Вииэль поняла, что совершила чудовищную ошибку, когда темнота обрушилась на деревню. Откуда она взялась? Не из тех же туч, что собирались над головами незадачливых солдат, драконов и иже с ними. Арминаард скрылся из виду еще раньше, а теперь в темноте было не разглядеть вообще ничего. Вертикальная радуга, которую краем глаза успела зацепить Вииэль скрылась в темноте, как и архонтка, которой все же удалось разрушить щит. Только вот вряд ли это можно было считать успехом.
На месте харматанцев Ви уже улепетывала бы – только пятки сверкали. Все знали, что разлом миров не сулить ничего хорошего – только приход нечисти и нежити мог быть следствием всего этого. Должно быть, именно так пришли в этот мир первые драконы, но Ви было сейчас не до философствований о происхождении  своего вида. Арминаард исчез, а вместе с ним пропадала и возможность отыскать то последнее, что осталось от сестры, к тому же оставаться здесь становилось все более опасно. Сражаться непонятно с кем в темноте, при этом рискуя напороться на мечи своих же «союзников»? Нет уж, увольте. Это определенно не для Вииэль.
Девушка вновь обернулась драконом – чешуя защитит ее от повреждений куда лучше тонкой человеческой кожи, а крылья помогут убраться отсюда и поскорее.
Стараясь не обращать внимания на сгустившийся мрак, Вииэль серебряной стрелой взлетела ввысь. Драконица поднималась почти вертикально вверх, стараясь уйти из-под полога упавшей на деревню темноты. Нужно найти Арминаарда и потребовать отдать то, что принадлежало ей. Возможно, лишившись своих приспешников, золотой собрат будет более сговорчивым. Но сначала надо было выбраться из тьмы, не встретившись с когтями и клыками тварей, которых мог выплюнуть разлом. Оставалось только надеяться, что большая часть из них не умеет летать.
Ви никогда не занималась изучением тварей, приходивших из других миров, но знала, что они опасны. Недаром же даже заклятые враги, арии и архонты, едины в своем отношении к ним.

Распоров клубящуюся тьму серебряной стрелой, в небо взмыла драконица. Вацлав попытался разглядеть что-нибудь еще — не смог. Почувствовал движение, напрягся для удара — бить не стал, это была Кейлин. Вацлав не сказал ничего. Он молчал. Напряженно и сосредоточенно.
Плотная, густая тьма начала распадаться. Упругие, гибкие протуберанцы чернее черного тянулись ввысь, оставляя зазоры-проплешины, сквозь которые Вацлав мог рассмотреть деревню — дома, сараи; мог рассмотреть людей — своих, гвардейцев, и драконовых разбойников; неистово ржали кони, полоумные от ужаса. Шорох невидимых крыльев оглушал. Тьма тянулась ввысь — дымная, вязкая, липкая. Тьма рассеивалась, чтобы там, в нескольких метрах над землей, по-над крышами изб обрести новые формы и очертания. Первым делом Вацлав разглядел слепленные из черного тумана головы лошадей, потом проступили силуэты всадников. То, что сперва он принял за шелест тысяч птичьих крыльев, оказалось реющими в призрачных руках полотнами штандартов. Штандарты были серыми, такими же, как все остальное, сотканными из дыма. В сердце штандартов Вацлав заметил хорошо знакомый ему символ — пятиконечную звезду, пентальфу в круге. Штандарты трепетали на ветру. Войско рвалось в бой. Демоническое войско, невиданное доселе, а, могло статься, что и невозможное.
Падал снег. Призрачные всадники на призрачных лошадях поднимались вверх, с каждым мгновением теряя в очертаниях, расплываясь, делаясь бесцветными и бесформенными.
Вацлав сморгнул. На ресницы падал снег. Снежинки. Маленькие и очень колючие. Он так и не понял, что это было — видение из прошлого? Нет. Из будущего... Будущего, которое он поклялся любой ценой остановить.
Призрачное войско растворилось в вышине. Харматанцы давно разбежались. Было ветрено и холодно.
«А в медовом зале мясо, — подумал исполняющий обязанности командора Имперской гвардии. — И брага». После того, как они с Серой обязались жить на пару долго и счастливо, Вацлав дал себе зарок ни за что на свете не напиваться допьяна. Кажется, сегодня он нарушит обещание.