— Как я себя чувствую? - нехотя коснулся повязки де Летт. - Именно так, как должен чувствовать себя человек, которого только что безуспешно пытались убить - гордым за себя и разочарованным некомпетентностью моих врагов.
Он не помнил, как очутился в этой постели, не помнил, как очутился в этих стенах, не помнил, как очутился под этой крышей. Последнее, что сохранила память - оглушительный взрыв, чудовищный жар и острый щебень, пропарывающий кожу на лбу. Помнил он и медные локоны Ее Светлости, что конечно же было лишним и именно это следовало забыть.
— Знаете, - улыбнулся де Летт. - Ожидая вашего прихода... а вы не обязаны были приходить так скоро. Я знаю, на что способны арии - «о, нет, Ваша Светлость! больному нужен покой!», - голова гудела, в точности как с похмелья. «А вот и оно, действительно оно, похмелье», - я думал, следует ли не допустить к огласке этот пренеприятнейший инцидент, - пальцы герцога в очередной раз коснулись повязки, - и пришел к выводу - нет. Сейчас вы, наверное, будете смеяться - чертовы лекарства! клянусь, они заставили меня забыть имя собственной бабки! - однако этот взрыв - самое лучшее, что произошло со мной за последние годы. Вы должны спросить «почему». Я отвечу: все, что я делаю; все, что делаем мы с вами - абсолютно правильно и более того - эффективно. Верный курс, как говорят моряки.
Но я говорю не о том. Совершенно неуместные, неправильные вещи. Как чувствуете себя вы? - де Летт порывался встать, передумал. Вид у него был неприглядный.  - Я не стану спрашивать, кто столь кощунственно прервал наше уединение. Но я обязан спросить - как вы полагаете, эти люди или нелюди, чего они добились своим поступком?
Спросить нужно было многое. Например, который ныне день или хотя бы час.

Де Летт кивнул. Трижды. Впрочем, опасливо - боялся, как бы повязка не сползла на глаза. Повязка не сползла.
Господь в свидетели, он понятия не имел, кто стоит за покушением. Уж больно много подобралось желающих. Дьявол! А ведь в списке подозреваемых они двое - Его и Ее Светлость - занимали отнюдь не последнюю строку. Де Летт ничуть бы не удивился, окажись покушение его собственных рук делом. По счастью, амнезийный эффект - побочный от медикаментов - был не настолько силен. Едва ли не впервые в жизни герцог Летосский почувствовал себя абсолютно безвинным. Как новорожденный. И это чувство, надо признать, его шокировало. Глубоко и самым неприятным образом.
Герцог опустил взгляд, внимательно изучая покрывало. Вслед за покрывалом с неменьшим, а, может, и большим энтузиазмом изучил собственную ладонь. Сквозь кожу просвечивали вены - темно-синие, почти черные.
— Согласен. Медлить со свадьбой нельзя, - улыбнулся герцог. - И я не могу допустить, чтобы мою жену окружал ореол мученицы. Моя супруга должна быть счастливой... Или по крайней мере довольной и удовлетворенной... что мало возможно в отсутствие детей, - с неожиданной для себя прямотой добавил Эддар де Летт. - Прошу простить, ни в коей мере не желал смущать вас. Тем не менее факт остается фактом, как показал сегодняшний день, времени теоретизировать и думать о репутации у нас с вами не осталось. Совсем.
Что касается покушения, в моей стране за такими происшествиями обыкновенно следуют кое-какие кадровые перестановки и, так сказать, новшества экономического характера, которые - поверьте моему опыту - весьма положительно сказываются на государственной казне. Я знаю, в Аквилеи процветает контрабанда, причем отнюдь не все контрабандисты охотно платят налоги. А поскольку это нехорошо и в корне неправильно и поскольку то, от чего мы с вами пострадали, можно с полной ответственностью объявить харматанским диким огнем... Полагаю, довольно многие из нелегальных поставщиков этого алхимического чуда с радостью компенсируют ущерб, причиненный вашему саду. И наверняка - моральный, причиненный вам. Как говорят у нас в Тиверии: хочешь жить - умей платить.
Де Летт вновь перевел взгляд на покрывало. Затем - вновь на ладонь. И протянул руку княгине Аурелии.
— Вы вольны мне не верить, но мне нравится ваша страна и я восхищаюсь вами.
Герцог говорил правду. Аквилея действительно была чудесной страной, чей климат наверняка пришелся бы по вкусу его дочери - Офелии. Бедной, несчастной девочке, о судьбе которой и о планах на которую Его Императорского Величества Клемента III оставалось только догадываться.
Де Летт прогнал тяжелые мысли. Потом, все потом.

Отредактировано Эддар де Летт (2014-10-26 11:33:57)