Время для Летиции остановилось. Она смотрела в лицо сына и не могла думать ни о чем. Любая мысль неизбежно ставила ее на порог истерики, которой она допустить не могла. Императрица боялась сойти с ума, позволив себе внезапно осознать все ужасы, произошедшие с ее детьми за последний год. Маркус был бледен, почти сер. Мать осторожно прикоснулась к его лбу и не смогла понять, был ли у него жар, - ее пальцы тоже побелели, словно зимняя стужа снаружи прорвалась в покои. Летиция стояла на коленях возле постели сына и то и дело сжимала руку в кулак, успокаивая подступающие слезы.
- Мэтр Шенер, - она говорила тихо, почти шептала, - Что будет с моим сыном теперь? Что… что происходит с… ними? - она не могла назвать его оборотнем. Как и все в империи она была приучена бояться нечисти, желать ее уничтожения, но никогда не допускала даже мысли, что это может произойти в ее семье. Страшные сказки на ночь – настолько хорошо Летиция знала оборотней. Сохраняют ли они разум или же поддаются звериной жажде крови? Можно ли сохранить в тайне состояние принца? Способны ли арии если не излечить, то облегчить его страдания?
- Когда он очнется, что я скажу ему? – императрица говорила не то с арием, не то сама с собой. Ей нужно было излить душу. Джамаль, хоть и появился при дворе не так давно, хоть и был приведен Рейнеке, вызывал доверие. Одно его присутствие успокаивало, он был умелым лекарем, способным помочь там, где другие опускали руки.
- Лучше бы он никогда не возвращался, - слезы посыпались из глаз Летиции крупными каплями, - Говорят, он бежал в Харматан, на вашу родину, мэтр. Он мог бы там остаться. Мог бы построить свою жизнь заново, ван Фризы способны и не на такое. Но он вернулся, к своему императору, - императрица продолжала смотреть на Маркуса уже через пелену слез.

- Что? – Летиции показалось, что она ослышалась, - Что вы сказали, мэтр? – она оглянулась на ария. Лицо Джамаля выглядело осунувшимся, он будто постарел на несколько лет – это пройдет, слишком много сил было потрачено на заживление раны принца. Императрица утерла тыльной стороной ладони слезы. Зачем бы ему лгать? Шенер был замечательным слугой, верным и преданным тому, кто назвался его хозяином. Но как можно было признать то, что Маркус, ее сын, ревалонский принц, уже был оборотнем?! Когда? Как? Почему? Летиция чувствовала себя растерянной. Она не понимала, отчего ей не сообщили. Ведь Маркус был в Башне достаточно долго, все арии, приставленные к нему, без сомнения, знали о его сущности и не могли не доложить императору. Нападение в дороге? Во дворе поместья сын не выглядел как жертва. Тогда почему? Действительно ли Клемент хотел его казни и оттого не считал нужным раскрывать тайну даже ей? Но он передумал! Женщина быстро поднялась на ноги, у нее чуть закружилась голова и потемнело в глазах. Летиция оперлась рукой об изголовье кровати.
- Вы можете узнать, кто его проклял? – ненавистников у принца было достаточно. Как бы ей не хотелось думать обратное, Маркус был жесток и слишком честолюбив, он не трудился скрывать свое презрение к нижестоящим и зависть к императору. У него не было друзей или хотя бы верных сторонников. Проклятие мог наслать кто угодно. Она была уверена в том, что это было именно проклятие. Но теперь, когда сын покаялся и вернулся в родительский дом, его прегрешения не имели значения – все арии империи были к его услугам. Кто-то сможет помочь.
Головокружение отступило, в глазах у Летиции прояснилось. Если Маркус был прощен отцом, в Аверне должно быть уже пытались ответить на ее вопрос. Но ей об этом не сообщили. Означать это могло лишь одно – оборотничество принца необратимо. Императрица тяжело вздохнула, чуть прикрыв ладонью лицо. Она устала не меньше Джамаля. Сил быть опорой для Клемента у нее больше не было. Империя вытянула все, что возможно. Предсказание Рейнеке сбылось – она была одинока и совершенно беспомощна, забыта, сослана далеко от столицы. Ей не считали нужным что-либо сообщать. Миссия императрицы была исполнена. Летиция приняла из рук Шенера кубок с отваром, привычно прошелестела: «Благодарю, мэтр». Если эти травы могли унять тоску, она готова была выпить куда как больше. Забыться – этого императрица желала больше всего.
- Вы счастливый человек, мэтр Джамаль, что у вас нет детей, - зеленоватая жидкость обжигала язык, - Когда они есть, уже неважно, что будет с вами. Себя беречь совершенно необязательно. Хочется сберечь их. С Империей все не так, - Летиция сделала еще глоток, - Он бережет Империю, - женщина закусила губу, но слезы удержать не смогла опять. Досадливо смахнув капли, императрица отвернулась от постели сына. Его тоже сослали в Аквилею. Рядом с Клементом остался только Лукреций. Она надеялась, что ее последний ребенок будет принадлежать ей, хотела увезти его на родину и воспитать сама. Но питающаяся ван Фризовой кровью империя сделать этого ей не дала. Лукреций вдруг превратился в единственного наследника, а ей отдали обратно поломанного и проклятого Маркуса и воспоминание о пропавшем без вести Октавии. Летиция допила отвар залпом. Ей хотелось попросить Джамаля сварить ей зелье покрепче, он наверняка знал нужные травы. При желании можно было достать и эльфийского зелья, но это значило бы признать поражение и смириться со своей участью.
- Вы думаете, возможно скрывать от других ариев его сущность всю жизнь, мэтр? – Шенер, как и другие придворные арии, не мог поднять руку на принца крови. Чего не скажешь о простонародье. Слухи о том, что один из ван Фризов – оборотень могли сильно подорвать веру в божественную сущность их власти. Кому хочется мириться с тем, что нечисть пользуется благами жизни, когда все остальные тянут тяжелую лямку? Нет, Маркус должен будет сторониться большинства ариев за исключением тех, что уже знали о его положении. «Что ж, у нас будет сразу двое таких…» - Летиция усмехнулась сама себе, подумав про Софию, и вдруг едва не подскочила на месте. Ее сердце забилось часто. Она прижала ладонь к груди.
- Мэтр! – ей не хотелось поднимать бесполезную тревогу, но и не проверить своей догадки она не могла. Когда-то Маркус сказал ей, что думал взять Софию в жены. Это было очень давно, до его бегства из Аверны. Что если? Она должна была знать, что фон Эдель не опасна. Но просить об этом в открытую Летиция не решалась. «Он сказал бы раньше… Да. Конечно. Обязательно». Джамаль признался ей насчет Маркуса практически сразу. Сомнения Летиции не утихали. «И только после нападения на него. Когда скрывать что-то уже не имело значения… Что если?!»
- Нет-нет, ничего. Пустое, мне показалось, что принц проснулся, - поспешила прикрыть свое волнение императрица.
- Мэтр, я доверяю вам, вы знаете, - она найдет способ узнать, что ей нужно. Пока что ее заботой был Маркус, - Мой сын никогда не отличался сдержанностью. Теперь же, я думаю, ему будет вдвойне труднее. Я надеюсь на вашу помощь. Отвары, травы, мази, режимы – все, что в ваших силах, чтобы помочь ему усмирять нрав.