не идиотизм ли? Неизвестно, был ли допплер таким тихим, чтобы усыпить бдительность «попутчика», но Эбельт чувствовал, что надолго его не хватит, не говоря уже об этой его злобности. Даже не потому, что мальчишка из допплера получился хилый и вроде как жалостный, а уже потому, что сам он, в отличие от пленника, эти трое суток не спал вовсе. А до Аверны ещё идти и идти…

Отредактировано Эбельт (2013-08-31 14:02:43)

     Как бы Эбельт ни стремился не забывать, зачем он тащит допплера в Аверну, и каким бы паршивым не было его настроение, узнать нечто новое об этих существах оказалось интересно. Например, у него есть собственное имя, а может, и лицо теперь своё собственное, а не утащенное у кого-то. Интересно, как обстоят дела с возрастом: сильно умудрённым жизнью Курц не выглядел. Правда, не исключено, что он просто хорошо притворялся, или что Эбельт не разбирался в людях. Услышав призыв что-нибудь сказать, он взглянул на перевёртыша не без удивления. Получается, и на него давит эта тишина, несмотря на положение пленника и цель «похода»? Но доверять ему всё ещё нет причин, мало ли, зачем ему эти разговоры.
     - Не знаю,- отозвался Эбельт, решив, что никаких особенных тайн этим не выдаст.- Может, и не будут, если сам всё расскажешь. Честно расскажешь. И если окажется, что вины на тебе не слишком много.
     Он действительно верил, что допплер может выйти из этой истории живым и даже более-менее здоровым. Может, он виноват немногим больше, чем он сам, когда угодил в ваньярскую тюрьму. Исход ему тогда обещали невесёлый…
     - Можешь и мне рассказать, раз на разговоры потянуло,- уже почти дружеским тоном предложил Эбельт.- Даже можешь честно. Например, про то, откуда ты взялся и кто тебя послал в крепость. А самое главное, зачем послал и почему в таком облике.
     Волосы допплера, переливающиеся всеми цветами радуги и даже больше того, стали уже привычными глазу и ничуть не раздражали. Достаточно и того, что Рейнеке или Императрицей Курц больше не оборачивался, а остальное неважно.

     Новая информация о храме, наверное, могла оказаться полезной, но думая, что хуже не станет, если он просто поговорит с допплером, Эбельт сильно ошибался. Хотя и называть это «просто разговором» было бы неправильно. Вовремя он записал Императрицу в графини, получается. Хотя, судя по всему, это оказалось бесполезно: черномордый откопал даже Рейнеке, о котором Эбельт вообще старался не думать.
     - Ещё как интересно,- мрачно заверил он.- Мне всё интересно. И что же он такое выудил из моих мозгов?
     Спокойно. Мало ли. Если черномордый нашёл Рейнеке, это ещё ничего не значит. В конце концов, последние несколько лет Эбельт видел его ежедневно. И даже если черномордый перерыл все его воспоминания, это неприятно, конечно, но ничего прямо секретно-важного он не знает. Так что «храмовники» остались с носом, что бы они там себе не придумали.
     - Неважный из тебя Рейнеке вышел,- согласился он. Кажется, уже с прежней беззаботностью.- Эта ерунда на шее точно была не к месту. Чешутся? От верёвки? Ну если на ноги перевязать, идти будет неудобно.

Отредактировано Эбельт (2013-08-11 18:21:04)

     Эбельт покосился на допплера с ещё более нехорошей задумчивостью, чем раньше, но желание придушить его переборол успешно. Пусть себе насмехается, это мелочи. «Не всё понял» звучало подозрительно.
     - Как это? Он должен был дать тебе понятные инструкции, если хотел, чтобы дело удалось. Зачем было говорить о том, что тебе никак не поможет, просто трепался, что ли? И ты сказал, что много обо мне узнал. Написанный на морде «шпик» - не много.
     Ничего, что ему не рассказал – Рейнеке расскажет. На морде, значит, написано. Вот тебе и новости. Не так давно его морда считалась достаточной маскировкой. Впрочем, сказано это было как раз перед заданием, в ходе которого нужно было выдавать себя за шпиона, пусть и бывшего. Неважно.
     «А вдруг это всё выдумки?»- эта мысль пришла в голову далеко не впервые. Может, всё было запланировано с самого начала. Допплера к важной миссии готовили не очень-то старательно, его раскрыли… Но как они могли предположить, что Курц в итоге окажется заперт в темнице вместе с оборотнем, которого они собирались как-то использовать? Несмотря ни на что, в то, что фон Эренд заодно с «храмовниками» не очень-то верилось. Правда, Эбельт знал княжеского сына слишком мало, чтобы предположить его реакцию на появление какого-нибудь «доброго волшебника», который предложит помочь ему избавиться от намозолившего глаза охранника принцессы… Явиться в образе Рейнеке, потом оказаться рядом с оборотнем, которому некуда больше вести его, кроме как к этому самому Рейнеке. И всё это по поручению того, кто считает, что главу разведки пора отправить к праотцам. Вот и не пытается сбежать. И этот «рубин»… Может, он скрывает нечисть, а может, например, передаёт черномордому всё, что происходит вокруг него. Или даже позволяет слышать мысли тех, кто оказался поблизости. Эбельт старался убедить себя, что преувеличивает, но не очень-то получалось: он привык считать, что от ариев ничего не скроешь, помешать может только расстояние, а тут такое – выдавать себя за одного из них, будучи «нечистью», притом прямо у них под носом. Почему-то черномордого он подсознательно причислял к какому-то особому типу магов, чуть ли не анти-ариев или даже анти-Рейнеке. Впрочем, то, что удалось провести ариев в крепости, не значит, что и с ним бы это сработало, всё-таки главами разведки так просто не становятся.
     - Кстати, где он теперь, этот чудо-рубин?- странно, но раньше Эбельт этим вопросом не задавался, хотя, кажется, не видел эту «побрякушку» ещё с тех пор, как Курц стал Курцем в обеденном зале и вроде как сдался.- И ещё, тебе сказали отвлекать внимание – это понятно. А как бы ты узнал, что пора сворачивать это представление? Ты же изображал главного среди них, приказ уходить должен был быть твой.
     Судя по всему, хотели утащить к себе Императрицу и её дочь. Причин может быть столько, что и перечислять не стоит. Но Эбельт помнил, что его фальшивый Рейнеке тоже позвал с собой. Просто потому, что он вроде как его «адъютант», а к тому же рвался поделиться какими-то секретами? Или здесь снова замешан тот план черномордого насчёт Рейнеке?

     Нервный какой-то стал. То ли правда черномордый так напугал, то ли ещё что-то… Сомнения у него. В этом Курц точно не был одинок.
     - Ладно,- растерянно отозвался Эбельт.- Понял.
     Значит, ходит, пьёт и смеётся. И в крови. И огонь. А они с капитаном, а потом с Императором, ещё удивлялись, что пытать их не стали. И так все мозги как на ладони. Да ещё вон как, не только Рейнеке, а и он сам – со стороны, будто и не из его головы всё это вытащили…
     Лезть в левый сапог допплера Эбельт не стал. Почему-то поверил на слово, что «чудо-рубин» там. Насчёт того, что именно делает эта штука, пока не был уверен, но как знать, может, сейчас она мешает черномордому найти «завербованного» перевёртыша, если, конечно, он пытается это сделать.
     - Тихо,- скоро Эбельту пришлось выйти из своей задумчивости. Он торопливо шагнул к придорожным кустам, таща за собой допплера. Судя по звуку, лошадь была одна и шла неспешно, как и человек, но надёжнее будет не попадаться никому на глаза. Они выглядят странно уже потому, что один ведёт другого на привязи, вряд ли удалось бы выдать себя за простых путников.

Отредактировано Эбельт (2013-08-19 16:03:39)

     У женщины тоже было, чем защититься от непрошенных встречных. То есть не «тоже». Эбельт в очередной раз с дня побега пожалел, что куда-то дел свой нож, или что там у него было в последний раз, и что не стырил где-нибудь новый.
     - Не шучу,- ответил он Винни, хотя и не было особой необходимости. Да уж, не до шуток. А допплер всё болтал… Ему-то скрывать нечего. Нет, обязательно нужно было лишить его возможности говорить. Совсем. Или как минимум внятно. Рейнеке телепат, и без зубов бы всё понял.- Точно. Полез в чужой колодец за водичкой и влип в историю, в которой надо разобраться,- пояснил Эбельт с самым простодушным видом.- Цыц,- добавил он строго, уже обращаясь к Курцу и замахиваясь на него кулаком, сжимающим намотанный на руку конец верёвки. Но если бы он сейчас набросился на допплера, это было бы странно и вовсе не доказывало бы правдивость его слов в глазах женщины, скорее наоборот, так что приходилось сдерживаться.
     Кто сказал, что первой встречной вообще нужно что-то объяснять? Наверное, так он пытался исправить то, что выглядят они подозрительнее некуда, и надеясь выдать себя за простого исполнительного слугу, ведущего к господину выслеженного наконец воришку, например. Но надежда, что Винни это совершенно не заинтересует, до степени «глянула и забыла», была слабовата. Во-первых, Эбельт предпочитал считать, что она далеко не доверчивая дура, хотя говорил с ней всего минуту, во-вторых, она – сказительница, а они постоянно ищут интересные и не очень истории, чтобы переиначить их и вплести в сказку или положить на музыку, а значит, память цепкая и любопытства через край, в-третьих, Курц… К сожалению, изобразить из себя более злобного слугу-сыщика и стукнуть перевёртыша для надёжности уже было поздно, ведь тогда бы пленник уже к моменту встречи должен был быть изрядно помятым, получая по морде за каждое слово, а на деле это ещё вопрос, кто из них хуже выглядит. А ещё Курц со злобным провожающим уже уяснил бы, что надо помалкивать, и не трещал бы без умолку. Да и не стал бы злобный представляться вору, опять же, хоть своим именем, хоть придуманным.

Отредактировано Эбельт (2013-08-27 14:09:07)