Когда в ворота монастыря постучали, Бенедикт не спал. Он был занят одним из древних фолиантов, найденных в пещерах Готы, правда после ужина переместился из библиотеки в  свою келью. Вскоре после того, как в ворота монастыря постучали, епископ узнал о том, кто к ним пожаловал. Каждый монастырь имеет свои тайные ходы, о которых не принято сообщать гостям. Пока командора вели по коридорам обители, служка уже успел сообщить настоятелю «радостную весть».
Его Преосвященство поблагодарил мальчишку и отпустил, велев передать братьям, чтобы они оказывали отряду инквизиторов возможную поддержку. Инквизиторов не любил никто, даже церковники, многие боялись, многие не понимали. Бенедикт Карийский относился к инквизиции философски: волки – санитары леса, инквизиторы – санитары Церкви. Разница между первыми и вторыми только в неуемном рвении и в том, что волки не убивают ради удовольствия. Все люди несовершенны и, к сожалению, многие ищут работу исходя из своих склонностей, понимая под ними не таланты, а пороки. Но Всеединый рассудит всех. В этой или в иной жизни.

Прихода инквизиторов Бенедикт ждал. Он, как никто другой понимал, чем грозит обретение Святой магии и был готов к этому. Всеединый передал им великий Дар, и даже инквизиторы должны это понимать. Один из них, очевидно, главный, вошел в его келью без стука.
- Добрый вечер, командор, - епископ скорее угадал звание вошедшего, прикинув по возрасту и статусу командира отряда, - Да прибудет с вами Всеединый. Проходите, присаживайтесь. Хотите вина? Аквилейское.  Вы, должно быть, устали с дороги.
Вином его преосвященство не злоупотреблял, однако ничего дурного в нем не видел, тем более, что пьянел довольно медленно и риска наговорить лишнего почти не было.
- Вашим людям предоставят еду и ночлег. Я думаю, можно не спрашивать что привело вас в Обитель. Мы оба все понимаем. И я готов ответить на ваши вопросы.
С легким сожалением епископ все же отложил книгу и поставил вместо нее на стол бутыль вина и пару кубков.

Бенедикт подавил тяжелый вздох. Инквизитор отказался от вина и не захотел преломить хлеб в чужом доме. Не пил при исполнении, не желал отвлекаться от работы или опасался, что его отравят? Епископ не знал и решил не уточнять. Он бегло просмотрел предъявленную бумагу, не потому что не верил полномочиям инквизитора, а потому что хотел узнать его имя. Арфалеон Ксарх… имя мягкое, легко произносить, а вот фамилия – жесткая, колючая, как и сам мужчина, что стоял перед ним.
Его преосвященство сталкивался с таким родом людей, они скорее воины, чем священники, они вписались бы в армию, а служат церкви…занимаясь почти тем же самым. Интересно, как часто командор молится, оставаясь с собой наедине? Или кровь на его руках не дает пробиться гласу Всеединого к его сердцу? Это было бы печально. Если Арфалеон сам не до конца верит, то доказать ему, что магия дана Господом будет сложнее. Впрочем, тот факт, что обитель не горела, а отряд прислали именно разобраться во всем, внушал надежду.
- Что ж, командор, пойдемте, если вам не терпится. Впрочем, я понимаю, - с улыбкой добавил настоятель, - Такие сокровища, столь давно утраченные, что лишь немногие догадывались об их существовании.
Они вышли из кельи, и Бенедикт прикрыл дверь. Путь по коридорам занял какое-то время – библиотека обители находилась в другом крыле монастыря.
- Уверяю вас, наши братья ответят на все вопросы ваших подчиненных, и вы убедитесь, что для беспокойства нет причин, - продолжил вещать настоятель, пока они шли, - Я полагаю, вы не видели отчета, который я отправил Патеру. Мы обнаружили все в пещерах Готы. Мой ученик и я разбирали древние тексты, найденные в хранилищах обители, переводили их и реставрировали. Многие фолианты не выдержали испытания временем, но в одном из них была карта и описание маршрута. Мы отправились в экспедицию, стандартную для Ордена. Я, полагаю, вы знаете, что каждый год Орден организовывает около пяти экспедиций?
Этого командор мог и не знать – в последнее время дела у Искателей Знаний шли не очень хорошо, и Орден утратил свои позиции. Даже в церкви поговаривали, что Искатели годятся только на то, чтобы учить детей знати читать и писать… до недавнего времени.
- Так вот, эта наша экспедиция увенчалась успехом, - они наконец вошли в библиотеку, и епископ сразу направился к той части, которая была отведена под древние тексты, - Собственно, артефакты, которые мы нашли, строго говоря, артефактами не являются. По большей части это книги и свитки, вы можете ознакомиться с ними, но я попрошу вас надеть перчатки – некоторые экземпляры повредились от времени и находятся не в самом лучшем состоянии, - его преосвященство указал на несколько стеллажей и протянул командору пару тонких белых перчаток. Вряд ли инквизитор читал на древних языках, тем более свободно. Многие книги были трудны для понимания даже для Бенедикта, который большую часть жизни посвятил изучению древностей. Но если инквизитор хочет с чем-то ознакомиться, препятствовать ему Бенедикт не собирался.

Инквизиторов было много. Они выныривали из коридоров обители с таким видом, словно находились на своей территории. На мгновение епископ нахмурился, но быстро справился с собой. Им было нечего скрывать – Карийский был уверен, что никакой «ереси» Псы Господни не найдут – все, кто был в экспедиции, повторят рассказ и самого Бенедикта на свой манер, потому что скрывать им действительно нечего. Просто Бенедикт не любил посторонних в своей обители – древние книги и свитки требовали внимания, они требовали осторожного отношения. Многие предметы, которые хранил у себя Орден не были артефактами с какой-нибудь магической точки зрения, но они были культурным и историческим наследием, которое не хотелось бы потерять.
В этом мире осталось слишком мало древних знаний, чтобы навлекать на них опасность. Будучи молодым, Бенедикт наблюдал за сожжением нескольких десятков эймарских книг эпохи столетней войны, и это по-прежнему оставалось одним из самых кощунственных моментов в его жизни. Те люди не понимали, какое богатство уничтожают вместе с «архонтской ересью». Знания должны жить, кто бы их ни собирал…
Инквизиторы были готовы к работе с древними свитками. Видимо, Ксарх подбирал себе команду тщательно и не погнушался теми, кто умеет держать в руках не только щипцы и клещи, но и перо. Похвально. Похоже, командор был хорошим инквизитором и звание свое получил не зря. Что, впрочем, еще ничего не говорило о его личных качествах и других достоинствах, которыми должен обладать истинный последователь Всеединого. Что ж, ум – это уже хорошо. Куда проще объяснять свои взгляды умному человеку, чем ограниченному идиоту.
- Пойдемте. Они в моем кабинете.
У Бенедикта был небольшой кабинет при библиотеке. Там епископ работал, когда ему было необходимо одиночество, а не только тишина и одновременно доступ к книгам. Кабинет был обставлен довольно просто, но добротно. Мебель оказалась старинной, но не вычурной, стол – огромным и очень удобным для работы. Настоятель достал с одной из полок книжного шкафа, стоявшего тут же, большой старинный атлас и положил на стол.
- Вот здесь. Примерное описание расположения пещер ближе к концу. Я покажу вам, - мужчина тоже надел перчатки и осторожно долистал атлас до нужной страницы. Старые руны кое-где выцвели от времени, но основной текст еще можно было разобрать, если, конечно, знать язык…
- Ничего подозрительного или странного по дороге не произошло, если, конечно, не считать за «знамение» то, что за нами увязалась банда воров. Впрочем, столкновение с ними произошло уже после того, как мы обнаружили пещеры. Это тоже было в моем докладе. Как и рассказ о встрече с разведкой Империи. Они тоже появились уже после. Впрочем, это неудивительно. Говорят, у них своих ушей и глаз больше, чем можно себе представить, в любом уголке Ревалона.
Епископ вздохнул. При той встрече с разбойниками погибли люди. Не самые лучшие и порядочные, но они тоже дышали, радовались и грустили когда-то по воле Всеединого.

Ксарх, видимо, на древних языках не читал, потому что позвал своих помощников вместо того, чтобы заняться атласом самостоятельно. Неудивительно, впрочем, для человека, который привык держать в руках оружие, а не перо. То, что казалось изначально понятным в Ордене – гармоничное развитие всех аспектов личности, остальными как-то упускалось, и Бенедикту оставалось только посочувствовать Арфалеону. Хотя это не извиняло наглости, с которой инквизитор вел себя в обители – древние языки древними языками, но современные манеры никто не отменял.
А еще, как выяснилось, доклада Бенедикта Ксарх не читал, хотя написан он был на современном наречии. Потому что в нем как раз было дано подробное разъяснение о происшествии, которое застало монахов в дороге.
- Я не считаю, как вы выразились, «располовиненный труп» - чем-то обыденным, но вы, командор, должны признать, что жестокость людей – частое явление в наше время. Всеединый скорбит об этом, но Он посылает испытания нам в надежде, что мы проявим свои лучшие качества. К сожалению, некоторые жители того селения не смогли оправдать Его доверия. Мы обнаружили убийцу того бедняги. Он сбросил тело в реку, а животные доделали остальное. Душегуб был передан светским властям, как того велит закон Империи. У братьев Ордена нет права вершить суд самостоятельно. Даже над убийцами. Тем не менее, мы отправили весть о произошедшем Патеру сразу же из деревни.
Бенедикт вздохнул. События тех дней оживали в памяти, заставляя епископа снова и снова задумываться о тех дорогах, которые выбирают люди. Господь дал им столь многое, а они так бездарно этим пользуются…
- Это действительно очень прискорбно, - добавил настоятель, - Но не имело к нашему походу прямого отношения. Хотя, возможно, Всеединый направил нас на привал именно к этому селению, чтобы душа бедняги смогла наконец обрести покой.
Бенедикт помолчал, мысленно произнося молитву за упокой бедного фермера, чья жизнь кончилась так трагично.

Услышав вопрос, епископ усмехнулся. Усмехнулся совсем по-человечески, без того благочестия и смирения, с которым он говорил обычно. Его Преосвященство мог быть ироничным со своими учениками и друзьями, с инквизитором же хотел придерживаться формального тона и статуса. В конце концов скрывать ему действительно было нечего, но… но вопросы Ксарха становились то ли непреднамеренно тупыми (и тогда это означало, что епископ ошибся в своей первоначальной оценке этого человека), то ли преднамеренно раздражающими, и тогда будет проще дать командору те реакцию, которой он так жаждет. Итак, епископ усмехнулся. А потом заговорил честно и без обиняков.
- К чему этот вопрос, командор? Не пытайтесь показаться глупее, чем вы есть на самом деле. Я сообщил об этом происшествии, потому что человек был жестоко убит, а его убийца выявлен нами к экспедиции. Убийства –не новость, жестокие убийства случаются реже, их лучше фиксировать во избежание повторений.
Епископ открыто смотрел в глаза инквизитору, не скрывая своих эмоций. Зачем? Ксарх ведь хотел именно этого – «увидеть истинную суть главы Ордена». Только в ней все равно не было ни ереси, ни отсутствия веры.
-Спрашивайте прямо – считаю ли я Святую магию – даром от Всеединого или древним проклятием? Почитаю ли я по-прежнему символ веры или ввергаю обитель в ересь? Стал ли я считать себя равным Богу, обретя магию, и не лишился ли души, как арии, служащие Императору?
Не стесняйтесь, командор, я отвечу. Я и мои братья получили величайший дар от руки Его! Дар, упоминания о котором казались легендами. Всеединый даровал нам силу в тяжелые времена, чтобы мы могли творить добро, лечить хвори и защищать невинных. Вы считаете это ересью? Не думаю. Если Вы не можете до конца поверить во всемогущество Его, то кто из нас еретик?
В глазах Бенедикта горел огонь истинной веры, его преосвященство не просто говорил, он не сомневался в своих словах.
- А что до сходства Святой магии и арийской – оно куда меньше, чем кажется. И у меня есть доказательство этого. Меня коснулась архонтка, и это не причинило мне ни малейшего вреда и не отняло силу. Только Господь способен уберечь чад своих от влияния нечестивых. Вы сомневаетесь в этом, Арфалеон?