Осеннее золото сгинуло в этом году стремительно, всего за несколько дождливых ночей. Похолодало сильно, только в жарко натопленных покоях этого не ощущалось, и тем приятнее было возвращаться в их тепло с прогулки, что это было тепло ее родного замка. Констанция снова была в Аверне. Констанция снова была дома, куда она вернулась после всего пережитого, и в стенах замка все вскоре начинало казаться не таким страшным, как было раньше. Можно было забыться, представить все тяжелым утренним сном, но ненадолго. Недавние воспоминания мелькали перед глазами как последние пестрые листья. Большой, усохший лист с черными, будто опаленными краями - пыльная, жаркая дорога. Маленький, алый, быстро кружащийся в вихре ветра лист - короткий поцелуй Раймунда. Лист гнилой и мокрый, с серыми пятнами, похож на морду безглазого чудовища. Беспокойно мечущийся, надорванный лист цвета бледного золота, совсем как волосы Маркуса...
Посланник отца застал ее за чтением книги. Пальцы бережно переворачивали старые, потрепанные временем, но никак не небрежным отношением, страницы. Читала она неторопливо, осмысливая каждое предложение, которые повествовали о событиях давно свершившихся, но еще могущих быть ценными примерами в будущем. Но от взгляда Констанции не укрылось чуть раскрасневшееся от быстрой ходьбы лицо слуги, коротко передавшего ей приглашение, по сути своей нейтральное, и тут же с поклоном покинувшего покои.
"Просто хочет увидеться со мной? - подумала Констанция, откладывая книгу и расправляя складки на платье. - Или что-то случилось?"
Ей почти не удавалось поговорить с отцом именно как дочь, по душам, с тех пор, как она вернулась. То Констанции самой было отчего-то было боязно спрашивать его обо всем, что было, то он был занят. Быть может, теперь ей это удастся.
Быстро приведя в порядок прическу с помощью служанки - принцесса всегда должна выглядеть принцессой, Констанция поспешила к отцу. Улыбнулась открывшему дверь в кабинет гвардейцу и вошла, с легким волнением глядя на императора.
- Отец, - она чуть присела, склонив голову. - Вы звали меня?

От улыбки отца сердце застучало чуть радостнее, но ненадолго, пока с его уст не слетели потревожившие Констанцию слова. Взгляд растерянно скользнул по алым пятнам света на полу, по убранству кабинета и вернулся к императору. Зачем он хочет, чтобы она снова отправилась в жаркие западные земли, дорога в которые была к принцессе столь неласкова? Принц Шатхи был казнен, тем самым избавив Констанцию от нависшего над ней на волоске мечом необходимости вступить в брак с харматанским наследником. Но, быть может, правдивы невероятные слухи о том, что на плахе оказался кто-то другой? Или требуется ее помощь? Конечно, миссия завершилась успешно, но возможно ведь, что остались такие дела, которые можно уладить только члену императорской фамилии.
Но даже если так, и Создатель посылает ей такой шанс, то перспектива возвращения в Харматан принцессу не очень радовала. А если быть честной, то не радовала вовсе. Констанция внимательно изучала каждую черточку на лице отца, пытаясь прочесть ответ раньше, чем он его произнесет. Что, если…
Нет, об этом лучше не думать раньше времени. Отец ведь не решится повторить все сначала.
Взгляд мозаичного орла был суров. Величественная птица думала о судьбе целой империи, рядом с которой судьба одной девушки казалась такой незначительной.
- Да, я слышала, - уголки губ тронула улыбка, но глаза смотрели все также взволнованно. – Это приятные известия. Но если все прошло удачно, какая миссия ждет там меня?
И почему так спешно?

Констанция внимательно смотрела на отца, слушала и чувствовала, что воздуха в кабинете становится почему-то все меньше. Снова оказаться во власти одного из западных варваров, от которых ее до этого спасла лишь череда случайностей, вот чего бы принцесса теперь хотела меньше всего. Вернувшись в родной дом, еще сильнее не хочешь его покидать.
- Выбора нет, - еле слышно повторила Констанция, опустив взгляд.
Выгодный стране брак для любой принцессы был почти такой же обязанностью, как для наследника – необходимость однажды занять престол, и быть может, однажды она с этим бы смирилась, если бы неведомые силы не пророчили ей Харматан. Она совсем недавно в буквальном смысле спаслась от тех шакалов и змей, которых было в избытке в жарких западных землях, как снова все должно повториться. И даже хуже.
На правах заложницы. Констанции показалось, что она ослышалась.
Хорошее ей выпадает начало для будущей семейной жизни. Принцесса чувствовала, как холодеют лоб и затылок. Вспомнила, как по дороге к кабинету надеялась на задушевный разговор с отцом, и что же, почти его получила. За душу все сказанное брало очень сильно.
- Я все понимаю. И я тоже желаю, чтобы не было больше кровопролития, война это ужасно, - медленно проговорила Констанция. – Но посмотри на меня. Посмотри как отец, а не как император! Я должна стать пленницей харматанца, по моей вине что-то случится с его женой, - в Харматане, как она слышала, разводы не практиковали, – и до конца своих дней буду в подчинении у человека из тех, что к жене порой обращаются немногим лучше, чем к рабыне. Я понесу дитя от рабовладельца.
Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с дрожью в голосе.
- Неужели у нас совсем нет выбора?
Констанция знала, что не сможет противиться, что поступит, как должна императорская дочь, но внутри все равно все бунтовало.

Слезы не защипали глаза - обожгли, но вырваться на волю им Констанция не дала. Довольно! В прошлый раз слезы ничем не могли помочь, а в этот раз и подавно.
Но от слов отца внутри становилось нестерпимо больно. И жутко.
Она не хотела презирать или ненавидеть. Это дурные чувства, они как медленный яд, отравляющий душу, опасный и необратимый. Хотела любить и верить, но кому можно будет верить, когда она окажется в сотнях миль от дома, в стане чужих, врагов, которые тоже, возможно, будут хотеть перерезать во сне ее и всех ван Фризов.
- Но ведь однажды, - Констанция с надеждой смотрела в глаза отцу, - однажды ты сможешь освободить меня от них?
Только не думать сейчас, какой ценой может достаться ее освобождение.
- Я тоже помню о тебе, я буду там вспоминать вас постоянно, - торопливо заговорила, чтобы заглушить словами пугающие мысли. - Я готова сделать это ради тебя и Ревалона, ты знаешь, но скажи, есть ли хоть малейший шанс, что я не буду вечной пленницей в Харматане? - под словом плен подразумевался и брак. - И что если... Джехангир или кто иной не окажется достаточно разумен и дальновиден, что задумает причинить вред мне, твоей крови, то меня смогут защитить.
Конечно, никто не тронет заложницу, пока он хочет мира. Но судьба переменчива, не угадаешь, что задумала она на завтрашний день. И пусть Констанция верила, что отец сделает все ради ее защиты, ощущение его рук на своих плечах успокаивало, согревало, но она не могла не бояться того, что ее ожидало.

Она кивнула, в ответ коснувшись ладони отца. Попыталась улыбнуться, но вышло слабо и неуверенно.
Новая династия. Это звучало торжественно, для кого-то бы такая перспектива могла бы показаться невероятно удачной, но только не для Констанции. По крайней мере, не с этим человеком. Но если это - единственное, что она может сделать для своей семьи, то она не может не оправдать возлагаемых на нее надежд. Потом ведь сама себе не простит.
- Нет, - принцесса отрицательно покачала головой. У нее даже не было времени, чтобы придумать что-то, когда все мысли перемешались в голове. - Я ничего не задумала, и это чистая правда.
Конечно, говорят, что безвыходных ситуаций не бывает, но у нее не было никакого плана, даже самого безумного, причем чтобы он не рушил бы планы отца. Достаточно было прошлого раза, пусть она и не устроила сама свой побег.
Но это было несправедливо. От заранее ненавистного брачного союза ее могло спасти только предательство Джехангира или его сторонников, что означало бы усугубление войны. Слишком высокая цена за свободу.
- Я верю тебе, - она внимательно посмотрела в глаза отцу. - И в Харматане, рядом с Джехангиром... сейчас или потом. Должна ли я сделать что-то еще, кроме как родить ему... нам наследника?
Лучше все узнать сразу.
- И что будет с женой Джехангира? - добавила Констанция после недолгой паузы.

Констанция слушала внимательно, боясь пропустить хоть единое слово, которое могло оказаться наиболее важным. Слава Создателю, ее появление в Харматане не станет причиной чьей-то возможной смерти, но женщина, о которой она спрашивала, сейчас волновала ее менее всего. Голова принцессы слегка склонилась в знак согласия. Изучать настроения, по возможности стать глазами и ушами Империи в самом сердце нынешнего заклятого союзника, это звучало куда как лучше, чем просто уехать туда заложницей чьих-то интересов.
Кажется, обида и горечь стали ощущаться чуть менее остро, чем с начала ее разговора с отцом, но Констанция знала, что это ненадолго. Стоит ей покинуть императорский кабинет, остаться одной, где-нибудь без чужих глаз, которым непозволительно видеть слабость принцессы или дочери, и тогда весь и без того хрупкий лед хладнокровия треснет окончательно... Нет. Она сделала несколько шагов вперед, чуть оперлась о массивную крышку стола, ощущая кончиками пальцев стылую поверхность. Глубокий вдох и выдох. Нужно быть спокойной. Теперь всегда.
- Если это будет хоть немного зависеть от меня, то я постараюсь не допустить междоусобицы, - Констанция повернулась к отцу. Если от нее хоть что-то будет зависеть. Но никто не знает, как извернется завтра змейка-судьба. - И, конечно же, мне будет интересно наблюдать, как живут харматанцы. Что они делают. И что думают, если они раскроют свои мысли, - она слегка улыбнулась одними губами, глаза по-прежнему влажно блестели от так и не пущенных на свободу слез. - Мне и тебе.
Будет трудно. Констанция знала, что никогда не сможет полюбить или хотя бы проникнуться симпатией к народу, который почитает иных людей за свои безмолвные вещи и который разлучил ее с семьей. Но среди них она должна быть. Если очень повезет, то не всю жизнь.
- Это все, отец? - спросила она. Легкая дрожь в голосе так и не желала исчезать.