Праздник урожая в этом году в деревне на 105  дворов, что расположена в двух днях пути от Бригора, с незатейливым названием Малые горки,  выдался не особенно радостным. Репа уродилась, но в количествах гораздо меньше чем было ожидаемо. До следующего сезона хватит с большим трудом - засуха подкосила. У многих разводящих лошадей неведомая зараза покосила народившихся жеребят. Однако праздник урожая был делом святым, и изготовившиеся покрепче затянуть на зиму пояса - вытащили из схронов все что имелось, пиво, медовуха, закуска. На столах, по традиции выставленных поперек центральной улицы,  стояло все. Не гоже было прогневать Всеединого неблагодарностью за то, что тот послал. Нужно было радоваться тому что есть. Звали на праздник всех, любого путника мимо проходящего, соседей с ближайших окрестностей. Ни в еде ни в питье никому не отказывали. По большей части в силу традиции, но и весомо потому, что надеялись на следующий год, который в прибыли не откажет.
День клонился к вечеру, уже закончили самодельные представления на самодельной сцене посередине центральной площади, начались танцы. Джон сжимал в кармане флейту, он так и не сыграл на ней еще перед всеми. Другой рукой он держал кружку с пивом и наблюдал за народом со стороны. Наблюдать со стороны ему нравилось больше всего во всем этом действии. В свои 27 кузнец в третьем поколении  еще не был женат, и был завидным женихом для множества девушек, которые разными способами пытались привлечь его внимание. Пытались безуспешно, потому что он уже выбрал себе девушку в жены, одну единственную, запавшую в сердце. Только ее он ждал, и только за ней пристально наблюдал, посмеиваясь над остальными и вежливо отказывая всем, кто набравшись смелости, пытался вытащить его на танец.
А еще Джон наблюдал за порядком. То была одна из его обязанностей, как одного из самых сильных и ответственных в деревне. Изрядно напившиеся и развеселившиеся люди способны были на дебош и беспутство, в тот самый единственный день в году, когда возможно все. Новых лиц , которых он не знал до сих пор - было не столько уж много, но гостям были рады и всячески их развлекали, надеясь на будущее сотрудничество.
Отпустив из рук флейту, Джон присел за стол и принялся есть, хоть так он мог отбиться от девушек, нарядившихся в свои лучшие платья. От всех тех, которые ему были не интересны, которых он здесь обязался только защищать, если вдруг что.

Отредактировано Джон Лайт (2015-05-19 21:12:19)

Гости из знатных родов были в деревне не часты, и обычно по важному делу. А если уж они посещали местный праздник, то это было событием. Но событием с двояким исходом. Джон прекрасно понимал, чем это может кончится - одним или несколькими бастардами, которые будут совершенно не нужны человеку, который здесь вряд ли второй появится. И искалеченными судьбами молодых доверчивых девчонок, которым родители вовремя не рассказали что к чему и как бывает. Кузнецу было не все равно. Он чувствовал ответственность за всех. Но и своей выгоды старался не упустить, в первую очередь оценив лошадь фон Берринела на предмет подков, и собирался предложить ему пару собственных услуг. Но пока было еще не время. Пока что он лишь наблюдал. Где то глубоко его грыз червь сомнения, как бы Саманта не связалась с гостем. Но та не проявляла ничего подобного, находясь на другой стороне улице в настоящий момент.

- Я думаю, ваша милость может не затруднять себя проблемой выбора, и  не откажет каждой из нас, - девушка 24-х лет, взяла Нариила под руку, пытаясь оттеснить остальных и стать первой, с кем потанцует высокородный господин. Она была из тех самых девушек, кого не устраивала работа в поле, конюшне, с животными. Ее не устраивали мужчины из деревни, она мечтала отправится в город, подцепив благородного и богатого.
- Вы останетесь сегодня вечером, ваша милость, или собираетесь уехать в ночь? Леса не спокойны, не стоило бы вам отправляться в дорогу одному к ночи, - сказала она застенчиво улыбаясь.

Лайт почесал бороду и глотнул пива. Он слышал разговор, поморщился. Но надо было дослушать.
С востока надвигались облака. Судя по их форме за ними должны были последовать тучи, а там и гроза была недалека.

По восхищенным взглядам девушек барон фон Берринел мог понять, что кровать для него в деревне найдется далеко не одна.  И пока барона аккуратно и настойчиво, медленно но верно, влекли в центр этого пространства между столами, для танцев, к Джону подсел уже изрядно набравшийся сапожных дел мастер.
- Ты видел, Джон, нет ты видел как он на нее смотрит? И это еще не беда, ты видел как она на него смотрит? - произнес он неровно, с чрезвычайно раздосадованной интонацией.
Кузнец был спокоен, ему по большому счету было не за что переживать, не происходило ничего особенного, все как всегда, ему оставалось лишь сожалеть о неверном воспитании дочерей своими родителями. Джон знал, что придет время, и он тоже заведет детей, и их он воспитает правильно. Кузнец замечтался, видя на противоположной стороне улицы Саманту,  и его мечты прервал друг. Тому не повезло влюбиться в Жанну, которая сейчас всеми силами пыталась окрутить барона. Сапожник ходил за ней уже 3 года и все было безуспешно.
- Вижу, но что ж я могу поделать. А тебе кстати надо бы меньше пить.
- Как я могу не пить, глядя на то что происходит? вот скажи мне Джон, - сапожник взял себе еще кружку браги.
- Можешь, друг, - сказал кузнец, забирая из его рук кружку, - ты либо пей и забудь, либо отступись. Смотри сколько вокруг других, что ты прицепился к Жанне?
- Да ну тебя к черту, - сказал сапожник, и вернул себе кружку браги, ополовинив ее. - Помоги мне Джон, а. Будь другом, сегодня вечером все должно решиться.
- Дождь будет, - кузнец, щурясь,  посмотрел на небо, - через час максимум, и с грозой. - И только потом снова отобрал кружку у сапожника по имени Эван. - Иди к бочке с водой, опусти голову, ты должен быть трезвым. Потом помогу.
Эван послушался, а Джон вытащил флейту, повертел ее в руках. Не получится у него сегодня сыграть так, что бы Саманта услышала и прониклась. Эван собирался отбить Жанну от барона. Чем Джон мог помочь - он не представлял, что могло придти в голову потерявшему голову. Однако он точно знал как обеспечить порядок, вот это завсегда.

И надо ж было такому случиться, в борьбе за барона одержала победу Жанна. Еще правда не факт, все могло кончится чинно, благородно и нормально. Барон проезжал мимо, остановиться здесь на праздник было вполне естественно. Да больно уж странно он смотрел, характерно для человека, обуреваемого весьма определенными желаниями.  И вот беда - Эван был пьян и мог наломать дров. Правда дров он мог наломать и трезвым, будучи расстроенным. Скрутить его и отправить домой - был не вариант. Как известно - лучший способ справиться с беспорядком - это его возглавить, и уж тем более так лучше всего было его предотвратить. Желание защитить девушку, которую любил, не допустить ее позора и погубленной жизни - было правильным. Правда Жанна не оценит, давным давно она дала другу Джона от ворот поворот, и никакой защиты ни от кого не просила. Целью Джона было только помочь другу, и удержать его от непоправимых действий.  Поискал Саманту взглядом, ему показалось или она только что отвернулась в другую сторону, что бы с ним не пересечься. Наверняка показалось.
Ветер усилился, потемнело, тучи нависали над деревней, упали первые капли дождя. Ветер погнал песок, вместе с тем запахло свежестью. Дождь сейчас усилится и будет лить всю ночь, превращая тракт в месево грязи. Где же был дождь, когда горели под жарким солнцем посевы, изнывающие от засухи. Впрочем - у природы на все есть свой план.
- Пойдемте со мной, Нариил, - задорно, весело хохоча Жанна тянула барона за руку прочь с улицы, - пойдемте со мной, нужно укрыться от дождя. - Тянула и тянула его за руку.
Тем временем вернулся Эван, мокрый и злой он сел на лавку рядом с Джоном.

Это был сеновал. Гора сена лежала в углу сарая, занимая почти его половину.  Деревянные мощные двери закрылись за Нариилом и Жанной, и Жанна еще некоторое время смотрела в щели между досками, не пошел ли кто за ними. Никого не было, только дождь стучал по доскам крыши, косыми линиями бил в землю за сараем. Она запыхалась, и обернулась к барону. Все еще смущаясь она смотрела на него задорным прищуром своих синих глаз. Ее сердце колотилось. Молоденькая девчушка не осознавала своего будущего, для нее существовало только здесь и сейчас. И прямо сейчас она находилась на сеновале с бароном фон Берринелом, который был верхом ее мечтаний и надежд. Ей было и страшно, и интересно, и по новому. Все еще смущаясь, она, подобрав юбки, подошла к нему и положила руки на его грудь, то ли стремясь оттолкнуть, то ли с какой другой целью. Не оттолкнула. Посмотрела ему в глаза.
- Нариил, вам понравился праздник и танец? - спросила она застенчиво.

Эван сел на скамью рядом с Джоном и сзади что то грохнуло о землю, кузнец обернулся, там лежали вилы.
- Тебе это зачем? - спросил он сапожника.
- Как зачем, - удивился Эван, - смотри куда они пошли, - и указал своей рукой на удаляющихся Жанну и барона.
Лайт проследил за его рукой. Дождь поливал. Деревенские спешили убрать еду со столов, разбегались по домам. Эван был настроен решительно и агрессивно. Вот еще не хватало что бы он убил соперника. Джон не мог такого допустить. Хлебнул пива. Саманты не было больше там, где она была в предыдущий раз, когда он смотрел. Наверняка побежала домой. Опять он не успел показать ей себя. Чего он боялся, взрослый надежный адекватный мужик, кузнец со статусом и большим умением. Он мог дать ей все, любить до конца жизни, ее и детей, он хотел с ней вместе состариться. Чего боялся - так это просто - того что она откажет ему. Это было бы больно.
Поставил кружку с уже разбавленным пивом, пиво разбавил дождь,
- Пошли, посмотрим что происходит, - сказал Эвану.
Сапожник подхватил вилы.

Отредактировано Джон Лайт (2015-06-01 20:39:20)

Эван бежал вперед, перехватил вилы за середину черенка. Он пригибался, будто над его головой летели стрелы.  Лайт старался поспевать за ним, хоть и без особой охоты. Завернув за дома боковой улицы, они припустили еще быстрее. Одежда уже промокла насквозь. Люди скрывались за своими заборами, но от их внимания никуда не делись двое - сапожник и кузнец и бегущие куда то вовсе не для  того, что бы укрыться от дождя.  Эван, остановившись на несколько секунд,  заозирался вокруг, соображая куда могла деться Жанна. Наконец его осенило и он рванул с новыми силами к сараю, отведенному под сеновал.
Джон добежал до сарая и привалился к его стене, пытаясь отдышаться,  когда Эван уже смотрел в щели двери, крепко сжимая черенок вил левой рукой. Внутри, как и снаружи  было уже достаточно темно, но сапожник, понимая что ничего не видно, приложил к дверям ухо. То что он услышал - ему не понравилось. Что там можно было услышать под дождем - Джон не знал, и собирался было присесть, как Эван рванул дверь, открывая ее настежь.
Порыв ветра распахнул вторую створку.
- Ах ты похотливая сволочь! - крикнул он и бросился с вилами наперевес внутрь сарая.
Ну вот и все. Надо было его скрутить сразу, пойти с ним выпить, поговорить, отвлечь. Джон категорически сожалел, что пошел на поводу у Эвана. Возглавить этот бардак у него не получилось, теперь он мог не успеть разгрести последствия. Если барону сейчас не повезет - не далее чем через дня 3 за Эваном приедут и повесят его. Джон Лайт рывком вскочил на ноги и бросился на сеновал следом. В прыжке достиг сапожника, повалил его на дощатый пол. Успел, но не совсем. Вилы, точно направлявшиеся барону в грудь - сошли с траектории но все же зацепили его плечо. Кажется, порвали ткань костюма, но характерный звук и не особенно свободный ход железа - говорил о том, что плечо у фон Берринела тоже было порвано.
Жанна с визгом отскочила в сторону. Как же он так, он же и ее чуть не приложил. Приподняв поваленного друга за рубаху, Джон ударил его ребром ладони по шее, и мягко опустил бессознательное тело на пол. Медленно встал и посмотрел на барона.
- Живой?

Барон зажимал рану на плече, все выглядело категорически паршиво, кровь капала с его пальцев. Жанна забилась в углу, но она по крайней мере была жива. Эван не натворил непоправимого, если конечно барон не пожалуется властям, по прибытии в свое расположение. Через час он очнется, и ему будет сложно все это пережить. Объяснить и попробовать оправдать случившееся предстояло Джону, раз уж он не успел это предотвратить. Зато никто не умер, пока.
- Барон фон Берринел, - спокойно сказал кузнец глядя на раненого, - я прошу прощения за то, что все так вышло. Но у него, - Джон показал рукой на лежащего сапожника, - была причина. Он любит эту девушку. Надеюсь, вы его извините. А теперь - нам надо отсюда уходить, скоро сюда придут другие, если вам дорога ваша жизнь - следуйте за мной.
- Жанна, позаботься об Эване, - максимально вежливо и вместе с тем грозно Джон попытался словами вывести девушку из ступора. Очень хотелось сказать еще и прибавить слово “дура”, но он не стал. Саманта никогда бы не оказалась в такой ситуации. Джон это просто знал.
И потом он в несколько длинных шагов оказался у другой стены сарая, раскидывая сено, быстро откопал вторую маленькую дверь, откинул ее засов и распахнул настежь. Дождь усилился, сверкнула молния, четко очерчивая силуэт кузнеца в дверном проеме. Он оглянулся на барона, если тот не сможет пойти сам, его придется тащить. Лайт не знал насколько серьезна его рана, но в скором времени кровопотеря станет большой и он ослабеет. Только сначала надо было выбраться отсюда.

Барон выразил готовность идти за кузнецом, и Джон вышел под дождь. Пропустив барона в дверь, запер ее на наружный засов, побежал между домами в ночь. Фон Берринел пытался оправдываться, что ж, он говорил правду. Знатные и высокопоставленные, подобные ему,  обычно никогда не утруждались думать о людях и последствиях своих действий. К этому побуждала их свобода, положение, и практически вседозволенность в отношении людей, не имеющих титулов. Ему не было дела до того, что после их “общения” Жанна родит его бастарда, ему не будет дела до того, как сложится его жизнь, и что будет с ней самой.
Бежали минут десять, по пустынным улицам, через кусты и огороды, Джон следил что бы барон не отставал и не упал. Остановились за заброшенным сараем. Пошарив рукой по земле, Джон нашел веревку и потянул ее, открывая люк. С виду это была обычная земля, но теперь земля съезжала с металлического люка мокрыми комьями, под люком открывался проход вниз под землю, такой же темный как ночь. Оглянувшись вокруг, и убедившись, что никого не было следом за ними, кузнец нащупал рукой подпорку и выставил ее так, что люк не закрылся сам по себе. Потом нашел веревочную лестницу и показал на нее фон Берринелу.
- Лезьте вниз, я за вами.

Джон вытер лоб, с которого струями лились потоки воды. Барон возмущался. Джон неодобрительно на него посмотрел. Темно было, Джон видел только силуэт фон Берринела. Но понимал, что тому было больно и он устал. Где то там все еще не очнулся его друг, но уже наверняка прибежали остальные, и Жанне сейчас доставалось по самое первое число. Если она не сбежала, испугавшись всего этого.
- По веревочной лестнице, - спокойно сказал Джон в ответ на вопрос барона о том "как спуститься", заданный язвительным тоном. Ну да не до язвительного тона сейчас, тем более , что только сейчас до кузнеца дошло, что барон может ему не верить и опасаться его ровно также же как и Эвана. - Прыгать не советую, высоко. - Шум дождя все равно приходилось перекрикивать. Ему было сейчас без разницы, чертов барон пытался упрямиться, Лайт уже приготовился было тащить его силой, но тот полез по лестнице сам. По тому как он лез - стало понятно - рана серьезная, рука у него не работает.
Только барон скрылся во тьме, Джон полез за ним следом, быстро спустился по пояс, убрал опору крышки и аккуратно опустил ее. Света здесь больше не было, все окутала беспросветная тьма хоть глаз коли. Барону было слышно как лязгнул металлический засов. А потом Джон аккуратно принялся спускаться вниз и начал шарить по стенам. Нашарил факел и кресало. Чиркнул им, поджег факел. Запахло смолой, горелой паклей, тени от огня побежали по стенам узкого, но длинного коридора, выложенного камнем, уходящего куда то вдаль.
Кузнец поднял факел повыше, что бы внимательно рассмотреть барона. Тот был сер, как позднее осеннее небо. Что было, вероятно, оттенком бледности в этом свете. Видимо потерял много крови. 
- Дайте я посмотрю вашу рану, фон Берринел, сударь, ваша милость, - поочередно повторил Джон все титулы и обращения, не до которых ему было сейчас. Этому надо было остановить кровь, иначе он не дойдет. - Да не бойтесь вы меня, я не причиню вам вреда, наоборот.

Отредактировано Джон Лайт (2015-06-14 22:05:01)