Сегодняшний день был не просто обучением, это было больше похоже на проверку на вшивость, на проверку, тверда ли ее рука, хватит ли сил и уверенности. Лилиан не сомневалась: хватит. Конечно, хватит. Да, с непривычки могли проснуться самые потаенные и затаившиеся страхи, но девушка была к этому готова. Ветер приносил ей голоса из камеры пыток. Сначала они удивляли, как плачущий котенок нерадивого ребенка, который еще не понимает боли, а потом вроде бы и сочувствует несчастному зверю. Однако все равно привязывает к его хвосту громкую погремушку. Просто хотя бы для того, чтобы узнать, как это будет. Как это будет выглядеть, звучать и ощущать. Наверно, со стороны котенка было паршиво. А вот со стороны зрителя - даже смешно. Тем более, что сегодняшний урок - это не просто потеха. Тонкое искусство пыток было изобретено на благо родины. Тем более, что сегодня урок для Лилиан преподавал не кто-нибудь, а сам Асвальд Рейнеке. Перед таким человеком нельзя было ударить в грязь лицом.
Внутри бушевали эмоции, самые тонкие и чувственные прятались внизу, как будто укрытые листьями, а после, возможно, и снегом. Сверху же было спокойствие, наверно, почти ледяное на вид. Главное, чтоб промерзло до самого дна.
Хотелось одеть яркую одежду, чтобы прийти как на праздник. Или, наоборот, одеться строго и справедливо, чтоб показаться мастером своего дела перед столь важным и значительным человеком. Но не тот вариант, ни другой не отражали главной сути. Смеси показного, временного и того, что действительно было. К тому же одеваться стоило с учетом того, куда они идут. Обтягивающие кожаные штаны были прикрыты длинной юбкой платья, что совсем оголяло спину и руки, что тут же было прикрыто светлой накидкой. Ничего, если она будет запачкана. Будет, что вспомнить. На руках кожаные перчатки до локтя. Так спокойнее, хоть и немного отстраненно.
- Я готова, мэтр, - кивнула девушка, следовавшая за мужчиной. Портал открывал взору небольшое темное помещение. Лилиан осматривала странный особняк, в котором они находились. С виду он был заброшен, но лишь с виду. Просто основные обитатели жили в тех задворах здания, откуда простому человеку было сложно услышать их крики. И жили они там вовсе не потому, что там были самые удобные места. Напротив. Как и в случае с кошкой, лучшие места были у зрителей. (Зрителями же становились те, кто погремушку к хвосту и подвязывал.) Ветер доносил до Лилиан тихие стоны.
Эйр кивнула в ответ на слова мэтра, который сейчас был похож на хозяина дома с приведениями. Да, только куда уж приведениям до хозяина дома. Даже его костяшки звучали притаенно-угрожающе. На лице Лилиан возникла хищная улыбка, которую она постаралась тут же спрятать. Потому что сладкое было впереди.
Ветер так и доносил тихое и жалобное "мяу", которое было вовсе не "мяу".

Лилиан ничего не отвечала, лишь скрестила руки за спиной, пропуская мэтра вперед. Судя по скорости, они никуда не торопились. Да, и ясно, что все секреты и тайны от них не убегут. Напротив, будут с нетерпением ждать. Ведь пока они там медлят, кто-то там, томящийся где-то внизу с ужасом ждет пытки, надеясь на чудесное спасение. Зря надеется. Лилиан ни капли не сомневалась, что мэтр сделал все для того, чтоб из его катакомб нельзя было сбежать.  Надежда. Чудесное чувство. Оно, с одной стороны, не дает зачахнуть. А, с другой, делает пытку намного изощреннее.
- Скажите, мэтр, - осторожно произнесла Лилиан. - С кем мы имеем дело и какая у нас конечная цель?
Это было важно. От этого зависело, какие использовать методы, куда гнуть и как смотреть. Наверняка жертва, увидев перед собой молодую, хрупкую женщину, решит, что она может быть мягкой и доброй, что она даже может попробовать уговорить мэтра быть не таким жестоким... Лилиан улыбнулась своим мыслям. Все эти игры доставляли определенное удовольствие. Пытки без пытки как таковой порой намного более действенные, чем все эти дыбы и железные девы.
Арийка шла следом за учителем, стараясь не отставать, стараясь идти шаг в шаг, не отрываясь, сосредотачиваясь на своем. Ветер пел свой мотив, в котором сквозило одиночество и пустота. Это потому что дом был почти полностью пустым. Об этом говорили и места, по которым они шли. Столько площади расходуется зря! А ведь здесь можно было разместить солдат или разместить учеников магов, хотя бы старших курсов, хотя им, по сути, жилось вполне себе вольготно и комфортно.
Последняя ступенька была весьма скользкая, что было весьма неожиданно. Девушка чуть не полетела кубарем вперед, сбивая собой самого Лиса Императора. Однако, к счастью, инстинкты самосохранения сработали быстрее разума, и Лилиан успела схватиться за сгустившийся вроде нее воздух.
"Ух, чудом пронесло", - мысленно выдохнула девушка. После такого испытания следующие выглядели уже не такими страшными. Все-таки опозориться в процессе пытки было не так страшно. Многим, даже видавшим виды порой становится не по себе в пыточной. Говорят, стоит лишь на секунду представить себя с другой стороны... Но, нет, лучше этого не делать. Совершенно определенно.
Нет, она никогда не смогла бы оказаться с той стороны железного стола. Даже не смотря на то, что находившийся перед ней мужчина был совсем молоденьким, прямо мальчишка. Они над такими подшучивали на старших курсах в Школе Стихий: кто лужицу разольет, кто ветром сдует, а кто вовсе как бы случайно, ненароком подожжет книги или постельное белье. А то еще чего похуже. Пытки, конечно, были более опасной шалостью. Но в глазах Лилиан по-прежнему шалостью и оставались. Хоть и весьма опасной. Она не видела перед собой живого человека. Только куклу, отвечающую на действия. Не более того.
Асвальд же будто хвастался, будто показывал что-то важное и ценное. Интересное. Впрочем, кажется, он, как более опытный ариец, игрался не только с жертвой, но и молодой, несмышленой арийкой.
Шкаф? Хорошо. Шкаф, так шкаф. Лилиан открыла дверцы, изучая инструментарий, который ей, по сути, и не был нужен. Она знала, как можно мучить и без этого. Но куда было спешить. Пусть мужчина видит.
"Такой молоденький", - думала Эйр, прикидывая, что такому вряд ли много нужно, чтоб выдать все. Вопрос был только в том, чего на самом деле хотел Асвальд Рейнеке: просто развязать мужчине язык или испытать ученицу? В целом, для Лилиан особой разницы не было. Она раскрыла шкаф настежь, чтобы жертва видела все, что видела сама девушка, такая вроде бы хрупкая на вид. Ее пальцы заскользили по орудиям. Здесь были различные шипы, плетки, молотки, ножницы, груша...
"Фи, пила", - отметила про себе девушка.
- Хм, - тихо хмыкнула она, с улыбкой посматривая на испытуемого, которого уже начала трясти мелкая дрожь.
- Знаете, мэтр, пожалуй, Вы правы. Дыба несколько устарела, однако, следует заметить, что один ее вид внушал ужас, как и железной девы, и стула ведьмы. А что эти молотки, ножницы, даже пила? Их человек ведь много раз видел, они не так пугают. Хотя, надо отметить, что допрашиваемый вполне может представить, как ими можно обращаться. Что плетью секут, что молотком можно раздробить пальцы, кисти рук, ребра и другие гости. Что ножницами можно отрезать ухо или, например, нос. А пилой и вовсе медленно резать на части... Или вот, например, груша, - девушка взяла данный инструмент, с несколькими тонкими лепестками в свою тонкую ручку. - Она творит ужасные вещи. Ее можно вонзить в горло, разрывая внутри связки или, еще лучше, в нежный анус.
Эти слова девушка произносила совершенно без стеснения, почти что будничным голосом.
- Но понимает ли испытуемый весь их ужас? Осознает ли он действительно, что сейчас произойдет что-то ужасное?
Девушка положила грушу на стол перед собой, качая головой. Юноша смотрел на нее большими глазами, но ее это совсем не тревожило.
- Я думаю, что нет. Мне кажется, что испытуемый должен хорошо понимать, что происходит или произойдет, понять, что именно он теряет.
Теперь взгляд Лилиан был всецело обращен к "испытуемому".
- Как тебя зовут? - спросила она почти доброжелательно.
- Р-Райн, - испуганно, заплетающимся языком отвечал мальчишка. Его дыхание было очень частым. Наверно, и сердце в его груди стучало бешено. Жаль, что этот звук ветер не шепчет ей на ухо. Было бы намного проще. И все же, кажется, юноша все-таки был испуган, весьма испуган. Пусть и недостаточно.. Хотя Лилиан не понимала, чего же он так вдруг испугался. Ведь пока еще ничего не произошло. Не то, что в следующую секунду.
- Прекрасно, Райан, - кивнула девушка, резко, с силой сжимая кулак, будто пряча в него что-то совсем небольшое, но таинственное. Глаза парнишки увеличились еще больше, хотя, казалось бы, куда еще. Через какое-то время он начал судорожно хватать ртом воздух и даже пытаться вырваться. Но ничто его не могло спасти. Лилиан же не отрывала взгляда и тихо про себя считала. Она уже знала, на каком счете отпустить. Сначала немного. Но и этого было вполне достаточно. Для первого раза.

Лилиан отпустила руку, дав возможность мальчишке надышаться. Теперь слово взял мэтр. То, что девушка прокручивала в голове ранее, теперь он произнес вслух, значительно развивая тему, которая до того в голове Лилиан была раскрыта лишь отчасти. Но чем же тогда напугать того, кто уже пережил все самое страшное, что только могло с ним случиться? Казалось, только и оставалось, что либо тягаться с пленником силой воображения, либо, напротив, показывать, какова огромная пропасть между воображением и реальностью. Однако Лилиан не спешила с вопросами. Стоило ли забегать вперед, если учитель милостиво все расскажет, всего-то и останется, что исполнять команды. Лис Императора же продолжал свою мысль, расширяя ее еще больше, усложняя и утрамбовывая в голове молодой девушки.
"Хм," - мысленно отметила Лилиан. Ее фантазия, пожалуй, не была столь сложной и изощренной, как у мэтра, продолжающего тему нежных задов, переводя ее и вовсе в рассказ о сексуальных удовольствиях. Может, он утрировал и тонко подшучивал, а, может, и верно говорил то, что видел своими глазами. Однако из всех тонких и сложных речей Лилиан вынесла главное, а именно: первое - они не собирались делать из мальчишки раба, второе - раскалывать его тоже не было смысла, разве что для потехи, третье - нынешний день совершенно очевидно будет полон открытий чудных, каковые мэтресса начинала делать незамедлительно. Одно лишь прикосновение мэтра что-то явно сделала с испытуемым, превратив того в кого-то совсем иного, хотя, может, и только внешне. Мальчишка теперь и верно то ли с ума сошел, то ли стал получать какое-то извращенное удовольствие, о котором прежде и говорил мэтр, по крайней мере, странная улыбка на лице испытуемого появилась явно не от нечего делать. Лилиан наклонилась вперед, всматриваясь в лицо юноши, пытаясь понять, что именно изменилось. Это заняло буквально считанную секунду, потому что в следующую уже до ее носа донесся не очень приятных запах, и девушка отстранилась, вновь слушая мэтра Рейнеке.
Воспоминания. Лилиан удивленно и в то же время восхищенно смотрела на мужчину. Какая неслыханная хитрость, возможно, которая даже бы граничила с подлостью, имей их упражнения хоть какое-то отношения к законам чести. Мальчишка был выродком, недостойным  жизни. О какой чести могла вообще речь? И все же... Какое тонкое и изворотливое мышление! Вот уж чему точно стоило поучиться у мэтра, который теперь обращался к пленнику, в то время как Лилиан уже присматривалась к инструментам, которыми она будет надрезать веки. Вроде бы такой маленький кусочек плоти, казалось бы, недостойный толкового упоминания, и все же... Сколько боли и ужаса принесет его отсутствие. Вот уж точно чудные открытия, весьма любопытные открытия, захватывающие и интересные. Да уж, чем дальше, тем было только любопытнее. Юноша молчал так, будто воды в рот набрал или язык проглотил. Возможно, он просто не отошел от воздействия на мозг.
- Хм, - тихо произнесла Лилиан, задумываясь над вопросом Рейнеке. - Сложно сказать,- помедлив, ответила она. - Я же пока не знаю, на что он способен, даже примерно.  А самое главное, насколько он лоялен. Не переметнется ли он к врагу при первой же возможности? Хватит ли ему духу и патриотизма, чтобы служить Родине? Скажите, мэтр, - теперь Эйр перешла к более интересной части, - мне стоит резать его веки или пока Вы скажете повременить? - ведь прямого приказа все же не было.

Отредактировано Лилиан Эйр (2015-01-03 01:40:16)

Лилиан приподняла брови. С самого начала таких разговоров не было. Постепенно Рейнеке открывал о милом на вид мальчике все больше тайн, о которых до того молчал. Возможно, он хотел подать историю более красиво и тонко или просто медленно погружал арийку в окружающая атмосферу, стараясь не нагружать ее сразу всем.
Забавно получалось. Была некая вероятность, что в данном случае попытка все же обернулась пыткой.
"Хм", - вновь пронеслось в голове Лилиан. Можно было рассматривать заговор как что-то, противное Империи? Нарушения закона - возможно, но все же именно интересам Империи это ни в коем случае не противило. Разве что как нарушение порядка, желание перемахнуть несколько позиций в иерархии, занять более хорошее, выгодное место под солнцем. Но разве это плохо? Эти стремления сами по себе хороши и похвальны, и их, подобно любой иной затаившейся страсти, можно было использовать на пользу. Тем более, если бы заговор был, нельзя было обвинить Райана в мягкотелости. В глазах Лилиан он бы предстал более интересным экземпляром, а не просто игрушкой для садистских экспериментов или жертвой обстоятельств.
- Жаль, - вздохнула Лилиан, отвечая на подводимые мэтром результаты. - Если б он не был простым мягкотелым мальчишкой, глядишь, из него бы и мог бы выйти какой толк, - вздохнула девушка, ожидая команды. Фраза про то, что, возможно, Райн стал бы неплохим разведчиком была как будто брошена ради затравки, чтобы показать альтернативные варианты. Надежда делает пытку более изощренной и утонченной. В таком виде юноша никуда не годился. Для игры в сильного самца ему не хватало силы и смелости, а для игры в юродивого он был не настолько жалок. Хотя последнее вполне себе было легко поправимо, особенно сейчас.
- Да уж, отсутствие патриотизма - это большая проблема, - добавила Эйр. Ей-то было легко говорить, ей патриотизм прививался чуть ли не с самого младенчества, и от этого было не так-то легко откреститься даже при желании. Он будто впитывался в кровь, въедался в кожу, и его уже было просто так не вытравишь. Но одно дело она, ее-то готовили с пеленок и тихих криков "мама", что произносились тихо в слезах, когда она утыкалась лицом в подушку. Райана же, судя по всему, ждал ускоренный курс. И куда более сложный и мучительный. Но как? Как этот хитрый лис сможет вбить в кого-то такое сложное и важное чувство? С помощью пыток? Это было сложно представить. Гипноз - да, это походило на правду. Но пытки? Это же до какого состояния нужно довести человека, что с ним сделать? Вот уж верно, с каждой минутой все интереснее и интереснее.
Была получена точная команда, и теперь Лилиан с интересом принялась выполнять. Сначала она подумала над тем, как лучше сделать: вдоль или поперек? Как эффекта будет больше? Да, горизонтальные надрезы сделают больший обзор, но вертикальные... Они, по соображениям Лилиан, должны будут создавать эффект более интересный, создавать ложное ощущение защищенности. Глаза вроде и будут закрыты, но через них будет видно все, как ни крути. И все-таки хорошо придумал мэтр, интересно, а, главное, с определенной долей фантазии, а без нее в таком вопросе никуда.
Несмотря на уговоры и утешение мэтра, Райн никак не мог успокоиться, особенно, когда Лилиан подошла к нему так близко с острым ножом наготове. От страха юнец так дрожал и вырывался, что, кажется, готов был разнести все вокруг. Однако ж... Силенок маловато. Эйр подняла нож, прикидывая, и юношу тат же открыла глаза нараспашку, да изо всех сил принялся мотать головой.
- Будь спокойнее, иначе хуже же будет, - с притворной заботой добавила арийка от себя, но, кажется, ее слова звучали не особенно правдиво. Возможно, из-за ножа в руке. А, может, и правда в актерском мастерстве она сильно преуспела, хотя в данном случае она и не особенно старалась.
- Хватит, - тихо произнесла она, скорее самой себе, и тут же воздух вокруг мальчишки уплотнился стал подобен каменным стенам, даже головой теперь пошевелить ему было непросто. Однако с веками подобное проделать не получилось, к сожалению, мальчишка успел ух вовремя поднять. Все-таки силен в нем был дух самосохранения. Однако Лилиан теперь даже было интересно.
- Давай, опускай их по-хорошему, - голос девушки звучал так, будто она упивается садизмом, впрочем, так и было. Хотя удовольствие ей доставлял не столько сам садизм, сколько эти игры в прятки. Все-таки детские игры весьма занимательны, хоть с возрастом и приобретают самые разные формы. Однако Райн уговором не поддавался, и, по мнению Лилиан, это было прекрасно. Это означало, что они все делают совершенно верно. Скрыть садисткую улыбку, играющих на губах с каждой секундой становилось все сложнее, да и смысла не было.
- Прекрасно, - кивнула девушка самой себе, и теперь вновь сжала руку в кулак, лишая юношу воздуха. Тот таращился из всех сил. В этот раз Лилиан не давал ему дышать намного дольше, чем до этого, но стоило ей разжать кулак, и дать вдохнуть воздуху, как, потеряв бдительность, юноша моргнул, и тут же был пойман в ловушку воздуха. Садистская улыбка на лице мэтрессы превратилась в довольную улыбку счастливого кота, когда она теперь спокойно разрезала веки, не давая парню даже пошевелиться.
Теперь она отошла в сторону, наслаждаясь сотворенной работой и тем, как это выглядело. А выглядело это весьма странно и специфично. Со стороны даже вполне мило. Портили все разве что кровавые подтеки, хоть крови было и совсем немного - как будто они просто разбили коленку.
- Что скажите мэтр? Какие дальнейшие распоряжения? - спокойно поинтересовалась Лилиан, как будто ничего такого и не произошло. Впрочем? Действительно, что такого? Да уж, люди действительно намного интереснее котов. С ними определенно веселее, хоть и не всегда.

"Жалость"? - Лилиан даже удивленно приподняла бровь. Это слово в данной обстановке было совсем чужим и странным, подобно живому петуху среди уже приготовленных куриц. Это слово было нездешним, чужим, будто из другого мира. Или, может, мэтр решил, что она слишком добра к пленнику? Эйр смотрела на проделанную работу и думала о том, что, нет, сильно вряд ли. Лис наверняка заметил, что ее руки совсем не дрожали, более того, в арийке был даже своеобразный энтузиазм, главное, чтоб он не счел его нездоровым. Но учитель пока ни о чем подобном не заикался. А, значит, все шло, как надо.
"Отсутствие патриотизма не помеха", - так и пронеслось в голове девушки, что заставило удивиться не меньше, чем странному слову "жалость", как и пожелания всего самого лучшего. Вот ведь куда разговор зашел! Подумать только! В другой ситуации можно было бы улыбнуться витиевато закрученным фразам, но в данном случае этого делать не стоило, мало ли что имел в виду Лис Императора. Просто он подобрал свои слова для слова лояльность. И теперь Лилиан предстояло участвовать в воплощении поставленных целей. Новая полноценная жизнь? Интересно, что мэтр имел под этим в виду? А, главное, как собирался достигать нужного эффекта? Благо, ждать долго не было нужно.
Учитель хвалил надрезы, Лилиан и сама была ими вполне себе довольна. Пока все шло лучшим образом. И теперь в ее руках оказался тот самый "Алмаз", девушка всматривалась, его пыль действительно сверкала, как алмазная крошка, так ярко, подобно снегу на солнце. Так и подмывало его вдуть в рот мальчишки ветром и воздухом и втирать, насколько это получится. И все же наставник Лилиан показалось, что наставник имел в виду, что стоит это сделать именно руками. Девушка любила свою стихию и порой все, что могла, только и делала с ее помощью, но здесь все же нужен был физический труд, благо рот был закреплен. Тем более арийки совсем не хотелось, чтоб мэтр вдруг решил, что она брезгает или действительно "жалеет" подопечного, тем более, что он уже сам и произнес это слово.
"Жалость! Ведь надо было!" - удивлялась Лилиан, аккуратно зачерпывая пыль, стараясь не рассыпать по дороге, а заодно и самой случайно не вдохнуть, мало ли какой эффект будет даже от такой малой дозы. Благо, теперь Эйр не нужно было фиксировать юношу самостоятельно, он уже был вполне себе закреплен.
- Скажите, мэтр, неужели его видения будут так ужасны? Или это тоже часть подготовки? - спрашивала девушка, старательно и в то же время аккуратно втирая порошок в десны мальчишки, стараясь держать коробочку саму подальше от него, чтоб тот случайно не сдул. Сама же себе она напоминала сейчас заботливую няню, которая трогательно кормит с ложечки лежачего больного. Можно было даже расплакаться от умиления.

Такой тонкий и доверительный разговор! Да, конечно! И о чем? О том, что мэтр понятия не имеет, как именно работает метод, зато точно знает, что он работает и какие слухи про него ходят. Однако, судя по тому, как уверенно Лис говорил о результатах, он точно знал, что делал, и к чему это приведет. А заодно постепенно становилось ясно, зачем это все, почему вдруг глава разведки вдруг накинулся на вроде бы непримечательного и никому не нужного мальчишку. А дело как раз было в том, что он был непримечателен и никому не нужен. Это был просто материал, как глина, из которой лепят горшки. И, судя по словам мэтра Рейнеке, тот собирался заняться головой и эмоциями испытуемого. Дробить же кости, резать плоть, да лишать кислорода отводилось самой Лилиан, и то "по желанию". Как будто она могла ничего не делать, а просто наблюдать со стороны. Нет, вряд ли мэтр имел в виду это.
Хотя, судя по тому, как вел себя Райан, он уже начинал мучиться, хоть и весьма своеобразно. Если до этого он как-то сопротивлялся, то наркотик будто лишил его воли, как будто даже путы были не нужны. Пленник больше не вырывался и, напротив, расслабился, будто ничего плохого ему не сделают. Возможно, в чем-то он и был прав. Лилиан не знала, какие ощущения испытывал юноша и даже примерно не представляла, что творилась в его голове. Так что, возможно, там происходили такие кошмары и ужасы, до которых телесным истязаниям было очень далеко. Впрочем, не узнаешь, пока не проверишь.
Беглый взгляд Лилиан вновь изучал инструменты, теперь девушка смотрела на них совсем иначе. если раньше ей важен был именно результат, хоть она и на знала, какой именно, то теперь она могла резвиться в волю. Например, вырезать на теле пленника корявые звездочки, не столько для истязания, сколько для собственного удовольствия и удовлетворения чувства прекрасного. Если, конечно, мэтр не будет против. Однако от своих мыслей арийку отвлек еще один странный вопрос мэтра. Девушка даже удивленно взглянула на мужчину, хлопая глазами, и даже переспросила:
- Чувствую? - до этого вопроса она об этом почти не задумывалась. Да, был некий энтузиазм, интерес, но это были такие простые и поверхностные чувства, за которыми была лишь сплошная стена, которая, наверно, ничего не закрывала, совсем ничего. Лилиан нарочно прислушивалась к чувствам, чтоб понять, что их нет. - Ничего... - немного растерянно произнесла она, понимая, что это вовсе не ответ. Однако внутри нее так и было. Ничего, сплошная стене, даже без трещин и вмятен, такие, наверно, только в сознаниях и бывают. Зато снаружи ответов было. Снаружи был некий интерес, энтузиазм, а еще мир, где не хватало ее старого друга ветра, да и просто... - Душно, - добавила девушка. - А еще любопытно, но это ведь не то, о чем Вы спрашиваете, верно? Так что... Нет, пожалуй, ничего, действительно ничего.
Она знала, откуда возникла эта стена. Она сама ее воздвигла, потому что так было проще, не надо было плакать по ночам, так ей не было жалко Райна, так она могла делать, что угодно и с кем угодно, не задумываясь ни о каких чувствах. Да, кому они вообще нужны? Вон, Райан уже платил за то, что они вполне себе существуют. Глупо. Просто глупо.
Но даже подобного разговора не было на поверхности. Если и происходил, то где-то далеко за стеной. Потому что снаружи разговор о чувствах вызывал только недоумение. Потому что, нет, не в этих обстоятельствах, не тогда, когда она орудие, работающее на благо Родины. Это ведь не игры с ветром и не веселые попойки с сотоварищами. Здесь чувства только мешали.
Поймав улыбку на лице Рейнеке, девушка тоже улыбнулась. Только радости в этой улыбки не было, только тот самый энтузиазм, граничущий с садизмом.
- Эх, жаль... Но резать я его могу? Хоть немного? - спросила девушка. Мысль о звездах, нарисованных на чужом теле все также не давала покоя. Это ведь будет просто красиво. Да, лишать кислорода удобно, но это ведь совсем не то же самое. Да и ветра здесь слишком мало, а то ему бы наверняка понравилось. Хоть и не всякому. Ну и что.

"Врешь?" - отпечатывалось в голове, но Лилиан не понимала, в чем она врет. Он спросил о чувствах, она ответила. Весь эмоциональный фон был тщательно расчищен, все лишнее было убрано, вымарано навсегда, будто вытащено из самого тела. Оставшееся же было прикрыто плотной стеной. Нет, нет. Чувства, это не про нее, не сейчас - уж точно. И как это мэтр не верит? Как он не понимает? Думает, что если перед ним стоит молодая девушка, она вся из себя в чувствах, да в облаках? Лилиан совершенно этого не понимала и не могла объяснить ничего иначе как предрассудками.
Рука мэтра по-отечески легла на плечо девушки, та и опомниться не успела: ни понять, ни проанализировать. Просто вдруг все стало так.

Детство. Все снова такое яркое, солнечное. Как давно это было! Лягушки-квакушки, болотце. Этот яркий, но такой притягательный желтый цвет, кажется, он мог выколоть глаза, если подойти поближе. Но пока этого не получалось, а, значит, чувство, скорее всего, было обманчивым. Оно многое в жизни было обманчивым, хотя в обман верить было даже приятно. Даже потом, уже сильно потом.

Лилиан была там и здесь одновременно. Она ловила квакушку и в то же время скептически оценивала все разумом, еще до конца не понимая, что происходит. Просто - раз - и случилось нечто. Но, что, что? Разум метался, ничего толком не понимая, не находя ответа. Ей, с одной стороны, была интересна эта сказка, за которой она наблюдала, а, с другой, это она ловила эту лягушку. Это она была этим веселым, неунывающим мальчишкой.

- Ква! Ква! - как бы подзывала к себе жаба, и Лилиан с удовольствием прыгала за ней в омут, не позволяя той ускакать. Это было весело и очень приятно. Это было частью веселой игры, в которой она была охотником и великим героем одновременно. Что ждало это страшное чудовище? Мучения и смерть, дрыганье лапками и прочие веселые эксперименты. Много ли оно проживет? Вот предыдущая протянула целых три дня!

- Мама! Мама! - радостно несла Лилиан жабу своей матери, хоть и понимала, что что-то в ней не то, совсем не то. Как будто это была подделка, будто это была какая-то неправильно рассказанная история, в которой поменялось что-то очень и очень важное. Лилиан сомневалась и в то же время все глубже уходила в этот омут. Она жаждала похвалы и одобрения, доброты и ласки. И получала этого сполна. Что-то внутри сердца дрожало. Это приятное чувство... Оно было почти забыто. То чувство, когда мама обнимает тебя и говорит, что любит, когда называет тебя героем. Что может быть приятнее? И как она вообще это забыла? Как она вообще?..

Но что-то, что-то тут было явно не так. Это сложно было понять, просто она чувствовала и не понимала. Что-то происходило, но что? Как будто кто-то пролил чернила на детский рисунок, будто растоптал замок из песка или сломал любимую погремушку. Лилиан чувствовала это, хоть и не понимала. Часть ее верила во все происходящее, принимала за чистую монету. А часть - напротив - пыталось анализировать, но все ускользало, как песок сквозь пальцы.

«Это я называю ‘трансплантация памяти’: изъять воспоминание, скорректировать, трансформировать и внедрить», - пронеслось в голове, где-то далеко-далеко, в другой вселенной.

Ей была отдана четкая команда не смотреть вниз, но она смотрела, она не могла по-другому. Ей было неприятно, отвращение пробирало до костей, но она ничего не могла с этим сделать. Она не могла не смотреть, просто не могла. Чувства пробирались все глубже и глубже, хотя Лилиан ничего не понимала. Да и не могла понять. Разум будто просто лишился контроля. Однако в следующий момент все пропало. Лилиан хотела отдышаться, будто набрать в рот побольше воздуха, как будто до этого тонула. Но вместо того, чтобы вынырнуть, она, напротив, нырнула еще глубже, хотя ей это все не нравилось, она этого не хотела.

Она мечтала об этом. Точнее, почему "мечтала", мечтал! Он мечтал об этом с того первого дня, как ее увидел. Яркая и прекрасная, эта девушка сводила с ума, он готов был ради нее на все, ради ее улыбки и лукавого взгляда. Она так заразительно смеялась. Он был без ума от нее. Просто без ума.

Он и сам этого хотел. Он хотел быть кем-то, да, это было немного страшно, но ведь он должен был совершить ради нее подвиг. Должен был. Должен был... Это прикосновение рук, нож в руке. Это было страшно, ужасно и в то же время было таким привлекательным... Он это сделает! Это сделает!

Лилиан ярко чувствовала каждый стук сердца, будто он был ее, она ярко чувствовала каждую, даже слабую эмоцию, глубоко спрятанную и скрытую от чужих глаз. Оно все прорывалось наружу. Его чувства были ее чувствами. Она практически была им самим, хотя толком этого и не понимала.

Где-то сзади, несмотря ни на что, все еще стояла крепкая стена, в которой не было ни единой трещинки, ни единой вмятинки. И это было единственным спасением Эйр. Она сама еще этого не осознавала, но ярко чувствовала. Похоже, она действительно соврала магистру. Даже на поверхности были чувства и эмоции, что смешивались с эмоции Райана, они немного "фонили", окрашивали чужие чувства теми, что были у самой Лилиан, они портили сигнал и в то же время заставляли Лилиан верить в то, что эти чувства ее, хотя постепенно она начинала догадываться, хоть не умом. Все-таки, что ни говори, сердце порой разумнее разума, как бы смешно это ни звучало. Только у Лилиан не было сердца, она в это верила, а если и было, то оно было спрятано за семью печатями.

"Это не я, это не я", - вдруг забилось внутри нее четкое ощущение.
"Тогда кто я? Где здесь именно я?" - будто возникал вопрос из ниоткуда.

Лилиан бежала без оглядки, желая как можно быстрее добежать до своей стены, туда, где ей уже ничего не будет страшно, туда, откуда она сможет спокойно наблюдать со стороны. Это ведь не ее чувства, не ее, не ее, нет!!! Но чужая тьма будто засасывала, до стены было не убежать.

Это все этот чертов гипноз. Это все он! Что с ней делал этот Лис? За что он с ней так???

Все лишнее пропало. Остались только серые глаза отца. Он врал, он врал, врал, врал, врал!!!

Это слово помогло выкарабкаться из оцепенения. "Ты врешь, врешь, врешь", - отзывались слова магистра. Лилиан понимала, что что-то не так. Она вновь была собой и целой, но толком ничего не понимала, теперь она просто смотрела со стороны на происходящее, ничего не понимая. Хотя... Что-то проклевывалась. Она была собой. Это было хорошо. Была лишь одна проблема. Она была в том числе и Райаном. Точнее, его чувства были и ее чувствами, хоть ей и удалось на минуту отстраниться. Просто наблюдать из-за своей стены, не вмешиваться. Смотреть.

Ее била дрожь. Странно, она ведь просто смотрела. Она ведь не принимала участия. Но чем дольше она смотрела, тем больше дрожала и не могла унять эту дрожь. Стена больше не была прочной, ее будто брали приступом, а к глазам подбирались слезы. Ей было грустно, противно, жалко, а, главное, больно, бесконечно больно! Она чувствовала, как чужие чувства настигают ее, как они втекают в ее сердце.

Ей было безумно жалко себя, ей было противно, больно, грустно, обидно, страшно - страшно до безумия, еще раз больно, больно и больно. Эти чувства нахлынули резко, их никто не звал.

"Что происходит??? Это же просто ужас!!!" - пронеслось в ее голове.
"Это, это же не благо Родины", - пыталась ответить Лилиан самой себе и не получалось. Она просто сама не слышала ответа. Чувства переполняли, и это больше не были чужие чувства. Они были ее собственные. Не чужими.

Она открыла глаза, ничего не понимая, осматривая все вокруг, как будто до этого никогда здесь не была. Ее пугало все на свете: спертый воздух, сама комнатка, все здесь происходящее. В руке по-прежнему был нож, но Лилиан теперь не сжимала его так уверенно, как раньше, рука тряслась, а сама девушка не могла надышаться. Она просто не понимала, что с ней происходит. Ее будто высосали, а на месте сердца была огромная черная дыра, вполне осязаемая, и казалось даже странным, что Рейнеке ее не рассматривал. Он был таким спокойным, почти бесчувственным.

"Режь," - сказал он, и внутри девушки все сжалось, а тело задрожало намного сильнее.

"Что со мной происходит?" - не понимала Лилиан, но ничего поделать не могла. Она лишь испуганно смотрела на мэтра, совсем другими глазами. Она же не могла ответить ему нет, она же не могла ему перечить... Она же все правильно делала до этого, но теперь же просто не могла пошевелиться. Она, наверно, вращала глазами так же, как это делал Райан. Даже зубы, казалось дрожали. А страшнее всего было ответить "нет" на слова мэтра.

В какую-то секунду Лилиан почувствовала себя жертвой рядом с охотником, как будто в этой комнате пытали не только Райана, но и ее саму. За что? За что он так с ней? Она же была верная! Она же... Слезы текли по щекам, а нож с громким звоном выпал из рук.

- Я... я не могу... - рыдала она. Ей нужно было срочно надышаться, срочно выбраться отсюда. Интуитивно Эйр стала искать вокруг себя знакомые нотки ветра. Он должен был ее успокоить, привести в чувства, но его здесь почти не было, лишь самые тонкие отголоски, струйки. Нахождение в этом диком месте доставляло почти физический дискомфорт, и Лилиан сделала только одно, то единственное, что могла сделать в данной ситуации. Она бросилась к выходу, просто не могла по-другому. Да, только дверь была заперта. Похоже, мэтр и это предусмотрел. Лилиан дрожала и, подобно затравленному зверю, повернулась к двери спиной, готовясь обороняться. Нет, она не Райан, она не дастся так просто. Ему придется постараться, чтоб посадить ее на цепь. Так просто она не дастся! Тело было измотано и его продолжало трясти.

"Ну же, ветер, ну же..." - собирала Лилиан свою стихию из последних сил, по малым крупицам из всех щелей.

Отредактировано Лилиан Эйр (2015-01-04 22:35:08)

Лилиан тяжело дышала, не в силах прийти в чувство. Воздух в комнате сгущался, но только не для нее, и этих крупиц девушке было мало. Она испуганно смотрела на мэтра, как, наверно, кролик смотрит на лису. А Лис же как будто почти и не волновался, как будто, в отличие от Эйр, его сердце не билось. Слова мэтра девушка разбирала с трудом. Все остальные, помимо фразы о том, что ей некуда бежать. Она и сама это уже понимала, хоть и с трудом.
- Открой, - это слово было произнесено тихо, но, казалось, еще немного, и в нем зазвучит вся сила ветра, что так сильна на вершине, девушку продолжало трясти. Сейчас было не до регалий и не до вежливости. На кону было, немного ни мало, выживание. Но только не для Рейнеке. Тому хоть и было душно до того, что он расстегивал ворот, но не настолько, чтоб подчиниться требованиям Лилиан. Когда вверх взмыл шар, девушка перепугалась еще сильнее, биение сердца громко отдавалось в ушах.
"Он точно меня убьет", - пронеслось в голове, и от страха девушка стала притягивать к себе весь воздых, что был в помещении, особенно далеко убирая его от Рейнеке и его огненного шара. Надо было где-то разогнать стихию, дать ей силы, но места было слишком мало, дверь было так не вышибить.
- Открой!!! - требовала она, не подчиняясь просьбам своего учителя.

Ее просьба, скорее, была криком помощи, который не услышит никто, как раньше никто не услышал крики Райана. Только ветер. Но он ведь слышит и так, он уже пришел на помощь, насколько мог. Стена огня выросла очень резко, неожиданно, прямо из-за спины, мечта, которое казалось таким защищенным, комфортным, уютным.
Паника. "Что делать? Что делать?" - только и билось в голове Эйр. Мэтр совершенно справедливо не поддавался на ее требования, он был глух к ее крикам и гнул свою линию. Лилиан не успела ничего сообразить толком, как перед ней выросла вторая стена, стена обжигающего пламени. Теперь было некуда идти: ни вперед, ни назад, как, впрочем, и раньше. Теперь это ощущалось только явственнее.
"Просто слушай меня", - донеслось до испуганной девушки, ей больше ничего и не оставалось, как подчиниться требованиям. Ей больше и делать было нечего, как слушать его голос. Все предыдущие плетения девушка уже отпустила от волнения, позволяя ветру гулять по комнате так, как он считал нужным. Было ужасно душно и плохо. Девушка села на пол, обхватив руками голову, поджав колени к подбородку, защищая себя от всего внешнего мира.
Лис говорил, что не хочет ей зла, что не хочет ее убить, но страх брал свое, верить было сложно. Он снова был прав, чертовски прав.
"Выйдем вдвоем", - отпечаталось в голове.
"Куда? - пронеслась тут же мысль. - Наружу, куда ты хотело," - отвечал тихий спокойный голос, который доносился будто из другой жизни.
- Я боюсь, мэтр, я дико боюсь... - шептала девушка. - За что Вы так со мной? - не понимала она, отнекивалась и продолжала дрожать, даже сейчас. Он был прав. Если б он хотел, он бы ее убил. Даже в таком состоянии Лилиан это прекрасно понимала.
"Ты не хочешь этого, ты бежишь от себя." - Вот почему? Почему он всегда прав???
И все же, несмотря ни на что, у нее просто не было выбора, хоть она и не хотелось, хоть она и дико боялась.
- Что мне делать, мэтр? - лишь тихо, но весьма отчетливо прошептала Лилиан. Стена огня, закрывавшая обзор, действовала весьма успокаивающе. Она создавала ощущение, что поздно уже бежать, поздно бояться, поздно рыпаться. Стоит лишь жалеть, жалеть о том, что не успела подумать о завещании. Хотя что там думать? Как будто у нее что-то есть...