- Два злотых.
- Да это грабеж!
Наурини смерила человека, замотанного в дорогие ткани, высокомерным взглядом. Сомнительная работа, сомнительный человек, сомнительная цена – в такие дела эльфийка старалась не соваться, но против звенящих в кошеле денег не отказывалась. Ее цена всегда была приемлема, выходила из приблизительной оценки одежд и «стройности» ее нанимателя. И, судя по увиденному в этом человеке, его задание наемница оценила в два злотых.
Она не стала говорить, что это не грабеж, а реальная цена за то, что он просит. Зачем говорить очевидное? Люди так глупы. Глупы и наивны. Не изобразив на лице и тени жалости к этому человеку, эльфийка откусила еще хлеба и принялась жевать с прежним усердием. Что-что, а хлеб люди делать умели. И, похоже, еще языком чесать. Не особо широкий спектр умений для такого многочисленного народа.
Мужчина тяжко выдохнул.
- Один злотый, а?
Наурини перестала жевать, поразмыслила. Откусила еще хлеба.
- Злотый и пять серебряных.
Эльфийка продолжила жевать.
- Злотый и двенадцать серебряных! Щедрое предложение!
Молчание в ответ.
Человек занервничал.
- Ладно, ладно, два злотых.
- Один сейчас, - холодно отозвалась эльфийка, протянув ладонь. Человек поднял брови, но под тяжелым взглядом девушки, явно не настроенной на дальнейшие торги, душераздирающе вздохнул, полез куда-то в свои одежды, вытащил увесистый кошель. Другой бы наемник подумал, что занизил цену и сильно, но эльфийка равнодушно наблюдала за тем, как человек расстается со злотым: прямо как ребенка от души отрывает.
«О, корыстный идиот, и на что тебе охранник твоим богатствам? Бери меч и охраняй сам».
Забрав злотый, закинула кусочек хлеба в рот. Прожевала.
- Показывай дом свой, человек.

Дом был зажиточный, с двумя этажами, большой даже по меркам эльфийки. Возможно, у человека была большая семья, несколько жен и детей (она до сих пор не разбиралась в брачных обычаях людей), да еще пару гор злата и сребра, прямо как у драконов в логовах. Но войдя в темный, даже мрачный дом, потянув носом и почуяв душный аромат пряностей, становившийся вонью после нескольких минут пребывания в жилище, девушка усомнилась в своих размышлениях.
- Сундук вон там, - дрогнувшей рукой человек указал в сторону огромной залы, где стояло много кресел и диванов, а также разномастных поделок из камня, дерева и чего-то, чего наемница доселе не видела и с чем не сталкивалась. Кивнув, эльфийка прошла в комнату, осмотрелась.
- Окно открыть бы, - заметила, помахав рукой перед носом. Человек помедлил.
- Зачем?.. Ах да, пряности. Я уже привык и не замечаю. А что, это мешает? Открытое окно для воров просто как приглашение войти.
Человек нервничал. Наемница села на указанный сундук, достала лук, проверила тетиву. Отвечать на вопросы человека было лениво, поэтому она сделала глубокий вздох, прикрыла нос рукой, чихнула, мотнула головой. Пряности… после этого дела она будет их ненавидеть пару недель.
Окно осталось закрытым, а человек отправился наверх, в спальню. Наурини выспалась еще днем, посему глаз смыкать до утра не собиралась.

Спящие дома полны звуков. А этот еще и запахов, на которые эльфийка старалась не отвлекаться: она нашла какую-то салфетку, стащила ее со стола, повязала на лицо, дабы скрыть нос и рот от этого тошнотворного амбре, впитавшегося, казалось, в кожу. Для горожанки пахнуть пряностями, может, и прекрасно: не требуется разоряться на мускусные настройки, но вот наемнице, привыкшей сливаться с природой, двигаться в тенях листвы и не обладать никоим запахом, кроме своего, это было проблемно. Она надеялась, что человек не врал, обещая день пути в соседний город: по дороге можно будет найти ручей или озеро в лесу, смыть с себя эту сладкую вонь.
Склонив голову вниз, Наурини рассматривала ковер, пребывая в своих мыслях. Ей было бы куда сподручнее трястись в повозке, нежели восседать на сундуке, как дракон. «Я много думаю о крылатых отродьях», - слегка презрительно выдохнув, застыла, услышав легкий скрип – едва уловимый для человека, но не для эльфа, привыкшего полагаться на слух и зрение в мрачных лесах Сириона. Вытащила из колчана одну стрелу, натянула тетиву и наставила острие на закрытую дверь. Может, это всего лишь ее подозрения, но когда – и если – дверь откроется, она узнает степень своего заболевания: девушка была наслышана о «профессиональных недугах» наемников, и излишняя дерганность от каждого звука была на первом месте.
Посему любой, открывший дверь из соседней комнаты, встретился бы с сидящей на корточках на сундуке эльфийкой, готовой пустить тонкую, но острую стрелу в глаз. Или сердце, хотя еще никто не догадался изобрести броню для глаз.

Отредактировано Наурини (2012-03-25 21:31:07)

Еще звук. На этот раз что-то звякнуло. Эльфийка не была сильна в предметах, что могли издавать такие звуки, но предположила, что в доме все-таки кто-то есть. И этот «кто-то» был не очень-то умел, раз на что-то наткнулся или уронил.
«Или решил отвлечь меня, дабы напасть со спины… Коварство жулья не знает границ».
Собственная мысль заставила Наурини остановиться и выждать еще пару мгновений. Но в доме было тихо, словно и скрип, и звон ей почудились. Была бы она тщедушным человеком, то решила, что звуки происки страха, но она была эльфом, не страдающим подобными предрассудками. Посему опустив одну ногу на пол, девушка перенесла вес тела на нее. Замерла. Спустила вторую ногу. В доме все еще стояла тишина.
На расслабляя рук, эльфийка подошла к двери, ведущей в коридор. Остановилась на расстоянии вытянутой руки. Сощурилась, размышляя: открыть дверь или вернуться к сундуку?
«Моя задача не спасать жизнь этого идиота, а защищать его сундук. Где сундук, там и я – не так ли он говорил?»
Несколько шагов к окну – торопливых, гулких, чтобы было слышно. Наемница опускает лук со стрелой, освобождает руку, чтобы открыть окно. Чистый воздух наполняет легкие, позволяет сделать свободный вздох облегчения. Наурини садится на подоконник, склоняет голову набок, не отрывая взгляда от двери. Руки все еще готовы в мгновение натянуть тетиву и пустить в непрошенного гостя стрелу.

Наурини напряженно смотрит на качающуюся дверь. По спине тянет холодом, но эльфийка словно не замечает: она привычна к гуляющему по лесу ветру, и если бы каждый раз, когда он ее беспокоил, девушка ежилась, то очень часто голодала – любой шорох может вспугнуть добычу. Но самое странное, что она не слышит завывания ветра. А такое должно быть, если сквозняк настолько силен, что двигает дверь.
Эльфийка приподняла брови, не сдвинувшись с места. И впрямь, где характерный свист? В такой тишине должно быть слышно, а она слышит только едва уловимое поскрипывание покачивающейся двери.
Да и дверь была закрыта. Не прикрыта, а закрыта. То бишь, порыв ветра… Девушка выжидала, не собираясь никуда идти. Сундук здесь и ее место здесь. Задача понятна, кристально ясно и выполняется. За охрану ей заплатили один злотый, еще один она получит утром. Но не получит, если куда-то уйдет.
Что если эти звуки из-за хозяина, ее нанимателя? Подумав об этом, Наурини позволила себе чуть расслабиться, но продолжала сидеть на подоконнике, созерцая закрытый сундук и покачивающуюся дверь.