Эймар

Война-война-война. Повсюду война. Она разрывала родное княжество вот уже почти сотню лет, а Лорейн как никогда остро чувствовала свое бессилие. Говорят, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Лорейн никогда не была солдатом – только воином, но генералом она все же стала, хотя никогда не мечтала об этом.
Девушка не знала каково это – жить в мире, она с самого детства училась сражаться и, главное, побеждать. На руках архонта было столько крови врагов, что впору видеть кошмары с багряными реками. Кошмаров Лорейн не видела. Она вообще в последнее время спала так мало, что перестала видеть сны. Княжество сдавало позиции – становилось все больше дезертиров и перебежчиков, все больше народу предпочитало уходить в горы, а не оставаться защищать свои дома. Конечно, это не касалось архонтов – главной опоры Эймара, они сражались столь же яростно, как и всегда, но даже Совет Старейшин стал осторожничать, что было с точки зрения Лорейн, сейчас непозволительной роскошью. Ревалон уверен, что Эймар уже слишком слаб, солдаты врага утрачивают бдительность и начинают вести себя, как дома. Опасная глупость, за которую несколько человек уже поплатились жизнью.

У отряда княжны было особое задание – они собирали верных воинов Эймара, которые ушли в леса после одного из поражений регулярной армии. До Совета дошли слухи о том, что несколько отрядов партизан действуют особенно дерзко и искуссно, и Лорейн вызвалась вернуть их под крыло армии. Небольшой отряд путешествовал уже который день, зима успела окончательно надоесть архонту, и она куталась в плащ, не отпуская поводьев Грома – мощного вороного жеребца, на спине которого девушка казалась почти подростком. Впрочем, эта война всех заставляла взрослеть слишком быстро.
- Через пару часов сделаем привал, - пообещала Лорейн своим людям за секунду до того, как на глаза ей попалась тень, мелькнувшая между деревьев. Сомнений не было – так мог двигаться только человек.
- Туда! – скомандовала генерал, первой направляя коня в указанном направлении. Чтобы нагнать «тень» понадобилось не так много времени. Уже через пару минут всадники окружили молодого мужчину.
- Стоять! – сразу несколько стрел было нацелено на человека, - Ты кто такой будешь? – это в разговор вступил Витарр, опытный воин, пусть и человек, и один из тех немногих, кому архонт еще полностью доверяла.

Эймар

Оживление в лагере делалось все оживленнее. Вывод напрашивался сам собой. Даже два: либо на ужин подготовили романтичных блядей с осетриной первейшей свежести, либо - что вероятнее - причина ажиотажа крылась отнюдь не в еде.
— Т-с-с-с, - шикнул Рейнеке, что, собственно, эффекта не возымело, да в принципе и не могло. - Вот именно боевой, - все-таки решил поддержать дискуссию Лис Императора, не сводя глаз с лагеря и в тайне надеясь, что сейчас, вот сейчас из ближайшей палатки выскочит романтично настроенная блядь, прикрывая нагие прелести огроменным блюдом с огроменным же осетром, - а курс молодого бойца, сынок, помимо овладения магией, включает - не поверишь! - курс молодого бойца, то есть тысячу и один способ обезоружить противника без всякой магии, попутно изымая из мест хранения ключ от поместья, где деньги лежат. Это во-первых. Во-вторых, не забывай, сынок, я - телепат. К тому же с ножиком. Смекаешь? Телепат с ножиком - это еще лучше, чем боевой маг.
Лысый мужик, возившийся с ужином, возиться с ужином перестал. Вскочил на ноги. К нему присоединились еще два - оба лысые. В воздухе отчетливо зазвенело «блять!». Увы, риторическое, никак не призыв.
— Стерильные исследовательские условия, - рефлекторно продолжал Рейнеке, - предполагают, как минимум, мытье рук с мылом. То бишь некоторое количество вещевых затрат, а поскольку мыло стоит дорого - хрен тебе, сынок. Впрочем, стерильную клизму гарантирую. Подарю обязательно - процедуру введения осуществишь себе сам.
С каждой минутой оживление делалось все оживленнее. Рейнеке сглотнул. Сглотнул, в том числе теряясь в догадках, откуда у инкуба прекрасные волосы и не припрятал ли тот где ворованный скальп.
— Нет, сынок, фельдмаршалы по канавам не ползают, на то они и фельдмаршалы. Зато фельдмаршалам ни один закон не запрещает бежать. Вернее «тактически отступать». Что мы сейчас с тобой и проделаем. А посох маскировать бессмысленно - тут главное не внешность, тут главная суть. Он магический. Сущность, Хаэль, невозможно замаскировать, - склонил голову набок Лис Императора. - И вот еще: ничто так не возбуждает любопытство, как вещь, замаскированная под другую вещь. Однако, если возникнет желание поделиться прекрасными волосами - так и быть, привяжу к навершию - авось, сойду за темного дварфского жреца. Уходим, Хаэль, тихо-тихо. Смотри под ноги. Беги за мной.
Рейнеке побежал. Тихо-тихо под раскурвинно эймарскими звездами, в обход лагеря. Потому что люди в лагере безусловно были архонтами. И сколько таких вокруг? - посетовал про себя Лис Императора, временя с порталами, потому что силы нужно беречь.
Бежали недолго. Вдалеке что-то послышалось, что-то неприятное до крайности - крайне людской, крайне похожий на человеческую речь звук. Рейнеке сглотнул. Падал мелкий снежок. Нижние ветки сосен норовили запутаться в волосах, не то чтобы очень прекрасных.
— Рожа в глине, в жопе ветки - возвращаюсь из разведки, - скороговоркой, едва слышно произнес Его Лисейшество, прижимаясь плечом к ближайшей сосне. Что ж, за одно можно было порадоваться - сбор разведданных шел полным ходом. - Курва мать.

Мастерский пост

Харматан. Храм.

Надо сказать, в наказание за грехи перед Всеединым Бенедикт, разумеется, верил. Знал, что раскаяние и исправление есть добродетель, а иначе ждут после смерти всех грешников  вечные скитания в пустоте между мирами. Но на тот свет настоятель не спешил, и к идее тоннеля в небытие относился довольно прохладно, что, впрочем, не отменяло ни опасностей, которые могли встретиться в древнем храме, ни возможных обвалов. Помнится, много лет назад группа молодых энтузиастов из Ордена нашла древние пещеры с захоронениями. Из спустившихся туда выжили только двое, остальные заболели и умерли один за другим в течение следующих трех недель. Естественно, тогда прошел слух о проклятых останках и гневе господнем. Слухам святой отец не верил, потому что заболевших осматривал лично и знал – причиной их хвори было отравление. Скорее всего неким ядовитым газом, который успел скопиться в пещерах за годы. Тот случай, однако, научил Бенедикта быть осторожнее. И все же кочевнику Глава Ордена ответил совершенно спокойно:
- Всеединый защитит нас, Аяс, с нами Его благодать, - Бенедикт словно подтверждал слова самого степняка, - Скажи своим людям, что не стоит медлить. Мы отправимся сейчас же.
Отправлялись они, по-видимому, не только в компании харматанцев. Странно, но сопровождение своих же, ревалонцев, волновало святого отца куда сильнее. Ни мужчине, ни женщине епископ не доверял и в том, что брюнетка ждала встречи с ним сильно сомневался. Судя по тому, какой взгляд Симон бросил на эту пару украдкой, он разделял опасения своего учителя. Совместная удача, когда рядом люди, не понимающие всего смысла тех открытий, которые грядут, хуже удачи личной. Да и в целом епископ предпочитал полагаться не на волю случая и языческие представления о везении, а на заступничество и помощь Всеединого.
«Но Господь любит всех. Возможно, именно так эти люди придут к искренней вере в Него,» - решил Бенедикт.
- Что ж, нет смысла задерживаться, - подвел итог  Глава Ордена и первым зажег факел, отправляясь внутрь коридора. Среди камней образовывался узкий проход, кое-где приходилось продвигаться боком, но это продолжалось до первого завала. Когда харматанцы расчистили его, потратив каких-то десять минут, и люди смогли продвинуться дальше, обстановка решительно переменилась. Коридор из узкого и почти природного стал куда шире и определенно рукотворным, хотя и вырубленным словно из цельной породы. Факелы высветили какие-то разводы на стенах, а когда коридор повернул, епископ замер, не веря своим глазам: все стены и низкие своды были испещрены рунами, по виду древне-арийскими.
- Невероятно, - тихо сказал святой отец, поднося факел ближе к одной из стен. На мгновение ему показалось, что часть рун засветилась при приближении пламени, но должно быть, это была лишь игра света и отполированный камень, поймавший отблеск.
«Сколько же времени потребуется, чтобы это записать и расшифровать?» - невольно подумал Бенедикт, но заставил себя не начать прямо сейчас, хотя и очень хотелось, а двинуться вперед. Арийские руны в древнем храме. Невероятно. Храм в Харматанской пустыне уже стал одним из главных чудес, которые епископ видел в своей жизни, а ведь они прошли всего лишь малую часть коридора.

Эймар

У Лорейн была отличная память на лица. Дорена она помнила, этого Лесса – нет. Конечно, тот отряд она видела давно и мельком, но… но что-то было не так, и чутье не давало ей покоя. Слишком запыхавшимся был мужчина, да и в погоню обычно уходят группами, а не по одному.
- Нас – это кого? – уточнила Лорейн, взглядом велев держать мужчину на прицеле, - И откуда мне знать, Лесс, что ты не есть этот ревалонский воин?
Акцент, кстати, у него и правда был какой-то чужеродный. Не ревалонский вроде бы, скорее просто чуть иной говор. Любопытно… Почти. Потому что в любой войне надо понимать, кто враг, а кто друг, и если кто-то к друзьям не относится, до дальнейших разбирательств вполне можно будет причислить его к врагам.
- А коли нет, так ты покажешь нам, где Дорен и его отряд. Мы как раз таких и ищем, - тон генерала не терпел возражений, наконечники стрел, все еще направленные на воина, были еще красноречивее.

- Прогуляемся, Лесс? – Витарру этот парень явно не нравился, было в нем что-то чужеродное. То ли в голосе, то ли в походке, то ли в том, как он держался. Сразу видно, что из благородных, а имя назвал короткое, почти кличку. Все это воину казалось подозрительным, а история о сбежавшем пленнике и выеденного яйца не стоила, разве только этот пленник он и есть, как предположила Лорейн. И все-таки на ревалонца этот Лесс не походил. У тех сейчас все было хорошо и с довольством, и с внешним видом, да и поодиночке в Эймарских землях они не появлялись. Этот же вроде был один, да и одежда на нем была явно с чужого плеча. Может, и не врет, но… но что-то все равно не сходилось.
- Где вы поймали эту сбежавшую тварь и почему не убили сразу? – где-то хрустнула ветка и послышался то ли хорош, то ли смех. Витарр обернулся на звук, но ничего не увидел. Эта неожиданная встреча начала нравиться ему все меньше, и старый воин положил руку на меч.
- Если он где-то поблизости, нужно быть готовыми ко всему. Беда никогда не приходит одна, - мрачно добавил мужчина.
Беда пришла в Эймар почти сотню лет назад, и принесли ее поганые маги,  как крысы приносят чуму. Архонтов всегда было меньше, зато каждое их прикосновение для ненавистный магиков становилось фатальным. Витарр это знал, и еще мальчишкой мечтал, чтобы в нем пробудился архонтский дар. Не вышло. Пришлось научиться обращаться с оружием куда лучше своих сверстников, чтобы, например, оказаться в отряде Лорейн. Генерал и правда была хороша в бою, да и архонтских сил, говорили, у нее предостаточно. Одна проблема – слишком молода. Впрочем, дети войны куда взрослее детей мирного времени. И все равно Витарр смотрел на княжну так, как смотрел на свою погибшую дочь – еще одна причина ненавидеть ревалонскую мразь – у него к ним были личные счеты.

Эймар

Услышав требуемое, инкуб недовольно брыкнулся, скидывая ария с себя.
- То есть ты не увидел флагов над лагерем и решил, что вместо красивой цветной тряпочки там должен реять хотя бы красивый..я?
Сев и вытянув шею, Хаэль осмотрел поле предполагаемого диверсионного вылета.
- 'Раз я их не чувствую, значит либо люди, либо архонты' - инкуб постарался подделаться под бас Асвальда (почему-то казалось, что говорить тому следует именно в таком тоне) - давайте запустим в воздух нечисть, чтобы проверить точно. Вот добрый я сегодня, добрый..вот и не могу тебе отказать.
Бурча уже скорее для порядка, Хаэль поднялся и снова начал снимать курточку. А куда деваться - технику безопасности никто не отменял.
- Знаешь, а если ты отдашь мне те экс..экспо..экспоприированные мечи, я смогу ещё и обстрел с воздуха производить...А если отдашь собранные деньги, то я буду доброй феей-Мартиникой, одаряющих праведные души в канун праздников.
Свернув куртку в аккуратный комочек, инкуб передал его Асвальду в руки. Затем подумал, снова отнял, обыскав карманы.
- Вот и испытаем тебя в деле, кроличий мизинец Кетцера! - щелчком подбросив очищенную костяшку, Хаэль поймал её и сунул в карман штанов.
Повернувшись к арию спиной из-за врождённой стеснительности, инкуб в очередной раз начал принимать свой первичный облик.
Не все ожоги после прошлой стычки зажили до конца, так что Хаэль чуть поморщился, разворачивая крылья. Обычно летать было приятнее. Но раз 'старший приказал'..
Найдя относительно высокий камень, Хаэль взобрался на него и, оттолкнувшись, воспарил, уподобляясь кроле во времена его ещё пушистой бытности.
Большинство стражей всё ещё смотрело в сторону пригорка, откуда недавно был совершён побег.
Непривыкший к массовому игнору, инкуб сделал широкий круг над лагерем и, захотев проверить на практике их с Рейнеке дискуссию, выхватил из котелка на костре торчавшую вверх марковину. Не совсем удачно, пальцы всё-таки обжёг. Но об этом никто не узнает. Никогда.
Снесённый воздушным потоком котелок покатился по земле, забрызгав пару стоявших рядом рядовых.
Приземлившись на верхушку одной из палаток и обретя относительное равновесие, Хаэль картинно распахнул крылья и зашипел. Сейчас, вполне возможно, именно соблазняя.
Морковка в лапе должна была символизировать весь позор людского рода в данном раунде.

Харматан, храм

- Поразительно! Нет, ты только посмотри, Эбельт! Это же арийские руны!
Сольвейг в изумлении всплеснула руками, рассматривая все великолепие этой графики, украшавшей собой стены. Последний раз она видела такие руны на уроке истории магии. Это были древние письмена арийских магов и понять их арийке не представлялось никакой возможности. Но, не взирая на это, они могли послужить источником информации для нее.
-  Знаешь, Эбельт, а ведь это очень нетипично для Харматана. – Сольвейг говорила тихо, будто не желая мешать своими просветительскими речами внимательно изучавшим письмена священникам.- Жрецы харматанского божества недолюбливают ариев, они считают их нечистыми созданиями. И, если этот храм украшен арийскими рунами, это может означать, что в момент возведения храма, данные территории могли принадлежать Ревалону. Или же то, что  Ревалонская вера во Всеединого в древности разделялась и харматанцами… Представляешь, какая сенсация ждет археологическое сообщество? Это немыслимо!
Потрогав грани высеченной на камне руны, Сольвейг добавила:
- Это гениально тонкая работа!
Сольвейг –Сюзанна озвучивала именно ту информацию, которой нужно было поделится с Эбельтом незамедлительно. К счастью, рассуждения Сольвейг не казались подозрительными. Они были просто констатацией фактов, которые не остались бы незамеченными любым образованным археологом. Но в деле поиска Рейнеке эти факты могли бы стать отправными точками.
Внезапно повеяло холодом. Это был не сквозняк. Это было то, чего арийка опасалась больше всего. Она вдруг ощутила мощное магическое поле, которое не было стабильным. Где-то неподалеку могли быть сильные маги, готовящие ловушку, а может, Сольвейг со своим спутником уже находились в ловушке? Определить источник магической силы было невозможно,  она словно исходила отовсюду и ощущалась все сильнее.  В голове нарастала боль, похожая на гул, стены как будто давили незримым прессом на все существо. Теряя равновесие, Сольвейг осела на пол, стараясь побороть головную боль и остаться в сознании.

     Харматан, храм

     Разводы на стенах доверия не внушали, скорее наоборот. Впрочем, именно они Эбельта поначалу не встревожили – этот тоннель ему не нравился и без непонятных не то надписей, не то картинок. Он всегда подсознательно связывал магию с живыми существами, а потому руны, при всей своей подозрительности, не показались чем-то, могущим навредить.
     - Или, может, у ариев тоже было божество?- поддержал он болтовню Сюзанны, вместе с ней таращась на руны на стенах и старательно игнорируя потолок. Запоминать информацию, которую озвучивала Сольвейг, это не мешало. То, что Ревалон и Харматан могли когда-то быть единой страной, по крайней мере в религии, было интересно и наверняка перевернуло бы представления многих о мире, но не объясняло исчезновение Рейнеке. Тем не менее, всё, что они здесь раскопают, могло оказаться полезным.- А может, ему и сейчас кто-то поклоняется, только называет по-другому, или даже не по-другому? Как думаешь?..
     Завершить своё дурацкое рассуждение дурацким вопросом Эбельт не успел. Потянуло холодом, а в хвосте поискового отряда, кажется, кто-то падал. И Сюзанна, только что восхищённо трогавшая стену, вдруг покачнулась. Эбельт поддержал её под локоть, опускаясь на пол рядом.
    - Ты как?- неожиданное облачко пара от дыхания растворилось прямо перед пока не красным носом. А может, не такое и неожиданное - в тоннеле стремительно холодало. Нарастала и боль в висках, которую он ещё недавно списывал на общую давящую хреновость тоннеля.
     Святые отцы отреагировали на творящуюся чертовщину моментально: начали взывать к Создателю. Возможно, сейчас проявит себя то, что называют Святой магией… Впрочем, никакие мысли, в том числе о Святой магии, не шли, и Эбельт просто вцепился свободной рукой в лопату и продолжал удерживать Сольвейг в сидячем положении, не давая привалиться спиной к стене. Было это совпадением или нет, но ей потребовалось сесть после того, как она коснулась этих рун, пусть и голой, в отличие от спины, рукой.

Харматан, храм

Несколько раз, сжав и разжав ладонь, Айзек Шторм боевой маг огня, прислушался к чувствам, стараясь определить природу магии, но сознание ария молчало или подавлялось. Трудно было сказать точно. Слишком неопределенные условия и место, но одном можно было не сомневаться – ослами здесь не пахло. Один положительный момент  среди множества отрицательных, а жаль.
Неведомая магическая сила продолжала буйствовать, увеличивая число коленопреклоненных. Да и самому Шторму становилось не по себе. Нарастала тревога.
Оторвавшись от созерцания павших ниц и, стараясь отвлечься от восторженных воплей Сольвей, он поднял факел, освещая своды, сплошь покрытые письменами. К слову сказать, весь ход был украшен извилистой вязью рун, представляя подобие защитного кокона или ловушки. А почему нет? Ведь не зря древние мастера усердно трудились, выбивая на камнях руну за руной. А еще эта магия…
Силясь найти знакомые знаки, он поднял факел выше. Пожалуй, вот эта закорючка, что-то напоминала, и вот та. Возможно руны и арийские, но некоторые символы ставили в тупик. Нет, боевой маг огня Айзек Шторм не стал бы торопиться с выводами относительно происхождения рун, как это делала Рейн. Похожи, как осел на лошадь, но, по всей видимости, письменность представляла некий симбиоз арийского, с чем-то иным.
Задержавшись за разглядыванием потолка, Шторм слегка приотстал от основной группы, становясь замыкающим звеном экспедиции. Оставаться одному в месте, насквозь пропитанном магией, было небезопасно даже боевому магу огня. Опустив факел, он поспешил догнать остальных, но идти дальше было тяжелее. Осевших наземь прибавилось. Айзеку становилось тревожно, а пальцы правой руки, что так неосторожно коснулась стены, занемели сильнее. Было такое чувство, будто подушечки пальцев вмерзли в кусок льда. Аномалия раздражала и Шторм, скорее по наитию, начал тереть пальцы друг о друга, пытаясь восстановить кровообращение, хотя понимал, что причина в ином. А еще нервировал вой святых отцов, которые, как оголодавшие собаки, сгрудились в стаю, принимаясь завывать почем зря.  Для начала стоило разобраться в причине, а не голосить наперебой, пугая и без того напуганных степняков. Кажется, кто-то из харматанцев даже подвывал.
«А может, зря я сюда пошел? Сидел бы сейчас в лагере и считал ослов…,» - вопрос о демографии копытных пришлось отложить до лучших времен, так как подземелье содрогнулось, отвечая на молитву или сопротивляясь оной. Спящие руны пробудились и заиграли неистовым сиянием. Упавшие степняки заверещали, добавляя к утробному гулу хорал дребезжащих фальцетов. Почему-то захотелось заткнуть уши, только бы не слышать гнетущих, полных тоски звуков.
«Что это? Неужели, правда?..», - пальцы с силой сжали деревянный остов факела, но пол сотрясло, а потолок прорезало трещинами.
Гул рвал подземелье на части, как тонкий пергаментный свиток. Чтобы удержаться на ногах и оградить себя от летящих сверху обломков, Айзек наскоро сотворил энергетический щит и…, вовремя.
Большой валун, в нескольких метрах за спиной, откололся от свода и с грохотом упал, замуровывая проход в подземелье.
«О нет!» - спешно отступая от завала, Шторм отбросил факел. Удерживать щит одной рукой становилось тяжко, но вторая не слушалась хозяина и несколько камней пробили защиту. Небольшой обломок шрапнелью задел плечо, толкая мага к кучке молящихся.
Толчок нарушил равновесие и Айзек упал, цепляясь ногой за хламиду Данбара.
- Да чтоб тебя тьма поглотила, вместе с твоими молитвами! – недипломатично выругался боевой маг, толкая локтем в бок святошу.

[AVA]http://f6.s.qip.ru/zMiDJHFD.png[/AVA]

Отредактировано Айзек Шторм (2014-12-19 12:18:47)

Эймар

Это был провал. А еще - конец.
Октавий подумал, что в этом есть доля справедливости - было бы смешно, если бы ему повезло дважды настолько, и сейчас, пока его вели назад к лагерю, откуда он только что сбежал, он думал об этом с холодной отстраненностью, почти безразличием. Кажется, именно это называется смирением со своей участью, и хотя для него никогда не было типичным смиряться и опускать руки, сейчас судьба все-таки повернулась к нему известным местом. Видимо, выплачивая за прошлое, которое тепрь казалось не его прошлым, прошлым другого человека, который никогда не жил. Пока они шли через лес,Октавий много успел передумать, от вопроса, что именно с ним сделают в лагере, когда Дорен из Архоны скажет правду, до старой сказки о человеке, который злой магией был погружен в сон и проспал до глубокой старости. Говорят, что там, во сне, он прожил полную мытарств и страха жизнь, а проснулся от того, что там его повесили люди, никогда не существовавшие на свете. Говорят так же, что он умер сразу же после пробуждения, осознав, что его трудная, но полная событий и подлинного краткого счастья жизнь была иллюзией, и мысленно Октавий попросил небо о том, чтобы в его случае это тоже был всего лишь дурной сон или морок, который закончится, когда его вздернут на ближайшем суку.
Тем не менее, природная упёртость и уроки жизни все еще не давали сдаться окончательно, и Октавий продолжал озираться по сторонам в поисках чего-то, за что можно зацепиться и что можно использовать для побега, еще одного, третьего о счету за сегодня. Говорят, что три - счастливое число, так может, ему все-таки повезет? Между тем они миновали которое расстояния до лагеря - и замерли, глядя на то, что среди палаток царит суета. Отнюдь не вызыванная его исчезновением, потому что все архонты отчего-то столпились у одной единственной сосны, кривой и низкой, нависающей над тем шатром, где его еще недавно допрашивали.