Кейлин давно научилась спокойно относиться к смерти, почти философски. Поэтому для нее стало почти неожиданностью, что войну она ненавидит. Кроме того выяснилось еще множество интересных моментов. Например, то, что она ненавидит волноваться за кого-то, вернее за одного конкретно взятого капитана имперской гвардии, но при всей своей ненависти никак не может успокоиться и оставаться равнодушной. Еще одним неприятным открытием стало то, что Серая к войне не пригодна. К разведке – да, к путешествиям тоже, но когда дело касалось войны, со всеми ее правилами, заморочками и приказами, архонт откровенно проигрывала солдатам. Приказы она ненавидела, отказ, а вернее отказы, Вацлава брать ее с собой в бой тоже. Но принимала, потому что знала, что капитан прав. Что, впрочем, не мешало ей сходить с ума, когда он уходил.
В деревне под Ольденом, где они остановились, не было ничего примечательного. Вообще ничего.
Серая в очередной раз попробовала кромку меча и наконец отложила точильный камень. Свеча почти догорела и было, кажется, уже за полночь, а Вацлав еще не вернулся. Девушка зло выругалась и поплотнее закуталась в шерстяную шаль. Ждать, смотреть в окно, чувствовать себя беспомощной – это было невыносимо. Почти невозможно терпеть, и с каждым днем эти ощущения только усиливались. Кейлин скучала и волновалась, как настоящая жена солдата, коей она, кстати, не была. По крайней мере пока, и не сказать, что очень торопилась стать.
Свеча наконец догорела, и архонт все же заставила себя лечь в постель, в который раз мысленно пообещав, что поговорит с Вацлавом завтра.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился человек. Не открывая глаз архонт нащупала рукоять кинжала, с которым не расставалась даже во сне, но предосторожность оказалась напрасной. На пороге стоял Вацлав собственной персоной, причем когда он приблизился стало понятно, что капитан не слишком трезв.
- Что ты задумал? Приказы в свой адрес Кейлин ненавидела. Приказы от Вацлава, кажется, бесили ее куда больше, чем любые другие, потому что совсем их проигнорировать было нельзя, независимо от того, собиралась ли она их исполнять. В этот раз – собиралась. Девушка встала с постели, убирая кинжал в ножны. Одеться было делом минуты.
- Вещи и коня брать? – сумку Серая так и не разобрала – надеялась, что они не задержатся в этом богами забытом месте. Но что задумал Вацлав было по-прежнему непонятно. Неопределенность архонт тоже ненавидела. Судьба у нее, видать, такая – сталкиваться с тем, что вызывает стойкую неприязнь.

- Жаль, - откликнулась Кейлин, надевая сапоги. Она действительно хотела взять с собой и вещи, и коня, и Вацлава, и уехать ко всем чертям куда подальше. Может, на острова. Говорят, там все время тепло. Дикари, конечно, народ не самый приятный, зато простой, и понимает силу. Они смогли бы с ними ужиться, проводили бы свои дни в маленьком домике на берегу моря, собирали бы плоды, которые она пробовала много-много лет назад еще в Асгарде, когда у ее матери был любовник из моряков-искателей приключений, который плавал к южным островам.
Девушка вздохнула, накидывая на плечи плащ и пряча волосы под капюшон. Это были мечты, мечты, во-первых, не имевшие ничего общего с реальностью, а во-вторых, наверняка недостаточно жизнеспособные. Как показывала практика, скуки Серая не переносила, а на островах заскучала бы быстро. Другое дело, что и в войне она ничего веселого не видела, а беспокойство за Вацлава и вовсе бесило. Оставалось только смириться с неизбежным, то есть положиться на Вацлава. Полагаться на кого-либо архонт так же не любила, но с присутствием капитана в своей жизни смирилась, его присутствие  ее даже успокаивало. Чувствовать себя женщиной в отношениях с ним (разумеется, с поправками на неумение готовить, устраивать быт и нежелание держать глаза долу) иногда даже нравилось Серой, но временами рождало необходимость следовать за мужчиной. Вот как сейчас.

- Есть особый повод для ночной прогулки? – спросила архонт, кутаясь в плащ, когда они уже вышли на улицу. Снег и не думал прекращаться, по дороге им почти никто не встречался, однако, военные реалии сказывались. Обычно в такое время приличные жители приличных деревень спят все поголовно. Деревня же на окраине Ольдена жила, пусть и в более ночном, приглушенном варианте. Было любопытно, что затеял Вацлав, и а кой черт потащился на улицу в ночи. Разумеется, Кейлин могла найти массу причин для ночных гуляний, другое дело, что большая часть из них должны были быть не совсем законным, а стремления к подобным действиям у капитана имперской гвардии не замечалось. Ну, по крайней мере до встречи с ней и в первые месяцы после оной. Но с другой стороны, чем черт не шутит. Они шли дальше, снег падал все чаще, и Серая в очередной раз вспомнила, почему не любит зиму. Но Вацлав шел рядом, Кейлин ему доверяла, а значит, назад они повернут тоже только тогда, когда он скажет, что пора это сделать.

Дорогу архонт узнала. По всем приметам они шли в питейную избу. Вацлав, видимо, итак был недавно оттуда, хотя несмотря на изрядный запах перегара, шел капитан ровно, говорил внятно.
«Большой опыт сказывается», - мрачно подумала Кейлин, понимая, что то же самое можно сказать и о ней. В питейной избе она тоже бывала, правда, больше одна и днем, когда народу там было меньше, а Вацлав пропадал на службе. Общаться, правда, почти ни с кем не общалась, но там была еда, которую в домашних (а не походных) условиях Серая толком не умела готовить, и выпивка, к которой, впрочем, она прикладывалась тем меньше, чем больше ее отчаянно хотелось. Воля – великая вещь, особенно для архонта.
Предчувствие Кейлин не обманули, пришли они как раз туда, но явно не затем, чтобы пить. Первое впечатление оказалось обманчивым, приятное можно было совмещать с полезным, о чем сразу возвестил один из гвардейцев, предложив женщине самогон. Отказываться архонт не видела смысла.
- Спасибо, - Кейлин щедро плеснула из бутылки в деревянный кубок, который обнаружился на столе и выглядел еще не использованным по назначению. Бутыль в свою очередь вернули законному владельцу. Вацлава здесь ждали, ждали ли ее – вопрос. Судя по тому, какими взглядами встретили – может, и нет.
Пленник, воспользовавшись тем, что надзиратели отвлеклись на вошедших, попытался дернуться из пут. Безрезультатно, как и следовало предполагать.
- Что он сделал? – спросила архонт, вглядываясь в лицо мужчины, потом перевела взгляд на Вацлава, подняла бровь, словно спрашивая зачем она здесь.
Что такого хотел сказать или показать ей капитан, что решил притащить сюда на… а собственно, чем было это мероприятие? Допросом с пристрастием? Может быть, хотя заинтересованных лиц поднабралось как-то многовато. Оставалось только ждать развития событий. Был еще один интересный вопрос, вытекающий из того, который задал Константин, владелец этой дыры – о чем думал Вацлав и что он не передумал делать. Ситуация была, прямо скажем, странноватая и с учетом участия в ней Кейлин напоминала, конечно, не дешевый балаган, но вполне себе представление с одним зрителем. Только вот исполнитель главной роли вполне мог в последнем акте лишиться головы, и было действительно любопытно узнать по какой причине. В том, что она имелась, Серая не сомневалась – не такой человек Вацлав, чтобы устраивать фарс исключительно ради нее или того, чтобы доказать что-то.

Кейлин слушала молча, изредка поглядывала на Вацлава. Чтобы проверить реакцию, так сказать. Реакции не было, из чего следовало сделать вывод, что капитан либо умеет прекрасно держать себя в руках, либо давно в курсе того, о чем, собственно зашел разговор. Впрочем, одно другого ни в коем разе не отменяло.
«Грязнейшие слухи» на ее счет слухами вовсе не были, и, кажется, это если не знали точно, то вполне готовы были принять, как правдоподобную версию многие. Принять, но ничего с этим не сделать, как выяснилось мгновением позже. Кейлин усмехнулась. Едва заметно, но не очень по-доброму. Она все еще была готова к сценарию, в котором ее архонтство является настоящей проблемой. Драться в питейной избе было бы тесновато, но вполне возможно. Другое дело, что без приказа Вацлава солдаты вряд ли ее атакуют, а с деревенскими справиться можно было довольно легко. Нападение откладывалось, а то и отменялось, Константин широко улыбался. Разведка итак знала о том, кто такая Серая. Лис Императора, Глава всея тайной службы был прекрасно осведомлен. Осведомлен был и Вацлав. Остальное значения не имело.
При вести о том, что местный горе-шпион еще и  капеллан, Кейлин удивилась. Слегка. Нет, не потому что не думала, что Рейнеке может пробраться и в лоно святой матери-Церкви, а потому что на святошу пленник не слишком походил. Хотя… Серая просто отвыкла от священнослужителей. Орденцы – единственные представители Церкви, с которыми ей выпало неудовольствие пообщаться за последние месяцы, были ребята боевые, хотя и чересчур благообразные. Образцовые такие воины во славу Его. Аж противно. Этот был, напротив, очень приземленный, совершенно не одухотворенный и почти на грани истерики. Противно вдвойне, потому что уважения такой «святой отец» не вызывал никакого.

Мысли Кейлин прервал Вацлав. Прервал настолько неожиданно, что на несколько секунд в питейной избе повисла гробовая тишина. Было слышно, как мышка скребется в углу и храпит за дверью перепивший гость сего славного заведения. Тишина не была полной, но почти звенела в ушах. На несколько секунд.
- Да, конечно, да!  - наконец выдохнула Кейлин и улыбнулась. Это было чистое безумие. Ничего более нереального не могло с ней произойти. Все монстры, разведки, арии и битвы не шли ни в какое сравнение с тем, что творил с ней этот мужчина.
- Я согласна, да, - еще раз повторила девушка, словно желая убедиться в том, что все еще находится в этой реальности, что они не переместились в будущее, прошлое или Всеединый еще знает куда. Пальцы наконец выпустили рукоять клинка, которую, как оказалось, сжимали добела. Кейлин протянула Вацлаву руку.

Странную смесь неловкости с чем-то еще, кажется, испытывали все. Кейлин – смесь неловкости с радостью. Смущение достигло своего пика, когда Вацлав прижал девушку к себе. Архонт покраснела. Такого с ней не случалось уже много-много лет, потому Серая смутилась еще больше. Но отступать теперь было некуда всем, особенно им с Вацлавом. Ну и священнику тоже, потому что… потому что в том, что выбора ему капитан не оставит, Кейлин не сомневалась. Поэтому терпеливо ждала и не вмешивалась.
Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Серой, что ей что-то понадобится от святоши, она бы рассмеялась. Если бы попытался уверить в том, что она будет венчаться, она бы, пожалуй, не нашла слов, настолько удивительным это казалось еще совсем недавно. Да и уже после того, как они обсудили свое намерение жениться, Серая в это до конца не верила, не представляла себя в роли невесты и так далее. В итоге представить пришлось вот так быстро и так странно. Венчаться Кейлин не хотела, потому что с Церковью, которая ненавидела всех архонтов поголовно, не желала иметь никаких дел, но надо значит надо.
Ждать пришлось недолго, самым простым путем мужики уговорили капеллана согласиться на явно богопротивное действо, но на небесах ему зачтется. А если нет, то не ее, Кейлин, это проблема. Кейлин важно, чтобы счастлив был Вацлав, стало быть, личным комфортом священника придется пожертвовать. В конце концов делать добро ближним – вполне себе богоугодное занятие, а создание новой семьи – дело благое. Серая волновалась, сама не знала почему. В конце концов они больше полугода с Вацлавом вместе, и все решили заранее… и все равно волновалась. Откуда-то пришло и чувство предвкушения, и благодарности капитану, и снова дурацкого смущения.
«Как девица на выданье, ей богу,» - подумала Кейлин, и чуть не рассмеялась вслух. Точнее выразиться было невозможно. Архонт улыбнулась Вацлаву. Бесконечно тепло улыбнулась, и сжала руку капитана в своих пальцах.

В какой-то момент Серой начало казаться, что все происходящее с ними нереально, что она вот-вот проснется, и не будет ни тепла избы, ни крепкой браги, ни Вацлава рядом. Но время шло, а видение не отпускало, заставляло постепенно привыкать к нему, смиряться и…даже радоваться. Незнакомое доселе чувство спокойствия и какой-то правильности происходящего не отпускало Кейлин до того момента, как они с… мужем (еще одна странная странность и непривычная непривычность) вышли на улицу, и ветер отрезвляюще бросил в лицо пригоршню снега.

В дом, который архонт так и не считала домом, они вернулись почти к рассвету. Вацлав задал вопрос, на который у нее не было ответа.
- Не знаю, - усмехнувшись ответила Кейлин, - Еще не прочувствовала до конца. Покажешь как оно?
Девушка подошла к Вацлаву совсем близко, чтобы ощутить его дыхание на коже, услышать стук сердца. В избе было тихо-тихо, даже мыши не скреблись в подполе. За окном падал снег, большими пушистыми хлопьями. Он укрывал землю белоснежным одеялом.
Война была где-то вдалеке, здесь было спокойно. Кейлин взяла мужа за руку и повела к кровати. У них тоже было одеяло, не такое белоснежное, как на улице, зато не в пример более теплое.
- Никогда не думала, что это случится со мной, - тихо сказала Серая. И правда не думала. Даже когда капитан сделал ей предложение, даже в те моменты спокойствия, что у них иногда бывали. Почему-то вспомнилась та первая осень в деревне с выветрившимся из памяти названием. Кто бы мог знать, что через столько лет… Никто. По крайней мере никто из них. Кейлин не была ясновидящей, а с Вацлавом, судя по его отношению к капеллану, вряд ли делился своими планами Всеединый. Впрочем, оно все было неважно. Вообще ничего было не важно, включая сбившееся на краю кровати одеяло. А вот Вацлав, такой близкий и уже давно родной – важен. Значит, они все сделали правильно.

Серая пришла, пришла к Вацлаву на свежезастеленную постель. Долги что солдатские, что супружеские архонта мало интересовали, она хотела этого мужчину, а на статусы ей было глубоко плевать. В избе было прохладно, но сейчас и это не так интересовало Кейлин. Интересовал ее Вацлав, и то, что он мог ей предложить, и что она могла дать ему в ответ. Девушка слушала, кивала и ждала, когда капитан, то есть уже исполняющий обязанности командора, закончит.
- Я с тобой. Куда ты поедешь, туда и я. Тут она не оставляла ему выбора, не ставила ультиматумов, просто озвучивала факт. Она поедет туда же, куда и ее муж, иначе зачем вообще все это. Суть ведь не в обрядах церкви, в бога которой она не верит, а в том, чтобы быть вместе. Серая потянулась, чтобы поцеловать мужчину, обнять его и уложить на постель.
Вместе они были до самого рассвета, а может, чуть дольше. А потом еще немного. Кейлин улыбалась, лежа у Вацлава на груди и перебирая пальцами волосы капитана.
- Что за дело у тебя в Гадаре, Вацлав? Я могу как-нибудь помочь? – то, с какой интонацией Лец тогда произнес эти слова заставило Кейлин задуматься. Что скрывал от нее муж? Бывшую любовницу, старушку-мать или что-то еще? Какие дела персонального характера могут быть у Леца в Гадаре? Раньше он не упоминал ни о чем таком, хотя в столице Аквилеи они уже бывали раньше. Догадаться просто так было невозможно, спрашивать – немного страшно…но Кейлин все равно уже задала вопрос и теперь ждала ответа.
В конце концов все это наверняка мелочи. Они теперь женаты, они скоро уедут из этой надоевшей Кейлин деревни, а все остальное они смогут решить. Решить тоже вместе.

Сейчас бы закрыть глаза и уснуть в объятиях Вацлава, ставшего вдруг мужем. Конечно, не вдруг, но все равно непривычно. Как напоминание об этом, на руке Кейлин, лежавшей на груди мужчины, чуть поблескивал серебряный браслет. Внезапно стало тихо-тихо. Слова Вацлава падали тяжело, как удары набата. Сейчас было самое подходящее время, чтобы где-то вдали завыли волки, но уже рассвело, и волки не спешили петь серенады безрассудству капитана, то есть уже исполняющего обязанности командора ревалонской армии. Серая приподнялась на локте и посмотрела в глаза мужа. Вацлав был очень серьезен, настолько серьезен, что это пугало.
- Вацлав… Кетцер мог врать. Он арий, он пропал с карты истории полтысячи лет назад, а мы его видели… вроде бы. Мы до сих пор не знаем точно что мы видели и как. И то, что нам казалось это реальным, еще ничего не значит.
Кейлин понимала, что пытается убедить в первую очередь себя. Потому что до сих пор помнила холод снежинок, касавшихся ее кожи тогда, запах Рейнеке, который оказался так близко, и чувство отчаяния, которое охватило ее. Помнила яркие сполохи магии, которые была не в силах погасить…но верить в это отчаянно не хотелось.
- Все еще можно изменить. Может, не будет никакой войны, никаких пророков и прочего. Арии врут, даже арии-легенды. «Особенно арии-легенды», - хотела сказать Кейлин, но сдержалась. Будущее изменчиво. «Будущее в наших руках,» - сказал бы Вацлав, именно поэтому ведь он и хотел сотворить страшное. Серая верила в принцип меньшего зла, но не одобряла убийств детей. -- Если пророку суждено родиться, он может сделать это в любой семье, - заметила девушка, все еще внимательно глядя в глаза солдата, - Но я хочу, чтобы ты знал. Я с тобой. Я с тобой что бы ни случилось. Когда мы увидим их и поймем, есть ли у них какая-то сила или еще что-то, то решим, что делать дальше. Тоже вместе. Слышишь, Вацлав? Я с тобой.
Ей было страшно. Черт возьми, Кейлин не привыкла бояться за других, а сейчас ей было жутко за Вацлава. Она готова была поверить во Всеединого, если это поможет пророку никогда не родиться. Правда, богам обычно плевать на страхи смертных. Возможно, им повезет. Возможно, они не увидят королевских отпрысков, возможно, никогда не встретятся с ними. А, может, Кейлин не почувствует в них никакой магии и Вацлав отступит. Или вовремя подключится Рейнеке. В конце концов он тоже был в их видениях, пусть и наблюдая за ними глазами Серой постфактум.
- Я с тобой всегда. Серая замолчала, словно оценивая свои слова, но не нашла к чему придраться, а потом склонилась к мужу, чтобы поцеловать его. Она говорила честно, придраться было не к чему.
- Может, дорога пойдет нам на пользу, - решила перевести тему архонт, - По крайней мере сменим обстановку.

Вацлав был прав, он из тех, кто делает. Кейлин – тоже. Только вот она никогда не думала, что будет делать что-то подобное. Насколько проще было, когда она всего лишь убивала монстров. Жизнь удачно окрашивалась в черно-белые тона. Черный – монстры и арии. Первых надо убить, вторых либо убить, либо не попасться им на глаза…Белый…ну, с белым было сложнее. Были еще оттенки серого – крестьяне, временные союзники и прочее. Сейчас мир стал цветным, в компании Леца мир был чертовски ярок и разнообразен… только временами становилось непонятно, что именно нужно делать.
Они разберутся по ходу дела – именно так успокаивала себя Кейлин, так успокаивал ее и себя Вацлав. Они не созданы для политики, да и в герои не годятся. По крайней мере Серая была твердо уверена, что в героиню она не годится. Значит, надо сделать все, чтобы не войти в анналы истории, как…. Да вообще-то Кейлин Эртон по прозвищу Серая вообще не горела желанием как-то входить в историю. Встреча с арием-легендой только подтверждала нежелание архонта, хотя где-то на краю сознания билась мысль о том, что уже поздно, и что не от нее это зависит. Слишком со многими она успела за последний год встретиться – с Императором, с Главой разведки, с тем, кто должен был давно сгинуть в веках… А теперь еще Вацлав стал и.о. командора ревалонской армии и готовиться «присматриваться» к королевским наследникам. Слишком уж много всего происходит вокруг них. Происходит такого, от чего не отвернешься, но…
- Нет уж. Никакой репы и самогоноварения. Без нас найдется кому этим заняться.
Мысль навсегда остаться в этой дыре, пусть и в новой избе и с любимым мужчиной была невыносимой все равно. Всю жизнь Кейлин жила дорогой, и Вацлав наверняка был таким же. В дороге они и встретились впервые вот уже двадцать лет назад, и это было достаточным основанием, чтобы не останавливаться.
Серая поцеловала Вацлава и поднялась с постели.
- Я собрала наши вещи пару дней назад, - неожиданно призналась Кейлин. Тогда это казалось ей блажью и занятием от безделья, сейчас же оказалось полезным, - Можем позавтракать и сразу отправляться, если ты тоже готов.
Константину придется еще подождать свежей крови. Кейлин же Вацлавом оставалось надеяться, что вся кровь, которую они увидят в ближайшее время, будет не их собственной.