- Нееет?! – восхищенный голос Ее Величества прозвучал так громко, что его отголосок едва не сбил с ног степенность леди Амадины, чинно шествующую со своей хозяйкой к императорским покоям. Острый нос первой фрейлины возмущенно проследил за удаляющимся эхом. В Башне Смерти нельзя устраивать галдеж, подобно воробьям в весенних лужах. Эти коридоры были построены так, чтобы даже самый легкий шепот, самое сдавленное признание быстро расползлось по шершавым каменным стенам и достигло ушей тех, кому шепот не предназначался. Тем не менее, ее воспитанница известное правило нарушала, наверняка подбитая на преступление своими безмозглыми подругами.
- Ваше Величество, могу ли я быть вам полезной? – леди Амадина прожила в замке почти всю свою невозможно долгую и невозможно целомудренную жизнь, она точно знала, когда из-за поворота на нее налетит толпа молодых безобразниц.
- О! – веселье Ее Величества было прервано на краткое мгновение, - О! Леди Амадина! Конечно, вы нам очень-очень нужны, - Летиция явно сдерживалась, уж что там было предметом обсуждения, а только ее щеки горели совершенно неподобающим, бесстыдно алым цветом, совершенно не по-имперски ярким, не  благородным ван Фризовским, а дерзким аквилейским.
- Мы отправляемся навестить графиню Ло-Антиль. Дамы при дворе только и говорят о ее новом наряде, в котором она появлялась того дня у барона фон Вальдена, - лицо первой фрейлины вытянулось еще больше, - Ее Светлость подберет нам новый наряд.
-Ваше Величество, к моему величайшему сожалению, я не помню, о вашем приказе послать соответствующее письмо Ее Светлости. Мне бесконечно жаль, но, думаю, вам придется подождать до тех пор, пока мы не устроим все необходимые…
- Графиня любит гостей! – пискнул кто-то из кудлатых кукол.
-Да-да! Она будет так рада видеть Ее Величество! – поддержали наперебой остальные.
- Пошлите же гонца сейчас, - улыбалась Летиция, - Мы поедем немедля. Леди Амадина, прошу вас? – императрица протянула руку и взяла свою фрейлину под локоть в жесте примирения. Старуха вздрогнула, не то брезгливо, не то от удивления, но промолчала. Ее святым долгом, как она его понимала, было охранение чистоты и благости образа Ее Величества. Поездка без уведомления к эльфийке, известной всей Империи не только количеством и разнообразием тканей в ее лавках, но и количеством и разнообразием всевозможных скандальных слухов и историй, героиней которых была Ло-Антиль, не удовлетворяла никаким требованиям приличий. Однако с недавних пор Ее Величество, преступившая порог своего шестнадцатилетия и спальни своего супруга, стала являть миру все больше своего невыносимого южного характера. Леди Амадина держалась стоически, зная, что только от ее терпения и труда будет зависеть скорейшее возвращение воспитания императрицы на круги своя.

- Эльфийского кроя, не белое, не золотое. Говорят, через ткань было видно…! Ну…! – юная леди Лианна выразительно округлила глаза и хихикнула, обрисовывая ручкой грудь.
- Дааа?! – шепотом, но не менее возбужденно ответила императрица.
- А я слышала, что когда она танцевала, то ткани будто и не было совсем! – склонилась к ним хорошенькая головка леди Юлии.
- Мы едем за платьем, Ваше Величество? Стоило взять с собой портниху. Графиня не сумеет оказать вам таковую услугу, - Леди Амадина презрительно воззрилась на девушек, тесно прижавшихся друг к дружке напротив нее. Возок был просторен и удобен, таких фамильярных нежностей по отношению к госпоже ни одна ни другая позволять себе не должны были.
- Это может оскорбить Ее Светлость!
- Я только посмотрю ткань, леди Амадина, - мягко ответила Летиция, хотя сдавленный смех ее фрейлин говорил об обратном.
- Стоило пригласить Ее Светлость ко двору, - проскрипела неумолимая старуха.
- А еще говорят, леди Амадина в молодости была любовницей императора Рогнара. Ровно одну ночь. А потом ван Реввены вымерли. Такая вот правдивая история! – шепнула леди Юлия на ухо Летиции и девушки снова рассмеялись.

Гонец все же успел, затоптав по дороге пару попрошаек, он все же успел передать краткую записку в решетчатое окошечко в воротах столичного дома графини Ло-Антиль.

Отредактировано Летиция де Авели (2014-03-21 21:16:12)

- Чудо! Дивно как хороша! О, Ваше Величество! Какая замечательная идея, - аккуратненький нос леди Юлии только на мгновение нырнул за плотную парчовую занавеску окна, но ее цепкому взгляду достаточно было и того, чтобы разглядеть графиню Йоргулле. Девушка захлопала в ладоши, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Она едва смогла дождаться, когда слуга подставил под ее ножки крытую бархатом ступеньку, и выскочила из возка. Летти проводила подругу с мягкой улыбкой. Императрица немного помедлила, разгладив платье на коленях. Ладошки у нее были чуть влажные и оттого липкие.
- Ваше Величество? – леди Лианне тоже не терпелось посмотреть на хозяйку дома, но дворцовый этикет высказывался чрезвычайно строго по поводу лазанья по коленям императрицы Величайшей Империи дабы успеть отхватить свою долю впечатлений, которые затем будут перекроены искусными в сплетнях язычками в долгие и яркие россказни. Леди Лианна только коснулась локтя Летиции – выталкивание госпожи из возка равно считалось государственным преступлением. Летти посмотрела на фрейлину с все той же улыбкой, и взялась было за подол, как на ее запястье сомкнулись холодные пальцы первой дамы. Леди Амадина не произнесла ни слова, но ее лохматые, словно две жирные гусеницы, брови топорщились так возмущенно, что молодая императрица тут же сдалась на милость своей опекунши. Леди Амадина вышла из возка с непоколебимым спокойствием, посмотрела на егозящую леди Юлию, отчего та сразу сникла и, сложив ручки в замок, послушно выстроилась по правую руку от старухи.
- Ее Императорское Величество, герцогиня Аквилеи, Летиция, - Летти помедлила ровно три такта биения сердца и вышла на улицу. Леди Лианна выкарабкалась следом и осуждающе зыркнула на свою наперсницу, хотя та, попавшая в паучьи лапки леди Амадины уже и не помышляла о попытках ускользнуть вперед всех дам. Дождавшись построения вверенного ей птичника, леди Амадина оглядела девушек и кивком головы одобрила дальнейшее продвижение.
Йоргулле Ло-Атиль и впрямь была на диво хороша собой. Летиция и раньше видела эльфов при дворе своего отца, когда была совсем еще ребенком. Они чрезвычайно смешили ее своими длинными ушами. Но ни одна из дам, являвшихся вместе со своими мужьями на празднества в доме Гидеона де Авели не могла похвастать такой утонченностью облика и жестов, как эта торговка тканями. Эльфы издревле были умелыми предпринимателями, только вот за века, проведенные за подсчитыванием сдачи и выкладыванием медных монеток в аккуратные стопочки, народ этот совершенно растерял былое великолепие. Йоргулле словно вышла из сказок ее кормилицы. «Сотканная из хрустальной паутинки и одетая в туманы», - восхищенно вздохнула про себя Летти, вспоминая слова из рассказа.
- Ваша Светлость, - императрица протянула руку хозяйке дома, приглашая ее подняться, - Простите нам это вторжение. Мне, право, нечем оправдаться, - робко пробился румянец, - Я приехала отдать должное вашим тканям, но теперь вижу, что все, чего коснулась ваша рука, восхитительно прекрасно, - Летти обвела рукой сад, благоухавший вокруг них, - Видит Создатель, знай я, что вы владеете такой красотой прямо в сердце Аверны, мой визит состоялся бы раньше. Надеюсь, мы не принесем вам излишних беспокойств. Мои дамы – леди Амадина из дома Аушве, леди Лианна, баронесса ван Крэн, и леди Юлия, дочь графини Шатте.
Женщины по очереди высказали почтение графине, при этом леди Амадина так высоко задрала свой нос, что можно было подумать, что она собирается чихнуть, а леди Лианна и леди Юлия беззастенчиво разглядывали рисунок вышивки на платье Ло-Антиль, дав священный зарок заказать себе точь-в-точь такой же.
- Розы Амандиля, - Летти сморела на цветы так, словно они были пушистыми котятами. В уголке ее серых глаз собралась крошечная блестящая капелька.
Гидеон де Авели всегда велел украшать этими тугими крупными бутонами спальню своих девочек на их дни рождения. На вторую ночь белые лепестки начинали осыпаться прямо им на головы, ласково щекоча их лбы, а под утро Аурелия и Летиция просыпались все заваленные шелковистыми листочками. Они смеялись, вынимая лепестки из рыжих кудряшек, и сдували их с ладошки в воздух. 
- Говорят, что белый – это отсутствие всякого цвета, отречение от мирского. Цвет поражения и смирения. Но они словно сияют, правда? Скажите, графиня, а не нашлось бы у вас такой ткани? – императрица сошла с дорожки и погладила цветок. Она не носила белого, сегодня на ней был ван Фризовский красный, глубокий, степенный, надеявшийся прибавить ее слишком уж молодому лицу хоть толику серьезности.