- Пугать людей? - переспросила Лилиан. "Пытать и мучить их, наверно, тоже нехорошо, но кого это волнует", - саркастично отметил разум. Мэтр, кажется, не видел в произошедшем никакой проблемы. Наоборот, чуть ли не успокоился, зато теперь Лилиан готова была биться мелкой дрожью. Особенно теперь, когда рассказала столь личное, столь тайное и запрятанное. Она с другими редко говорила о своем самом близком друге, оставляя все только между ними двумя, с самого начала, с тех пор, как он ворвался в ее жизнь.
- Ваш друг, - она произнесла это слово слишком мягко, хоть и не специально, такая мягкость вряд ли походила такой жестокой стихии, как огонь, однако Лилиан слишком привыкла так говорить о своем друге и вкладывать в это понятие, возможно, слишком многое. Но то, что это "слишком" было ясно только сейчас, когда он ушел, испарился, - он напал на Вас?
В это было так сложно поверить, наверно, не стоило в это лезть и расспрашивать, но удержаться было слишком сложно:
- Что ж Вы ему такого сделали?
Хотя несложно было догадаться, ведь мы обороняемся тогда, когда нападают на нас, пытаются себе подчинить, пытаются склонить голову. Хотя, кто знает. Огонь стихия опасная, а каков огонь в личном общении, Лилиан представляла очень слабо, особенно тот огонь, что был присущ Рейнеке. От него Лилиан почти не заражалась, только какими-то поверхностными эмоциями, мимолетными, как легкий ветерок. Внутри наверняка был огонь, иначе почему эта стихия выбрали Лиса? Но оставалось только догадываться. Внутрь Лилиан и не пыталась проникнуть. Те сердца, в которые эльфийка невольно проникала, были открыты сами, а их содержимое, скорее, само нападало на девушку. И в этом плане с Лисом теперь было комфортнее, чем с большинством людей, с которыми она успела пообщаться. Лилиан еще сама не осознавала этого, но привыкшее годами сердце тихо шептало об этом тонкими, едва уловимыми эмоциями.
Может, ветру действительно нужен был отдых. Впервые за все время? Раньше они отдыхали вместе, и он никогда надолго не пропадал. И тем более не бросал ее. Нет, здесь было что-то другое. Что-то более серьезное, что, возможно, не лечится временем. Хотя мэтр, может, и был прав. Но если действительно надо подождать, то как долго ждать? Как летит время для вечной стихии? Не окажется ли, что когда ветер отдохнет, то ее самой уже не будет?
- Ответственность? - удивленно переспросила Лилиан, невольно снова вспыхивая. - На кого же и какую ответственность я перекладывала? Я Вам честно ответила "нет", но Вы же изволили изголяться. Чего еще Вы хотели? Вы сами запустили свои руки мне в сердце, а теперь говорите, что я перекладываю на вас ответственность?
Лилиан злилась, снова. В глубине души она была уверена, что во всем виноват Рейнеке со своими манипуляциями. Неужели он не знал? Неужели просто удачно ткнул пальцем в небо, раскрыв случайно ее эмпатию? Свежо предание, да верится с трудом.

Рейнеке утверждал, что он человек. Ну-ну. Лилиан бы ни капли не удивилась, если бы узнала, что после работы он превращается в старого облезлого лиса и бегает по лесам, а человеком только прикидывается. Слушая его слова, девушка поняла, что пощечины выдавать главе разведки было даже приятно. Но, к сожалению, сию вредную уже почти привычку стоит оставить, ибо чревато и обзавестись какой-нибудь менее опасной: цветочки, там выращивать, вышивать в кои-то веке. Хотя куда уж там. Но для начала придется вести себя сдержаннее. Благо, сам Рейнеке этому способствовал.
- Я не знала, - тихо ответила Лилиан в ответ на рассказанную историю. А что еще можно было сказать? Посочувствовать? Лису? Интересно, сколько лет назад это было? Скорее всего, все сроки сочувствия давно уже канули в лету. Хотя такие истории, конечно, не проходят даром. Лилиан ловила себя на мысли, что, наверно, сама бы после такого случая не хотела бы иметь ничего общего ни с огнем, ни с магией какой-либо вообще.
- И как Вы простили это ему? - уже спокойнее спросила Лилиан, она догадывалась, что у Лиса, скорее всего, совсем иные отношения со своей стихией, чем у нее. - Как позволили себе стать арием? - наверно, это были очень глупые и личные вопросы, но не задать их Лилиан не могла.
Ответственность. Он наверняка хочет сказать, что это она должна управлять стихией, а не стихия ею. И все уже кем управлять, если никого нет?
- То есть хотите сказать, что все это нестрашно? -  - А если он не вернется? Если я навсегда потеряю силу? И больше не будет никакой импровизации.
"Цветочки выращивать, да вышивкой заниматься, говорю же," - шептал разум, но эльфийка от него отбивалась, как от назойливой мухи.
"Может, действительно, все не так и страшно?" - шептало сердце.
- Думаете, стоит просто ждать? - задумалась Лилиан. - И, если Вы думаете, что это основная причина отказа, Вы ошибаетесь.
"А какая тогда?" - ответа не было, ни в разуме, н в сердце. Лишь где-то на самом дальнем краю всех чувств слегка шевелился страх, подобно траве, которую задирает ветер. Но ведь он не мог причиной отказа. Так, куда все это делось?

Отредактировано Лилиан Эйр (2015-05-20 16:24:25)

Совершенно определенно, мэтр относился к своей стихии совсем не так, как Лилиан к своей. Она для него была частью его самого, скорее, инструментом, чем живым существом. Верно, кто обижается на инструмент, если дело в том, что его хозяин не умеет им пользоваться? Для Эйр все было совсем иначе. Нет,топор у загривка не был страшен, как и петля на шее. Потому что сама виновата, раз это так близко, сама оплошала. А смерть? Что это вообще такое? Это всего лишь смерть, сама по себе она не была страшной. А вот утрата доверия, даже не других (пока ты не чувствуешь их чувств), а своя собственная - это страшнее. Это чувство, похожее на летящий в бездну топор, когда ты ждешь, когда же он наконец упадет с оглушительным грохотом. Описывать чувства оказалось не так-то просто, даже чувствовать их в таком объеме было весьма непривычно. И сейчас Лилиан ждала, когда же, наконец, топор приземлится, потому что пропасть казалась бесконечной. А он как будто застрял в воздухе.
- Я бы не была так уверена, что вернется. Мне кажется, он во мне разочаровался.
"И я не знаю, почему".
Наверно, с точки зрения мэтра это все было одной большой глупостью. Не стоило с ним делиться. И все же его уверенность порождала надежду, хоть весьма и горькую. А ткже напоминала о том, что арием невозможно перестать быть, потому что ими рождаются. Это как если певчая птичка решит больше не петь и самостоятельно перебить себе крылья. Глупость ведь.
Лилиан тяжело вздохнула. Возможно, Рейнеке был и прав.
- И как же это менять? - с опаской спросила девушка. Она еще не согласилась, но уже и не была тверда в решении отказаться. Где-то ею двигало упрямство, а где-то - полная рассеянность.

Лилиан вздохнула. Наверно, мэтр был абсолютно прав. В любом случае, другого рецепта у Лилиан не было. Рейнеке хотя бы делал вид, что что-то понимал. И, более того, предлагал конкретное решение. Да, это определенно была замануха, самая что ни на есть настоящая. Эйр понимала это, как никогда. И все же она также понимала, что не может отказаться.
- Хорошо, мэтр. У Вас есть такое на примете?
"Да" она так и не сказала, верно. Но кому нужно это "да", если все равно все идет по плану мэтра?